ственности; единство, которое заключается не в соединении 
двух, а является единством материка с островом, который под водой океана 
составляет единое целое с материком. Эти два всегда были одним. Вам они кажутся 
отдельными, потому что вы смотрите только на поверхность. 
Язык это поверхность. Все типы языка – религиозный, политический – находятся на 
поверхности. Когда живешь с бессловесным сущим, приходишь к тонкому единству, 
которое является не математическим, но экзистенциальным. 
Не играйте в эти словесные игры: "Тело и ум различны", "Тело и ум одно". 
Оставьте их! Это интересно, но бесполезно. Эти игры никуда не ведут. Даже если 
вы найдете в них истину, это только словесная истина. Чему они могут вас 
научить? Многие тысячи лет ваш ум играет в одну и ту же игру, но это ребячество; 
словесные игры – это ребячество. Как бы серьезно вы в них не играли, не имеет 
значения. Вы можете найти множество вещей в поддержку своей позиции, много 
значений; но все это все равно игра. В повседневной жизни язык нужен, но с ним 
нельзя двигаться в более глубокие сферы, потому что эти сферы невербальны. 
Язык – всего лишь игра. Если вы находите какие-то ассоциации между словесным и 
бессловесным, это не значит, что вы открыли какой-то важный секрет, вовсе нет. 
Можно обнаружить много ассоциаций, которые кажутся важными, но в 
действительности они таковыми не являются. Они есть, потому что ваш ум 
неосознанно породил их. 
Человеческий ум в своей основе одинаков повсюду, поэтому все, развивающееся из 
ума человека, имеет склонность к сходству. Например, слово "мать" сходно во всех 
языках. В этом нет какого-то особого смысла, просто звук "ма" легче всего 
произносится младенцами. Имея этот звук, можно создать разные слова из него, но 
звук этот – всего лишь звук. Ребенок произносит этот звук "ма", а вам он 
слышится как слово. 
Иногда можно найти случайное совпадение. "God" (Бог) противоположен слову "Dog" 
(собака). Это лишь совпадение. И мы находим в этом глубокий смысл, потому что с 
собакой мы связываем понятие низости. И мы считаем, что Бог является 
противоположностью этому. Но это наши толкования. Возможно, что в 
противоположность Богу мы создали слово "dog" (собака) и затем стали так 
называть собак. Эти два слова никак не связаны, но мы можем создать между ними 
отношение, которое нам самим покажется очень значительным. 
Можно находить сходство между чем угодно. Можно подобрать огромное количество 
слов с различными подобиями. Например слово "monkey" (обезьяна). Можно играть 
этим словом и находить множество ассоциаций, которые, между прочим, были 
невозможны до Дарвина. Но поскольку мы знаем, что человек произошел от обезьяны, 
мы играем этими словами. Мы говорим, что "monkey" (man – человек, key – ключ) 
это ключ к человеку. Другие считают, что "человек и обезьяна соотносятся через 
ум. Человек имеет обезьяний ум". 
Можно порождать различные ассоциации и получать удовольствие от этой игры, но 
это всего лишь игра. Об этом не нужно никогда забывать. Иначе можно запутаться и 
потерять связь с реальностью, а это ведет к безумию. 
Чем глубже погружаешься в слова, тем больше находишь ассоциаций. А тогда, 
обманом и манипуляциями, можно создать из этого целую философию. Многие это и 
делают. Даже Рам Дас занимался этим. Он играл словом "monkеу", он сравнивал Бога 
(God) и собаку (dog) таким образом. 
Это не значит, что это плохо. Я только хочу сказать, что если вы играете в такие 
игры и они доставляют вам удовольствие – прекрасно, но не обманывайтесь ими. А 
обмануться можно. Игра так увлекательна, вы погружаетесь в нее и растрачиваете 
массу энергии. 
Люди считают: из-за того, что между языками так много сходного, все они должны 
происходить от какого-то общего языка. Но это сходство не из-за общего языка, а 
из-за сходности человеческого ума. Во всем мире в момент отчаяния люди 
произносят одинаковые восклицания; в момент любви тоже похожие звуки. Глубинное 
сходство человеческих существ порождает определенную похожесть и в наших словах. 
Но не воспринимайте все это всерьез, чтобы в этом не потеряться. Даже если вы 
найдете какие-либо важные истоки, они не имеют отношения к делу, они 
бессмысленны. Для духовного искателя это не имеет значения. 
Наш ум так уж устроен, что отправляясь на поиски чего-либо, мы начинаем с 
предварительного мнения. Если я считаю мусульман плохими, то я все время буду 
собирать доказательства в поддержку этого мнения, и в конце концов докажу, что я 
прав. И тогда, встречая мусульманина, я буду находить в нем плохое, и никто не 
скажет, что я неправ, потому что у меня есть "доказательства". 
Другой подойдет к тому же самому человеку с противоположным мнением. Если для 
него мусульманин значит "хороший человек", то в этом же человеке он найдет 
доказательства его порядочности. Хорошее и плохое не есть противоположности; они 
существуют вместе. Человек способен быть и тем и другим. И вы найдете в нем то, 
что ищите. В одних ситуациях он будет хорошим, в других – плохим. Ваше суждение 
зависит больше от вашего определения, чем от ситуации. Все зависит от вашего 
взгляда на вещи. 
Если, например, вы считаете, что курить плохо, тогда курение становится плохим. 
Если вы считаете определенный тип поведения неправильным, то таким он и будет. 
Если мы все здесь сидим и разговариваем, а кто-то взял и заснул, и вы считаете, 
что это плохо, то это и будет плохо. Но в действительности нет ничего хорошего и 
ничего плохого. Кто-то с иным отношением посчитает ту же ситуацию и хорошей. Он 
подумает, что прекрасно, когда человек может среди друзей лечь и заснуть, значит 
он чувствует себя свободно и непринужденно. Все зависит от вашего отношения. 
Я читал об одном эксперименте, проведенном А.С. Ниллом в своей школе в 
Соммерхилле. Он экспериментировал с новым типом школы, в которой была полная 
свобода. Он был директором этой школы, в которой не было никакой дисциплины. 
Один учитель заболел, и он попросил ребят не шалить, чтобы не беспокоить ночью 
этого учителя. 
Но ночью ребята затеяли возню прямо рядом с комнатой учителя. Нилл поднялся 
наверх. Когда дети услышали шаги, они затихли и начали заниматься. Нилл заглянул 
в комнату через окно. Один мальчик, притворившийся, что он готовится ко сну, 
поднял голову и увидел его в окне. Он сказал другим ребятам: "Это же Нилл, можно 
не бояться. Ведь это же Нилл". И они продолжали свою возню. А Нилл был 
директором 
Нилл писал: "Я был так счастлив, что они совершенно не боялись меня и могли так 
сказать: Можно не бояться, это ведь Нилл". Ему это было приятно, но ни один 
другой директор так не прореагировал бы! Ни один другой! Никогда в истории! 
Поэтому все зависит от вас, от ваших определений. Нилл почувствовал в этом 
любовь детей, но это его отношение. Мы всегда находим то, что ищем. В мире можно 
найти все что угодно, если серьезно поискать. Не начинайте с установки найти 
что-либо. Просто начинайте! Вопрошающий ум ищет не чего-то определенного, а 
просто ищет. Просто ищет, без всяких предвзятых мнений, без определенной цели. 
Ведь мы находим то, что ищем. 
Смысл Вавилонской башни в Ветхом Завете в том, что, как только вы начинаете 
говорить, вы разделяетесь. Дело не в том, что люди стали говорить на разных 
языках, а в том, что они вообще заговорили. Как только вы заговариваете, 
начинается разлад. Вы произносите что-либо, и вы разделены. Только молчание 
едино. 
Многие люди растратили свои жизни на различные поиски. При серьезном отношении 
можно легко растратить свою жизнь. Игра словами так тешит эго, что вы всю свою 
жизнь можете этим заниматься. Даже если это интересная и забавная игра, она 
бессмысленна для духовного искателя. 
Духовные поиски это не игра. 
В подобную же игру можно играть и с цифрами. Вы можете проводить параллели. 
Можно вычислить, почему в неделе семь дней, в октаве семь нот, существует семь 
сфер и семь тел. Почему всегда семь? Тогда вокруг этого вы создаете философию, 
но эта философия будет лишь продуктом вашего воображения. 
Часто все начинается очень невинно. Например, счет. Единственной причиной 
существования десяти цифр является тот факт, что у человека десять пальцев. Во 
всем мире счет начинался на пальцах. Поэтому пределом было определено десять. 
Этого было достаточно, а затем все повторялось. Поэтому во всем мире десять 
цифр. 
Когда установили десять цифр, трудно было представить себе, как можно обходиться 
с большим или меньшим количеством цифр. Но может быть и меньше цифр. Лейбниц 
использовал только три цифры 1, 2 и 3. Он мог решить с их помощью любую задачу. 
Эйнштейн вообще пользовался только двумя цифрами: 1 и 2. И считал он так: 1, 2, 
10, II... Нам кажется, что восемь пропущено, но этот пропуск существует только в 
нашем уме. У нас определенная установка на то, что после 2 идет 3. Но такой 
неизбежности нет. Мы считаем, что 2 и 2 будет 4, но в этом нет неизбежной 
необходимости. Если использовать двоичную цифровую систему, то 2 и 2 будет 11. 
Но тогда 11 и 4 означают одно и то же. Можно сказать, что два стула и два стула 
будет четыре стула, а можно и одиннадцать, но какой системе бы вы ни следовали, 
в сущности количество стульев будет одно и то же. 
Можно объяснить все: почему в неделе семь дней, а менструальный цикл женщины 
длится двадцать восемь дней, почему семь нот и семь сфер. И некоторые вещи 
действительно могут иметь объяснения. 
Например, слово "менсес" означает месяц. Возможно, что человек впервые начал 
считать месяцы согласно менструальному циклу женщины. Потому что естественный 
женский цикл имеет фиксированный период 28 дней. Так легко узнать, что один 
месяц прошел. 
Или можно считать месяцы по луне. Но тогда период времени, который мы называем 
месяцем, будет равен 30 дням. Луна 15 дней растет и 15 дней уменьшается, и через 
30 дней она проходит свой полный цикл. Мы фиксируем месяцы согласно луне, 
поэтому мы говорим, что в месяце 30 дней. Если бы мы определяли его по Венере 
или по менструальному периоду, то в нем было бы 28 дней. Можно также разделить 
его на недели по 7 дней. И когда подобное деление фиксируется в уме, другие вещи 
последуют автоматически. Вот что я имею в виду, говоря: все имеет свою логику. 
Если у вас есть семидневная неделя, вы можете найти много других моделей семи и 
семь станет значительной логической цифрой. Она не такова, или такова вся жизнь. 
Она становится лишь игрой воображения. 
Со всем этим можно играть и найти много совпадений. Мир так огромен, так 
бесконечен, и каждую минуту происходит столько всякого, что неизбежны 
совпадения. Эти совпадения суммируются, и вот вы создаете такой длинный список, 
что вы начинаете верить ему. Тогда вы думаете: "А почему всегда семь? В этом 
есть какая-то тайна". Вся тайна в том, что ваш ум видит совпадения и пытается 
логически их интерпретировать. 
Гурджиев утверждал, что человек является пищей для луны. Это вполне логично. И 
демонстрирует глупость логики. В жизни все может быть использовано для чего-то, 
поэтому Гурджиев придумывает идею: человек тоже является пищей для чего-то. И 
тогда возникает логический вопрос: "Для кого является пищей человек?" 
Солнце им быть не может, потому что само питает все живое. И человек тогда 
оказался бы рангом ниже всех других видов. А такого быть не может, потому что, 
согласно собственному мнению, человек высшее животное. Поэтому он не может быть 
пищей для солнца. 
Луна действительно очень тонко соотносится с человеком, но не в том смысле, 
который придает Гурджиев. Она имеет отношение к женскому менструальному циклу. 
Она влияет на приливы и отливы морей. Многие теряют рассудок в полнолуние. Слово 
"лунатик" происходит от слова "луна". 
Луна всегда гипнотизировала ум человека. Гурджиев сказал: "Очевидно, человек 
является пищей для луны, потому что поедаемый может быть легко загипнотизирован 
тем, кто его поедает". Такие животные, как змеи, сначала гипнотизируют свою 
жертву. И та парализуется и может быть легко съедена. Это второе совпадение, 
использованное Гурджиевым. Луна завораживает поэтов, лунатиков, эстетов, 
мыслителей. В этом должно что-то быть. Человек должен быть пищей. 
Такой идеей можно играть. А в богатом воображении Гурджиева все укладывалось в 
логические модели. Гурджиев был гениален и умел так представлять явления, что 
они казались логичными, рациональными, значимыми, как бы абсурдны они не были. 
Он постулировал эту теорию, а затем его воображение сумело найти многие связи и 
доказательства. 
Каждый создатель системы использует лотку для искажения, чтобы доказать свою 
точку зрения. Каждый! Те, кто хотят пребывать с истиной, не могут создать 
системы. Например, я никогда не смог бы создать системы, потому что для меня 
сама попытка сделать это является неверной. 
То, что я говорю, всегда фрагментарно, незакончено. Там будет много промежутков, 
через которые невозможно перебросить мостики. Со мною вам придется перескакивать 
с одной точки на другую. 
Систему создать легко, потому что все промежутки можно заполнить воображением. 
Тогда все становится очень аккуратным, чистым, логичным. Но, по мере того как 
все становится логичным, оно все дальше и дальше удаляется от экзистенциального 
источника. 
Чем больше вы знаете, тем глубже вы чувствуете, что есть промежутки, которые 
невозможно заполнить. Сущее не бывает последовательно никогда. Система с 
необходимостью будет последовательна, но бытие само никогда не последовательно. 
И никакая система не может объяснить это. Когда человек создавал системы 
объяснения бытия (в Индии, Греции, Китае), он создавал игры. Если вы признавали 
правильным первый шаг, тогда вся система функционировала отлично; но если первый 
шаг не принимался, тогда все строение рушилось. Все это построение является 
упражнением в воображении. Это прекрасно. Поэтично. Но как только система 
начинает настаивать на том, что ее версия бытия является абсолютной истиной, она 
превращается в разрушительное насилие. Все эти системы истины – всего лишь 
поэзия. Прекрасная поэзия, и ничего больше. Многие промежутки были заполнены 
воображением. 
Гурджиев указывал на некоторые фрагменты истины, но поскольку на одном или двух 
фрагментах теории не построишь, он собрал много фрагментов. А затем он попытался 
сложить все эти кусочки в стройную систему. И начал заполнять промежутки. Но чем 
больше они заполнялись, тем больше утрачивалась реальность. И в конце концов вся 
система разваливается из-за этих заполненных промежутков. 
Тот, кто очарован личностью учителя, может и не заметить промежутков в его 
учении, в то время как другие увидят там только промежутки и ни одного фрагмента 
истины. Для своих последователей Будда есть Будда (просветленный), а другие 
испытывают недоумение, потому что они видят только промежутки. Если все эти 
промежутки собрать вместе, то это будет губительно, но если собрать вместе все 
эти фрагменты истины, то это может послужить основой для вашей трансформации. 
Истина неизбежно будет фрагментарна. Она так беспредельна, что ее не постичь 
нашим ограниченным умом. А если вы захотите постичь целое, вам придется 
расстаться со своим умом, превзойти его. Но если вы создадите систему, вы не 
потеряете свой ум, потому что он заполнит все промежутки. Система станет 
стройной; она будет впечатлять своей ясностью и разумностью, но не более того. 
Но для того чтобы преобразиться, нужно нечто большее: сила и энергия. И эта сила 
приходит только через фрагментарные проблески. 
Разум порождает множество систем и методов. Он считает: "Если я оставлю ту 
жизнь, какую веду, то найду нечто более глубокое". Это абсурдно. Но ум неустанно 
думает, что где-то в Тибете, где-то на Меру Прават или еще где – нибудь 
происходит "настоящее". В сердце смятение: как туда попасть? Как войти в контакт 
с учителями, работающими там? Ум всегда ищет чего-то где-то далеко, а не здесь и 
сейчас. Ум никогда не бывает здесь. А людей привлекает любая теория: "Там на 
горе Меру в данный момент происходит что-то настоящее! Отправляйся туда, войди в 
контакт с учителями и это преобразит тебя!" 
Не становитесь жертвами таких вещей. Даже если они обоснованы, не увлекайтесь 
ими. Возможно, то, что кто-то вам рассказывает, и правда, но причина вашего 
увлечения ошибочна. Настоящее – здесь и сейчас; оно с вами в данный момент. 
Просто работайте над собой. Даже если вы посетите все горы Меру, вам все равно 
придется возвратиться к самому себе. В конечном счете обнаруживаешь, что и гора 
Меру, и Тибет находятся здесь: "Здесь, внутри меня. А я столько повсюду 
бродил..." 
Чем рациональнее система, тем быстрее она распадается, и должно быть введено 
нечто иррациональное. Но как только вы вводите иррациональный элемент, ум не 
выдерживает и начинает раскалываться. Поэтому не беспокойтесь о системах. Просто 
прыгните в "здесь и сейчас". 
 
 
 
 
Глава 6
ПСИХОЛОГИЯ СНОВИДЕНИЙ
 
— Объясните, что вы называете сновидениями. 
Мы обладаем семью телами: физическим, эфирным, астральным, ментальным, духовным, 
космическим и нирваническим. Каждое тело имеет свой тип сновидений. Физическое 
тело известно в западной психологии как сознание, эфирное – как подсознание, а 
астральное тело как коллективное бессознательное. 
Физическое тело порождает свои сны. Если у вас расстроен желудок, вы видите сон 
определенного типа. Если у вас температура, физическое тело порождает свой тип 
сна. Одно несомненно: сновидение порождено каким-то дискомфортом. 
Физические недомогания и дискомфорт порождают свой особый мир сновидений, 
поэтому физический сон может быть стимулирован извне. Вы спите. Если вам на ноги 
положить мокрую простыню, вам может присниться сон, что вы переходите реку. Если 
вам на грудь положить подушку, то вам может присниться, что на вас кто-то сидит 
или что на вас упал камень. Это сны, которые приходят через физическое тело. 
Эфирное тело (второе тело) тоже имеет свои сны. Эти эфирные сновидения привели в 
смятение западных психологов. Фрейд принял эфирные сны за проявление подавленных 
желаний. Действительно, существуют сны, вызванные подавленными желаниями, но 
такие сны относятся к первому, физическому телу. Если вы подавляли свои 
физические желания, например, если вы голодали, тогда весьма вероятно, что вам 
приснится завтрак. А если вы подавляли половые желания, то очень возможно, что у 
вас будут сексуальные фантазии. Но эти сны относятся к первому телу. 
Психологические исследования не затрагивают эфирного тела, потому эфирные 
сновидения относят к первому, физическому телу. И отсюда большая путаница. 
Эфирное тело во время сновидения может путешествовать. Оно может покидать ваше 
тело. Когда вы помните об этом, то это представляется вам сном, но это не сон в 
том смысле, как мы понимаем сны физического тела. Эфирное тело может выходить из 
вас, когда вы спите. Ваше физическое тело здесь, а ваше эфирное тело выходит и 
путешествует в пространстве. Для него нет ограничения в пространстве или 
расстоянии. Те, кто этого не понимает, кто не признает существования эфирного 
тела, объясняют это как сферу подсознания. Они разделяют человеческий ум на 
сознание и подсознание. Тогда физиологические сны называют "сознанием", а 
эфирные сновидения – "подсознанием". Они не подсознательны. Они так же 
сознательны, как и физиологические сны, но уже на другом уровне. Если вы начнете 
сознавать свое эфирное тело, то и сновидения из этой области станут осознанными. 

Так же как и физиологические, эфирные сны могут быть стимулированы извне. Одним 
из методов вызывания эфирных видений и снов является мантра. Определенная мантра 
или определенная нада (слово, периодически звучащее в эфирном центре) могут 
порождать эфирные сновидения. Есть много способов. Звук – один из них. 
Суфии для создания эфирных видений использовали запахи. Сам Мохаммед очень любил 
благовония. Определенный аромат порождает определенное сновидение.