аюсь, именно он владеет этой планетой?
   - Наверное, не совсем будет правильно сказать - владеет. Он  контролирует
большую часть этой планеты, а  также  множество  других  миров.  Но  не  все
находится в его руках - даже здесь, на Сете. Вот тебе один пример: нахарские
ранчеры в сделках с Уильямом, забывая внутренние  распри,  всегда  выступают
единым фронтом, и все его попытки внести  в  их  ряды  раскол  и  установить
полный контроль над Нахаром до сей поры заканчивались неудачей. Его  влияние
здесь весьма ограниченно и существует лишь благодаря ловкому манипулированию
внешними силами, с которыми приходится иметь дело ранчерам.
   - Так значит, он - главный идеолог революции?
   - Да.
   Только теперь я понял, что именно происки Уильяма привели  Падму  в  эту,
некогда "тихую обитель". Экзоты всегда преувеличенно серьезно  относились  к
той  части  онтогенетики,  которая   занималась   изучением   взаимодействия
социальных слоев общества и ее отдельных личностей; а Уильям,  как  один  из
современных "потрясателей устоев" с его махинациями и интригами, безусловно,
попадал в сферу их самого пристального внимания.
   - Все это понятно, но интересов Дорсая,  если  не  считать  сложностей  с
контрактом Грэймов, происходящее, по большому счету, не затрагивает.
   - Не совсем так, - возразил  Падма.  -  Уильям  -  личность,  безусловно,
незаурядная - знает, как одним камнем подбить две, а  при  удачном  стечении
обстоятельств  -  пятьдесят  птиц.  Непосредственно  сам  или  через   своих
доверенных лиц он собирает отряды "солдат  удачи"  -  наемников.  События  в
Нахаре могут подорвать репутацию военных с Дорсая.
   - Понимаю... - начал я и замер на полуслове, потому что неожиданно корпус
аэробуса задрожал, как от сильного удара.
   - Вниз, быстро! - крикнул я и потащил Падму  на  пол,  подальше  от  окна
аэробуса. Тут  проявилось  еще  одно  замечательное  качество  экзотов:  они
безоговорочно доверяют профессионалам  -  людям,  знающим  свою  работу.  Он
послушно подчинился мне, не проронив ни единого слова.
   - Что это было? - спросил он через некоторое  время,  все  еще  продолжая
неподвижно лежать на том месте, куда я его пристроил.
   - Нас пытались сбить, -  коротко  бросил  я.  -  Пожалуйста,  оставайтесь
внизу.
   Пригибаясь, я пробежал  по  проходу,  открыл  дверь  пилотской  кабины  и
переступил ее порог. Как по команде, головы Аманды и  Мигеля  повернулись  в
мою сторону, их лица были встревожены.
   - Кто это охотится за нами? - спросил я Мигеля.
   В ответ он лишь пожал плечами:
   - Не знаю. Здесь, в Нахаре, ожидать можно чего угодно, а сделать это  мог
кто угодно. Революционер или тот, кто терпеть не может дорсайцев, экзотов, а
возможно, и меня. Наконец, это  мог  быть  пьяница,  наркоман  или  "герой",
показывающий свою молодецкую удаль.
   - И при этом имеющий боевое оружие, - добавил я.
   - Ну, это не проблема, - усмехнулся  Мигель.  -  Сейчас  трудно  найти  в
Нахаре человека невооруженного, и большинство из них, законно или не  очень,
владеют настоящим оружием.
   Кивком головы Мигель показал на ветровое стекло.
   - Во всяком случае, мы уже почти  прибыли.  Я  прижался  лицом  к  стеклу
иллюминатора. Гебель-Нахар - правительственная  резиденция  колонии,  сверху
выглядела как цепочка соединенных  между  собой  строений,  спускающихся  до
середины склона невысокой горы. В ярком  солнечном  свете  он  напоминал  бы
модный курорт, построенный на сбегающих  вниз  по  крутому  склону  открытых
террасах, если бы каждая терраса не упиралась в глухую стену, представлявшую
собой мощное фортификационное сооружение,  оснащенное  тяжелой  артиллерией.
Имея  хорошо  обученный  гарнизон,  Гебель-Нахар,  по  крайней   мере,   был
неприступен для атакующих с равнины.
   - А что по ту сторону? - поинтересовался я.
   - Отвесная скала с вырубленными площадками для тяжелых орудий. К  орудиям
ведут прорытые в горе туннели, -  ответил  Мигель.  -  На  их  строительство
ранчеры не поскупились. Если действительно станет жарко, и  они,  и  вся  их
родня сбегутся под защиту этих орудий.
   Не успел он договорить, как наш  аэробус  мягко  заскользил  по  взлетной
полосе. Оставив пилотскую кабину, мы присоединились  к  Падме  и  уже  через
несколько мгновений один за другим спустились на гладкий бетон.
   - Совершенно не  могу  понять,  что  происходит,  -  озадаченно  произнес
Мигель, удивленный необычной тишиной, царившей вокруг.
   Не  двигаясь  с  места,  мы  настороженно  озирались,  готовые  в  случае
опасности возвратиться в аэробус и немедля снова подняться в воздух.
   Громкий крик заставил всех нас резко повернуться.  За  криком  послышался
топот ног, а еще  через  мгновение  на  взлетную  полосу  выбежал  солдат  в
зелено-красной униформе нахарской армии с нашивками музыкантской команды и с
болтающимся на боку энергоружьем. Добравшись  до  аэробуса,  он  остановился
напротив нас, покачиваясь и с трудом переводя дух.
   - Сэр... - Воздух со свистом  вырывался  из  его  натруженных  легких.  -
Ушли...
   Мы молча ждали, когда солдат восстановит дыхание, и действительно,  через
несколько  секунд  он  предпринял  новую  попытку  на  архаичном   испанском
объяснить, какое чрезвычайное происшествие заставило его так  бежать  и  так
запыхаться.
   - Они ушли, сэр! - выкрикнул солдат, обращаясь к Мигелю. - Они ушли,  все
полки, все до одного!
   - Когда? - коротко бросил Мигель.
   - Два часа назад. Они все решили.., решили заранее. В одно и то же время,
словно по команде, в каждом взводе появился свой агитатор и  начал  кричать,
что настало время уйти и пробил час показать этим ricones, кого поддерживает
армия. Тогда они схватили свои ружья, развернули знамена и  пошли  строем...
Вот, смотрите!
   Солдат махнул рукой в сторону равнины. Транспортная зона находилась между
пятым и шестым уровнем вверх по склону Гебель-Нахара. Отсюда, да пожалуй,  с
любого другого уровня, лежащая внизу равнина  прекрасно  просматривалась  на
многие мили вперед.
   Напряженно вглядываясь  вдаль,  мы  у  самого  горизонта  увидели  слабые
перемещающиеся блики отраженного солнечного света.
   - Это они разбили там лагерь. Ожидают, что к ним придет  подкрепление  из
соседних стран, и тогда они вернутся и закончат революцию.
   - Все ушли? - Вопрос,  заданный  Мигелем  по-испански,  заставил  солдата
резко повернуться.
   - Все, кроме нас - вашей команды. Теперь мы лейб-гвардия  Его  Величества
Конде.
   - А где дорсайские инструктора?
   - Были в своих кабинетах, сэр.
   - Я немедленно отправляюсь туда, - обращаясь  к  нам,  быстро  проговорил
Мигель. - Господин Посланник последует в свои апартаменты или  присоединится
к нам?
   - Я пойду с вами, - сказал Падма. Мы пересекли транспортную зону, вошли в
служебный корпус и долго блуждали по бесконечным кабинетам с  огромными,  во
всю наружную стену, окнами. Кенси и Яна  мы  обнаружили  в  одном  из  таких
кабинетов. Братья Грэймы стояли у массивного письменного стола,  за  который
при желании можно было усадить не менее полдюжины человек.
   Они повернулись, и я ощутил, что снова нахожусь в плену странных иллюзий,
испытываемых всякий раз, стоило близнецам оказаться рядом.
   Эффект был достаточно силен при знакомстве с одним из братьев, но когда -
как сейчас - их оказывалось двое, чувство это возрастало многократно.
   Несмотря на их рост - а каждый был, пожалуй, на целую голову выше меня, -
Грэймы отличались настолько правильным сложением, что их истинные  пропорции
не поражали и не казались выдающимися, пока не  появлялся  некто  третий,  с
которым можно было  сравнить.  На  расстоянии  братья  выглядели  как  люди,
обладающие ростом чуть повыше среднего.
   Далее происходило следующее: считая близнецов людьми  обычными,  то  есть
подсознательно недооценив их, вы или некто третий делали несколько шагов,  и
тут начиналось самое интересное, потому что с каждым новым шагом вы или  он,
или она прямо на глазах начинали расти вниз. Может  быть,  это  субъективное
восприятие, но согласитесь, уменьшаться в росте по  отношению  к  другому  -
ощущение довольно необычное.
   На этот раз роль этакого эталона выпала на долю Аманды, которая сразу же,
как только мы переступили порог кабинета, бросилась к братьям. Ее родной дом
- усадьба Фал Морган, совсем рядом с Форали, где жили близнецы, и  все  трое
росли и воспитывались вместе. Я уже говорил, что Аманду никак нельзя назвать
маленькой, но стоило ей оказаться рядом с Кенси, сжать его в  объятиях,  как
на глазах она стала превращаться в хрупкую малышку.  Я  двинулся  за  ней  и
протянул руку Яну.
   - Корунна! - воскликнул он. - Ян принадлежал к числу  тех  немногих,  кто
продолжал называть меня по имени. Моя ладонь утонула в его крепкой ладони, а
лицо его, так похожее и одновременно так  разительно  отличающееся  от  лица
брата, склонилось надо мной.  Да,  они  были  удивительно  похожи,  эти  два
брата-близнеца, и одновременно пропасть  различий,  глубиной  во  вселенную,
лежала между ними. Это относилось не  к  физической  мощи  братьев.  Образно
выражаясь, Ян был лишен внутреннего огня; и потому казалось,  что  от  Кенси
исходит в два  раза  больше  тепла  и  солнечного  света,  чем  от  обычного
человеческого существа.
   Но несмотря на это, я нигде не встречал двух столь  близких,  дополняющих
друг друга людей.
   - Тебе нужно возвращаться, - спросил  Ян,  -  или  ты  останешься,  чтобы
отвезти назад Аманду?
   - Я могу остаться. Время моего отлета на  Дорсай  строго  не  определено.
Могу ли я быть в чем-то полезен вам?
   - Да, - просто ответил Ян. - Мне  с  тобой  нужно  поговорить.  А  сейчас
избини...
   Он повернулся, желая поздороваться с Амандой. Затем Ян  попросил  Мигеля,
чтобы он встретился с Конде и  узнал,  сможет  ли  тот  принять  их.  Мигель
почтительно склонил голову и, вместе со встретившим нас на  взлетной  полосе
солдатом, поспешил к выходу. Наверное, команда Мигеля, несколько слуг Конде,
он сам да еще обитатели этой комнаты - вот все, кто  в  этот  час  составлял
население Гебель-Нахара. Хотя крепость  строилась  таким  образом,  что  при
необходимости ее могла защищать горстка воинов,  но  даже  этой  горстки  не
осталось здесь; ведь те сорок человек полкового оркестра,  если  не  считать
умения маршировать строем,  вряд  ли  были  обучены  другим  видам  военного
искусства.
   Кенси остался беседовать с Амандой и Падмой, а Ян провел меня в  соседний
кабинет, жестом указал на кресло и сам сел напротив.
   - Извини, но я не знаю условий твоего нынешнего контракта, - начал он.
   - Что касается контракта, я не вижу здесь серьезных проблем.  Служу  я  в
соединении, которое нанял Уильям Сетанский. Мой командир - Хендрик Галт.  Мы
сейчас не участвуем в боевых операциях, и более  половины  старших  офицеров
находится в отпусках. Но если ситуация потребует моего присутствия,  я  могу
задержаться, и Галт все поймет, как бы  понял  любой  дорсаец.  Я  не  служу
Уильяму, я офицер Галта.
   - Хорошо, - произнес Ян. Он отвернулся  и  стал  смотреть  через  высокую
спинку своего кресла на  равнину,  туда,  где,  едва  различимые,  пробегали
отблески солнечного света. Руки его расслабленно лежали на подлокотниках,  и
лишь кончики пальцев слегка  подрагивали.  От  него  исходило,  как  всегда,
ощущение бесконечного одиночества и вместе  с  тем  могучей,  всепобеждающей
силы. Я давно замечал, что  в  минуты  надвигающейся  опасности  большинство
недорсайцев инстинктивно тянутся к нам, ведь любой из нас заранее знает, как
вести себя, чтобы опасность эта прошла стороной. Может  быть,  кое-кому  мои
слова покажутся капризной причудой, но даже многие из дорсайцев рядом с Яном
испытывают подобные чувства.
   Но, конечно, не все. Кенси, безусловно, не из их числа.  И,  насколько  я
знаю, другие члены семейства Грэймов к таким не относятся. Вовсе не  потому,
что они чужды друг другу, просто каждый из них обладает обостренным чувством
независимости и какой-то болезненной отстраненностью от других. Таковы  они,
Грэймы.
   - Два дня они, пожалуй, еще продержатся, - Ян махнул  головой  в  сторону
почти невидимого лагеря.  -  А  потом  начнут  штурмовать  Гебель-Нахар  или
драться между собой.
   - А если не ждать? - спросил я и почувствовал на своем лице  его  быстрый
взгляд. - Всегда есть выход, - добавил я.
   - Сейчас достойного выхода, насколько я понимаю, нет. - сказал он. - Наша
единственная надежда - на Аманду; возможно, ей удастся раскопать в контракте
такое, что мы все проглядели... Выпьешь?
   - Спасибо.
   И тогда он встал,  твердыми  шагами  прошел  к  бару,  вернулся  с  двумя
стаканами, до половины наполненными темной жидкостью, и, протянув мне  один,
снова устроился в своем кресле.
   - Дорсайское виски, - удивился я. - Да, вас тут не забывают.
   Он молча кивнул, и мы выпили.
   -  Как  ты  считаешь,  Аманда   может   за   что-нибудь   зацепиться?   -
поинтересовался я.
   - Нет, надеяться можно только на чудо, - медленно ответил он. - Затронуты
вопросы чести.
   - Почему потребовался арбитр такого класса, как Аманда?
   - Все дело в Уильяме. Кто он, объяснять, надеюсь, не нужно.  А  что  тебе
вообще известно о ситуации в Нахаре?
   И я повторил ему все, что узнал от Мигеля и Падмы.
   - И больше ничего?
   - У меня не было времени заниматься собственными расследованиями.  Аманду
требовалось доставить крайне срочно, поэтому во время  перелета  у  меня  по
горло хватало своих дел.
   - Уильям! - Ян со стуком поставил свой недопитый стакан на низкий  столик
у кресла. - В том, что мы оказались в  подобном  положении,  гораздо  больше
моей вины, чем Кенси. При заключении контракта он решал тактические  задачи,
а стратегией должен был заниматься я. К сожалению, в данной  ситуации  я  не
видел дальше собственного носа.
   - Если при обсуждении условий контракта  нахарское  правительство  что-то
скрыло от вас, есть полное основание для пересмотра соглашения или даже  его
разрыва.
   - О, контракт спорный, с этим все в порядке. -  Ян  улыбнулся.  (Я  знаю,
многим нравится верить досужим сплетням, что он никогда не улыбается, -  это
не правда. Но так  мог  улыбаться  только  Ян,  и  никто  другой.)  -  Здесь
затронута не только наша честь, но репутация Дорсая. Мы оказались в ситуации
без выбора. В любом случае, останемся мы и погибнем  или  уйдем  и  сохраним
свои жизни.
   - Как вообще такое получилось? Как бы могли  попасться  в  ловушку?  -  Я
откровенно перестал что-либо понимать.
   - Отчасти... - Ян поднял свой стакан, отпил глоток и снова  поставил  его
на прежнее место. - ..Отчасти потому, что сам  Уильям  -  стратег  в  высшей
степени выдающийся... Надеюсь, и это для тебя не  новость.  Отчасти  потому,
что ни мне, ни Кенси не  пришло  в  голову,  что,  подписывая  контракт,  мы
заключаем не двух-, а трехстороннее соглашение.
   - Извини, не совсем понимаю тебя.
   - Ситуация в Нахаре складывалась таким образом, - медленно  начал  он,  -
что изначально предполагала ликвидацию одного из социальных слоев общества -
я имею в виду ранчеров, первых переселенцев.  Строй,  который  они  пытались
создать, мог существовать лишь на малонаселенных  территориях  и  только  на
этапе освоения.  Государства  вокруг  их  пастбищ  были  образованы  порядка
пятидесяти лет назад по сетанскому календарю. За эти годы соседи  встали  на
ноги,  в  достаточной  степени  развили  промышленность  и,   следовательно,
доказали несостоятельность существующих в Нахаре полуфеодальных отношений  и
единоличного владения огромными земельными угодиями:  Наивно  полагать,  что
гальеги - эти бывшие испанцы -  с  самого  начала  не  знали,  чем  все  это
закончится. Доказательство тому -  крепость,  в  которой  мы  имеем  счастье
сейчас находиться.
   Он снова улыбнулся своей странной улыбкой и, немного помедлив, продолжил:
   - Но это было сравнительно давно, когда ранчеры еще  надеялись  задержать
неотвратимо надвигающийся печальный финал. Сейчас они, кажется, решили пойти
на компромиссы.
   - Ты говоришь о соглашениях  с  более  развитыми  соседними  странами?  -
уточнил я.
   - Фактически соглашение с остальной частью Сеты, то есть с Уильямом...
   - Тогда мы возвращаемся к тому,  с  чего  начали.  Если  у  ранчеров  уже
имелось соглашение с Уильямом, которое от вас скрыли, вы имеете полное право
разорвать контракт. Откровенно говоря, я не вижу здесь никаких трудностей.
   - Между ними не существует даже устных, не то что письменных  соглашений,
- усмехнулся Ян. - Ранчеры лишь  должны  были  известить  Уильяма,  что  при
соблюдении некоторых условий он может установить контроль  над  этой  частью
планеты. Землевладельцам в данном случае все равно -  кому  это  предлагать.
Если не Уильям, то в конечном счете появился бы кто-то третий.
   - А с чем собирались остаться они?
   - С гарантией, что их образ жизни и вся эта доморощенная  культура  будет
защищена и сможет развиваться дальше.
   Из-под темных бровей на меня в упор смотрели невеселые глаза Яна.
   -  Понимаю,  -  вздохнул  я.  -  И  как,  по  их  мнению,  Уильям  должен
действовать?
   - Этого они не знают и, кажется, не очень беспокоятся. Уильям должен  сам
избрать способ оплаты за будущие услуги... Вот и  все.  У  нас  нет  другого
контракта, который мог бы служить оправданием разрыва настоящего.
   Я отпил из своего стакана.
   - Интриги  в  духе  Уильяма,  хотя  то,  что  я  о  нем  знаю,  позволяет
предполагать, что более естественным для него было бы создание  ситуации,  в
которой Нахар отстал от своих соседей еще лет на пятьдесят. Из твоих слов  я
понял, что он торопится, замышляя какую-то аферу против Дорсая. Что выиграет
Уильям, если братья Грэймы разорвут контракт и оплатят неустойку?  По-моему,
ваше финансовое положение  от  этого  сильно  не  пострадает.  И  если  даже
придется воспользоваться резервными фондами Дорсая, для этих фондов подобные
расходы будут не более булавочного  укола.  И,  кстати,  ты  мне  так  и  не
объяснил, почему сложность проблемы заключается не в контракте, как таковом,
а в угрозе чести Дорсая.
   Ян кивнул.
   - Уильям рассчитал и то и другое. И план его  достаточно  прост.  Нахарцы
нанимают военных специалистов - дорсайцев, желая превратить  свою  армию  из
сброда во вполне боеспособную силу. Далее на сцене появляются  революционеры
- провокаторы, которые поднимают в этой армии бунт. И когда страна  начинает
разваливаться, а ситуация выходит из-под контроля правительства, вот  тут  и
появляются его собственные  отряды  наемников  и  восстанавливают  в  Нахаре
твердый порядок.
   - Понятно.
   - Дальше все идет по заранее разработанному сценарию, - продолжал  Ян.  -
Революционеры   под   его   руководством   занимают   несколько   кресел   в
правительстве,  а  ранчеры  расстаются  со  своей   абсолютной   властью   в
провинциях, и не более, так как по-прежнему будут владеть своими поместьями,
а Уильям со своими отрядами обеспечит землевладельцам защиту уже от истинных
революционеров. И все сразу станут ручными и тихими, подобно тем, кто  живет
на остальной территории планеты, а также на многих других планетах.
   - Да-а, - задумчиво  протянул  я.  -  Значит,  его  цель  -  демонстрация
эффективности собственных отрядов там, где дорсайцы терпят поражение?
   - Ну вот, ты меня, кажется, начал понимать. Мы можем диктовать свои цены,
потому что военных нашего уровня на других  планетах  нет.  Если  наниматель
желает получить результат,  который  могут  обеспечить  только  дорсайцы,  а
именно: разрешение  военного  конфликта  практически  без  потерь  в  людях,
технике и средствах, - он должен пригласить дорсайца. Сейчас это  закон.  Но
если появятся люди, способные делать подобную работу так же хорошо или  даже
лучше, естественно, цена на нас упадет, и  Дорсаю  останется  лишь  медленно
умирать от голода.
   - Пройдет не один год, пока Дорсай начнет голодать. И  наверное,  за  это
врем