казы,  изображающие
будущее, и все детские журналы,  нескончаемо изобретающие мир, еще более
оснащенный чудодейственными супермашинами -- никто не смотрит в  направ-
лении упрощения приспособлений,  прямой мощи. И чем более чудодейственны
их машины, тем более хмуры лица людей, использующих их.
     Мать искала  именно переход к третьей позиции на базисе мира.  Чудо
земли.
     Все время, все время, без перерыва -- все время тело сталкивается с
этим переживанием:  когда вы таковы [Мать поворачивает два пальца в одну
сторону], то есть, повернуты к Божественному, вещи организуются чудесным
образом -- чудесным, это невероятно; и достаточно быть вот так [Мать по-
ворачивает свои пальцы в другую сторону,  как если бы она пересекала не-
видимую стену], чтобы все стало отвратительным, пошло наперекосяк и ста-
ло скрипеть:  просто микроскопическое движение. И это включает микроско-
пические и неважные вещи,  ты понимаешь -- другими словами, ВСЕ, будь то
"важное" или "неважное", это вовсе ничего не значит -- все просто стано-
вится чудесным,  и все же это то же самое!  Но в одном случае ты в боли,
ты страдаешь,  ты чувствуешь себя несчастным, а в другом случае... И это
та же самая вещь. Это просто так [Мать резко поворачивает свои пальцы из
одной стороны в другую], это не требует какого-либо времени, нет никако-
го предупреждения или чего-то подобного:  это просто  флип-флоп!...  как
если бы указать,  сколь глупым является тело. Это нечто довольно глупое,
как живая демонстрация чудесного Сознания,  которое грядет и  в  котором
все  исчезает как...  как нечто утратившее уместность или реальность,  и
которое просто исчезает. И также демонстрация, что это не только вообра-
жаемо, а ФАКТИЧЕСКИ: демонстрация Мощи, так что все это... вся эта тщет-
ная греза жизни,  как она есть,  может превратиться в чудо,  просто  вот
так,  просто  с тем обращением сознания.  Это переживание повторялось во
всех деталях и в каждой области,  как живое  доказательство.  И  это  не
включает в себя "длительный процесс" трансформации,  это нечто, что вне-
запно переворачивает все...  И все то же самое,  ничто не двинулось,  за
исключением сознания. Я могла бы выразиться так: тело чувствует, что за-
жато в чем-то -- да,  зажато -- зажато как в ящике,  но оно видит сквозь
него;  оно  видит и может также действовать (ограниченным образом) через
нечто,  что еще здесь,  но должно исчезнуть. Это "нечто" производит впе-
чатление заточения. Как оно собирается исчезнуть? Этого я еще не знаю.
     Универсальный "ящик".
     На уровне клеток.
     И Мать осталась задумчивой: То, что нам нужно найти, это связь меж-
ду сознанием в ОДНОМ теле и сознанием целого.  До какой степени есть за-
висимость и до какой степени они независимы;  то есть, до каких пределов
тело может быть трансформировано в своем сознании (и,  следовательно,  в
своей видимости) без...  без того, чтобы трансформировалось все бытие --
до каких пределов?  До какой степени трансформация целого необходима для
трансформации одного тела.  Это предстоит еще найти...  И она  добавила:
Видение коллективного прогресса (наше поле опыта -- это земля),  произо-
шедшего на земле, очень ясно, но, взглянув на прошлое, может показаться,
что все еще требуется значительное время,  чтобы все было готово к изме-
нению... И все же, есть почти обещание... что будет внезапное изменение.
Так что тело все пытается и пытается ухватить секрет.
     Всемирное обращение сознания?
     Последний "бунт", объявленный Шри Ауробиндо, конец ментального ящи-
ка.
     Но Разум не собирается делать никакого обращения,  он слишком занят
своими высшими кувырканиями:  обращение сознания тела... которое откроет
ящик несмотря на нас?
     Как произойдет трансформация мира -- или, возможно, она происходит?
     Как произойдет переход от ложной материи к истинной Материи?
     И что это за истинная Материя, как она работает?
     Казалось, что тело Матери стало лабораторией Нового Мира.

     XX. ИЗМЕНЕНИЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

Клеточный мост

     Мать получала ответы на свои вопросы в своем собственном теле.  Она
переживала ответ, не зная ясно здесь, снаружи, что все это означает, по-
мимо того,  что это была странная жизнь, становящаяся все более странной
с каждой минутой, где казалось, что две крайности невероятного великоле-
пия и  нависающей дезинтеграции постоянно переплетались:  Продвижение по
очень острой кромке между двумя обрывами. И никогда не было уверенности,
что это "правильный" путь -- хотя,  вероятно, все было правильным путем.
В первый раз, когда я увидела Шри Ауробиндо, он сказал мне: "Другие при-
ходили подготовить почву и уходили,  но теперь это вопрос ДЕЛАНИЯ..." Он
тоже ушел.  Он ушел. Верно, что он сказал мне: "Именно ты сделаешь это",
но он никогда...  Ты понимаешь, он сказал это так, походя, как он обычно
говорил. Это не было чем-то,  что наполнило бы тебя  абсолютной  уверен-
ностью... И не могу сказать,  что я задаю вопрос, потому что это не вер-
но, я не спрашиваю,  но обе возможности здесь; да, нет ответа, что будет
то или другое. Есть моменты, когда у меня возникает видение, что все бу-
дет кончено, а в следующую минуту появляется возможность пройти до конца
трансформации. Временами,  когда  все  это  полностью путается,  когда я
спрашиваю Уверенности -- я ясно вижу,  я очень ясно вижу, что если клет-
кам моего тела, телесному сознанию сказать: "Вы бессмертны; все это, все
эти трудности являются просто переживаниями; страдание, которому вы под-
вергаетесь,  не имеет значения,  это кажущееся разложение не важно:  все
это просто необходимые переживания,  и вы дойдете до конца этого  опыта,
то есть,  до конца трансформации"; если бы так было сказано, тогда, оче-
видно,  это было бы не больше,  чем детской игрой -- выдержать трудности
-- это пустяк. Но мне никогда так не говорилось! Мне никогда не давалась
Уверенность -- время от времени, тело оказывается в неком состоянии, яв-
ляющемся состоянием бессмертия. Но это не постоянно, это зависит от дру-
гих вещей; и в ту минуту, когда это "зависит", больше нет всевышней Уве-
ренности.  И в то же время нечто вырисовывается:  возможно,  клетки пол-
ностью ослабили бы свое усилие.  Если бы им было сказано: "Это не важно,
все это не имеет значения, потому что вы протяните до того момента, ког-
да все не будет закончено",  тогда,  возможно, они бы ослабили свое уси-
лие. Так это все и идет, я продолжаю идти этим путем и не знаю, что про-
изойдет завтра.  Вчера я могла бы сказать:  да, возможно, это конец... А
затем,  когда исчезает это состояние и приходит другое, ты говоришь: Что
ты имеешь в виду,  умереть?  Как ты можешь сказать такое?  И это не так,
что  эти  два "состояния" сменяют друг друга,  одно в противопоставление
другому -- это вовсе не так,  они почти одновременны! Но иногда ты смот-
ришь этим образом,  иногда -- тем. И это все то же самое "нечто", являю-
щееся... Истиной. Нам очень трудно понять, что Всевышний делает все, все
время.  Вот в чем дело. И [добавила она, смеясь] мы лишь несмышленые де-
ти, которые хотят, чтобы все было по-другому, потому что они вовсе ниче-
го не понимают! Потому что мы думаем: о, если бы это зависело от меня, я
быстро бы выстроила вещи правильным образом -- и,  Бог знает, что значит
это "правильным образом"!
     Мать никогда не получала Уверенности -- никогда.  И можно  сказать,
что она не знала ничего до самого конца.  И я подозреваю, что здесь кро-
ется гораздо большая тайна,  чем мы можем  себе  вообразить.  Матери  не
предназначалось это знать.  Почему?  Не только для того,  чтобы избежать
ослабления ее усилия...  Возможно,  потому что был ужасающий тест, через
который нужно было пройти. Иногда мне кажется, что я ухватываю проблески
секрета этого конца.
     Вышеприведенные слова  датированы 1965 годом.  Будет еще 8 лет того
особенного состояния,  в котором жизнь и смерть кажутся идущими вместе в
каждое мгновение, почти без какого-либо перехода от одного к другому. Не
знаю, жива я или умерла,  - будет она мне часто говорить.  Возможно, она
разучивала новое состояние, которое не было ни жизнью, ни смертью. Новый
способ бытия.
     И все странным образом было по-другому,  даже беспокойным (для кого
угодно, кроме Матери) в том гибридном состоянии,  которое по  сути  было
одновременно обоими  сторонами барьера.  Возможно,  мы недостаточно бук-
вально понимаем,  что одновременно она была по-настоящему жива на  одной
стороне и фактически мертва на другой (нашей), все время поддерживая ви-
димость старой привычной жизни.  Да, мертва, и все же жива в то же время
-- попробуйте  вынести что-нибудь из этого!  Но в этом состоянии было не
так-то легко жить.  Как отреагировала бы рыба,  вытащенная из воды?  Да,
некоторым образом нужно быть на обоих сторонах одновременно, чтобы найти
тайну барьера.  Когда Мать сказала,  что она не знает, будет ли это "ко-
нец", она имела в виду конец смерти, можно было бы сказать: тело служило
необычным звеном между двумя сторонами...  как если бы клетки тела  были
местом встречи жизни и смерти,  мостом, той точкой, которая находится на
обоих сторонах.  Вот где проходит "барьер" или, скорее, где он исчезает.
Вот где на самом деле была тайна.  Вполне возможно, все странные пережи-
вания Матери сводились к одному-единственному переживанию:  исчезновению
барьера. Некое вторжения бессмертия в ту смерть, которой мы живем, "дру-
гого" мира в этот мир. Немного похоже на состояние постоянного воскреше-
ния. Мать  является тем исключительным эволюционным свидетелем,  который
постепенно рассказывает нам не только о том, на что похож другой мир, но
и как он может войти в этот. И, в конечном итоге, как он может трансфор-
мировать этот. Просто маленькой клеточной сутью. Клеточным мостом.
     Возможно, Мать -- это конец барьера между жизнью и смертью.
     Вот почему ей никогда не давалась уверенность. Она должна была най-
ти жизнь  в смерти.  И с новой глубиной я припоминаю слова Риш Вед:  "Он
раскрыл два мира (Землю и Небеса),  извечных и в одном гнезде" (Риг Веда
I.62.7). Живое тело отправляется исследовать состояние,  где все предпо-
лагаются мертвыми, состояние где-то там, в "мире ином", как обычно гово-
рят, и открывает другую физическую жизнь, оперирующую под нашими закона-
ми, и эта жизнь не в "ином мире",  она только отделена от нас неким кле-
точным мостом:  темной  периферией.  Запредельность  рыбы  -- это не мир
мертвецов, а просто другая физическая форма дыхания.  Жизнь и "смерть" в
одном гнезде.  Клетки -- это место очень тонкого "склонения", где смерть
трансформируется в нечто иное. Кажется, что если это сделано, то все бу-
дет кончено, и затем... будет нечто иное.

Парадоксальное состояние

     Я полностью осознаю,  что пытаюсь на неуклюжих словах и  с  бедными
аналогиями описать тот новый мир,  но что я могу поделать?  Как можем мы
мастерски описать то,  что еще не существует,  мы,  у кого еще нет языка
следующего мира! Как бы там ни было...
     Основная трудность во всех этих физиологических опытах -- они физи-
ологические, вы понимаете, не психологические: новая и неизвестная физи-
ология -- заключается в том, что требуется, чтобы тело продолжало жить в
состоянии,  противоположном всем законам тела;  почти можно сказать, что
тело должно жить так, как если бы не было тела! Но, возможно, это просто
явление гусеницы,  становящейся бабочкой -- и как можно стать бабочкой в
теле гусеницы?  Как можно поддерживать связь со старым телом,  то  есть,
оставаться  внешне  живым,  обладая в то же время модой жизни или бытия,
больше не принадлежащей гусенице?  Это парадокс,  проживаемый вплоть  до
если мы  пристально посмотрим,  то увидим
                                          одну
                                               привычку,  которая как бы
бабочка,  или я "жив", то есть я ползаю по земле, как и другие тела -- и
где же жизнь,  а где смерть?  Если в теле остается некий уголок, который
поддерживает точку зрения гусеницы,  то он мертв; этот уголок чувствует,
что  умирает;  но  если все маленькие уголки начинают трансформироваться
вместе,  тогда это выглядит так, как если бы вы подвергались радикальной
смерти.  И что для маленького уголка,  который летает,  который начинает
летать, что для него означает то "ползучее" состояние на другой стороне,
состояние умирающее, темное и жесткое? И, более того, все это проживает-
ся вместе,  одновременно,  в том же самом теле.  Странно...  Переживание
происходило  на всех уровнях тела и в каждой детали,  как если бы органы
или функции брались одно за другим, с них полностью бы стиралась их ста-
рая природа, и они бы снабжались другой, ужасающей способностью (ужасаю-
щей для органа,  который подвергается этой маленькой операции).  "Другая
вещь" всегда ужасна для старой вещи -- это ужасное чудо! И Мать говорила
столь часто,  все более и более часто: Не знаю, блаженство это или мука;
есть моменты,  когда хочется завопить, и в то же время я говорю себе: А!
Вот что такое блаженство!...  Я больше ничего не говорю,  потому что они
подумают, что я сошла с ума.
     Среди множества переживаний,  которые будут продолжать множиться  и
становиться хуже, как обычно, мы можем упомянуть то, которое произошло в
раннем 1968 (уже).  Мать заметила вечный Факт тотального  Сознания,  без
разделения, и нашего маленького индивидуального сознания,  которое фраг-
ментирует, разделяет,  отделяет, ставит все вне своей тюрьмы -- ведь, по
сути, весь  наш переход от гусеницы к бабочке является лишь переходом от
отделенного сознания к тотальному  сознанию,  что,  естественно,  должно
иметь свои  физиологические последствия и,  возможно,  в конечном итоге,
вызвать изменение формы.  Кажется,  что вселенная была создана для того,
чтобы реализовать  этот  парадокс  сознания Целого,  живущего (не только
воспринимаемого, но и живущего) в каждой части,  в каждом элементе, сос-
тавляющем Целое... И именно этот парадокс тело Матери воспроизводило фи-
зиологически. Так,  -- продолжала она, -- образование этих элементов на-
чалось с Разделения, и именно это Разделение породило деление между тем,
что мы называем "добром" и "злом",  черным и белым, ночью и днем... но с
сенсорной точки зрения,  в наиболее материальной области, можно сказать,
что это боль против Ананды [блаженства], эта тенденция имеет два полюса:
приятной или хорошей вещи,  неприятной или плохой вещи.  И как только ты
хочешь вернуться к Истоку,  эти две вещи стремятся снова стать одним.  И
есть совершенное равновесие,  то есть, невозможно больше деление, и одно
не влияет на другое -- эти две вещи поистине становятся одним -- вот где
следует искать известное Совершенство,  которое мы пытаемся обрести... И
это в точности ошибка разума -- хотеть выбрать  одну  вещь  и  отбросить
другую: все должно быть вместе -- что мы называем правильным, что мы на-
зываем неправильным,  что мы называем добром,  что мы называем злом, что
кажется приемлемым и что кажется неприемлемым, все это должно быть вмес-
те. Отвергать одно и принимать другое -- это по-детски. Это неведение. И
все ментальные трансляции, такие как представление об извечном Зле, рож-
дающее идею ада, или представление об извечном Добре... все это крайне и
совершенно по-детски. И именно здесь метафизика встречается с физиологи-
ей,  а парадокс вселенной -- с парадоксом тела Матери:  Все это  слишком
по-философски  на мой вкус,  это недостаточно конкретно,  но переживание
этим утром было конкретным,  и оно было конкретным из-за того,  что было
вызывано крайне конкретными ощущениями в теле; это было переживание при-
сутствия этой постоянной (кажущейся)  дуальности  или  противоречия  (не
только противоречия,  но и отрицания) между двумя вещами,  которые можно
взять в качестве символов: боль и Ананда. И истинное состояние (которое,
кажется,  невозможно сформулировать в словах в данный момент, но которое
проживается и чувствуется): тотальность, содержащая все, но вместо того,
чтобы содержать все как элементы, противоположные друг другу, это Гармо-
ния и равновесие целого.  И когда это равновесие реализуется в творении,
творение сможет продолжать прогрессировать без каких-либо "ломок".  Дру-
гими словами,  без смерти, мы готовы сказать,... но здесь мы снова попа-
даем в ловушку ментальности,  разводящей вещи к противоположным полюсам,
поскольку вот что Мать добавила:  Эти последние несколько дней, с повто-
рениями (методологическим образом, организованным абсолютной Организаци-
ей, далеко превосходящей все, что мы только можем о ней помыслить), было
состояние,  которое ведет к нарушению равновесия,  то есть, к разложению
формы, что мы обычно называем "смертью" (и это состояние переживалось до
крайнего предела,  как демонстрация), и в то же время было состояние (не
восприятие,  а состояние), которое препятствует этому нарушению равнове-
сия  и  позволяет идти нерушимому прогрессу.  И в сознании тела это дает
одновременное восприятие (по большей части одновременное) того, что мож-
но  было  бы  назвать  крайним  страданием  разложения и крайней Анандой
единства -- эти две вещи одновременно.  Так что, выражаясь обычными сло-
вами, крайняя хрупкость (больше чем хрупкость) формы и вечность формы...
Состояние смерти и состояние жизни, одновременно.
     Затем Мать добавила следующее, что, определенно, совершенно порази-
тельно на физиологическом уровне:  И это не только единение,  а сплавле-
ние, отождествление этих двух состояний является Истиной.  Именно едине-
ние обоих состояний ведет к истинному сознанию ("единение" все еще  под-
разумевает ощущение деления), отождествление этих двух состояний ведет к
истинному сознанию. Сплавление "жизни" и "смерти"... Третье состояние...
нечто. На границе между "жизнью" и "смертью",  на переднем крае предель-
ного страдания разложения нечто иное обретает форму, что кажется продук-
том сплавления этих двух вещей.
     И затем,  -- продолжала она, -- у тебя есть ощущение, что то созна-
ние является всевышней Мощью.  Ты понимаешь,  Мощь ограничивается проти-
востояниями и отрицаниями (наиболее сильная мощь -- та, которая преобла-
дает, но она полностью несовершенна). Но существует всемогущая Мощь, ко-
торая формируется сплавлением этих двух.  Это абсолютная Мощь. И если бы
ТО было физически реализовано... вероятно, это был бы конец проблемы.
     Больше не победа жизни над смертью, а трансмутация жизни и смерти в
третье состояние,  прямо здесь, на агонизирующей границе между двумя ми-
рами, на клеточном пороге,  который  кажется  мостом  между  "жизнью"  и
"смертью". Сердце Парадокса.  Место третьего состояния. И нам становится
все яснее,  что Мать подразумевала под "Не знаю, жива я или мертва... Не
знаю, блаженство это или мука."
     Кислород открытого воздуха мучителен для рыбы.
     Некое парадоксальное  состояние.  Или,  скорее,  ЭТО парадоксальное
состояние.
     Состояние амфибии.
     Переход к летающему виду,  который заключается на самом деле  не  в
отращивании новых крыльев, а в преобразовании смерти в новый способ жиз-
ни -- жизни без барьеров между этой и той стороной.  Потому что смерть и
жизнь одновременны...  и они -- нечто другое.  Нет больше сторон.  Целое
течет неразделенным.
     Возможно, это место настоящей Материи.

Урок чуда

     Это парадоксальное состояние без барьера медленно обретало форму  в
течение ряда лет; требуется долгое время, чтобы достичь этого клеточного
порога: надо вычистить слой за слоем,  отложившихся в ходе эволюции, все
остатки животного, растительного и минерального царств -- несметную при-
вычку,  составленную из миллиона привычек, которые образуют наш "естест-
венный" способ бытия. И все это составляет вуаль, сеть: темная запись на
поверхности клеток, которая продолжает и продолжает повторяться -- некое
"намагничивание" клеток, во многом подобное нашим магнитным пленкам. Вы-
ражаясь негативно,  мы могли бы сказать,  что мы должны стер