нет никакого 
эталона, которому они должны Соответствовать. Следовать нужно не образцу, а 
понятию роста. Я вовсе не хочу, чтобы вы подгонялись под какой-то образец. 
Единственное, что я говорю, так это то, что люди возвращаются к прошлому, а не 
растут к будущему. У меня нет образца, по которому должно расти дерево. Но оно 
должно расти: оно не должно регрессировать. Все дело в росте и регрессии, а не в 
каких-либо эталонах. 
Второе, когда я говорю, что они регрессируют, я подразумеваю, что они реагируют 
на слишком рациональное общество. Их реакция переходит в другую крайность. В ней 
заключена та же самая ошибка. Разум следует принять, а не отбрасывать. Если вы 
исключаете его, вы совершаете ту же ошибку, которую совершают, когда исключают 
иррациональность. 
Викторианская эпоха породила человека, который был лишь фасадом, маской, он не 
был живым внутри. Он представлял собой образец поведения и хороших манер, скорее 
лицо, чем живое бытие. Это стало возможным потому, что мы сочли только разум 
критерием всего. А иррациональное, анархическое, хаотическое мы отодвинули 
подальше и подавили. Теперь же анархическая сторона начинает мстить, и она может 
сделать одно из двух: либо разрушить, либо построить. Если она разрушает, тогда 
это регресс. Тогда она мстит подобным же образом – отрицая. Она будет отрицать 
рациональную сторону, и вы превратитесь в несмышленых детей. Вы пойдете назад. 
Если анархическая сторона созидает, тогда она не повторяет той же самой ошибки. 
Она объединяет в себе и разум, и иррациональное. Тогда все существо растет. Не 
может расти ни тот, кто подавил рациональное, ни тот, кто подавил 
иррациональное. Расти нужно только в целостности. И я говорю о росте. И у меня 
нет никакой модели, согласно которой следует расти. 
— Не является ли большинство проблем результатом христианских понятий греха и 
вины? 
Да, это так. И иначе и быть не может. Понятие греха создает вокруг себя 
определенное сознание. Такого понятия нет у восточного ума. Оно заменено 
понятием невежества. В восточном сознании корнем всякого зла является 
невежество, а не грех. Зло существует из-за вашего невежества. Поэтому все дело 
не в вине, а в дисциплине. Следует быть более сознающим, более знающим. На 
Востоке знание есть трансформация, а медитация является инструментом этой 
трансформации. 
В христианстве грех стал центральным понятием. Это не только ваш грех, но это 
первородный грех всего человечества. Над вами тяготеет понятие греха. Это 
порождает чувство вины и напряжение. Именно поэтому христианство не сумело 
развить настоящих методик медитации. Оно дало только молитву. Как бороться с 
грехом? Быть моральным и молиться! 
На Востоке нет ничего подобного Десяти Заповедям. Проблемы Востока отличаются от 
западных. Для приезжающих с Запада проблемой является чувство вины. В глубине 
души они чувствуют себя виноватыми. Даже те, кто бунтует, чувствуют себя 
виноватыми. Это психологическая проблема, больше связанная с умом, чем с бытием. 

В первую очередь необходимо освободиться от чувства вины. Вот почему Западу 
пришлось развить психоанализ и исповедь. На Востоке эти вещи и не появлялись, 
потому что в них не было необходимости. На Западе необходимо исповедоваться, 
только так можно избавиться от глубоко сидящего внутри чувства вины. Либо вам 
приходится подвергаться психоанализу, чтобы выбросить из себя эту вину. Но ее 
невозможно выбросить раз и навсегда, потому что остается понятие греха. И 
чувство вины снова накапливается. Поэтому и психоанализ, и исповедь помогают 
только на время. И вам снова и снова приходится ходить на исповедь. Это все 
временное облегчение от того, что общепринято. А основу болезни – понятие греха 
– мы принимаем как нечто незыблемое. 
На Востоке это не вопрос психологии, а вопрос бытия. Это не проблема 
психического здоровья, а, скорее, вопрос духовного роста. Следует расти духовно, 
больше сознавать. Следует изменять не поведение, а сознание. А тогда меняется и 
поведение. 
Христианство больше печется о вашем поведении. Но поведение – это вопрос 
внешний. Важно не то, что вы делаете, а то, чем вы являетесь. Меняя свое 
поведение, вы мало что измените. Вы остаетесь прежним. Внешне вы будете святым, 
а внутри останетесь таким, каким были раньше. Проблема приезжающих с Запада 
заключается в том, что они стыдятся своего поведения. Мне приходится силой 
заставлять их осознать свою более глубокую проблему – проблему бытия, а не 
психики. 
Буддизм и джайнизм тоже породили чувство вины, но несколько иного рода. В 
частности, у джайнов очень глубокое чувство неполноценности. Это не христианское 
чувство вины, потому что нет понятия греха, но достаточно глубокий комплекс 
того, что пока не перейдешь определенную черту ты неполноценен. И этот комплекс 
неполноценности действует так же, как и чувство вины. 
Джайны также не создали никаких медитационных методик. Они только породили 
множество правил: "делай это", "не делай того". Все вращается вокруг поведения. 
Что касается его поведения, джайнистский монах безупречен, но его внутреннее 
бытие очень бедно. Он ведет себя как марионетка. Вот почему джайнизм омертвел. 
Буддизм не омертвел так, как джайнизм, потому что у него несколько иной акцент. 
Этическая часть буддизма вытекает из медитативной его части. Если есть 
необходимость изменить поведение, то это только для того, чтобы помочь 
медитации. Само по себе оно бессмысленно. В христианстве и джайнизме оно 
значительно само по себе. Если ты совершаешь добрые дела, тогда и сам 
становишься добрым. В буддизме это не так. Необходимо внутренне измениться. 
Хорошее поведение помогает, оно становится частью, но центральное место занимает 
медитация. Из этих трех только буддизм развил глубокую медитацию. Все остальное 
в буддизме только вспомогательные средства, но не основные. Их можно даже 
отбросить. Если вы способны медитировать без всякой помощи, то можете отбросить 
все вспомогательные средства. 
Но индуизм идет еще глубже. Вот почему он смог развиться в самых различных 
направлениях, даже таких, как тантра. Тантра использует даже то, что вы 
называете грехом. Индуизм очень здоров, хотя и хаотичен. Но все здоровое 
неизбежно будет хаотичным; его невозможно систематизировать. 
 
+++
 
  Ошо. Философия переннис
--------------------------------------------------------------- From: Vadim
Zapessotchny http://www.strogino.com Ў http://www.strogino.com
---------------------------------------------------------------

Беседы о "Золотых стихах" Пифагора

Ошо, также известный как Бхагван Шри Раджниш - просветленный Мастер нашего
времени. Ошо означает "океанический", "растворенный в океане".
 В этой книге представлена серия бесед по "Золотым стихам" Пифагора - древнего
греческого философа. Это первая книга, в которой, в отличие от ранее изданных
затронута тема западного мистицизма и великих просветленных мистиков запада.
 Беседы были проведены с 21 декабря 1978 года по 10 января 1979 года в
Международной коммуне Ошо в Индии, г. Пуна.

СОДЕРЖАНИЕ

Философия Переннис

Том 1

1. Величайшая роскошь

2. Любовь приходит без лика

3. Падая вверх

4. Я делаю дело

5. Пип-пип

6. Логос - сила - необходимость

7. Сознательность - ключ к мастерству

8. На вас нет пятен

9.Блаженство за пределами всякой двойственности

10. Просто будьте такими, какие вы есть


Том 2

1. Золотая середина

2. Зорба-Будда

3. Не плюйте в потолок

4. Аромат абсолютной наполненности

5. Любовь всегда девственна

6. Просветление - ваше прирожденное право

7. Дерзкий эксперимент

8. Бегство в реальность

9. Нет никакого Бога, пока вы не встретите Его

10. Известное, неведомое, непознаваемое

11. Есть только Бог

-------------------------------------------------------------------------------

Философия Переннис

Том 1

Комментарии на "Золотые стихи" Пифагора и ответы на вопросы учеников 21-30
декабря 1978 года Пуна, Индия

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Величайшая Роскошь

21 декабря 1978 года


Богам бессмертным почести
священные воздай
и охраняй затем ты веру.
Чти память
прославленных героев, духов, полубогов.

Будь хорошим сыном,
справедливым братом,
супругом нежным и отцом хорошим.

Друга выбирай,
 кто друг по добродетели.
 Собирай
плоды его советов мягких,
 и жизнь его пускай
тебе полезна будет,
 и никогда не оставляй его из-за
обид пустячных.

По крайней мере, если можешь,
 ведь закон суровый самый
связует силу
и необходимость.


Пифагор представляет собой вечного паломника к философии Переннис - вечной
философии жизни. Он прежде всего - искатель истины. Ради поиска он рисковал
всем, что имел. Он много и далеко путешествовал, почти по всему известному в
те дни миру, в поисках мастеров, тайных школ, скрытых секретов. Он ездил из
Греции в Египет - в поисках пропавшей Атлантиды и ее секретов.

Огромная александрийская библиотека в Египте была еще нетронута. В ней
сохранялись все секреты прошлого. Это была величайшая библиотека, которая
когда-либо существовала на земле; позднее она была уничтожена мусульманскими
фанатиками. Библиотека была так велика, что, когда ее подожгли, пожар
продолжался шесть месяцев.

Ровно за двадцать пять веков до Пифагора в океане исчез огромный континент -
Атлантида. Океан, называемый Атлантическим, получил свое название по имени
этого континента, Атлантиды.

Атлантида была древнейшим континентом земли, и цивилизация достигла высочайших
возможных вершин. Но когда цивилизация достигает высоких вершин, всегда есть
опасность: опасность упасть и разбиться, опасность самоубийства.

Человечество вновь оказалось перед лицом этой опасности. Когда человек
становится могущественным, он не знает, что делать с этим могуществом. Когда
могущество слишком велико, а понимание слишком мало, могущество всегда
приносит опасность. Атлантида затонула в океане не в результате какой-то
естественной катастрофы. Это действительно было то же самое, что происходит
сегодня: это собственная власть человека над природой. Атлантида затонула
именно из-за атомной энергии - это было самоубийство человечества. Но все
священные книги и все секреты Атлантиды все еще хранились в Александрии.

Во всем мире существуют притчи, рассказы о великом потопе. Эти истории берут
начало от затопления Атлантиды. Все эти истории - христианские, иудаистские,
индуистские - все они повествуют о великом потопе, который произошел однажды в
прошлом и уничтожил почти всю цивилизацию. Лишь несколько посвященных,
адептов, спаслись. Ной был адептом, великим мастером, и Ноев ковчег - это
просто символ.

Несколько человек избежали катастрофы. Вместе с ними уцелели все секреты,
достигнутые цивилизацией. Они хранились в Александрии.

Пифагор провел в Александрии многие годы. Он учился, он был посвящен в тайных
школах Египта - в частности, в мистерии Гермеса. Затем он отправился в Индию,
был посвящен во все, что было открыто браминами этой древней страны, все, что
узнала Индия о внутреннем мире человека.

Несколько лет он пробыл в Индии, затем он переехал в Тибет и после - в Китай.
Это был весь известный мир. Всю свою жизнь он был искателем, странником, в
поисках философии - философии в истинном значении этого слова: любовь к
мудрости. Он был любовником, философом - не в современном смысле слова, но в
старинном, древнем смысле. Ибо любовник не может только размышлять, любовник
не может только думать об истине: любовник должен искать, быть отважным,
рисковать.

Истина - это возлюбленная. Как вы можете продолжать только думать о ней? Ваше
сердце должно быть отдано возлюбленной. Поиск не может быть только
интеллектуальным; он должен быть глубоко интуитивным. Возможно, начало должно
быть интеллектуальным, но только начало. Лишь отправная точка должна быть
интеллектуальной, но в конце он должен проникнуть в самое ядро вашего существа.

Он был одним из самых великодушных людей, самых свободных, демократичных,
непредубежденных, открытых. Его уважали во всем мире. Его почитали от Греции
до Китая. Он был принят во все мистические школы; его везде встречали с
большим удовольствием. Его имя было известно во всех странах. Куда бы он ни
приехал, его везде принимали с огромной радостью.

Даже когда он стал просветленным, он все же продолжал углубляться в скрытые
тайны, он все же просил, чтобы его приняли в новые школы. Он пытался создать
синтез; он пытался познать истину через все возможности, которые только
доступны человеку. Он хотел знать истину во всех ее аспектах, во всех ее
измерениях.

Он был всегда готов склониться перед мастером. Он сам был просветленным - это
бывает очень редко. Однажды вы становитесь просветленным, поиск прекращается,
искатель исчезает. Больше незачем.

Будда стал просветленным... и он больше не ходил ни к какому мастеру. Иисус
стал просветленным... и он больше не ходил ни к какому мастеру. Ни Лао-Цзы, ни
Заратустра, ни Моисей... Поэтому, Пифагор - нечто уникальное. Никогда не было
ничего подобного. Даже став просветленным, он был готов стать учеником любого
человека, который открыл какой-то аспект истины.

Его поиск был таким, что он готов был учиться у каждого. Это был совершенный
ученик. Он был готов учиться у всего существования. Он оставался открытым, и
он учился до самого конца.

Весь его труд был... а это был великий труд в те дни - добраться из Греции в
Китай. Путь был полон опасностей. Путешествие было рискованным; это было не
так просто, как сегодня. Теперь все так легко, что вы можете позавтракать в
Нью-Йорке, пообедать в Лондоне и страдать от расстройства желудка в Пуне. Все
очень просто. В те дни это было не так просто. Это действительно был риск;
чтобы перебраться из одной страны в другую, требовались годы. К тому времени,
как Пифагор возвратился, он был очень стар. Но вокруг него собрались искатели;
родилась великая школа. И, как бывает всегда, общество стало преследовать его,
его школу и его учеников. Всю свою жизнь он искал вечную философию, и он нашел
ее! Он привел все фрагменты в неслыханную гармонию, в великий союз. Но ему не
позволили проработать детали; учить людей ему не позволили.

Его преследовали везде. Много раз покушались на его жизнь. Было почти
невозможно научить всему, что он накопил. А его сокровище было громадным -
фактически, ни у кого больше не было такого сокровища, каким владел он. Но
человечество так глупо - и всегда было таким. Этот человек совершил нечто
невозможное: он проложил мост между Востоком и Западом. Он был первым мостом.
Ему было суждено узнать восточный ум так же глубоко, как и западный.

Он был греком. Он был воспитан на греческой логике, на греческом научном
подходе, а затем он отправился на Восток. И затем он учился путям интуиции.
Затем он учился, как быть мистиком. Он сам по праву считался великим
математиком. А математик, ставший мистиком - это революция, потому что эти
полюса противоположны.

Запад представляет мужской ум, агрессивный интеллект. Восток представляет
женский ум, восприимчивую интуицию. Восток и Запад не просто произвольны -
деление очень значительное и очень глубокое.

И вы не должны забывать Редьярда Киплинга: в том, что он говорил, есть
значение, есть смысл. Он говорит, что Восток и Запад никогда не встретятся. В
этом есть доля истины, потому что встреча кажется невозможной; настолько
диаметрально противоположен их образ действия.

Запад - агрессивный, научный, готовый побеждать природу. Восток - не
агрессивный, восприимчивый - готовый быть побежденным природой. Запад жаждет
знать. Восток терпелив. Запад использует любую возможность, чтобы проникнуть в
тайны жизни и существования; он старается открыть двери. А Восток просто ждет
с глубоким доверием: "Когда я буду достоин, истина откроется мне." Запад - это
концентрация ума: Восток - это медитативный ум. Запад - это мышление: Восток -
это не-мышление. Запад - это ум: Восток - это не-ум. И кажется, Киплинг
согласно логике прав: представляется невозможным, чтобы Восток и Запад
когда-нибудь встретились.

И Восток и Запад представляет не только то, что земля делится на два
полушария: это представляет также ваш ум, ваш мозг. Ваш мозг делится на два
полушария, точно так же, как земля. Ваш мозг имеет свой Восток и свой Запад.
Левое полушарие вашего мозга - это Запад; он связан с правой рукой. А правое
полушарие вашего мозга - это Восток; он связан с левой рукой.

Запад - это правый, реакционер. Восток - левый. И их процессы настолько
различны... Левое полушарие вашего мозга рассчитывает, думает, оно логично.
Вся наука создастся им. А правое полушарие вашего мозга - поэт, мистик. Оно
интуитивно, оно чувствует. Оно неопределенно, смутно, туманно. Ничего не ясно.
Все находится в некотором хаосе, но в этом хаосе есть красота. В этом хаосе
есть великая поэзия, в этом хаосе есть великая песня. Это очень заманчиво.

Вычисляющий ум похож на пустыню. А невычисляющий ум - это сад. Там поют птицы
и распускаются цветы... это совершенно другой мир.

Пифагор был первым человеком, который попытался совершить невозможное, и ему
удалось это. В нем Восток и Запад стали одним целым. В нем об®единились инь и
янь. В нем мужчина и женщина стали одним. Он был ардханаришваром - полным
единством полярных противоположностей. Шива и Шакти вместе. Интеллект
высочайшего масштаба и глубочайшая интуиция. Пифагор - это высочайшая вершина,
залитая солнцем вершина, и вместе - глубокая, темная долина. Это очень редкое
сочетание.

Но весь труд его жизни был уничтожен глупцами, посредственной массой. Эти
несколько стихов - единственное, что осталось. Эти стихи можно написать на
почтовой открытке. Это все, что осталось от усилий, стараний этого великого
человека. И это также написано не его рукой; кажется, уничтожено было все, что
он написал.

В день, когда умер Пифагор, тысячи его учеников были зарезаны и сожжены.
Только один ученик бежал из школы; его звали Лизий. И он бежал не для того,
чтобы сохранить свою жизнь - он бежал только для того, чтобы сохранить
что-нибудь из учения мастера. Эти "Золотые стихи Пифагора" были написаны
Лизием, единственным спасшимся учеником.

Была сожжена вся школа, и тысячи учеников были просто зарезаны и убиты. И все,
что Пифагор собрал в своих путешествиях - великие сокровища, великие писания
из Китая, Индии, Тибета, Египта, за годы и годы работы - все было сожжено.

Лизий написал эти несколько стихов. И, согласно древней традиции, когда ученик
не знал другого имени, кроме имени своего мастера, эти стихи не называются
"Стихами Лизия" - они называются "Золотыми стихами Пифагора". Он не подписался
под ними.

Это происходило много раз. Это произошло в Индии со Вьясой, великим мастером.
Под его именем существует столько писаний - это невозможно, чтобы один человек
смог написать так много. Это за пределами человеческих возможностей. Даже если
бы тысяча людей всю свою жизнь непрерывно писали, даже тогда не могло быть
написано так много. Тогда что же произошло? Они приписаны Вьясе - их писал не
только Вьяса, но и его ученики. Но настоящий ученик не знает другого имени,
кроме имени своего мастера. Он исчез в мастере, поэтому что бы он ни написал,
он пишет под именем мастера. Поэтому лингвисты, ученые, профессора развили
множество теорий - они думают, что было много Вьяс, много людей с одинаковым
именем. Это бессмыслица. Был только один Вьяса. Но на протяжении веков
множество людей любили его так глубоко, что, когда они писали что-либо, у них
было чувство, что это мастер пишет через них - они подписывались именем
мастера, поскольку были только средством, простым инструментом, посредниками.

То же самое произошло в Египте с Гермесом: множество писаний, и все написаны
учениками. И то же самое произошло с Орфеем в Греции, и то же самое - с
Лао-Цзы и с Конфуцием в Китае.

Ученик теряет самотождественность. Он становится абсолютно единым с мастером.
Но человеческой глупостью было уничтожено нечто чрезвыча