рно на
тех же территориях,  где раньше располагался военный округ, поэтому двух
разных  структур тут создавать не надо.  Две структуры нужны только там,
где одни командиры и войска должны уйти вперед,  а другие должны остать-
ся. Вот поэтому в Ленинградском военном округе и не введена дополнитель-
ная должность заместителя.  И боевые действия и контроль территории  тут
будут  осуществляться из единого центра - из штаба Северного фронта.  Он
никуда не уйдет,  поэтому для него не предусматривается никакая заменяю-
щая его структура управления.
   13 июня 1941 года, в день передачи по радио Сообщения ТАСС, произошло
окончательное и полное разделение структур управления в западных пригра-
ничных военных округах,  кроме Ленинградского. В тот день Нарком обороны
отдал приказ вывести фронтовые управления на полевые командные пункты.
   С этого момента в Белоруссии существуют две независимые военные  сис-
темы управления: тайно созданный Западный фронт (командующий фронтом ге-
нерал армии Д.  Г. Павлов, командный пункт в лесу, в районе станции Лес-
на) и Западный особый военный округ (командующий генерал-лейтенант В. Н.
Курдюмов, штаб в Минске). Павлов продолжает играть роль командующего ок-
ругом, но он уже официально - командующий фронтом, и его штаб уже выдви-
гается на тайный командный пункт,  чтобы существовать независимо от  За-
падного военного округа.
   Две параллельные  военные системы управления на одних и тех же терри-
ториях - это примерно то же самое.  что два капитана на  одном  корабле,
два  лидера в одной коммунистической партии или два главаря в одной бан-
де.  Двойное военное руководство на одной территории существовать не мо-
жет и создано только потому, что Западный фронт в ближайшее время должен
эти территории покинуть.
   В это же время на Украине возникли две независимые структуры военного
управления:  Юго-Западный фронт и Киевский особый военный округ.  Маршал
Советского Союза И.  X.  Баграмян свидетельствует:  была особая шифровка
Жукова о том,  чтобы "сохранить это в строжайшей тайне,  о чем предупре-
дить личный состав штаба округа" (Так начиналась война. С. 83).
   Тут, как и в Минске,  разыгрывается та же комедия:  для  постороннего
взгляда военное руководство на Украине осуществляет только штаб Киевско-
го особого военного округа.  Личный состав штаба округа особо предупреж-
ден  и  о какой-то иной системе военного руководства лишнего не болтает.
Но помимо штаба округа на той же территории создана другая структруа во-
енного управления - Юго-Западный фронт. Долго ли на одной территории мо-
гут функционировать две независимые структуры военного управления?
   Генерал-лейтенант войск связи П.  М. Курочкин (в то время генерал-ма-
йор,  начальник  связи Северо-Западного фронта) сообщает то же самое про
Прибалтику: "в район Паневежиса стали прибывать управления и отделы шта-
ба.  Окружное  командование  превратилось фактически во фронтовое,  хотя
формально до начала войны именовалось окружным.  В Риге  была  оставлена
группа генералов и офицеров,  на которых возлагались функции руководства
округом" (На Северо-Западном  фронте  (1941-1943).  Сборник  статей.  С.
196).
   Создание двух независимых систем управления неизбежно вызывает созда-
ние двух независимых систем связи.  В Прибалтике фронтовую связь возгла-
вил лично генерал-майор П. М. Курочкин, а его бывший заместитель полков-
ник Н. П. Акимов руководит независимой системой связи военного округа.
   Генерал Курочкин энергично создает систему связи для тайно существую-
щего СЗФ.  Это происходит "как бы с целью проверки". А чтобы не насторо-
жить противника внезапной вспышкой переговоров по новым военным  каналам
связи,  используются гражданские линии связи.  Впрочем, слово "гражданс-
кие" надо взять в кавычки.  Таких в Советском Союзе не было. В 1939 году
государственная  система связи была полностью военизирована и поставлена
на службу армии. Наркомат связи был прямо подчинен Наркомату обороны. Во
всех  нормальных странах система военной связи является составной частью
общегосударственной системы связи,  а в Советском Союзе наоборот - обще-
государственная  связь  - составная часть военной связи,  а Нарком связи
СССР Лересыпкин официально является заместителем начальника связи  Крас-
ной Армии.
   Управление Северо-Западного  фронта  вышло на полевой командный пункт
не на учения,  а на войну:  "создавалась высшая оперативная  организация
для  управления боевыми действиями" (Генерал-лейтенант П.  М.  Курочкин.
Позывные фронта. С. 117).
   Фронтовая система связи для военного времени была заранее хорошо под-
готовлена и отлажена.  "Все документы плана,  частоты,  позывные, пароли
хранились в штабе округа,  и в случае войны их нужно  было  рассылать  в
войска. Радиостанций же в округе насчитывалось несколько тысяч, следова-
тельно, чтобы перестроить работу на военный лад, требовалась минимум не-
деля. Проводить эти мероприятия заблаговременно не разрешалось" (там же,
с.  115).  Отметим для себя, что вся система перестройки связи с мирного
на военный режим в РККА была построена не на предположении,  что против-
ник может напасть и поэтому придется проводить  перестройку  практически
мгновенно,  а  на предположении,  что предварительный сигнал поступит из
Москвы в определенное Москвой время.  Другими словами,  план перестройки
связи был создан не для условий оборонительной войны, а для условий вой-
ны наступательной,  агрессивной,  с периодом тайной подготовки к ней.  И
этот  тайный  период  последних  приготовлений Красной Армии к вторжению
настал.  19 июня начальник штаба Северо-Западного фронта  генерал-лейте-
нант П. С. Кленов отдает приказ генералмайору войск связи Курочкину:
   - Действовать по большому плану. Вам понятно, о чем идет речь?
   - Да, мне все понятно, - доложил я" (П. М. Курочкин. На Северо-Запад-
ном фронте. (1941-1943). Сборник статей. С. 195).
   Жаль, что нам не все понятно про "большой план", и никто из советских
генералов не объясняет, что такое "большой план". Но нам ясно, что планы
у советских генералов были,  и их уже ввели в действие.  Через несколько
дней должно было что-то случиться в соответствии с "большим планом",  но
Гитлер своими действиями не позволил "большой план" осуществить,  заста-
вив советских командиров действовать не по намеченным планам, а импрови-
зировать.
   Вот как генерал Курочкин обеспечивает  выполнение  "большого  плана":
"Отдел связи округа выслал документы,  относящиеся к организации радиос-
вязи...  в штабы армий и соединения окружного подчинения.  Все эти доку-
менты,  соответствующим образом переработанные, должны были пройти через
корпусные, дивизионные, полковые, батальонные командные инстанции и дой-
ти до экипажа каждой радиостанции.  На это уйдет,  как я уже говорил, не
меньше недели" (там же, с. 118).
   Итак, совершенно секретные сведения, которые можно доводить до испол-
нителей только в случае войны, начиная с 19 июня доводились до тысяч ис-
полнителей. Это необратимый процесс. Вернуть секреты и спрятать в сейфах
больше  нельзя.  Как только материалы вышли из сейфов,  война стала пол-
ностью неизбежна.  Подготовка наступательной войны чем-то похожа на под-
готовку государственного переворота: план готовит очень небольшая группа
людей,  не доверяя тысячам будущих участников ни крупицы информации. Как
только руководители заговора довели до тысяч исполнителей частицы своего
плана,  выступление становится совершенно неизбежным. В противном случае
заговорщики теряют внезапность,  которая является их главным козырем,  и
заставляет противника принимать экстренные ответные меры.
   Но, может быть,  генерал-лейтенант Кленов отдал приказ довести до ты-
сяч  исполнителей элементы "большого плана" в предвидении германской аг-
рессии?  Никак нет.  Генерал Кленов категорически не верит в возможность
германского вторжения.  Даже после того как оно началось, Кленов отказы-
вается верить и не предпринимает никаких мер для отражения  агрессии.  К
генералу Кленову и его агрессивным предложениям на декабрьском (1940 го-
да) совещании высшего командного состава мы еще вернемся во втором  томе
этой книги. Кленов предлагал вести только агрессивные войны, которые на-
чинаются внезапным ударом Красной Армии. По агрессивности он превосходил
даже самого Жукова и имел храбрость спорить с Жуковым в присутствии Ста-
лина о том, как надо наносить внезапный удар. А в возможность германско-
го  вторжения  он не верил,  как и его покровитель член Политбюро А.  А.
Жданов,  как,  впрочем, и многие другие советские военные и политические
лидеры, включая самого Сталина.
   13 июня 1941 года и в течение нескольких последующих дней в Советском
Союзе были введены в действие все механизмы войны. Процесс развертывания
советских  фронтов  зашел  так далеко,  что тысячи исполнителей уже были
посвящены в секреты экстраординарной важности. В середине июня 1941 года
Советский  Союз  уже  проскочил критический рубеж,  после которого война
становится неизбежной.  Если бы Гитлер решил проводить  "Барбароссу"  на
несколько  недель  позже,  то Красная Армия пришла бы в Берлин не в 1945
году, а раньше.
   Перед тем, как сделать шаг вперед, командир осматривает лежащую перед
ним  местность.  Конечно,  разведка уже многое узнала и многое доложила,
конечно командир верит своей разведке,  но все же, перед тем как сделать
шаг  вперед,  он  еще  раз  осматривает всю местность своим командирским
оком.  Если вперед предстоит идти батальону, то местность долго и внима-
тельно в бинокль осматривает лично командир батальона. А если вперед ид-
ти корпусу, что ж - местность осматривает лично командир корпуса. Это не
традиция и не пустой ритуал. Перед тем как двинуть войска вперед, коман-
дир обязан лично увидеть и прочувствовать лежащее перед  ним  пространс-
тво:  вон там лощинка - не увязли бы танки в грязи, вон там мостик - ах,
не подпилены ли сваи, а вон из того лесочка жди контратаки.
   Если командир лично не прочувствует лежащее перед  ним  пространство,
если  его  воображение не сможет пройти все пространство впереди солдата
пехоты и если командир не сможет перед боем мысленно оценить  все  труд-
ности, которые выпадут на долю его солдат, то расплатой будет поражение.
Вот почему каждый командир,  независимо от ранга,  перед  наступательным
сражением одевается в солдатскую форму и на животе ползет по грязи рядом
с государственной границей или с передним краем, долгими часами осматри-
вая пространство, лежащее впереди, и пытаясь до боя вообразить и предус-
мотреть все трудности, которые ждут завтра.
   Визуальное изучение противника и местности называется  рекогносциров-
кой. Появление рекогносцировочных групп на границе - это не самый прият-
ный сюрприз. Не очень хорошо, если на вас из-за границы в бинокль долги-
ми  часами  смотрит командир советской танковой дивизии.  Но представьте
себе,  что в районе ваших границ появился командующий советским  военным
округом,  да не один,  а в сопровождении члена Политбюро и не часами,  а
неделями отираются они на пограничных заставах. Что вы тогда подумаете?
   Так было перед каждым "освобождением".  Вот,  например,  еще в январе
1939 года командующий Ленинградским военным округом К.  А. Мерецков и А.
А.  Жданов, ставший вскоре членом Политбюро, в одной машине объездил всю
финскую границу.  Их поездки продолжаются весной, летом, осенью. В самом
конце осени они завершили свою работу, вернулись в Ленинград, и вот тут-
то "финская военщина спровоцировала войну".
   С начала  1941 года германские офицеры и генералы начинают понемногу,
а затем все интенсивнее делать на германо-советской границе то, что сов-
сем  недавно  Мерецков и Жданов делали на советско-финской границе.  Над
моим столом - знаменитая фотография:  генерал Г.  Гудериан  с  офицерами
своего штаба проводит последнюю рекогносцировку под Брестом в ночь на 22
июня 1941 года.  Не только Гудериан, но все германские генералы смотрели
в  бинокли  на советскую территорию.  Чем ближе приближалась дата начала
"Барбароссы", тем более важные германские генералы появлялись на советс-
ких границах.  Советские генералы и маршалы отмечают все больше и больше
рекогносцировочных групп.  (Главный маршал авиации А. А. Новиков. В небе
Ленинграда, С. 41). Германские рекогносцировочные группы прятались, мас-
кировали свои действия всякими способами,  одевались в форму погранични-
ков и рядовых солдат,  но опытный глаз,  конечно,, отличит рекогносциро-
вочную группу от пограничного патруля. С советской границы сыпались док-
лады о том, что германские офицеры интенсивно ведут рекогносцировку. Это
явный признак приближения войны.
   Маршал Советского Союза М.  В. Захаров (в то время генерал-майор, на-
чальник  штаба 9-й армии) сообщает,  что начиная с апреля 1941 года воз-
никла "новая обстановка" (выделено М.  В. Захаровым), она характеризова-
лась тем,  что "на реке Прут появились группы офицеров в форме румынской
и германской армий.  По всем признакам,  они проводили  рекогносцировку"
("Вопросы истории". (1970, N 5, с. 43). Рекогносцировка - это подготовка
к наступлению,  и маршал Захаров это понимает в 1970 году, как понимал в
1941-м. Появление рекогносцировочных групп по ту сторону еще не означает
начала войны, но определенно означает конец мира.
   Что же делают советские командиры?  Почему они не  принимают  срочных
мер оборонительного характера для отражения агрессии, неизбежность кото-
рой подтверждается интенсивной работой рекогносцировочных групп  против-
ника?  Советские генералы не реагируют на рекогносцировочные работы про-
тивника по простой причине.  Советские генералы очень заняты - они  сами
проводят рекогносцировку.
   Генерал-майор П. В. Севастьянов (в то время начальник политотдела 5-й
стрелковой им. Чехословацкого пролетариата Витебской Краснознаменной ди-
визии  16-го  стрелкового  корпуса  11-й армии Северо-Западного фронта):
"Наблюдая немецких пограничников в каких-нибудь двадцати-тридцати шагах,
встречаясь с ними взглядами,  мы и виду не подавали,  что они существуют
для нас, что мы ими хоть в малейшей степени интересуемся". (Неман - Вол-
га - Дунай. С. 7).
   Описание генерала Севастьянова означает,  что он не один раз наблюдал
германских пограничников в "двадцати - тридцати"  шагах,  это  случалось
регулярно. Вот и вопрос: товарищ генерал, а что вам-то, собственно, надо
в такой близости от границы?  Если ваша голова встревожена  возможностью
германского вторжения, то надо приказать натянуть рядов пять-шесть колю-
чей проволоки вдоль границы,  а чтоб неповадно никому было через ту про-
волоку лазить - понаставить мин-ловушек, да погуще. А позади проволочных
заграждений настоящее минное поле устроить километра три глубиной,  а за
минными  полями  рвы  противотанковые  вырыть да фугасами огнеметными их
прикрыть, а позади еще рядов двадцать - тридцать колючей проволоки натя-
нуть,  да  на металлических кольях.  Еще лучше не колья использовать,  а
рельсы стальные,  и не просто так,  а в бетон их, в бетон! А уж позади -
еще минное поле.  Ложное.  А за ним - настоящее. И еще один ров противо-
танковый выкопать.  А позади всего этого устроить лесные завалы и пр.  и
пр.  Если генерал готовится к обороне,  то ему совсем не надо германских
пограничников в упор рассматривать.  Ему нужно изучать не чужую террито-
рию, а свою, и чем глубже, тем лучше. А у границ можно держать небольшие
подвижные отряды, которые в случае нападения могут легко через секретные
проходы уйти за полосу заграждений, минируя за собой пути отхода.
   Примерно в таком духе готовилась к обороне Финляндия, и финским гене-
ралам совсем не надо было стоять на пограничной  черте  и  рассматривать
чужую территорию...
   А вот  Красная  Армия заграждений на границах не строит,  и советские
генералы,  точно как и их германские коллеги, неделями и месяцами пропа-
дают  на  самом краешке своей территории в нескольких шагах от государс-
твенной границы.
   Полковник Д.  И. Кочетков вспоминает, что командир советской танковой
дивизии в Бресте (генерал-майор танковых войск В.  П.  Пуганов, командир
22-й танковой дивизии 14-го механизированного корпуса 4-й армии Западно-
го фронта. - В. С.) выбрал такое место для штаба дивизии и такой кабинет
в этом штабе,  что "мы сидели с полковым комиссаром А. А. Илларионовым в
кабинете комдива и из окна смотрели в бинокль на немецких солдат на про-
тивоположном берегу Западного Буга" (С закрытыми люками. С. 8).
   Идиотство! - возмущаемся мы. Начнись война, в окно командира танковой
дивизии можно просто из автомата стрелять с другого берега или лучше то-
го - из пушки шарахнуть. По штабу дивизии можно стрелять из чего угодно:
из пулеметов,  из минометов, можно держать штаб под снайперским огнем, а
из пушек по нему можно стрелять прямой наводкой даже без пристрелки - не
промахнешься.
   Не будем возмущаться.  С оборонительной точки зрения такое расположе-
ние штаба танковой дивизии действительно, мягко говоря, не очень удачно.
Но ведь танковая дивизия в Бресте "в непосредственной близости от грани-
цы" (Советские танковые войска.  С.  27) не для обороны же находится!  А
если смотреть на ситуацию с наступательной точки зрения, то все правиль-
но. Германская танковая группа Гудериана на той стороне тоже прямо к бе-
регу  придвинута.  И сам Гудериан на противоположном берегу делает то же
самое: из окошка в бинокль рассматривает советский берег.
   Иногда Гудериан,  маскируясь,  появляется с биноклем у самой воды.  А
перед  началом "Барбароссы" уже и маскироваться перестал:  стоит в гене-
ральской форме со своими офицерами и смотрит в бинокль точно так же, как
и его советские противники.  Не будем называть советских генералов идио-
тами.  Мы же не усматриваем ничего идиотского в действиях германских ге-
нералов. Это просто обычная подготовка к наступлению. Так делается всег-
да и во всех армиях, включая советскую, включая германскую. Разница сос-
тояла только в том, что Советский Союз готовил операцию несравнимо боль-
шего размаха,  чем германская операция "Барбаросса",  поэтому  советские
командиры начали рекогносцировочные работы гораздо раньше,  чем германс-
кие командиры,  но намеревались ее завершить в июле 1941 года. Есть упо-
минания о том,  что Баграмян,  изучавший горные перевалы в Карпатах, од-
новременно "тщательно отрекогносцировал  значительный  участок  границы"
(ВИЖ, 1976, N 1). И было это в сентябре 1940 года.
   Рекогносцировку с  советской  стороны проводят командиры всех рангов.
Начальник инженерных войск Юго-Западного фронта генерал-майор А. Ф. Иль-
ин-Миткевич в момент начала войны оказался на самой границе в Рава-Русс-
кой (Полковник Р. Г. Уманский. На боевых рубежах. С. 39).
   По приказу генерала армии К.  А. Мерецкова в июле 1940 года была про-
ведена  рекогносцировка на всей западной границе.  В ней приняли участие
тысячи командиров всех рангов,  включая генералов и маршалов, занимавших
высочайшие посты,  а Мерецков, который недавно рассматривал финскую гра-
ницу,  делает то же самое теперь на румынской и германской границах. То-
варищ  Маршал  Советского Союза,  вам слово:  "Я лично провел длительное
наблюдение с передовых пограничных постов" (На службе народу.  С.  202).
"Затем я объехал пограничные части" (там же,  с. 203). Мерецков вместе с
командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником  М.  П.  Кирпоносом
повторяют рекогносцировку на всем участке Киевского особого военного ок-
руга. "Из Киева я отправился в Одессу, где встретился с начальником шта-
ба округа генерал-майором М. В. Захаровым... я вместе с ним поехал к ру-
мынскому кордону.  Смотрим на ту сторону, а оттуда на нас смотрит группа
военных".  Тут надо заметить,  что генерал Мерецков проводит рекогносци-
ровку вместе с генералом Захаровым, тем самым Захаровым, который сообща-
ет,  что проведение группами германских генералов и офицеров рекогносци-
ровочных работ создало в апреле