свое место и раскрывает Библию на 21-й главе Откровения Святого
Иоанна; обнаженный меч свой кладет он на раскрытые листы святой книги.
   - Просвещенные братья, блюстители Храма, который час? - вопрошает
великий префект.
   - Солнце правды сияет на Востоке, - раздается в ответ.
   Невидимый хор с воодушевлением поет масонский гимн "Коль славен Господь
в Сионе". Скрестив руки на груди, братья преклоняют колени. Начинается
молитва, после чего префект провозглашает открытие капитула" [422].
   Сложный и таинственный обряд посвящения, пышный ритуал, богатые одежды
братьев, великолепное убранство капитула и, что самое важное, подчеркнуто
христианский характер ордена (духовное рыцарство) - все это обеспечило
определенный успех шведской системы в России. Уже к маю 1780 года общее
число лож шведской системы (или Гагаринского союза, как ее еще называли)
   достигло четырнадцати [423]. Шесть из них ("Аполлона", "Феникса",
"Святого Александра", "Пылающей звезды", "Благотворительности"
   и "Горуса") располагались в Петербурге. Четыре ("Озириса", "Трех
мечей", Трех добродетелей" и "Аписа") - в Москве. Наконец по одной ложе
удалось организовать в Ревеле ("Трех секир"), Кронштадте ("Нептуна"),
Кинбурне (военная ложа) и в Пензе.
   Борьба с вольнодумством и восстановление ордена храмовников XII века -
вот какие задачи ставились перед российскими братьями-рыцарями. Первыми
работниками на этом поприще стали представители знатнейших тогдашних
русских фамилий: князья Гагарины, графы Апраксины, Шуваловы, князья
Долгорукие, Куракины, Репнины, граф А.С.Строганов, граф А.И.Мусин-Пушкин и
др. Г.В.Вернадский насчитал в свое время 17 масонских лож шведской системы
на 1780 год, то есть год наибольших ее успехов в России [424].
   Согласно новейшим разысканиям число их может быть увеличено до 21.
Большинство располагалось в Петербурге: "Святого Александра" (мастера
стула А.Б.Куракин и А.М.Карамышев), "Аполлона" (мастер стула Г.Розенберг),
"Благотворительности к Пеликану" (мастера стула И.В.Бебер и Ф.П.Фрез),
"Дубовой долины" (Ф.П.Фрез), "Пламенеющей звезды" (А.Ф.Сабуров), "Изиды"
(Н.Н.Трубецкой). В Москве находились ложи: "Апис" (мастера стула
Ю.В.Долгоруков и Г.П.Гагарин), "Латоны" (Н.И.Новиков), "Сфинкса"
(Г.П.Гагарин), "Озириса" (Н.Н.Трубецкой), "Три меча" (Х.Ф.Маттеи), "Трех
христианских добродетелей" (А.Я.Ильин). Кроме того, существовали масонские
ложи шведской системы еще и в Кинбурне мастер стула князь Н.В.Репнин),
Кронштадте ("Нептун", мастера стула А.Г.Свиридов, С.К.Грейг, Х.И.Цубер),
Митаве ("Три венчанных меча"), а также ложи в Нижнем Новгороде
("Совершенного согласия"), Казани и Пензе [425]. Активное участие в
шведских ложах принимали в это время такие впоследствии известные
масоны-розенкрейцеры, как И.А.Поздеев, Г.М.Походяшин, Н.Н.Трубецкой.
   Успех шведской системы в России не был, однако, достаточно прочным.
   Дело в том, что интерес и внимание шведских начальников ордена к России
и русским преследовал не только и не столько масонские, сколько далеко
идущие политические цели - упрочение братского союза знатного дворянства
двух стран на основе вольнокаменщических идей. Где тут была, как
говорится, "собака зарыта" - становится ясно, как только мы вспомним, что
вся деятельность "Капитула Феникса" в Петербурге направлялась и
контролировалась главой Стокгольмского великого капитула, братом шведского
короля, генеральным визитатором и главным герольдмейстером "Священного
Ордена Храма Иерусалимского", великим провинциальным мастером Швеции и
России герцогом Карлом Зюдерманландским.
   Швеция в это время готовилась к войне с Россией и не воспользоваться в
связи с этим масонскими каналами в России было бы просто грешно.
   Близость А.Б.Куракина к Павлу Петровичу и тесные связи новоявленных
рыцарей "Священного Ордена Храма Иерусалимского" с их шведскими
начальниками - врагами России, насторожили Екатерину II, и уже в 1781 году
она распорядилась о негласной приостановке деятельности шведских лож [426].
   А.Б.Куракин в 1782 году был выслан в свою саратовскую деревню. Что
касается князя Г.П.Гагарина, то его еще в 1781 году перевели по указанию
императрицы на службу в Москву. Здесь вокруг возглавляемой им ложи
"Сфинкса" и сосредотачивалось в начале 1780-х годов шведское масонство,
полностью независимое, впрочем, после Вильгельмсбадского масонского
конгресса (1782 год) от Стокгольма.
   В Петербурге же братья группировались, главным образом, вокруг ложи
"Пеликан"
   [427].
   Одним из наиболее принципиальных решений Вильгельмсбадского масонского
конгресса стал факт признания того, что масонский орден гораздо старше
храмовничества и история его теряется в веках. Шведские братья, которые
вели свое происхождение именно от храмовников XII века, решения конгресса
не признали, поставив себя тем самым вне мирового масонского сообщества.
   Однако русские адепты шведских лож не поддержали своих шведских братьев
и после окончания Вильгельмсбадского конгресса, объявившего Россию
самостоятельной масонской державой (8-я провинция ордена), Г.П.Гагарин
формально порвал со своим шведским начальством и пустился, так сказать, в
автономное плавание, образовав в Москве собственную провинциальную ложу.
Другая часть братьев - ложи "К коронованному пеликану" (Петербург) и
"Нептун" (Кронштадт) - предпочла, тем не менее, сохранить верность
Стокгольмскому капитулу.
   Русско-шведская война 1788-1790 гг. резко осложнила положение "шведских"
   масонов в России. Дело в том, что главнокомандующий русской эскадрой на
Балтике адмирал С.К.Грейг являлся, в то же время, и управляющим мастером
ложи "Нептун", работавшей на корабле "Ростислав". По масонской линии
С.К.Грейг непосредственно подчинялся врагу России - герцогу Карлу
Зюдерманландскому, которому, по иронии судьбы, также было поручено в это
время командовать шведским флотом. Тем не менее, как пишет
Т.О.Соколовская: "Грейг и все масоны-моряки выказали себя верными
россиянами и покрыли славой свои имена"
   [428].
   6(17) июля 1788 года русская эскадра под командованием адмирала
С.К.Грейга в ожесточенном Гогландском морском сражении сумела-таки нанести
существенный урон шведскому флоту и заставила его уйти в Свеаборг.
Верность присяге и выказанная С.К.Грейгом храбрость во время этой баталии
не помешали ему, впрочем, состоять в тайной переписке с Карлом
Зюдерманландским. Более того, стремясь как масон несколько смягчить
свирепость войны, С.К.Грейг даже запретил во время уже упоминавшего
Гогландского морского сражения отвечать на обстрел наших кораблей шведами,
горючими ядрами, несмотря на то, что у него самого на корабле паруса
трижды загорались от неприятельских снарядов.
   Горючие ядра, пояснял С.К.Грейг, предназначены для действительно
"бесчеловечного неприятеля" - турок, а не для человечных шведов [429].
   Заслуживает внимания и своеобразная реакция уже известного нам масона
князя Н.Н.Трубецкого на известие о долгожданном мире со Швецией. Получив
его, по свидетельству очевидцев, он плакал "как баба", радуясь прекращению
кровопролития между шведскими и русскими "братьями".
   Из шведских лож, продолжавших свои работы в России, к 1788 году
осталось всего пять: "Аполлона", "Святого Александра", "Дубовой долины",
"Пеликана"
   - все в Петербурге, и "Нептуна" (Кронштадт) [430].
   Ложи "Нептуна" и "Аполлона" были закрыты в конце 1788 года по личному
распоряжению императрицы в связи с организацией масонами траурной ложи
памяти адмирала С.К.Грейга (умер в октябре 1788 года). В 1793 году в связи
с делом Н.И.Новикова дошла, наконец, очередь и до елагинских лож, которые
также были закрыты в это время по негласному распоряжению императрицы.
   Подводя итог деятельности елагинских, рейхелевских и шведских масонских
лож в России в 1770-х - 1780-х гг. можно констатировать, что, несмотря на
внушительный размах движения, сколько-нибудь заметного следа в истории
русской культуры, просвещения или общественной мысли их деятельность не
оставила, да и едва ли могла оставить при той постановке дела, которая
была характерна для этих масонских сообществ и при тех лидерах, которые их
возглавляли. Совсем в другом ключе развивалась в эти годы деятельность
другого, во многом отличающегося от них масонского сообщества - ордена
розенкрейцеров.
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                   Глава 5.

 
   Н.И.Новиков, И.-Г.Шварц и образование Ордена розенкрейцеров в Москве 
 
   Уже к началу 1780-х годов стало ясно, что время доминирующей роли
Петербурга в русском масонстве прошло. Признанным центром вольного
каменщичества в России в 80-е годы XVIII века была уже Москва. Именно
Москва, или, правильнее сказать, особая, отличающаяся от казенного
Петербурга, более свободная московская духовная атмосфера как раз и
помогла вдохнуть в уже угасавшие вследствие очевидной пустоты их занятий
русские масонские ложи новые силы.
   Речь идет о московских розенкрейцерах, или мартинистах, как их еще
называли.
   Как и близкие к ним по духу адепты других масонских систем, цель свою
московские розенкрейцеры видели, прежде всего, в собственной внутренней
духовной работе, заключающейся в познании Бога через познание натуры и
себя самого по стопам христианского вероучения [431].
   Однако реальная, практическая деятельность розенкрейцеров 1780-х годов
была связана не столько с их моральным самоусовершенствованием, сколько с
усилиями братьев, направленными (прежде всего, путем массового издания
книг и журналов) на просвещение русского общества и возбуждение в нем
широких умственных интересов. Огромную роль в этом повороте сыграл
выдающийся русский просветитель второй половины XVIII века Николай
Иванович Новиков. Родился он 27 апреля 1744 года в селе Авдотьино
(Тихвинское) Коломенского (позже Бронницкого) уезда Московской губернии в
семье небогатого помещика. Есть известия (Г.В.Вернадский считает его,
впрочем, сомнительным [432])
   о пребывании Н.И.Новикова некоторое время в гимназии при Академическом
университете в Санкт-Петербурге. В конце 1750-х годов Н.И.Новиков был
определен в дворянскую гимназию при Московском университете. Однако
закончить ее ему так и не удалось, и в 1760 году он был отчислен "за
леность и нехождение в классы".
   После этого (1762 год) Н.И.Новиков определяется в Измайловский полк
солдатом, откуда был взят, будучи уже унтер-офицером, в Комиссию по
составлению проекта нового Уложения. В 1768 году он был уволен из нее и в
1770 году "отставлен поручиком" [433]. Еще раньше, в 1769 году начинается
журнально-издательская деятельность Н.И.Новикова - журнал "Трутень". В
1770 году по распоряжению Екатерины II журнал был закрыт.
   Тогда Н.И.Новиков учреждает новые журналы: "Пустомеля" (1770),
"Живописец"
   (1772-1773) и "Кошелек" (1774) [434]. В 1772 году Н.И.Новиков начинает
издание своего "Опыта исторического словаря о российских писателях", в
1773-м издает "Древнюю российскую идрографию"
   (Описание Московского государства времен царя Федора Алексеевича),
"Скифскую историю" Андрея Лызлова (1776), "Историю о невинном заточении
боярина А.С.Матвеева (1776) и др.
   Особенно большую ценность с научной точки зрения имела его "Древняя
российская вивлиофика" (1773-1775, 2-е издание - М., 1788-1791),
представляющая собой богатое собрание памятников древнерусской
письменности: разного рода грамот, описаний посольств, царских свадеб и
проч. Интерес Н.И.Новикова к русской истории не был случаен, так как
именно в ней, или, вернее, в ее самобытности и добродетелях наших далеких
предков искал он противоядие против усиленно насаждавшейся в то время
галломании и бездумного подражания всему западному, европейскому. К этой
же стороне издательской деятельности Н.И.Новикова примыкают и его
"Санкт-Петербургские ученые ведомости" (1777)
   [435].
   В своих журналах Н.И.Новиков обличал пороки и язвы современной ему
русской действительности, в том числе и крепостное право, высказывал
горячее сочувствие тяжелой судьбе народа и свою веру в силу просвещения, с
широким распространением которого связывал надежды на более справедливые и
гуманные отношения между людьми. Это и сблизило, по всей видимости,
Н.И.Новикова с тогдашними масонами.
   В 1775 году он был посвящен в елагинской английской ложе "Астрея".
Однако практиковавшиеся в ложах И.П.Елагина бесконечные разгадывания
символики масонских ковров и пережевывание знаменитой легенды об Адонираме
мало удовлетворяли его. И уже через год он знакомится с П.Б.Рейхелем и
присоединяется к возглавляемой им Циннендорфской системе в России [436].
   Коренное отличие масонских лож этой системы состояло в том, что главной
задачей они ставили нравственное совершенствование человека, в то время
как в елагинских ложах увлекались, преимущественно, разгадками "тайны
масонской"
   [437].
   Н.И.Новикова же привлекала в масонстве, главным образом, его
нравственная и тесно с ней связанная просветительская сторона, чему,
собственно, и была посвящена вся его последующая деятельность. Что же
касается масонского влияния на нее, то оно сказалось сначала в усилении
морализаторского, нравоучительного элемента в его публикациях, а затем и в
появлении на страницах его изданий - прежде всего это журнал "Утренний
свет" (1777-1780) - большого числа переводов сочинений европейских
мистиков и пиэтистов: Якова Беме, Юнга, Паскаля и др.
   Характерно, что доходы от своих изданий Н.И.Новиков часто употреблял на
благотворительные цели. В частности, для организации и содержания в
Санкт-Петербурге частных народных училищ. Дало свои плоды и обращение
Н.И.Новикова со страниц журнала к его подписчикам о содействии этому делу.
Появились первые пожертвования, и уже в ноябре 1777 года первое из этих
училищ (Екатерининское)
   - при церкви Владимирской Божьей Матери в Санкт-Петербурге - было
открыто.
   Рассчитано оно было на 30-40 человек, как платных, так и бесплатных
учеников.
   В 1778 году в Петербурге масонами было открыто еще одно начальное
народное училище - Александровское, при церкви Благовещения на
Васильевском острове.
   Училища эти просуществовали до 1781-1782 гг. и финансировались после
закрытия "Утреннего света" за счет доходов Н.И.Новикова от издания других
масонских журналов: "Московское издание" и "Вечерняя заря" [438].
   В обоих училищах в 1779 году обучалось в общей сложности 93 ученика,
что по тем временам не так уж и мало [439].
   Очевидные успехи Н.И.Новикова на журнально-издательском поприще привели
к тому, что на него обратил внимание известный в то время масон, куратор
Московского университета М.М.Херасков. В результате в 1779 году
Н.И.Новиков получил возможность взять в аренду типографию Московского
университета и издание "Московских ведомостей", причем на весьма выгодных
для себя условиях.
   Н.И.Новикову ничего не оставалось, как принять это предложение.
Контракт об аренде типографии был подписан 5 июня 1779 года [440].
   В том же году Н.И.Новиков переезжает в Москву. Здесь он сразу же
очутился в тесном масонском кругу: Н.Н.Трубецкой, П.А.Татищев,
М.М.Херасков, А.М.Кутузов, С.И.Гамалея и др. Особенно близко сошелся он с
И.-Г.Шварцем. "Однажды, - вспоминал он, - пришел ко мне немчик, с которым
я поговоря, сделался на всю жизнь до самой его смерти неразлучным" [441].
   Среди московских масонов Иоганн-Георг Шварц - немец из Трансильвании,
родился в 1751 году [442] - несмотря на свою молодость, пользовался
большим авторитетом. В Россию он попал в 1776 году, воспользовавшись
протекцией князя И.С.Гагарина [443].
   Познакомившись с И.-Г.Шварцем во время своего очередного путешествия по
Европе и узнав, что он масон, князь снабдил его необходимыми
рекомендациями, и уже в апреле 1776 года И.-Г.Шварц оказывается в Могилеве
в качестве гувернера детей хорошего знакомого И.С.Гагарина А.М.Рахманова
[444].
   С разрешения И.П.Елагина И.-Г.Шварц быстро основывает в Могилеве
масонскую ложу "Геркулес в колыбели" (1776-1777) и уже в 1779 году,
благодаря своим новым масонским связям (М.М.Херасков) перебирается в
Москву. Здесь он сразу же получает место лектора немецкого языка в
Московском университете.
   Поразительна общественная активность И.-Г.Шварца этого времени: уже 13
ноября 1779 года он учреждает при университете Учительскую или
Педагогическую семинарию, инспектором которой и становится. Цель
учреждения семинарии - подготовка учителей для народных училищ.
Существовала семинария, как, впрочем, и другие предприятия московских
масонов, на частные средства (масон Н.А.Демидов пожертвовал на ее нужды 20
тысяч рублей, некто Ш. - 50 тысяч и др.) [445]. Через епархиальных
архиереев Учительская семинария стала вызывать на предмет обучения из
духовных учебных заведений учеников, чтобы готовить их к педагогическому
поприщу. Через три года в семинарии было уже 30 студентов [446].
   Это было первое в России частное учебное заведение, готовившее будущих
учителей. Располагалась семинария в специально купленном для этой цели
масонами кирпичном доме около Меншиковой башни (церковь Архангела
Гавриила).
   За редким исключением, практически все воспитанники семинарии
(А.Ф.Лабзин, Стефан Глаголевский (будущий митрополит Серафим), Матвей
Десницкий (будущий митрополит Михаил) и многие другие) приобщились к
масонству именно здесь.
   Собственно, главным образом для этой сугубо прозаической цели и
учреждалась эта семинария.
   В марте 1781 года по инициативе все того же И.-Г.Шварца при Московском
университете "с целью развития ума и вкуса" его выпускников путем чтения и
обсуждения ими своих литературных произведений было открыто Собрание
университетских питомцев. И опять-таки это было первое научно-литературное
студенческое общество в России. Был у членов этого общества и свой
печатный орган - журнал "Утренний свет". Редактором журнала стал сам
И.-Г.Шварц.
   Среди других издателей журнала такие известные масоны, как
А.Я.Давыдовский, Л.М.Максимович, А.Ф.Лабзин, П.А.Пельский,
А.В.Могилянский. В журнале печатались Ф.П.Ключарев, П.А.Сохатский,
М.И.Багрянский, И.П.Тургенев. Публиковались здесь, как правило, либо
выполненные студентами университета переводы трудов европейских
масонов-мистиков, либо их собственные рассуждения на темы
религиозно-мистического характера.
   В июне 1782 года по плану И.-Г.Шварца при Московском университете на
пожертвования братьев-масонов была открыта еще одна семинария или гимназия
- переводческая (филологическая). Первый ее набор составили 16 студентов.
   Целью учреждения переводческой семинарии была подготовка масонами
квалифицированных переводческих кадров из числа студентов Московского
университета. Поставив на поток публикацию на русском языке переводов
западноевропейской художественной и религиозно-философской литературы,
руководители этого издательского проекта И.-Г.Шварц и Н.И.Новиков поневоле
должны были задуматься о переводчиках.
   Располагалась переводческая семинария там же, где и учительская, с
которой она впоследствии видимо слилась. Здесь же жил и сам И.-Г.Шварц с
семьей, прочитавший в 1783 году слушателям семинарии свой спецкурс по
философии истории [447].
   Еще одним начинанием неутомимого И.-Г.Шварца стала организация им
Дружеского ученого общества. Сложилось оно еще в 1779-1781 годах, однако
формальное его открытие произошло только 6 ноября 1782 года в доме
П.А.Татищева. Целью общества было объявлено печатание учебных книг, а
также изучение и повсеместное распространение философских, исторических,
педагогических и естественнонаучных знаний или, иначе говоря, просвещения
в обществе [448].
   "Цель нашего общества, - отмечал И.В.Лопухин, - была издавать книги
духовные и наставляющие в нравственности истинно евангельской, переводе
глубочайших о сем писателей на иностранных языках и содействовать хорошему
воспитанию, помогая особенно готовящимся на проповедь слова Божия".
Любопытно, что на открытии Дружеского ученого общества присутствовал сам
московский главнокомандующий граф З.Г.Чернышев, а архиепис