кий эшелон не только
получил задачу осуществить акцию вторжения, но и уже начал ее выполнять!
Под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года весь Первый стратеги-
ческий эшелон двинулся к границам Германии и Румынии.
   Да, в Первом стратегическом эшелоне было всего только около трех мил-
лионов  солдат  и  офицеров,  но ведь и горная лавина начинается с одной
снежинки. Мощь Первого стратегического эшелона стремительно нарастала.
   Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин: "Воинские части, убывшие пе-
ред войной к государственной границе...  увезли с собой весь неприкосно-
венный запас обмундирования и обуви" (Тыл Советских  Вооруженных  сил  в
Великой Отечественной войне.  1941-1945 гг. С. 216). Тут же маршал гово-
рит,  что в резервах центра практически никакого обмундирования и  обуви
не осталось.  Это означает,  что дивизии, корпуса и армии тащили с собой
одежду и обувь на миллионы резервистов.
   В расчете на что, кроме немедленного призыва миллионов?
   Говоря о мощи Первого  стратегического  эшелона,  нужно  говорить  не
только о том,  сколько миллионов солдат в нем было,  но надо вспомнить и
те миллионы,  которые Гитлер не позволил призвать,  одеть и обуть вблизи
границ.  Выдвижение  войск  Первого стратегического эшелона заранее тща-
тельно планировалось и увязывалось с  действиями  советской  карательной
машины.  Окончательное решение о выдвижении было принято 13 мая 1941 го-
да. На следующий день, 14 мая, было принято решение о насильственном вы-
селении жителей западных приграничных районов.  Осуществление планов на-
чалось ровно через месяц:  13 июня началось всеобщее выдвижение войск  к
границам, 14 июня началось выселение жителей приграничной полосы. Войска
подходили к границам через несколько дней,  когда там жителей уже не бы-
ло.  Остановка войск Первого стратегического эшелона при подходе к госу-
дарственным границам не предусматривалась,  вот почему советские  погра-
ничники расчищали проходы в своих заграждениях до самых пограничных зна-
ков.


   ГЛАВА 19 СТАЛИН В МАЕ

   Сталин поставил перед собой в области внешней политики цель  огромной
важности, которую он надеется достичь личными усилиями.
   Граф фон Шуленберг, Секретный доклад. 12 мая 1941 г. .


   Для того чтобы понять события июня 1941  года,  мы  должны  неизбежно
вернуться в май.  Май сорок первого - самый загадочный месяц вообще всей
российской коммунистической истории.  Каждый день и каждый час этого ме-
сяца наполнены событиями, смысл которых еще предстоит разгадать. Даже те
события, которые происходили на глазах у всего мира, еще никем не объяс-
нены.
   6 мая 1941 года Сталин стал главой советского правительства. Этот шаг
озадачил многих.  Из трофейных документов мы знаем,  например,  что гер-
манское  руководство  так и не смогло найти никакого удовлетворительного
объяснения этому событию.  Впервые за всю советскую  историю  официально
высшая  партийная  и  государственная власть оказалась сосредоточенной в
одних руках.  Однако это совсем не означало укрепления сталинской личной
диктатуры.  Разве до этого вся власть фактически не была сосредоточена в
руках Сталина? Если бы власть измерялась количеством звучных титулов, то
Сталин  еще  десять  лет назад мог собрать пышную коллекцию всевозможных
титулов. Но он совершенно сознательно этого не делал. Начиная с 1922 го-
да,  заняв  пост генерального секретаря,  Сталин отказался от всех госу-
дарственных и правительственных постов.  Сталин  возвел  свой  командный
пост  над  правительством и над государством.  Он контролировал все,  но
официально ни за что не отвечал. Вот как еще в 1931 году П. Троцкий опи-
сывал  механизм  подготовки коммунистического переворота в Германии:  "В
случае успеха новой политики все Мануильские и Ремеле провозгласили  бы,
что инициатива ее принадлежит Сталину. А на случай провала Сталин сохра-
нил полную возможность найти виновного.  В этом ведь и состоит  квинтэс-
сенция его стратегии.  В этой области он силен" (БО,  N 24, с. 12). БО -
"Бюллетень оппозиции" (большевиков-ленинцев) N 79- 80,  издавался в Бер-
лине и Париже. - Ред.
   Переворот не  состоялся,  и  Сталин  действительно нашел виновников и
примерно их наказал. Так он правит и внутри страны: все успехи - от Ста-
лина,  все провалы - от врагов,  от проходимцев,  от примазавшихся карь-
еристов, извращающих генеральную линию. "Победа колхозного строя" - тво-
рение сталинского гения,  а миллионы погибших при этом - "головокружение
от успехов" у некоторой части ответственных товарищей районного  масшта-
ба. К Великим чисткам Сталин вообще никакого отношения не имел - ежовщи-
на!  И пакт с Гитлером не Сталин подписывал. Пакт вошел в историю с име-
нами Молотова и Риббентропа. В Германии за этот пакт официальную ответс-
твенность нес не столько Риббентроп,  сколько Адольф Гитлер  -  канцлер,
хотя при подписании он и не присутствовал.  А вот Иосиф Сталин, присутс-
твовавший при подписании,  в тот момент не имел ни  государственных,  ни
правительственных должностей.  Он присутствовал просто как гражданин Ио-
сиф Сталин, не наделенный никакими государственными, правительственными,
военными или дипломатическими полномочиями и, следовательно, не отвечаю-
щий за происходящее.
   Точно так же 13 апреля 1941 года был подписан договор с Японией: Ста-
лин присутствует,  но ответственности за происходящее не несет.  Резуль-
тат:  в критический для Японии момент Сталин наносит удар в спину  исто-
щенной войной Японии. Совесть Сталина чиста: он договор не подписывал.
   Но вот что-то произошло (или должно произойти),  и Сталин в мае 41-го
принимает на себя официально бремя государственной ответственности.  Для
Сталина новый титул - не усиление власти, а ее ограничение, точнее - са-
моограничение.  С этого момента он не только принимает все важнейшие ре-
шения,  но и несет за них официальную ответственность.  До этого момента
власть Сталина ограничивалась только внешними рубежами Советского Союза,
да  и  то  не всегда.  Что же могло заставить его добровольно принять на
свои плечи тяжкое бремя ответственности за свои действия, если он вполне
мог  оставаться  на вершине непогрешимости,  предоставляя другим возмож-
ность ошибаться?
   Вся ситуация мне чем-то напоминает знаменитую охоту Хрущева на  лося.
Пока  зверь  был далеко,  Никита покрикивал на егерей да посмеивался над
своим не очень удачливым гостем Фиделем Кастро,  сам, однако, не стреляя
и даже ружья в руках не имея.  А когда зверя пригнали к охотникам и про-
махнуться было никак нельзя,  вот тут Никита взял в руки ружье... 17 лет
не  брал  Сталин в свои руки инструментов государственной власти,  а тут
вдруг... Зачем?
   По свидетельству адмирала флота Советского Союза Н.  Г.  Кузнецова (в
то время адмирал, нарком ВМФ СССР): "Когда Сталин принял на себя обязан-
ности Председателя Совета Народных Комиссаров, система руководства прак-
тически не изменилась" (ВИЖ,  1965,  N9, с. 66). Если практически ничего
не меняется - зачем Сталину нужен этот титул? А "между тем все поступки,
действия, преступления Сталина целеустремленны, логичны и строго принци-
пиальны". (А. Авторханов. Загадка смерти Сталина. С. 132).
   Где же сталинская логика?
   "Я не знаю ни одной проблемы,  которая относилась бы к внутренней си-
туации в Советском Союзе и была столь серьезной, чтобы вызвать такой шаг
со стороны Сталина. Я с большей уверенностью мог бы утверждать, что если
Сталин решил занять высший государственный пост, то причины этому следу-
ет искать во внешней политике". Так докладывал своему правительству гер-
манский посол в Москве фон Шуленбург.  Советские маршалы говорят другими
словами, но то же самое: назначение Сталина связано с внешними проблема-
ми (Маршал Советского Союза И.  X.  Баграмян.  Так начиналась война.  С.
62).  Но и без этого мы понимаем,  что внутренние проблемы Сталину  куда
удобнее  решать,  не перегружая себя ответственностью.  Какие же внешние
проблемы могут его заставить пойти на такой шаг?
   В мае 1941 года многие государства Европы были  сокрушены  Германией.
Проблемы отношений с Францией,  например,  просто не могло существовать.
Сохранившая независимость Великобритания протягивала Сталину руку дружбы
(Письмо Черчилля,  переданное Сталину 1 июля 1940 года).  Рузвельт отно-
сился к Сталину более чем дружески: предупреждал об опасностях, и амери-
канская  технология уже лилась рекой в СССР.  Вероятных противников было
только два.  Но Япония, получив представление о советской военной мощи в
августе  1939  года,  подписала  только что договор с Советским Союзом и
устремила свои взоры в направлении,  противоположном советским границам.
Итак,  только  Германия  была причиной,  заставившей Сталина предпринять
этот,  на первый взгляд, непонятный шаг. Что же мог предпринять Сталин в
отношении  Германии,  используя свой новый официальный титул главы госу-
дарства?
   Есть только три возможности:
    - установить прочный и нерушимый мир;
    - официально возглавить вооруженную борьбу Советского Союза в  отра-
жении германской агрессии;
    - официально возглавить вооруженную борьбу Советского Союза в агрес-
сивной войне против Германии.
   Первый вариант отпадает сразу. Мир с Германией уже подписан рукой Мо-
лотова.  Заняв  место  Молотова в качестве главы государства,  Сталин не
предпринял решительно никаких шагов,  для того чтобы встретить Гитлера и
начать с ним переговоры. Сталин по-прежнему использует Молотова для мир-
ных переговоров.  Известно, что даже 21 июня Молотов пытался встретиться
с германскими руководителями,  а вот Сталин таких попыток не делал. Зна-
чит, он занял официальный пост не для того, чтобы вести мирные перегово-
ры.
   Коммунистическая пропаганда напирает на второй вариант: в предвидении
нападения Германии Сталин решил лично и  официально  возглавить  оборону
страны. Но этот номер у товарищей коммунистов не пройдет: нападение Гер-
мании было для Сталина внезапным и  явно  неожиданным.  Получается,  что
Сталин принял ответственность в предвидении событий, которых он не пред-
видел.
   Давайте еще раз взглянем на поведение Сталина в первые дни войны.  22
июня  глава  правительства  был  обязан  обратиться  к народу и объявить
страшную новость. Но Сталин уклонился от выполнения своих прямых обязан-
ностей, которые выполнил его заместитель Молотов.
   Зачем же  в  мае  надо было садиться в кресло Молотова,  чтобы в июне
прятаться за его спиной?
   Вечером 22 июня советское командование направило войскам директиву.
   Слово маршалу Г.  К. Жукову: "Генерал Н. Ф. Ватутин сказал, что И. В.
Сталин одобрил проект директивы N 3 и приказал поставить мою подпись...
   - Хорошо, - сказал я, - ставьте мою подпись" (Г. К. Жуков. Воспомина-
ния и размышления. С. 251).
   Из официальной истории мы знаем, что эта директива вышла за подписями
"народного комиссара обороны маршала С.  К. Тимошенко, члена совета сек-
ретаря ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкова и начальника Генерального штаба генера-
ла Г.  К.  Жукова" (История второй мировой войны (1939-1945).  Т.  4, с.
38).
   Итак, Сталин заставляет других подписать приказ,  уклоняясь от личной
ответственности.  Зачем же он принимал ее в мае? Отдается директива воо-
руженным силам на разгром вторгшегося  противника.  Документ  величайшей
важности. При чем тут "член Совета секретаря"?
   На следующий  день объявлен состав Ставки Верховного Главнокомандова-
ния.  Сталин отказался ее возглавить,  согласившись войти в этот  высший
орган  военного руководства только на правах одного из членов.  "При су-
ществующем порядке так или иначе без Сталина нарком С.  К. Тимошенко са-
мостоятельно  не  мог  принимать принципиальных решений.  Получалось два
главнокомандующих:  нарком С. К. Тимошенко - юридический, в соответствии
с постановлением, и И. В. Сталин - фактический" (Г. К. Жуков. Там же). В
оборонительной войне Сталин применяет свой испытанный метод руководства:
принципиальные решения принимает он, а официальную ответственность несут
Молотовы,  Маленковы, Тимошенки, Жуковы. Только через месяц члены Полит-
бюро заставили Сталина занять официальный пост Наркома обороны,  а 8 ав-
густа - пост Верховного Главнокомандующего. Стоило ли Сталину "в предви-
дении оборонительной войны" принимать на себя ответственность,  для того
чтобы с первого момента такой войны энергично от  ответственности  укло-
няться?  Зная о манере Сталина руководить делами в первый месяц оборони-
тельной войны, резонно было бы предположить, что накануне ее, он попыта-
ется  не  принимать  на  себя никаких титулов и никакой ответственности,
выдвинув на декоративные посты второстепенных чиновников,  полностью  им
контролируемых. Итак, второе объяснение нас тоже не может удовлетворить.
Поэтому мы вынуждены придерживаться третьей  версии,  которую  пока  еще
никто не смог опровергнуть:  руками Гитлера Сталин сокрушил Европу и те-
перь готовит внезапный удар в спину  Германии.  "Освободительный  поход"
Сталин намерен возглавить лично в качестве главы советского правительст-
ва.
   Коммунистическая партия готовила советский народ и армию к тому,  что
приказ  начать освободительную войну в Европе Сталин даст лично.  Комму-
нистические фальсификаторы пустили в оборот версию о  том,  что  Красная
Армия  готовила "контрудары".  Ни о каких контрударах тогда речь не шла.
Советский народ знал,  что решение начать войну будет принято в  Кремле.
Война начнется не нападением каких-то врагов,  а по сталинскому приказу:
"И когда маршал революции товарищ Сталин даст сигнал,  сотни тысяч пило-
тов, штурманов, парашютистов обрушатся на голову врага всей силой своего
оружия,  оружия социалистической справедливости. Советские воздушные ар-
мии понесут счастье человечеству!" Это говорилось в момент,  когда Крас-
ная Армия уже уперлась в границы Германии ("Правда", 18 августа 1940 го-
да), и нести счастье человечеству можно только через германскую террито-
рию и обрушивать силу оружия социалистической справедливости  в  августе
1940 года можно было прежде всего на германские головы.
   Занимая пост Генерального секретаря,  Сталин мог дать любой приказ, и
этот приказ незамедлительно и точно выполнялся.  Но любой приказ Сталина
был неофициальным, в этом-то и заключалась сталинская неуязвимость и не-
погрешимость.  Теперь это положение Сталина больше не удовлетворяет. Ему
нужно дать приказ (Главный Приказ его жизни),  но так,  чтобы официально
это был сталинский приказ.
   По свидетельству Маршала Советского Союза К.  К.  Рокоссовского (Сол-
датский долг, С. 11), каждый советский командир в своем сейфе имел "осо-
бый секретный оперативный пакет" - "Красный пакет  Литер  М".  Вскрывать
Красный пакет можно было только по приказу Председателя Совнаркома (до 5
мая 1941 года - Вячеслав Молотов) или Наркома обороны СССР  (Маршал  Со-
ветского Союза С. К. Тимошенко). Но, по свидетельству Маршала. Советско-
го Союза Г.  К.  Жукова, Тимошенко "без Сталина все равно принципиальных
решений принимать не мог". Так Сталин занял пост Молотова, для того что-
бы Главный Приказ исходил не от Молотова, а от Сталина.
   Пакеты лежат в сейфах каждого командира,  но 22 июня 1941 года Сталин
не  дал приказа вскрыть Красные пакеты.  По свидетельству Рокоссовского,
некоторые командиры на свой страх и риск (за самовольное вскрытие  Крас-
ного  пакета полагался расстрел по 58-й статье) сами вскрыли Красные па-
кеты.  Но ничего они там нужного для обороны не обнаружили.  "Конечно, у
нас были подробные планы и указания о том,  что делать в день "М"... все
было расписано по минутам и в деталях... Все эти планы были. Но, к сожа-
лению, в них ничего не говорилось о том, что делать, если противник вне-
запно перейдет в наступление" (Генерал-майор М.  Грецов. ВИЖ, 1965, N 9,
с. 84).
   Итак, планы войны у советских командиров были, но планов оборонитель-
ной войны не было. Высшее советское руководство об этом знает. Вот поче-
му  в первые минуты и часы войны высшее советское руководство вместо ко-
роткого приказа вскрыть пакеты занимается импровизацией - сочиняет новые
директивы войскам.  Все планы, все пакеты, все, "расписанное в деталях и
по минутам", в условиях оборонительной войны больше не нужно.
   Кстати, первые директивы высшего советского руководства тоже не  ори-
ентируют войска на то,  чтобы зарыться в землю. Это тоже не оборонитель-
ные, и не контрнаступательные, а чисто наступательные директивы. Советс-
кие руководители мыслят и планируют только этими категориями, даже после
вынужденного начала оборонительной войны. Красные пакеты носят очень ре-
шительный  характер,  но  в  неясной обстановке нужно несколько сдержать
наступательный порыв войск до полного выяснения случившегося. Вот почему
первые директивы носят наступательный характер,  но тон их сдерживающий:
наступать, но не так как это написано в Красных пакетах!
   В неясной обстановке Сталин рисковать не желает,  вот почему на самых
главных  директивах  "великой  отечественной  войны" - директивах начать
войну,  нет подписи Сталина. Он готовился выполнить почетную обязанность
- подписать другие директивы,  в другой обстановке - подписать директивы
не на вынужденную оборонительную войну,  а на освободительную миссию на-
родов мира.
   Гитлер читал телеграммы мудрого Шуленбурга,  да и сам, наверное, тоже
понимал,  что Сталин надеется "в области внешней политики  достичь  цели
огромной важности личными усилиями". Гитлер понимал, насколько это опас-
но,  и лишил Сталина этой возможности.  Вот почему на первых  директивах
неожиданной  для  Сталина  и вынужденной оборонительной войны появляется
подпись "члена совета секретаря".
   Вступая в должность,  каждый глава правительства объявляет  программу
своих действий.  А Сталин? И Сталин. Правда, речь Сталина, которая может
считаться программной, была произнесена, но никогда не публиковалась.
   5 мая 1941-го,  когда назначение Сталина  было  предрешено  (а  может
быть, уже и состоялось), он выступает с речью в Кремле на приеме в честь
выпускников военных академий. Сталин говорит 40 минут. Учитывая сталинс-
кую способность молчать,  - 40 минут это необычно много.  Это потрясающе
много. Сталин говорил перед выпускниками военных академий совсем не каж-
дый год.  За всю историю таких выступлений было только два. Первый раз-в
1935 году: Киров убит несколько месяцев назад, над страной занесен кара-
тельный топор,  тайно готовится Великая чистка, а товарищ Сталин говорит
перед выпускниками военных академий речь:  кадры решают все. Вряд ли кто
тогда  мог  понять истинный смысл сталинских слов.  А Сталин замыслил ни
много ни мало,  а почти поголовную смену своих кадров с кровавым финалом
для большинства сталинских слушателей.
   А в мае 1941 года Сталин во второй раз говорит нечто важное выпускни-
кам военных академий.  Теперь замышляется более серьезное и более темное
дело, и потому сталинская речь на этот раз секретна. Речь Сталина никог-
да не публиковалась,  и это дополнительная гарантия ее важности.  Сталин
говорил о войне. О войне с Германией. В советских источниках с опоздани-
ем на 30-40 лет появились ссылки на эту речь.  "Генеральный секретарь ЦК
ВКП (б) И. В. Сталин, выступая 5 мая 1941 года с речью на приеме выпуск-
ников военных академий,  дал ясно понять,  что германская армия является
наиболее вероятным противником" (ВИЖ,  1978, N 4, с. 85). История второй
мировой войны (Т. 3, с. 439) подтверждает, что Сталин говорил о войне, и
именно  о войне с Германией.  Маршал Советского Союза Г.  К.  Жуков идет
несколько дальше. Он сообщает, что Сталин в обычной своей манере задавал
вопросы и сам на них отвечал.  Сталин задавал среди прочих вопрос о том,
является ли германская армия непобедимой, и отвечал отрицательно. Сталин
называл Германию агрессором, захватчиком, покорителем других стран и на-
родов и предрекал,  что для Германии такая политика успехом не  кончится
(Воспоминания и размышления. С. 236).