торый рекомендуется всеми духовниками -- а в том, чтобы устранить очки
восприятия или  что-либо,  что делает ее кошмаром;  и остаешься в той же
самой Материи,  настоящей вместо ложной.  И все изменилось.  Этот кошмар
или искажение вызывалось "я",  которое продолжало выстраивать мир вокруг
себя: оно оградило себя стенами в мире. Тогда как другая Материя не име-
ет "я",  или все есть "я",  и она "течет" без стен -- Материя течет. Нам
могут сказать,  что течет сознание или,  возможно, воображение сознания,
но не Материя. Нам могли бы заметить, что именно другое воображение соз-
нания делает Материю твердой!  Но дело в том,  что это  не  воображаемое
восприятие Разума, а клеточное восприятие, восприятие клеток -- действи-
тельно, они могут подхватить кровотечение неизвестного человека, удален-
ного на десять тысяч миль. Пока не доказано обратного, клетки сделаны из
Материи.  Но один раз в истории земли кто-то снял очки и  увидел  землю,
почувствовал и пережил землю так, как сама Материя чувствует и пережива-
ет ее,  непосредственно. Это явление мы изучаем. И весь вопрос состоит в
том, чтобы открыть, может ли это явление, новое восприятие трансформиро-
вать тело -- это тело, сделанное из ложной материи, можно сказать -- ко-
торое  служило эволюции,  будучи мостом на клеточном уровне к другой ре-
альности Материи (без тела -- этой "старой вещи",  как Мать называла  ее
-- мы бы никогда не сделали мост), или же иллюзия будет растворена вмес-
те с телом:  кожа, сброшенная гусеницей. То есть, мы идем на другую сто-
рону, в настоящую Материю, которая находится прямо здесь, но невосприни-
маема нашим обманывающим и искажающим восприятием. И тело сброшено.
     Кажется, что это не согласуется с фактами эволюции,  которая до сих
пор всегда поддерживала непрерывность своих тел и лепила  одно  тело  из
другого.
     И будь ли это вопрос "перехода на другую сторону" или  того,  чтобы
оставаться на этой стороне и комбинировать два способа в одном существе,
но как можно жить без физического "я",  без нечто,  что дает отдельную и
твердую уверенность посреди этой движущейся грандиозности мира?  На кле-
точном  уровне  нет  "я",  нет  необходимости  воспринимать  в  связи  с
"кем-то",  потому что этот кто-то везде одновременно;  я есть все, тогда
как же иметь дело с этим?  И что тогда воспринимаешь?  Конечно, это неу-
добно поначалу, как рыбе, которая должна внезапно взлететь: Долгое время
находишься под впечатлением, что если эго исчезнет, тогда и существо ис-
чезнет,  форма исчезнет -- но это не так. Это не так. Трудность заключа-
ется в том,  что обычные законы жизни больше не справедливы;  тогда  что
же,  есть все старые привычки плюс новая вещь,  которую следует выучить.
Как если бы клетки (на самом деле,  не клетки,  а  организация,  которая
составляет форму и удерживает все это вместе, которая составляет то, что
мы называем человеческой формой),  как если бы они должны  выучить,  что
могут  продолжать существование без ощущения отдельной индивидуальности.
Тогда как в течение тысячелетий они по обыкновению существовали отдельно
только благодаря эго. Без эго они могут продолжать жить по другому зако-
ну, который им пока что неизвестен и непонятен, но... Это не имеет ниче-
го общего с волей, или... Не знаю, это нечто... способ бытия.
     Универсальный способ бытия.
     И я вижу,  что в течение многих лет тело и все телесное сознание по
обыкновению обращалось к старому способу как  к  прибежищу  --  средству
спасения -- чтобы убежать [в действительности это было "как" обморок], а
теперь оно доведено до той точки,  когда оно больше не может убежать, а,
напротив, оно принимает:  "Что же, если это распад, тогда распад. Что бы
ни произошло, мы увидим -- великое приключение."
     Различные стадии  этого приключения выглядят несколько ошеломитель-
но, и можем лишь отмечать слова Матери,  здесь и там,  через года:  Тело
стало почти прозрачным и почти несуществующим, не знаю, как бы выразить-
ся... оно не препятствует вибрации: все вибрации могут пройти сквозь не-
го. Я понимаю,  что это происходило постепенно,  но это нечто новое, так
что это трудно описать.  Но теперь именно само тело больше не  чувствует
себя ограниченным: оно чувствует себя распростертым во всем, что оно де-
лает, во всем вокруг, во всех вещах, в людях, движениях, ощущениях, всем
этом... Оно так вот распростерто.  Это стало очень забавным, очень инте-
ресным. Это на самом деле новое.  Ты должен быть немного внимательным  и
осторожным, чтобы не ударяться о вещи, или когда держишь что-то -- жесты
немного неточны.  Должен быть переходной период, пока не установится ис-
тинное Сознание,  тогда  тело будет работать совершенно по-другому,  чем
прежде, но с точностью,  которую мы  не  можем  предвидеть...  [Конечно,
из-за того,  что  вы находитесь в мельчайшей частице гранита или в любой
молекуле тела, то что же тогда остается "тайным"? Что остается "узнать",
"измерить"? Все точно до милесекунды и дюйма.] И совсем другого порядка.
Например, многие вещи видятся яснее с закрытыми глазами,  чем с открыты-
ми. Вам  не нужно смотреть "куда-то туда" на нечто "другое" - это здесь;
вы являетесь тем,  на что смотрите. И больше нет нужны в органе видения:
этот орган повсюду.
     Изменяется способ бытия всего,  всего. И сознание... да, оно посто-
янно вне инструмента [тела],  как нечто очень обширное -- очень обширное
и пластичное -- но постоянно так,  днем и ночью.  И все же это  сознание
ЭТОГО ТЕЛА. Вместо того, чтобы сознание было внутри тела, это тело нахо-
дится внутри сознания,  и все же это все еще телесное сознание. Кажется,
что тело -- то, что мы называем телом, эта тонкая и жесткая корка на по-
верхности -- переносится, обволакивается или содержится в том безгранич-
ном клеточном  теле,  которое  живет и чувствует и воспринимает все так,
как у себя дома. И тонкая корка вовсе не обязательно является теперь его
домом. Нет больше центра:  центр везде. Оно децентрализовано, совершенно
децентрализовано, -- скажет она вскоре.  Это даже не так,  как  человек,
который все больше растет,  чтобы вобрать в себя других, это не так: это
сила, сознание РАСПРОСТЕРТО над вещами.  У меня нет ощущения пределов: у
меня чувство нечто распростертого,  даже физически... это как здесь, так
и там, и там. Тело -- как нечто текущее в этом сознании, но не активное.
Не могу объяснить это... Как океан света, который продолжает делать свою
работу, и затем есть нечто текущее в нем [тело]... Цвета темного ультра-
марина. Знаешь этот цвет?... Это все. И все больше и больше, в этом уль-
трамариново-голубом океане клеточного  сознания,  старое  тело  казалось
нечто жестким,  почти нереальным,  некой ложью:  Оно производит ощущение
нечто все еще...  несколько упрямо-жесткого -- точно:  немного жесткого,
немного напоминающего кусок коры.  Некий пережиток,  не знаю,  как нечто
несколько оцепеневшее или высохшее.  И только та Великая Вибрация, столь
мощная и столь спокойная.  [Мать показывает два грандиозных крыла, взма-
хивающих в бесконечности.] Видимость является единственной  противореча-
щей вещью.  Вот  что  интересно:  эта видимость [то есть тело] с очевид-
ностью является противоречием истины;  это нечто,  все  еще  управляемое
старыми законами,  по меньшей мере,  в своей видимости.  Но это вовсе не
соответствует состоянию сознания.  Есть текучесть и широта и  некая  то-
тальность, а  снаружи  лишь нечто...  что все больше и больше становится
как бы иллюзией. И все же другие видят именно эту внешность, это они по-
нимают, это они знают и называют личностью...  А поверхность, в точности
та часть,  которая чувствуется как корка,  есть то, что изменится в пос-
леднюю очередь -- так что же произойдет? Не знаю... не знаю. Но эта вещь
изменится последней.
     Растворение коры или трансформация коры?
     Говорилось, что Материя есть Энергия, E=mc~2, но на клеточном уров-
не обнаруживается  новое уравнение:  Материя=Сознание.  Океан сознание и
всемогущей силы, цвета ультрамарина.
     Но как  мы  перешли  от той текучести к этой отверделости,  как эта
корка или кора стала затвердевшей? Вся эволюция представляет собой гран-
диозный процесс затвердения,  построения тюрьмы, на том или другом уров-
не.  "Ложная материя" не ждала, пока сформируется наш разум -- возможно,
она сделала его "толще",  чем у других видов; верно, что только мы отре-
заны от вселенской жизни,  только мы знаем персональную боль  и  смерть,
только  мы  переживаем  беспорядок и отлучены от знания точного закона и
спонтанного движения, но также только мы стали осознавать свою индивиду-
альную тюрьму,  и, возможно, только мы способны сознательно вернуть себе
ту пружину или тот источник,  который позволил бы трансформировать  нашу
тюрьму боли и смерти и беспорядка в нечто иное,  чего не знал ни один из
предшествовавших видов.  Такова Поворотная Точка, которой достигла Мать.
И  одним утром,  когда она приближалась к той движущейся границе Материи
(нашей "Материи"),  ей стала ясна вся картина эволюции:  Можно  сказать,
что все переживания ведут к единственному откровению:  существует только
сознание.  И именно решение или выбор сознания творит форму -- все формы
-- от наиболее тонких до самых материальных; и материальный мир, ВИДИМАЯ
жесткость материального мира,  проистекает из искажения  или  затемнения
сознания,  которое утратило чувство всемогущества. И это искажение стало
гораздо более выраженным с появлением Разума,  который в своем  действии
заменил сознание [великая эволюционная точка "отсечки", которая началась
с нашим отделением от "животного"],  настолько,  что фактически он занял
место сознания, и теперь Разум, в своем обычном действии, не может отли-
чить себя от сознания:  он не знает, что такое сознание. Чтобы Разум был
сознательным, он должен ментализировать, другими словами, преградить По-
ток,  поделить вещи на кусочки и рассовать их по ящищкам,  что  замещает
(бедно)  спонтанность животной жизни.  Быть сознательным означает разме-
чать.  Нет меток,  нет "сознания". И все это имеет смысл -- единственный
лишь  смысл -- если достигнешь конца этого.  Конец -- это когда сознание
восстанавливает свою силу.
     Будет ли это иметь силу трансформировать "корку"?
     Трансформация корки, или попытка растворить корку, станет последней
стадией йоги Матери после великой Поворотной Точки 1968 года. Объединить
две стороны в новом бытии.

Нулевой час материи

     Но тогда, если Материя=Сознание, то в зависимости от светлости соз-
нания, мы будем иметь более или менее грубую и темную материю. Если виб-
рация тяжела,  то и материя тяжела. Если сознание медленно, то и материя
медленна -- почти в застое.  Легкость Материи  пропорциональна  скорости
сознания; в истинные моменты Материя светла и прозрачна;  в ложное время
она несговорчива и заточает вас в тюрьму -- и все же это та же самая Ма-
терия. Как материя гусеницы и бабочки. С различными ритмами сознания.
     Чтобы перейти от гусеницы к бабочке,  Материи  не  нужно  меняться:
должен измениться ритм сознания.  В куколке бабочки время останавливает-
ся... и Материя трансформирована.
     Возможно, это неожиданный взгляд на проблему.
     Трансформация Материи -- это проблема трансформации  ритма  матери-
ального сознания.
     Супраментальная Вибрация одновременно совершенно спокойная и харак-
теризуется фантастическим движением.
     Математики говорят,  что при достижении скорости света время  оста-
навливается или же,  что это тот предел, когда время замыкается на себя,
и теоретически возраст человека, путешествующего со скоростью света, бу-
дет оставаться неизменным,  тогда как его братья будут стареть и умирать
на медленной земле.  Не зная этого, они прикоснулись к глубокому закону.
Только это  не  вопрос скорости в километрах в час,  это вопрос скорости
сознания. На пределе материального времени,  как и на клеточном  пределе
материальной толщины, та же самая Материя трансформируется и меняет свои
законы. На обоих полюсах наталкиваешься на единственное сознание,  кото-
рое формирует и переформовывает Материю в соответствии с ее скоростью...
или радостью.
     Материя есть свойство скорости сознания.
     Когда время останавливается, Материя меняется.
     Нулевой час Материи.
     Смерть -- это изменение ритма.
     Вместо того,  чтобы  менять ритм,  умирая,  мы должны изменить этот
ритм в теле.
     Возможно, в этом заключается вся проблема трансформации.
     Посмотрим.
     Но, прежде всего,  как можно жить в той клеточной текучести,  в той
жизни "без барьеров" и как организовать ее практически?
     Как выглядит эта децентрализированная жизнь?

     XXII. НОВОЕ ВОСПРИЯТИЕ

     Пройдя через ту сеть,  ту многообразную клеточную жизнь или клеточ-
ное сознание,  поначалу наталкиваешься на ужасающий хаос.  Поистине хаос
нового рождения в мире.  Если бы это был вопрос рождения существа,  пол-
ностью нового и обнаженного,  то это было бы прекрасно, но это возрожде-
ние в  старой корке или через старую корку и несмотря на нее.  Глаза уже
не видят прежним образом,  руки уже не действуют привычным  способом,  а
ноги удерживают  тело прежним способом,  функции тела подчиняются старым
привычкам,  сон мирно спит, время отмеряется часами, и тело находит свое
пристанище в своей маленькой благовидной броне.  Требуется время,  чтобы
начать понимать,  что есть что, и начать организовывать то, что поначалу
кажется  очень неопределенным,  если не бесконечным сознанием цвета уль-
трамарина -- не падать в обморок:  несмотря ни на что идти и встречаться
с той сотней, двумя сотнями людей в день, отвечать на их вопросы, распу-
тывать их ссоры,  подписывать чеки и оценивать  расходы...  Поддерживать
контакт,  имея совершенно другой контакт. Этот "фарс" будет продолжаться
прямо  до  1973  года.  И,  естественно,  "Мать  дряхлеет,  Мать  стара,
Мать...",  как говорила она мне, смеясь, со своим неизменным юмором, как
если бы юмор был бы поистине единственной вещью,  которая могла  бы  су-
ществовать на обеих сторонах!  Возможно,  это единственная вещь, которой
недостает животным, и единственная вещь в нас, которая перейдем в следу-
ющий вид.
     И, действительно,  все новое функционирование,  которое  постепенно
появлялось, меняло,  атрофировало или разрушало старое функционирование:
зрение ухудшалось, слух ухудшался, пульс был столь странный, что убил бы
кого угодно еще дюжину лет назад,  память подводила...  все признаки де-
зинтеграции. Прием пищи тоже становился проблемой.  Понятно, это одна из
необходимых вещей,  -- говорила она,  смеясь, -- тело должно есть. Но до
какого предела и как?...  Переход,  как сделать этот переход?  Шаг, ско-
рость трансформации,  приемы трансформации?... Тело ничего не знает. Это
бедное тело ничего не может сказать, потому что оно не знает. Ему совер-
шенно ясно было показано,  что все то,  что оно, как оно думало, выучило
за девяносто лет,  не имеет вовсе никакого значения,  и все должно  быть
еще выучено!  Так что тело полно доброй воли,  но находится в абсолютном
неведении. Оно лишь пытается прислушиваться к малейшему намеку,  но  эти
намеки... не очень ясные.  Дело дошло уже до того, что даже те вещи, ко-
торые были понятны и были приняты (с самого раннего возраста мы обретаем
привычку о вещах, что "так и должно быть") стали абсолютно нереальными и
фантастическими.  Все те вещи, которые никогда не обсуждались и принима-
лись как должное:  нереальными и фантастичными.  Иногда тело удивляется,
как,  как же можно сделать какое-то движение. Ты понимаешь, все функцио-
нирование,  все поставлено под вопрос.  И все маленькие образчики вокруг
нее наблюдали и отмечали это, и все это кишение было в Матери, или, ско-
рее,  она  была повсюду в том кишении тревожных или нетерпеливых или ка-
тастрофических реакций -- осада.  Осада Смертью. Это будет до самой пос-
ледней секунды.  Они предвидели все,  даже ее смерть. Они знали все. По-
дождите,  последний акт еще не сыгран!  -- сказала она.  Ты  знаешь,  ты
расскажешь им.
     Ты расскажешь им...
     Я не знаю; я держу ее руку на другой стороне вуали, и странные вещи
завариваются для мира.
     Мы действительно на пороге новой эры. Совершенно неожиданной.
     Тогда она засмеется -- она всегда смеялась:  Внезапно я поняла [по-
чему работа  по  трансформации  началась так поздно,  после восьмидесяти
лет], это как если бы Шри Ауробиндо заставил меня понять, что это пришло
в преклонном возрасте для того, чтобы выглядело правдоподобным! Все мож-
но списать на преклонный возраст, это кажется столь убедительным! И вне-
запно, все стало кристально ясным -- и я сказал ей: "Произойди это с то-
бой в возрасте тридцати лет,  и никто бы не понял физического испытания,
через которое  ты  проходишь,  потому что...  кажется,  как если бы тело
должно умереть, чтобы перейти на другую сторону."

Телесное тождество

     Трудно логически  описать,  как  чувствует себя новорожденное дитя,
когда весь новый мир обрушивается на него со всех сторон -- есть  тысячи
явлений, которые читатели Адженды откроют одно за другим в странном лесу
Матери. С самого начала Мать была фантастически одарена видением,  но  я
намеренно избегал  этого предмета,  во-первых,  из-за того,  что нам уже
достаточно чудесных видений:  мы просто предпочли бы видеть собственными
физическими глазами;  во-вторых,  "физика" с ее сомнительными суждениями
столь преобладает в наших журналах,  что этот  предмет  дискредитирован,
как и все прочее:  мы живем в век всеобщей дискредитации. Старый принцип
политэкономии применим ко всем областям:  плохие деньги прогоняют добро.
И, возможно,  это и к лучшему,  ведь, в конце концов, то, что нам нужно,
это не сверхъестественное,  а самое естественное.  Однако, сам новый тип
видения, который начал проглядывать сквозь ячейки сети,  не имеет ничего
общего (или все меньше и меньше) с нашим органом зрения,  а также ничего
общего с божественными видениями Иакова или любого другого пророка, и не
имеет ничего общего с выдумками физики (которые,  однако, не обязательно
являются выдумками,  вовсе нет,  а в большинстве случаях предстают плохо
настроенным инструментом, почти всегда смешанным с другими вещами и так-
же плохо понимаемым). Это было некое новое видение не только Материи, но
и жизни в Материи: клеточное видение, мы могли бы назвать его, хотя этот
термин рискует быть вульгаризированным и девальвированным; лучше назвать
его телесным видением.  Это само тело, непосредственно взирающее на мир,
без вмешательства разума и все в большей степени без вмешательства глаз,
которые так запачканы,  как если бы заранее зафиксированы разумом в этом
состоянии. Годы  спустя  Мать  сделает  одно очень интересное замечание,
следуя за маленькой радикальной операцией,  о которой мы поговорим позд-
нее, и которая совсем просто уничтожила в ней Разум:  Странно, я осозна-
ла, насколько разум влияет на то,  что мы видим.  Она начала терять свое
физическое видение, то есть, становиться слепой, когда ее Разум был уст-
ранен... как если бы 90%  физического зрения зависело бы от  разума.  Но
тогда если видят не физические глаза,  видит не разум, если все это уст-
ранено, тогда что же видит? Мать никогда не видела так хорошо, когда ос-
лепла. Так что же?...  За тысячи миль или вблизи,  все едино. Иногда она
не могла различить лицо человека прямо перед собой,  и все же она видела
малюсенькую иголку,  которая  была  ей  нужна,  или  людей,  гуляющих  в
Нью-Йорке или Лондоне.  Это был другой закон видения, и чем был этот за-
кон? Если не глаза, не голова, а также не созерцание, не экстаз или гла-
за сновидения,  если не все это видело,  то что же было поддержкой виде-
ния? Мать видела лишь с единственной поддержкой,  оставшейся в ней: соз-
нанием тела. И тело повсюду! Как только оно вне сети, сознание тела нап-
рямую достигает всего. Оно видит все физически. Это тело, непосредствен-
но взирающее н