11
ПРАВИЛЬНОЕ ЗАДАВАНИЕ ВОПРОСОВ 
Глава 12
УРАВНОВЕШИВАНИЕ РАЦИОНАЛЬНОГО И ИРРАЦИОНАЛЬНОГО 
 
 
 
Глава 1
ЭВОЛЮЦИЯ И МЫ
 
— Иногда говорится, что процесс эволюции – это процесс расширения сознания. В 
деревьях больше сознания, чем в скалах, в людях больше сознания, чем в животных, 
в Будде больше сознания, чем в обычном человеке. Нирвана, Мокша, "постижение 
высшего Я", "просветление" и так далее – все это выражения, используемые в 
различных традициях для обозначения совершенной сознательности. Говорится, что 
если физическое вещество совершенно бессознательно, то, скажем, Будда совершенно 
сознателен; обычный же человек занимает промежуточную ступень – он ни то, ни 
другое. Сможет ли человек как вид достичь в будущем полной сознательности? И как 
бы вы охарактеризовали ту точку эволюции, в которой он находится сейчас? 
С появлением человека стихийный этап эволюции заканчивается. Человек – это 
конечный продукт бессознательной эволюции. С ним начинается сознательная 
эволюция, которая представляет собой развитие самого человека. 
При этом следует особо подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, 
бессознательная эволюция непроизвольна и естественна. Она происходит сама собой. 
В ходе ее появляется сознание. С появлением сознания бессознательная эволюция 
завершается, поскольку цель ее достигнута. 
Человек сознателен. Он в некотором смысле возвысился над природой. Природа 
ничего уже больше изменить в нем не может; последний возможный продукт 
естественной эволюции воплотился в действительность. Человек волен решать, 
развиваться ему дальше или нет. 
Во-вторых, в отличие от бессознательной, сознательная эволюция – индивидуальное, 
а не всеобщее явление: она не охватывает вида в целом. Отныне эволюция 
становится индивидуальным процессом. Сознание порождает индивидуальность. До его 
появления индивидуальности не существовало, существовал только вид. 
До тех пор, пока эволюция бессознательна, процесс ее протекает автоматически; в 
нем нет неуверенности. Существование машинально, предопределенно. Но с 
появлением человека и сознания возникает и неуверенность. Предопределенность 
исчезает. Эволюция может продолжаться, а может и не продолжаться. Имеется 
потенциальная возможность развития, но осуществление ее является личным делом 
каждого из нас. Существует возможность выбора. 
Этим объясняется феномен беспокойства. Видам, эволюционно предшествующим 
человеку, незнакомо беспокойство, поскольку им незнаком выбор. У них все 
происходит с необходимостью. Выбора нет, следовательно, нет и того, кто 
выбирает. Кто стал бы беспокоиться? Беспокоиться попросту некому. 
Когда появляется возможность выбора, вслед за нею появляется и беспокойство. 
Никто кроме нас не несет ответственности за наш выбор. Каким бы ни был результат 
вашего выбора, вся ответственность за него ложится на вас. 
И, в определенном смысле, ваш выбор необратим. Вы не можете ни отменить, ни 
забыть, ни отречься от него. Ваш выбор определяет вашу судьбу. Он становится 
вашей неотъемлемой частью, и вы не можете отрицать его, не обманывая себя. 
Между тем ваш выбор – это всегда игра вслепую. Любой выбор совершается в 
потемках, в условиях отсутствия твердой гарантии. Вот почему человек беспокоен. 
Беспокойство пронизывает его до мозга костей. Быть или не быть? Действовать или 
бездействовать? Делать это или делать то? Что делать? Что МНЕ делать? 
При этом не-выбор невозможен. Отказываясь от выбора, вы тем самым выбираете не 
выбирать; это и есть ваш выбор. Мы обречены выбирать и не можем уклониться от 
выбора. "Не-выбор" влечет за собой такие же последствия, как и любой другой 
выбор. Вы можете развиваться или не развиваться. Выбор за вами. 
Итак, эволюция бывает как всеобщей, стихийной, так и индивидуальной, осознанной. 
Собственно, когда говорится об эволюции, подразумевается преимущественно 
бессознательное развитие вида; поэтому в случае человека предпочтительнее было 
бы употреблять термин "революция". С появлением человека появляется возможность 
революции, осознанного эволюционного усилия, совершаемого со всей 
ответственностью. 
Как правило, человек пытается уклониться от ответственности за свое эволюционное 
развитие – ответственности, порождаемой свободой выбора. Он очень боится такой 
свободы. Раб не отвечает за свою жизнь; за него все решают другие. В этом 
отношении положение раба очень удобно: в нем отсутствует бремя ответственности. 
Раб свободен в том смысле, что он избегает необходимости делать сознательный 
выбор. 
Но едва вы обретаете свободу от внешнего принуждения, вы оказываетесь перед 
необходимостью выбирать. Никто ничего не заставляет вас делать; вы свободны 
принимать любые решения, и вы за них в ответе. С эволюционной точки зрения такое 
чувство ответственности – великое обретение. Оно порождает в вас внутренний 
конфликт, борьбу, которая приводит в конечном итоге к осознанию того, что выбора 
– выбирать или не выбирать – у вас нет. 
С появлением человека бессознательная эволюция завершилась. Вы можете 
искусственно погрузиться в бессознательность на время, но остаться в ней вам не 
удастся. Это противно вашей человеческой сущности. Человек обладает сознанием; и 
он не может его отбросить. В этом смысле у него нет выбора. 
Однако эволюция сознания не начинается сама по себе. Ее избирают. Если вы не 
изберете ее (а именно такой выбор совершает большинство людей), вы будете жить в 
крайнем напряжении. Таким и предстает перед нами мир, наполненный столь многими 
людьми, не знающими ни пути, ни цели. 
Человек не может развивать сознание, не прилагая к тому сознательных усилий. К 
бессознательной фазе эволюции мы вернуться не можем. Дверь захлопнулась; мост за 
нами обрушился. 
Сознательное развитие – достойное предприятие. По существу, это единственное 
предприятие, достойное человека. Путь тяжелый, иначе и быть не может. Путь, 
неизбежно сопряженный с возможностью заблудиться, – поскольку на нем больше нет 
ничего предопределенного. А подобная ситуация порождает чувство внутреннего 
дискомфорта. Вы не знаете, где вы и куда вам идти. У вас нет никаких 
командировочных удостоверений. Выходом из такой ситуации может быть и 
самоубийство – акт, свойственный исключительно человеку, благодаря наличию у 
него способности выбирать. В отличие от животного, для человека – человека 
невежественного и неразвитого – выбор смерти становится возможным. 
Если вы не изберете сознательную эволюцию, есть все шансы того, что вы изберете 
самоубийство, – фактически, тем самым вы его и изберете. Возможно, вам не хватит 
смелости, чтобы осуществить свой выбор, и вы пройдете через медленный 
самоубийственный процесс длиною в жизнь, влача свое существование в ожидании 
смерти как избавления. 
Мы и только мы сами отвечаем за свое развитие. Но чтобы уклониться от 
ответственности, возлагаемой на нас жизнью и эволюцией, мы создаем себе кумиров 
и ищем убежища в экзотических верованиях. Мы пытаемся переложить свою 
ответственность на кого-то другого. Если мы не верим в экзотику, то пытаемся 
уклониться от ответственности с помощью алкоголя и прочих средств, помрачающих 
сознание. Этот инфантильный метод уклонения от ответственности лишь оттягивает 
момент, когда нам придется столкнуться с проблемой лицом к лицу. А от проблемы 
нам не уйти, поскольку с того самого мгновения, как мы осознали свободу выбора и 
свою ответственность, все пути к бессознательности отрезаны. 
Примечание редактора: Текст первой главы взят из сборника "Вопросы саморазвития 
человека". Вып. 2. К., 1990. Перевод В.Данченко.
 
 
 
Глава 2
ТАЙНА МЕДИТАЦИИ
 
— Что такое медитация? 
Медитация – это не индийский метод; это не просто прием. Этому нельзя научиться. 
Это рост: рост всего вашего процесса жизни, из всего вашего процесса жизни. 
Медитация не есть нечто, что может быть добавлено к вам, такому как вы есть. Она 
может прийти к вам только через основную трансформацию, через мутацию. Это – 
цветение, рост. Рост всегда происходит из целого; это не добавление. Вы должны 
расти в сторону медитации. 
Это полное цветение личности должно быть правильно понято. Иначе можно играть с 
самим собой в игры, забавляться умственными трюками. А их так много! Они не 
только вводят вас в заблуждение, не только ничего не дают, но и могут принести 
прямой вред. Представление о медитации как о каком-то методе – в корне неверно. 
А когда начинаешь заниматься умственными трюками, вырождается само качество ума. 

Ум такой, какой он есть, не медитативен. Прежде чем случится медитация, ум 
должен полностью измениться. Так что же такое ум в том виде, как он существует 
сейчас? Как он функционирует? 
Ум постоянно вербализирует. Вы знаете слова, вы знаете язык, вы знаете 
концептуальную структуру мышления, но это еще не мышление. Напротив, это бегство 
от мышления. Вы видите цветок и вербализируете это. Вы видите идущего человека и 
снова выражаете это в словах. Любое экзистенциальное явление ум способен 
трансформировать в слова. И слова становятся препятствием, тюрьмой. Этот 
постоянный перевод предметов и бытия в слова является препятствием к 
медитативному уму. 
Поэтому первым необходимым условием к достижению медитативного ума является 
сознавание своего постоянного проговаривания и способность остановить его. 
Просто созерцайте предметы; не проговаривайте их. Ощущайте их присутствие, но не 
переводите их в слова. Пусть вещи будут, но без языка: пусть существуют люди, но 
без языка; пусть возникают ситуации, но без языка. Это вполне возможно, это 
естественно. Неестественным является существующее ныне положение, но мы 
настолько привыкли к нему, что уже даже не сознаем того, что мы постоянно 
переводим ощущения в слова. 
Восходит солнце. Вы никогда не ощущаете промежутка между моментом видения 
восхода и выражением этого в словах. Вы видите солнце, чувствуете его и 
немедленно вербализируете это. Потерян промежуток между видением и 
вербализацией. Нужно осознать тот факт, что восход не есть слово. Это факт, 
присутствие. Рассудок автоматически переводит переживания в слова. И эти слова 
затем становятся между вами и вашим опытом. 
Медитация означает жить без слов, жить без языка. Иногда такое случается 
спонтанно. Когда вы влюблены, ощущается присутствие, а не слово. Когда двое 
возлюбленных близки друг другу, они замолкают. Это не значит, что им нечего 
выразить. Напротив, так невероятно много нужно выразить. Но слов нет и не может 
быть. Они приходят только тогда, когда уходит любовь. 
Если возлюбленные не молчат, это значит, что любовь умерла. И теперь они 
заполняют пустоту словами. Когда любовь жива, слов нет, потому что само 
существование любви так всеобъемлюще и всепоглощающе, что преодолевается барьер 
языка и слов. И обычно он преодолевается только в любви. 
Медитация – это кульминация любви: любви не к одному лицу, но ко всему сущему. 
Для меня медитация – это взаимоотношение со всем сущим, окружающим вас. Если вы 
способны любить любую ситуацию, значит вы находитесь в медитации. 
И это не уловка ума. Это не метод остановки ума. Напротив, это требует глубокого 
понимания механизма ума. Как только вы понимаете свою механическую привычку 
вербализации, перевода жизни в слова, образуется интервал, промежуток. Он 
возникает спонтанно. Он как тень следует за пониманием. 
Главная проблема не в том, как быть в медитации, а в том, чтобы знать, почему вы 
не в медитации. Сам процесс медитации негативен. Он ничего к вам не добавляет; 
он отрицает нечто, что уже было прибавлено. 
Общество не может существовать без языка, ему необходим язык. Но сущему он не 
нужен. Я не говорю, что вы должны жить без языка. Вам приходится пользоваться 
им. Но вы должны уметь включать и выключать механизм вербализации. Когда вы 
существуете как существо социальное, вам необходим механизм языка; но когда вы 
наедине с сущим, вы должны уметь выключать его. Если вы не умеете отключать его, 
если он все работает и работает, и вы бессильны остановить его, тогда вы 
становитесь его рабом. Рассудок должен быть инструментом, а не хозяином. 
Когда хозяин ум, создается немедитативное состояние. Когда хозяин вы, ваше 
сознание, тогда состояние медитативное. Медитация случается, когда вы 
становитесь хозяином механизма ума. 
Ум и его лингвистическое функционирование не есть вершина. Вы выше этого; сущее 
за пределами этого. Сознание выше языка; жизнь выше лингвистики. Когда сознание 
и сущее едины, они в союзе. Этот союз и есть медитация. 
Язык должен быть отброшен. Это не значит, что его следует исключить или 
подавить. Я имею в виду то, что он не должен оставаться вашей привычкой все 24 
часа в сутки. Когда вы идете, вам приходится передвигать ноги. Но если и сидя вы 
продолжаете двигать ногами, то вы просто безумны. Вы должны уметь управлять ими. 
Точно так же, когда вы ни с кем не разговариваете, языка не должно быть. Он 
является инструментом общения. Когда вы ни с кем не общаетесь, он не нужен. 
Если вы в состоянии это сделать, вы можете расти в медитацию. Медитация – это 
процесс роста, а не прием, методика. Методика всегда мертва, поэтому она может 
быть прибавлена к вам, но процесс всегда живой. Он растет и расширяется. 
Язык необходим, но нельзя все время оставаться в нем, должны быть такие моменты, 
когда прекращается вербализация, когда вы просто существуете. Это не 
растительное существование, сознание присутствует, и оно становится живее и 
острее, потому что язык притупляет его. Язык неизбежно повторяется и порождает 
скуку. Чем важнее для вас язык, тем вы скучнее. 
Сущее же никогда не повторяется. Каждая роза – это новая роза, совершенно новая. 
Такой, как она, не было и никогда больше не будет. Но называя ее розой, мы 
повторяем слово "роза". Это слово было раньше и всегда будет. Одним старым 
словом вы убиваете нечто новое. 
Жизнь всегда нова, язык всегда стар. Через язык вы убегаете от жизни, от сущего, 
потому что язык всегда мертв. Чем больше вы погружаетесь в язык, тем более 
мертвым он вас делает. Ученый богослов совершенно мертв, потому что он целиком 
состоит из языка и слов. 
Сартр назвал свою автобиографию "Слова". Мы живем в словах. То есть мы не живем. 
В результате остается только серия накопленных слов и больше ничего. Слова 
подобны фотографиям. Вы видите что-то живое и фотографируете его. Фотография 
мертва. А затем вы составляете из мертвых снимков альбом. Человек, не живший в 
медитации, подобен мертвому альбому. В нем остались только словесные снимки, 
только воспоминания. Ничто не было прожито, все было только проговорено. 
Медитация означает жить тотально. А жить так можно только в безмолвии. Под 
молчанием я не имею в виду бессознательность. Бывает и неосознанное молчание, но 
оно не имеет ничего общего с живым безмолвием. И тогда опять вы упускаете. 
С помощью мантр можно загипнотизировать самого себя. Простым повторением слова 
можно создать в уме такую скуку, что ум просто заснет. И вы погружаетесь в сон, 
в подсознание. Если все время петь "Рам-Рам-Рам", рассудок заснет. Исчезнет 
барьер языка, но вы будете в бессознательном состоянии. 
Медитация означает, что языка быть не должно, но вы должны быть в сознающем 
состоянии. Иначе не будет общения с сущим, с тем, что есть. Не помогут никакие 
мантры, никакое песнопение. Самогипноз – это не медитация. Напротив, находиться 
в состоянии самогипноза значит регрессировать. Это не выход за пределы языка, 
это падение ниже его уровня. 
Так что отбросьте все мантры, все методики. Позвольте существовать моментам без 
слов. Повторяя мантру, нельзя избавиться от слов, потому что сам этот процесс 
пользуется словами. Невозможно исключить язык с помощью слов! 
Так что же делать? На самом деле ничего сделать нельзя, кроме как понять. Что бы 
вы ни делали, все приходит оттуда, где вы есть. Вы в замешательстве, а не в 
медитации, ваш ум не молчит, и все то, что от вас исходит, способно создать еще 
большее замешательство. Единственное, что можно сделать прямо сейчас – начать 
сознавать, как работает ум. И это все – просто сознавать. Сознавание не имеет 
ничего общего со словами. Это акт экзистенциальный, а не рассудочный. 
Итак, первое – это сознавать. Сознавать свои умственные процессы, то, как 
работает рассудок. В тот момент, когда вы сознаете действия своего ума, вы 
перестаете быть им. Само сознавание означает, что вы вышли за его пределы: 
превратились в отстраненного наблюдателя. И чем больше вы сознаете, тем большую 
способность вы обретаете видеть промежутки между опытом и словами. Эти 
промежутки есть всегда, но вы настолько слепы, что никогда их не видите. 
Между двумя словами всегда есть промежуток, как бы мал он ни был. Иначе это было 
бы не два, а одно слово. Между двумя музыкальными нотами всегда есть интервал, 
молчание. Два слова или две ноты не были бы двумя, если бы между ними не было 
интервала. Между ними всегда есть момент безмолвия, но, чтобы почувствовать его, 
нужно быть очень внимательным и сознающим. 
Чем больше вы сознаете, тем медленнее становится ум. Это всегда взаимосвязано. 
Чем меньше вы сознаете, тем быстрее ваш ум; а чем больше вы понимаете, тем 
медленнее работает рассудок. Когда вы больше сознаете деятельность рассудка, он 
замедляется, и промежутки между мыслями увеличиваются. Тогда вы уже можете 
видеть их. 
Это подобно фильму. Когда проектор работает в замедленном темпе, мы видим 
промежутки. Я поднимаю руку это движение должно быть заснято на сотнях кадров. 
Каждый из них – отдельная фотография. Если эти тысячи отдельных фотографий 
проносятся перед вашими глазами с такой быстротой, что ни увидишь промежутков, 
тогда поднятие руки представляется вам как процесс. Но при медленном движении 
видны интервалы. Ум подобен кинопленке. Существуют промежутки. И чем 
внимательнее вы к своему уму, тем больше промежутков вы увидите. Это можно 
сравнить с картинкой по гештальту: на ней одновременно изображены два различных 
образа. Можно увидеть либо один, либо другой, но невозможно видеть оба 
изображения одновременно. Это могут быть два портрета – молодой и старой женщин, 
но если вы сосредоточиваетесь на одном, – вы не видите другого. А когда внимание 
переключается на второй портрет, исчезает первый. Даже если вы уверены, что 
видели оба портрета, вы не в состоянии увидеть их одновременно. 
То же происходит и с умом. Когда вы видите слова, вы не видите промежутков, а 
если вы видите промежутки, вы не видите слов. За каждым словом идет интервал, а 
за каждым интервалом – слово, но вы не ведите их одновременно. Если вы 
сосредоточитесь на интервалах, слова исчезнут, и вы будете отброшены в 
медитацию. 
Сознание, сфокусированное только на словах, немедитативно; сознание, 
сфокусированное только на интервалах, медитативно. Когда вы сознаете 
существование промежутков, исчезают слова. Если внимательно наблюдать, то 
невозможно найти слова; вы увидите только промежутки. 
Вы ощущаете разницу между двумя словами, но вы не можете ощутить разницу между 
двумя интервалами. Слов много, а интервал всегда в единственном числе. Все 
интервалы сливаются и становятся одним. Медитация – это сосредоточение на 
интервале. Тогда изменяется весь гештальт. 
Еще необходимо понять следующее: когда вы смотрите на гештальт-картинку и 
сосредоточиваетесь на портрете старой дамы, вы не в состоянии видеть второго 
портрета. Но если продолжать концентрировать свое внимание на старой даме, 
полностью сфокусироваться на ней, вдруг наступает момент, когда фокус меняется, 
изображение старой дамы исчезает, и возникает второе изображение. 
Почему это происходит? А потому, что ум не может непрерывно сосредоточиваться в 
течение долгого времени. Необходима перемена или он заснет. Есть только две 
возможности. Если долго сосредоточиваться на одном, ум засыпает. Он не может 
быть зафиксирован; он находится в живом движении. Если вы вгоняете его в скуку, 
он засыпает, чтобы избежать застойности фоку