огу
это пожелать,  это же БОЛЕЗНЬ" -- полная комедия.  Это "болезнь".  Затем
нечто, некая глобальная мудрость,  говорит:  успокойся,  успокойся... не
оставайся привязанным к своей болезни!  И они соглашаются -- "соглашают-
ся", как дети,  которые получили нагоняй:  хорошо, хорошо, мы попробуем.
Они пытаются  -- мгновенно возвращается маленький свет:  тебе нужно лишь
пожелать его.  И раз или дважды,  в той или иной вещи,  в ТОЙ ТОЧКЕ, они
согласны --  в следующую минуту все кончено!  Нет больше болезни.  Да не
через минуту, через секунду -- кончено. Затем клетки припоминают: но как
это произошло?  У меня болело здесь...  Хоп,  все вернулось! И постоянно
разыгрывается одна и та же комедия. Поэтому, если они действительно изв-
лекли урок...  О, они учатся все время, все время. Все, все происходящее
всегда является уроком,  всегда.  Всегда, всегда: все раздоры, все труд-
ности, все  так называемые болезни,  все расстройства,  все приходит для
того, чтобы дать тебе урок -- раз уж урок дан,  с этим покончено.  Но мы
столь медлительны  и  неуклюжи,  нам требуется так много времени,  чтобы
ОСОЗНАТЬ, что это урок, что он продолжается и продолжается... Тело начи-
нает извлекать свой урок.  И так, вместо эгоистического ответа: "О, нет!
Я не хочу этого,  я нисколько этого не хочу!  Я 'выше' этой слабости или
этого расстройства,"  [и  Мать  засмеялась]  оно позволяет этому прийти,
принимает его и видит,  каково решение.  Другими словами,  вместо старой
привычки: отвержения жизни,  отвержения трудности и расстройства и бегс-
тва в Нирвану, это принятие всего -- и Победа.
     Полное принятие,  чтобы найти настоящий механизм каждой вещи, найти
то, что за дверью. Другое лицо вещи, чем она действительно является, без
искажения разума,  без искажения чувств и реакций,  искажения "заболева-
ния" и смерти и всего.  Сеть.  И Мать добавила: Жизнь находится на грани
того, чтобы  стать чудом -- но мы не знаем,  как жить.  Нам нужно больше
учиться. Когда мы научимся,  это действительно будет нечто.  И затем, по
мере того, как принятие становится совершенным, по мере того, как перес-
таешь приклеивать "да" и "нет" ко всем вещам,  обстоятельствам и  наход-
кам, тогда начинаешь плыть в "вещи",  в другой вещи, в Очевидном, и отк-
рываешь чудесную организацию:  Все приходит для того, чтобы ты сделал по
возможности более быстрый прогресс,  все: препятствия, противоречия, не-
понимания, бесполезные преследования,  все,  все,  все,  чтобы ты сделал
прогресс. Это значит,  заставить тебя коснуться одной точки, другой точ-
ки, затем еще одной, и заставить тебя прогрессировать как можно быстрее.
Если ты как-то не заинтересован в этой Материи, то как она изменится?
     И все эти двери открываются налево,  направо,  на каждом шагу  и  в
каждую минуту,  в каждом жесте, в каждой глупости, впускают воздух в су-
щество, в повседневную жизнь -- и даже в тело.  Все начинает становиться
пористым.
     Не понимая этого,  мы подошли к Великой Двери: физической универса-
лизации.
     Мы стали широкими, как по волшебству.
     Маленькое мерцание мерцает повсюду.

     XIV. МЕХАНИЗМ ЗАРАЖЕНИЯ

Свечение клеток

     Примечательно то,  что  чтобы  переоткрыть  чистое функционирование
маленькой клетки,  нужно идти к краю вселенной,  и переоткрыв  маленькую
клетку такой,  как она есть, мы можем в ней действовать так, как если бы
мы воздействовали на всю остальную вселенную и жили бы повсюду  во  все-
ленной. Чистая маленькая клеточная точка, как она есть, не только содер-
жит все непостижимым образом -- гигантская точка,  сказал Шри  Ауробиндо
-- но  что  еще более непостижимо,  эта точка не расширяется неимоверно,
чтобы поглотить или охватить все в своем сознании - нет: эта точка нахо-
дится везде,  мгновенно;  это  не внезапная сумма миллиардов точек,  это
каждая из миллиардов точек, столь же "своя", как она сама. И как нам по-
нять это?  Несомненно,  это нужно не понять, а пережить. В любом случае,
материалистические ученые поступят правильно,  отметив этот факт. Несом-
ненно, Эйнштейн очень хорошо понял бы "математическую формулу" Шри Ауро-
биндо и запинающиеся не-формулы Матери,  когда она наталкивалась на вещи
в своем непостижимом лесу,  который вел все кругами и кругами... возмож-
но, просто вокруг одной и той же точки. Однажды -- позднее -- по запросу
одного профессора, я спросил Мать: "Но как бы там ни было, на что похожа
настоящая, чистая клетка,  как она работает,  какова в ней связь?"  Мать
начала отвечать мне своим мягким и тихим голосом,  теми капельками слов,
которые казались  приходящими  издалека,  далекого-далека,  прерываемыми
вспышками света  и  остающимися как-то погруженными в молчание снега,  а
затем внезапно конденсирующимися подобно неким чистым маленьким  жемчуж-
ным капелькам на листе лотоса:  они сияли,  это были больше не слова,  а
некая вибрация,  содержащая весь смысл, полный и очевидный -- это невоз-
можно передать  с помощью бумаги и чернил...  Клетки,  - сказала она,  -
имеют внутреннее строение или структуру,  соответствующую структуре все-
ленной. Так  что  связь  устанавливается между идентичными внутренними и
внешними состояниями, подразумевая, что клетка в своей внутренней струк-
туре воспринимает  вибрацию соответствующего состояния всеобщей структу-
ры. Затем она закрыла свои глаза (но она почти всегда говорила с  закры-
тыми глазами, как будто бы из далеко-далека и в то же время с таким при-
сутствием, что вы как бы чувствовали все в  своем  теле):  Некто  --  не
знаю, кто -- только что показал мне...  Была большая рука человека,  и в
ней было... не яйцо, но он сказал мне, что это был образ клетки. Это был
некий объект, который казался мне таким вот большим [около трех дюймов],
прозрачным и живым -- он жил. И он показал мне различные внутренние сос-
тавляющие клетки и их связь с центром. И абсолютно точное видение, столь
точное, что я была поражена,  я  просто  выдохнула  "О!"...  Объект  был
странной формы,  не  совсем  как яйцо,  а уже на с одного конца и...  не
знаю, как описать это.  Объект был светлым и удерживался двумя пальцами,
вот так.  И он показал мне его различные свечения. Периферия была наибо-
лее темной [и мы гадаем,  не является ли эта темнота на самом деле нача-
лом сети,  одеянием клетки,  темной оболочкой физического разума], и чем
глубже ты погружался в объект,  тем более светлым он становился, а центр
был абсолютно светлым,  ярким, то есть ИЗЛУЧАЮЩИМ. И были различные цве-
та, не очень выраженные, но явно разные. Одни области были немного голу-
боватыми, другие...  Всевозможные вещи, объект был очень сложным, с раз-
личными свечениями. И СВЯЗЬ УСТАНАВЛИВАЛАСЬ ОТ СВЕТА К СВЕТУ.
     Я сразу же спросил Мать,  означает ли это, что центральный свет ра-
ботает, затрагивая соответствующее свечение.  Да,  так оно и есть, через
внутренний контакт существа.  Было такое впечатление,  что каждая клетка
является миниатюрным миром, соответствующим всему миру.
     Так мы начинаем ухватывать ключ к "материальному заражению". Мы на-
чинаем видеть огни настоящего свечения Материи...  Чтобы ухватить свече-
ние пульсара из дальних уголков вселенной, вам нужен синхронный радиоте-
лескоп, то есть,  настроенный на ту же самую волну. Центральные свечения
клетки абсолютно  синхронны.  Они  видят друг друга и знают друг друга и
отвечают друг другу через все пространство и все тела.
     Естественно, ученые скажут,  что никогда не видели свечение клетки.
Демокрит и Лукреций никогда не видели атомов,  и все же они были первыми
атомистами.

Смена курса

     Но сначала Мать должна была выбраться из темного одеяния физическо-
го Разума,  толстой корки, которая препятствует чистому функционированию
и заключает все в свою тюрьму.  Мать "извлекала урок", как она говорила.
Она открывала все маленькие закрытые двери: в повседневных обстоятельст-
вах, в своих встречах и своих жестах.  Она принимала все  в  совершенной
прозрачности. Если  отказывалась  единственная маленькая вещь,  то дверь
мгновенно захлопывалась -- крохотная дверь,  подобная двери ко всему  --
вы оставались запертыми в тюрьме.  То есть, все происходило таким же ес-
тественным образом, как кристалл пропускает через себя свет. Уже во вре-
мя своих самых первых переживаний Мать заметила: Чтобы иметь совершенное
и тотальное сознание мира,  как он есть во всех деталях,  следует прежде
всего перестать иметь какие-либо персональные реакции по отношению к лю-
бой детали,  И ДАЖЕ ЛЮБОЕ ДУХОВНОЕ ПРЕДПОЧТЕНИЕ по поводу того,  как все
должно быть. Другими словами, полное принятие в совершенной нейтральнос-
ти и индифференции -- совершенно необходимое  условие  для  того,  чтобы
иметь знание через интегральное тождество.  Знание посредством отождест-
вление, что означает,  что знаешь что-то потому что им являешься: знаешь
аметист или м-ра Смита благодаря тому, что сам становишься аметистом или
м-ром Смитом. Если есть хотя бы одна деталь, сколь малой бы она ни была,
которая отклоняется от нейтральности, то эта деталь также отклоняется от
идентификации. Дверь захлопывается.  И,  любопытно,  если хотя  бы  одна
дверь закрыта,  то  все так,  как если бы все остальные двери не были бы
по-настоящему открыты.  Здесь также малюсенький  уголок  или  мельчайшая
точка содержит  в  себе всю Стену.  Каждый имеет где-то микроскопическую
стену.
     Но эти стены в теле очень полезны,  пока рядом другие виды!  Как же
существовать, когда остаешься не только беззащитным и на милости  каждо-
го, пожираемым  каждым,  но в то же время и стоящим на двух человеческих
ногах? Это был довольно жестокий "урок", поистине -- ужасный из-за того,
что кто-то  должен  был открыть путь:  в конце концов,  кто-то же должен
сделать работу!  - сказала она;  позднее это станет Центральным Парком с
протоптанными аллеями и маленькими указателями.  Она подвергала себя не-
вероятному разрушению;  мы даже не можем себе представить, до какой сте-
пени. До такой степени,  что вы чувствуете, что не можете идти, не оста-
вив все и не балансируя на грани жизни.  Она оставила даже всякую  йогу,
даже всевышние и божественные духовные реализации -- я готов был сказать
даже Божественное -- и даже мысль или волю  к  тому,  что  трансформация
"должна" быть  выполнена,  это  или то "должно"...  все рушилось -- даже
Цель. Невозможно вообразить, чем является та "нейтральность". В действи-
тельности, это разрушение тюрьмы:  золотой тюрьмы, как любой другой. Ду-
ховной тюрьмы вместе с остальными. Ты знаешь, открепленность этого вида,
да, она увеличилась до такой степени,  что сейчас включает все,  включая
любую деятельность на земле -- вероятно,  это было необходимо... Это как
если бы  распались некоторые вещи.  Они были связующим звеном между моим
сознанием и работой (не мои собственные связи, потому что у меня не было
никаких связей, а связи тела, всего физического сознания, всего, что со-
единяет его с окружающими вещами,  с работой и прочим вокруг меня),  что
же, они распадаются,  распадаются,  распадаются...  Все больше и больше.
Прежде я обычно использовала способность схватить вещь и держать ее,  но
затем пришла какая-то открепленность:  все отваливалось повсюду,  везде,
везде... Да, ты знаешь, это трансформация -- не шутка! Вчера у меня было
живое впечатление того,  что все эти построения, привычки, способы виде-
ния и обычные реакции, все это разрушалось -- полностью. И я была погру-
жена в нечто... совершенно другое. Нечто... я не знаю.
     Это "нечто" было началом нового вида.  Было  27  марта  1961  года.
Нельзя сделать  новый вид,  оставаясь в старом,  это очевидно;  но когда
уходит сам свет старого вида,  это становится... опасно. Матери было во-
семьдесят три года.
     И действительно ощущение того,  что ВСЕ,  что было прожито или  из-
вестно или  сделано,  все то является полной иллюзией -- вот через что я
прошла вчера вечером... Одно дело, когда имеешь духовное переживание то-
го, что материальная жизнь -- это иллюзия (некоторых людей это шокирует;
что касается меня,  то я нашла это столь чудесно прекрасным и радостным,
что это  было  одно  из наиболее прекрасных переживаний моей жизни),  но
здесь, как раз все духовное построение,  которым ты жил, становится пол-
ной иллюзией! Не той же иллюзией, а более серьезной иллюзией. А я не ре-
бенок, я здесь сорок семь лет!  И,  да,  где-то шестьдесят лет я  делала
сознательную йогу со всем,  что воспоминания -- воспоминания бессмертной
жизни -- могут принести тебе. А теперь посмотри, где я! Так что... когда
Шри Ауробиндо говорит,  что нужно запастись выдержкой,  я думаю,  что он
прав...  Абсолютность Победы вне вся-ко-го сомнения,  только я не говорю
это в масштабах нашей маленькой ментальности.  Но как раз нам предостав-
лено право ИЗМЕНИТЬ КУРС -- это то,  что от нас ожидается: сменить курс,
перестать продолжать ходить кругами.  И бесполезно сдаваться, потому что
затем придется начать все снова.  Это то,  что я всегда говорю: это воз-
можность, иди прямо до конца. Нет смысла говорить: "О, я не могу!" пото-
му что в следующий раз будет еще труднее.
     Эта "более серьезная иллюзия",  несомненно, дает нам некую пищу для
размышлений. Никто не может по-настоящему  измерить  глубину  революции,
которую она  совершала  -- революции не в голове,  а в теле,  в Материи.
Ученики все еще были поглощены Бхагават-Гитой и медитациями или  сравне-
нием Шри Ауробиндо и Терьяра де Шардена.  Мы все больше и больше понима-
ем, почему Шри Ауробиндо уделял так мало внимания своей письменной рабо-
те: Сверхразум сам объяснит себя.  Однажды, к моему изумлению, Мать даже
сказала мне,  что вся Адженда могла бы исчезнуть, и все же Действие было
бы сделано. Но, все равно, это разрушение (это разорение "старого пути",
мы могли бы сказать, эта "смена курса" к другой вещи) головокружительно.
Ибо она теряла опору не только во внутреннем существе, но и в теле. Вне-
запно произошла забавная вещь: я больше не могла подниматься по ступень-
кам! -  призналась она мне.  Я больше не знала,  как подниматься по сту-
пенькам! То же самое однажды произошло посредине ланча: я больше не зна-
ла, как  есть!  Все обычные действия были подорваны в своей основе,  так
сказать. А что касается работы, я не могу ее делать. Я не могу работать.
Даже простейшую вещь,  которую я должна вспомнить,  я не могу вспомнить.
Но она улыбнулась:  Что же, это будет длиться столько, сколько и должно.
Все же она продолжала видеть всех тех людей, одного за другим, каждый из
которых приносил ей "свою долю  беспорядка"  и  подсознательных  мыслей:
"Мать теряет голову, Мать помешалась, Мать больна, Мать..." И всякий раз
было так,  как если бы преклонный возраст и болезнь входили в ее тело --
обострялись в ее теле,  но это было частью того гипноза,  который должен
быть выкорчеван,  выкорчеван из этой субстанции.  И затем внушения враж-
дебных голосов:  "Ты думаешь,  что понемногу трансформируешься? Ты дума-
ешь, что эта старая Материя собирается  измениться,  ты  думаешь...?  Но
только взгляни  на себя,  это все чушь..." И тело очень хорошо осознает,
что оно за миллионы миль от трансформации.  Так что...  так что не очень
трудно убедить его.  Гораздо труднее дать ему уверенность, что все будет
по-другому. Оно даже не очень хорошо понимает,  как может быть по-друго-
му! И как можно понять нечто, что не является продолжением или улучшени-
ем предыдущего состояния, понять нечто, что по-настоящему является "неч-
то иным" -- нечто иное во тьме. Оно не существует. Если бы оно существо-
вало, то было бы сделано! Его нужно сделать, чтобы возникло, или его на-
до раскрыть. Чтобы добраться туда, ты должен принять пока то, чтобы быть
совершенно глупым! Так, я вижу внешний мир, людей вокруг себя, кто смот-
рят на  меня и говорят себе:  "Да,  Мать впадает в детство!" Их вибрации
приходят и затрагивают меня. И, к сожалению, иногда они способны встрях-
нуть меня... То, что необходимо, это оставить ВСЕ: всю силу, все понима-
ние, весь интеллект, все знание, все, чтобы стать совершенно несуществу-
ющим -- вот что важно.  Уничтожение старого вида. Но то, что все затруд-
няет, это в точности атмосфера:  что люди ожидают от тебя, что они хотят
от тебя,  что они думают о тебе -- это такая досада! О, это как рой мух,
которые приходят, приходят и приходят, отсюда, свыше, снизу... Тебе нуж-
но тратить все свое время, чтобы отгонять их прочь. Мы еще должны начать
осознавать тот чудовищный коллективный гипноз...  как если бы  весь  мир
был охвачен сетью гипноза,  который заставляет видеть определенным обра-
зом, чувствовать, переживать, жить определенным образом; и тело охвачено
гипнотической сетью -- ее следует снять не только с себя,  но и со всего
мира! Мать однажды сделала одну заметку,  которая оставила  меня  крайне
озадаченным, как если бы она прикоснулась к некому Секрету,  который не-
возможно расшифровать:  Тело,  видимая форма,  является в той же степени
(по меньшей мере, в той же) результатом способа, которым видят тебя дру-
гие, как и того способа, каким ты являешься собой.
     Вся земля должна сменить курс.

Состояние гармонии

     И все же ключи начинали появляться один за другим, маленькие струй-
ки с  "другой  стороны",  которую Мать часто называла "состоянием Гармо-
нии", а Шри Ауробиндо - "Супраменталом":  По мере того,  как растет  эта
открепленность, все более и более нарастает реальность Вибрации и,  осо-
бенно, вибрации божественной Любви -- выходя за размеры тела, ты понима-
ешь: грандиозным образом,  грандиозным!  Это...  тело начинает ничего не
чувствовать, кроме этого.  Это как если бы я жила, как если бы ТЕЛО жило
-- несмотря на все эти заболевания и атаки, все эти злые воли, преследу-
ющие его -- в ванне божественной вибрации.  Купание, нечто... громадное,
безмерное, необъятное, совершенно безграничное, и с такой стабильностью!
Клеточная универсальность.  Почти как если бы другой  тип  божественного
появлялся из  Материи  или начинал расти через ячейки сети;  но когда мы
говорим "другой тип",  то имеем склонность представлять ту же самую вещь
с некоторыми улучшениями или различиями, сверх-бога нашего мира: Хорошие
вещи стоят не большего,  чем плохие!  - воскликнула Мать. Это не ТО. Бо-
жественное -- это нечто другое.  Действительно, чем может "Божественное"
реально быть для тела?  Очевидно, это не Завет нового типа: тело пульси-
рует, дышит,  вибрирует  --  у него вовсе нет идей (слава "богу"!).  Это
другой способ пульсирования,  дыхания,  вибрирования,  сообщения, связи.
Это не вера,  это дыхание. Это не заповедь бога, это безошибочная вибра-
ция доставляет вас точно в нужное место,  как угря в Гольфстрим,  и зас-
тавляет вас  сделать  нужный жест.  Это другой способ бытия.  Это другое
состояние. Мы полностью отравлены нашим ментальным представлением о  Бо-
ге. Все великие Школы,  великие Реализации,  великие... (а религии нахо-
дятся еще ниже),  все это,  какое все это ребячество!...  Я смотрела  на
связи, которые  я  имела  со всеми теми великими существами мира богов и
высших сфер,  это совершено объективные и очень известные связи, которые
я обычно  имела со всеми теми существами -- все это хорошо,  но для меня
это практически древняя история!  Чем теперь "я" являюсь,  это ЗДЕСЬ, на
земле, в теле. Это тело, Материя, это на земле. И, по-правде говоря, те-
ло не очень то заинтересовано во вмешательстве всех тех существ, которые
на самом  деле  вовсе ничего не знают!  Они не знают настоящей проблемы;
они живут в том месте,  где нет проблем! Они не знают настоящей проблемы
-- настоящая проблема здесь...  И есть некая уверенность, глубинах Мате-
рии, что решение лежит ЗДЕСЬ -- это  очень  сильная  уверенность,  очень
сильная. О,  как шумно, как высокопарно, как тщетно ты пытаешься! -- иди
глубоко внутрь,  очень глубоко,  и оставайся очень спокойным,  тогда  ТО
придет. И ты не можешь понять: нужно лишь БЫТЬ. Ты не можешь понять, по-
тому что используешь инструме