полчается против тебя! Она раньше говорила это де-
тям на Плэйграунде:  Как только ты хочешь сделать прогресс, так сразу же
наталкиваешься на сопротивление в себе и вокруг себя всего того,  что не
хочет прогрессировать.  И так в точности и происходит.  Даже в последние
свои дни,  четырнадцать лет спустя,  она снова скажет мне: Я пробиваюсь,
пробиваюсь через море препятствий.
     И эти препятствия также служили путем.  Это тот момент, который так
трудно ухватить.  Препятствия,  возникающие в теле,  являются условиями,
необходимыми для движения вперед.  Без этого повсеместного  удушья  тело
никогда не нашло бы средств для своего нового дыхания.  Школа ускоренной
эволюции ужасна.  Природа мягко атрофирует и низводит на нет  органы  на
протяжении веков,  чтобы новые органы выросли на месте старых,  но когда
ты хочешь превратить рептилию в птицу за несколько земных лет, это мучи-
тельно  для рептилии и совершенно непостижимо для еще нерожденной птицы.
Осознание грандиозности этой вещи дается мне капля по капле -- так чтобы
я не была подавлена этой грандиозностью!... Очень просто быть святым. О,
очень просто быть мудрецом! Я чувствую, что была рождена с этим, для ме-
ня  это  спонтанно и естественно и так просто!  Ты знаешь все,  что тебе
надлежит делать,  и ты делаешь это с легкостью,  поскольку все тебе  из-
вестно,  для тебя это пустяк. Но это, эта трансформация Материи! Что мне
надлежит делать?  Как следует это делать?  Каков путь?...  Есть ли  явно
указанный путь?  Существует ли метод? Вероятно, нет. Это поистине движе-
ние вслепую,  без чьей-либо помощи,  в пустыне,  в пустыне,  напичканной
всевозможными ловушками, трудностями и препятствиями -- всеми ними, соб-
ранными там вместе...  У тебя завязаны глаза,  ты не знаешь ничего и  ты
идешь...  Я  точно  прорубаю  дорогу через девственный лес -- хуже,  чем
девственный лес.  И иногда,  поначалу, у нее вырывался крик, как если бы
она  получала облегчение,  рассказывая мне вещи -- она также была совсем
человеком,  эта Мать;  давайте не делать ошибки: ее сознание было не та-
ким,  как у нас, ее энергия была не похожа на нашу, но ее тело было сде-
лано из нашей субстанции, той же самой болезненной субстанции. И с года-
ми казалось,  что все обстоятельства выстраивались таким образом,  чтобы
сокрушить ударами кулаков и молотка,  как она сказала,  всю ту мощь, все
те энергии, и даже всю ту грандиозность сознания, чтобы свести его цели-
ком и полностью к физиологическому состоянию земного тела,  так  что  ее
тело  и только ее тело могло делать работу,  без сверхчеловеческой энер-
гии, сверхчеловеческого сознания и сверхчеловеческой силы. Действительно
ли Мать уподобилась "инвалиду" -- сможет ли кто-либо когда-нибудь понять
это?  Я видел ее сияющую мощь:  мощь ее была сломана.  Я видел,  как она
распоряжалась силами и стихиями:  сила ее была сломана. Я видел ее гран-
диозной и державной:  она была заточена в двадцати адских квадратных фу-
тах кожи,  ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ РАБОТУ. Работу в теле, без трюков или чудес. Да,
"подлинную работу",  как говорил Шри Ауробиндо.  И она позволила,  чтобы
все спало.  Все больше и больше она раскрывала свои руки: Что Тебе угод-
но,  что Ты хочешь... Это был первый урок непроторенного пути, и, на са-
мом деле,  первая и единственно возможная дверь:  полная сдача, принятие
всего.  Действительно,  рептилия должна полностью сбросить свою рептиль-
скую кожу и оставить свои рептильи силы,  чтобы стать нечто иным. И, по-
истине, нерожденная птица не может знать, что сделает из нее птицу; и на
самом деле единственной вещью, обретающей все большую ясность, становит-
ся та,  что все трудности,  все препятствия, все отрицания и "болезни" и
являются  путем трансформации.  Так что нечего больше делать,  кроме как
сдаться полностью и не оглядываясь назад. Все больше и больше я понимаю:
вся  эта организация и комбинация вещей,  все эти клетки, нервы,  все то,
что позволяет тебе чувствовать -- вся это предназначено только для Рабо-
ты,  не имеет никакой другой цели, кроме работы. Все немощности и неспо-
собности предначертаны для Работы; все наши глупости -- тоже для Работы.
Ты идешь таким путем именно из-за того,  что ЭТО И ЕСТЬ тот путь,  каким
ты можешь делать Работу -- и тебе не нужно пытаться делать иначе. Таково
мое заключение. "Все в порядке, как Ты хочешь, пусть исполнится Твоя во-
ля!" Нет:  не "пусть исполнится",  она исполняется. Это как Ты хочешь, в
точности  как  Ты  хочешь.  И в конце становится совершенно забавно!  Не
всегда.  Иногда ее тело кричало:  Если бы меня оставили в покое хоть  на
часок,  без этих писем, без... о, без того, чтобы видеть всех этих людей
-- возможно, пошло бы быстрее... не знаю... Очень трудно делать одновре-
менно  два дела:  трансформировать тело и заботиться о людях.  Но что же
делать? Я сказала Шри Ауробиндо, что буду делать Работу. Я делаю ее -- я
не могу просто все бросить.
     А в другое время ее окружала кромешная темнота,  которая  сокрушала
ее. Потому что очень легко объявить, что ты "сдаешься" и "пусть все идет
так,  как идет",  и в любом случае, ты не можешь вывести птицу из репти-
лии,  но в то же самое время в теле должно быть нечто положительное, не-
кий позыв,  побуждение,  зов,  нечто, что задыхается позитивным образом,
если  можно  так выразиться.  Жизнь в теле подразумевает тысячи встреч и
повседневных жестов;  всякий раз возникает вопрос: делать или не делать,
сказать  или не сказать и как сделать и как сказать?  Идет ли это в нап-
равлении рептилии или в направлении птицы?  Скорее всего ты  не  знаешь,
это движется вперед ИЗ-ЗА АГОНИИ,  и это все. Ты не знаешь ничего -- ни-
чего... Есть напряжение каждое мгновение и в каждом движении, которое ты
совершаешь -- ты знаешь,  делать ТОЧНО то, что должно быть сделано, ска-
зать в точности то, что должно быть сказано: точная вещь в каждом движе-
нии... Существует постоянное напряжение, постоянное. Или если ты займешь
другую позицию и доверишься божественной милости и позволишь Господу по-
заботиться обо всем,  то не приведет ли это к дезинтеграции тела?  Я это
знаю,  но САМО ТЕЛО ДОЛЖНО ЭТО ЗНАТЬ!  Когда кто-то рядом с тобой  имеет
подобное переживание,  то все очень просто.  Прежде, если возникало хоть
малейшее затруднение,  мне даже не требовалось говорить что-либо Шри Ау-
робиндо -- все само выправлялось.  Теперь, когда я делаю эту Работу, мне
даже не к кому обратиться, и это тоже некое напряжение. Ты просто не мо-
жешь  вообразить  -- не можешь себе вообразить,  какая это милость иметь
кого-либо,  на кого ты можешь полностью положиться, позволить себе вести
себя  без  малейшей  необходимости искать что-либо.  У меня было это,  я
очень хорошо осознавала это,  когда Шри Ауробиндо был здесь,  а когда он
оставил свое тело,  это явилось для меня ужасным коллапсом...  Ты не мо-
жешь представить.  Некто,  к кому бы ты мог обратиться и быть уверенным,
что все сказанное им будет истиной. Нет пути, путь должен быть проложен.
     Сомнения также нападали на нее -- в течение десяти лет и  прямо  до
конца они не покидали ее,  в наиболее грубой форме: Что же, а как насчет
Шри Ауробиндо,  он не сделал этого...  Так как же ты собираешься  преус-
петь,  если он не преуспел?!  Даже в 1965 она сказала мне: Самый суровый
тест,  которому я подверглась,  был уход Шри Ауробиндо.  Это  как  нечто
пришло и сказало тебе:  "Посмотри, все это -- только мечта, которая сбу-
дется не раньше, чем через тысячелетия." И это приходит снова и снова...
И как раз тогда,  когда ты думаешь,  что вещи начинают вырисовываться (в
точности чтобы дать тебе некое доказательство, что ты делаешь прогресс),
происходит нечто, чтобы доказать тебе, что все это иллюзия. И эта ситуа-
ция становится все более и более острой,  более и более  острой.  Всегда
есть голос, который я знаю очень хорошо, который приходит и говорит: "Ты
видишь, как ты заблуждалась, как ты одурачила себя, ты видишь, какой все
это мираж,  ты видишь..." И если ты послушаешь,  с тобой кончено.  Очень
просто,  все будет кончено. Единственный выход -- закрыть глаза, закрыть
уши  и  крепко уцепиться наверху.  С момента ухода Шри Ауробиндо все это
повторяется и повторяется, и ты знаешь, это более жестоко, чем любая че-
ловеческая пытка и любая постижимая жестокость:  "Ты заблуждаешься,  это
невозможно; ты заблуждаешься, это не возможно..." Как крайняя низость. И
затем:  "Ты видишь,  вот доказательство истинности того, о чем я говорю:
Шри Ауробиндо,  который знал,  даже он ушел." И если ты прислушаешься  и
поверишь,  все  кочено.  И  как раз этого они и хотят.  Но они не должны
одержать верх, мы должны идти. Сколько это продолжалось? Пятнадцать лет,
мой мальчик, в течение пятнадцати лет не прошло и дня без таких атак, не
прошло и ночи без... Ты говоришь, что видел кошмары -- твои кошмары, мой
мальчик,  должны быть нечто очаровательным по сравнению с тем, что я ви-
дела. Не верю, что человеческое существо смогло бы вынести то, что я ви-
дела.
     Она прошла через все.
     И, наконец, единственным доказательством того, что она продвига-
лась, явилось просто то,  что она не умерла от отчаяния.  И вся ее  боль
была нацелена на то, чтобы опустить ее до точки, где больше никто не су-
ществовал:  через нее существовала лишь Бесконечность.  Когда больше  не
оставалось ни одного "человеческого" атома,  ни единого атома старой ма-
терии, который чувствовал боль,  чувствовал темноту,  чувствовал... все,
чем является человеческое тело, тогда появлялось нечто другое. Птица вы-
ходила из рептилии. Но прежде все это должно было умереть. Систематичес-
кое,  сознательно принятое и желаемое разорение. Медленная, повседневная
смерть, в каждой функции, в каждом рефлексе, в каждом автоматизме -- по-
ка не осталось ничего, кроме... другой вещи.
     О, Мать! Что ты не сделала?

Дом Шри Ауробиндо

     "Другая вещь" возникла совсем внезапно -- но,  кто знает,  откуда и
как?  -- и мимолетно, в ночь 25 июля 1959 г. Она пришла неожиданно, пос-
реди "нигде",  без какой-либо видимой причины, и ушла почти так же быст-
ро,  как и пришла. На самом деле мы не можем сказать, что это было "пер-
вое переживание", потому что оно шло в цепи A, B, C... (маленькая "пуль-
сация",  "супраментальный корабль", "всемогущая пружина"), каждое из ко-
торых освобождало чуть более точный, более явный, более мощный квант или
модальность сверхразума.  Затем эта линия скрывается под зеленой  стеной
джунглей, и удушающее "нигде" возвращается повсюду, снова нет пути, есть
слепой марш; и внезапно этот путь обнаруживается снова, прямо под вашими
ногами,  без  какой-либо причины,  как если бы "где-то" было повсюду,  в
каждое мгновение, как если бы цель, другая вещь, "конец" был не где-то в
отдалении,  а повсюду,  только завуалированный...  чем-то. Нет "расстоя-
ния",  вы понимаете,  нет тысячелетия или веков, чтобы пройти через это,
можно было бы даже сказать,  что нет "где-то там", через что нужно прой-
ти,  нет леса,  через который нужно идти: все здесь, в каждой точке. Что
такое этот "лес"? Это нечто в теле, что натягивает вуаль: нечто в созна-
нии тела.  "Путь" -- это найти то,  что скрывает -- но это  вуалирование
накладывается  в каждой точке;  Сверхразум всегда везде под этой зеленой
стеной,  ему не требуется развиться или быть созданным.  И,  более того,
это не "зеленая стена", это выглядит скорее как грязевая стена. В телес-
ном сознании есть нечто мутное или грязное, что препятствует тому, чтобы
то  состояние было здесь,  полностью,  мгновенно и ясно в каждый момент.
Хотя именно это дает нам грандиозную надежду. Чудесную надежду. Обезьяне
тоже не надо было идти "куда-то туда",  к некоему удаленному Разуму, ко-
торый еще должен быть создан:  обезьяна должна была  разблокировать  или
вычистить то,  что мешало контакту -- ее "лес" располагался, главным об-
разом,  в ее голове. Теперь же лес находится в нашем теле: мы должны ус-
тановить контакт с той же самой вещью,  которая воспринимается больше не
только на уровне мозга,  а всеми клетками тела. Путь обезьяны был долгим
и трудным, потому что форма восприятия и место восприятия было столь уз-
ким,  что оно фальсифицировало все, заточило все в клетку и олицетворило
все -- должна была быть построенной клетка -- тогда как наше новое место
восприятия естественное, телесное, безличностное и не имеет ничего обще-
го с тем, что мы думаем или не думаем, хотим или не хотим. Это вопрос не
построения клетки, а разламывания ее, сохраняя в то же время все ценнос-
ти индивидуализации, обретенные обезьяной. Но клетка может быть разруше-
на в одну секунду. Кришна в золоте разметал это убежище довольно быстро.
Мы должны найти спусковой крючок, пружину -- механизм вуалирования.
     Так что той ночью нечто развуалировалось. В дальнейшем мы еще будем
изучать последствия этого переживания,  которое подняло почти столько же
мистерий, сколько развеяло. В действительности, у нас нет средств понять
это,  пока еще нет.  Но есть факт.  Той ночью Мать впервые почувствовала
Сверхразум прямо в своем теле.  Это больше не было нечто "позади" или  в
глубинах Несознательного, больше не было нечто "где-то там" в некоем ви-
дении "будущего" (снова те  нереальные  "дистанции",  нет  "будущего"!).
Можно было бы сказать,  что расстояния уменьшились или внезапно исчезли.
Это было в ее теле.  Это было там и переносилось с трудом. Супраменталь-
ный  свет вошел прямо в мое тело,  не проходя через внутренние существа.
Такое случилось впервые.  Он вошел через ступни...  Действительно, очень
символическая деталь. Красный и золотой цвет -- чудесный, теплый, интен-
сивный. И он поднимался и поднимался. И по мере того, как он поднимался,
росла  также лихорадка,  потому что тело не было приучено к подобной ин-
тенсивности.  Когда весь тот свет подошел к голове,  я думала, что взор-
вусь  и поэтому должна была остановить это переживание.  Но затем я ясно
получила указание принести вниз Мир и Покой,  чтобы расширить все созна-
ние этого тела и все клетки, так чтобы они могли выдержать супраменталь-
ный свет.  Так что я расширяла его, и по мере того, как поднимался свет,
я  привнесла вниз необъятность и невозмутимый покой.  И внезапно,  после
краткого мгновения обморока...  я оказалась в другом мире,  но не "отда-
ленном". Этот мир был почти также субстанционален, как физический мир...
И здесь мы уже отмечаем заметную разницу  от  переживаний  серии  A,  B,
C...,  переживания "супраментального корабля",  например:  казалось, что
тот "другой мир" становился более субстанциональным  с  тех  пор,  более
близким к нам,  как если бы восстанавливалось "пропущенное звено"! И за-
тем Мать внезапно обнаружила Шри Ауробиндо,  живущим -- как если бы  ис-
чезла вуаль смерти.  Как если бы то, что составляет смерть, также затем-
няло материю и материальное восприятие. В том свете -- том свете в мате-
рии,  в теле Матери (этот свет даже вызвал лихорадку) -- смерть была от-
менена или же была устранена вуаль смерти,  было восприятие без  смерти.
Смерть  составляет вуаль,  и "другая сторона" смерти не где-то,  в некой
"нематерии", а в материи -- истинной материи. Материи, которая освещает,
настоящей материи.
     Мир, почти столь же субстанциональный, как физический мир. Там были
комнаты -- комната Шри Ауробиндо с кроватью,  на которой он отдыхал -- и
он жил там,  он был там ВСЕ ВРЕМЯ:  это был его дом.  Там была даже  моя
комната,  с  большим  зеркалом наподобие того,  какое есть у меня здесь,
расческами и всем прочим. И субстанция тех предметов была почти столь же
плотной,  как  в  физическом  мире,  но они имели свой собственный свет:
предметы были не просвечивающими,  не прозрачными,  а  само-светящимися.
Предметы  и  субстанция комнат не имели непрозрачности физических объек-
тов:  они не были тяжелыми и сухими,  как в физическом мире. И Шри Ауро-
биндо был там,  в своей величественности и изумительной красоте.  У него
были те же великолепные волосы,  что и прежде.  Это было так  конкретно,
так вещественно...  я оставалась там в течение часа (я взглянула на свои
часы перед этим переживанием и после него). Я заговорила со Шри Ауробин-
до...  Он не сказал ничего. Он спокойно меня выслушал и взглянул на меня
так,  как если бы все мои слова больше не требовались:  он понимал все и
сразу же... А когда я "пробудилась", у меня больше не было обычного ощу-
щения возвращения издалека и входа в свое тело.  Нет,  это  было  просто
так,  как если бы я была в том "другом мире",  затем сделала шаг назад и
снова очутилась бы здесь.  Мне потребовалось добрых полчаса,  чтобы  по-
нять,  что этот мир здесь существовал также,  как и другой, и что я была
больше не на той стороне,  а здесь,  в мире лжи.  Я забыла все -- людей,
вещи,  что мне следует делать;  все исчезло,  как если бы вовсе не имело
реальности.  Ты понимаешь, это не так, как если бы тот мир Истины должен
быть создан из ничего: он полностью готов, он здесь, как подкладка наше-
го собственного мира. Все там. ВСЕ там.
     Все это начинено необъяснимыми мистериями;  однако то, что последу-
ет, возможно, прояснит это. Но лично меня прежде всего поразил один воп-
рос: почему  Матери  потребовалось девять лет -- с 1950 до 1959 -- чтобы
найти Шри Ауробиндо?... В течение девяти лет она не находила пути. Поче-
му?
     Конечно, она встречала его в ментальном мире,  как и в витальном  и
психическом, что случается с большинством из нас (по крайней мере, с те-
ми, кто сознателен), кто встречает так называемых мертвых после их физи-
ческого исчезновения.  Просто  идешь в ментальный или витальный мир.  Но
здесь именно через свое тело нашла она путь,  именно  сознание  ее  тела
нашло путь. Поэтому, очевидно, что это материальный мир, но другой мате-
рии, отличной от той,  которую воспринимают наши обычные чувства -- дру-
гой материи,  или той же самой, но по-другому воспринимаемой? Иными сло-
вами, она провела те девять лет,  выстраивая недостающее звено (или поз-
воляя ему  строиться)  в  восприятии тела или в материальной субстанции.
Когда восприятие было прочищено,  она увидела: увидело сознание ее тела.
И вещи уже были менее "удаленными",  чем в видении ряда A, B, C... , они
уже были более физическими,  почти такими же вещественными, как физичес-
кий мир.  Но если они могут "подходить ближе" друг к другу, то насколько
они могут приблизиться,  где разграничительная линия?  Действительно  ли
эти миры  останавливаются где-то,  не будут ли они подходить все ближе и
ближе? Исчезнет ли в некоторый момент разграничительная линия? И, прежде
всего, почему существует разграничительная линия, где эта линия, где ву-
аль? Что составляет вуаль?... Вуаль может быть устранена. Нечто завуали-
ровано в нашей материальной субстанции, в нашем материальном сознании. И
все же,  -- сказала она, -- требуется немного, совсем немного, чтобы пе-
рейти от  этого мира к другому,  ЧТОБЫ ДРУГОЙ МИР СТАЛ ОЩУТИМО РЕАЛЬНЫМ.
Совершенно достаточно маленького переключения  или,  скорее,  маленького
обращения во внутренней позиции. Как бы выразиться?... Это неуловимо для
обычного сознания:  достаточно малейшего сдвига, изменения в качестве...
чтобы перейти из этого мира в другой,  или чтобы другой мир пришел сюда?
В каком направлении это произойдет? Вероятно, ни в том, ни в другом! Как
только спадет  вуаль,  это  пойдет  во всех направлениях -- но она может
спасть. Требуется лишь "переключатель".  Мы должны найти "переключатель"
в своей субстанции.  Возможно,  этот переключатель делается сам по себе,
неведомо нам,  как он делался в Матери,  неведомо для нее, в течение тех
девяти лет?...  Возможно, Мать стирала вуаль в своем теле, устанавливала
окончательную связь в своем теле -- если одно тело,  один кусок  материи
установит эту связь,  то это будет означать,  что все тела,  вся материя
может установить такую же связь.  У меня очень сильное ощущение, -- ска-
зала она, -- что чтобы "сконденсировать" тот мир, будет достаточно того,
чт