ружков  или  деловых
партнеров.  Время от  времени  его имя  появлялось в газетных  сообщениях  о
драках  и  скандалах  на  сельских  танцульках или  пикниках.  Однажды  двое
полицейских схватили его и  посадили  в  тюрьму  в  Джефферсоне,  где он  по
субботам имел обыкновение напиваться и  хвастать своими былыми подвигами или
проклинать нынешнее невезение, а заодно и старшего брата, который заставляет
его работать на ферме.
     - За кем вы тут шпионите, черт вас побери? - заорал он.
     -  Бойд, -  проговорил  старший  Болленбо. Он даже не повысил голос.  -
Садись обратно  в грузовик.  -  Он  не  шевельнулся -  высокий и  хмурый, он
смотрел на Стивенса бледными холодными глазами, лишенными всякого выражения.
- Здорово, Гэвин, - сказал он.
     - Здорово, Тайлер, - отозвался Стивенс. - Вы хотите забрать Лонни?
     - А что, разве кто-нибудь против?
     -  Только не я, - отвечал Стивенс, выходя из машины. - Я помогу вам его
перетащить.
     Потом он сел обратно в машину. Фургон тронулся. Грузовик осадил назад и
повернул, с места набирая скорость;  мимо пронеслись оба  лица  - одно,  как
теперь  увидел Стивенс,  выражало не  злобу,  а  страх; на  втором  не  было
никакого  выражения,  с  него  спокойно  смотрели  холодные  бледные  глаза.
Надтреснутый хвостовой фонарь исчез за гребнем  холма. {У него номерной знак
округа Окатоба{2},} подумал Стивенс.
     Лонни  Гриннапа похоронили на следующий день; вынос состоялся  из  дома
Тайлера Болленбо.
     Стивенса на похоронах не было.
     - Джо там, наверно,  тоже  не было,  -  сказал он,  - этого глухонемого
дурачка, воспитанника Лонни.
     -  Да, его  там тоже  не было.  Те,  кто в воскресенье  утром поехали к
шалашу Лонни посмотреть на тот самый перемет, рассказали, что глухонемой все
еще  там, ищет Лонни.  Но на похоронах  его  не было.  На этот раз, когда он
найдет Лонни, он может лечь с ним рядом, но его дыхания уже не услышит.



III

     - Нет, - сказал Стивенс.
     В тот  день  он находился в  Моттстауне, столице округа Окатоба. И хотя
было воскресенье и хотя он сам  не знал, чего он  ищет,  покуда не нашел то,
что искал,  нашел он его еще  засветло - агента страховой компании,  которая
одиннадцать лет  назад застраховала Лонни Гриннапа на  пять тысяч долларов с
двойной  гарантией, -  если  его смерть  последует  от  несчастного  случая,
страховку получит Тайлер Болленбо.
     Все   было  вполне   законно.  Врач,  который  освидетельствовал  Лонни
Гриннапа,  прежде  никогда его не видел, но много лет знал Тайлера Болленбо,
Лонни собственноручно поставил на заявлении крестик,  а Болленбо внес первую
страховую премию и с тех пор продолжал их выплачивать.
     Ничего секретного тут тоже не  было, если не  считать  того,  что  дело
происходило в  другом городе, но  Стивенс  понимал, что даже и в этом ничего
особенно странного нет.
     Округ Окатоба находится на противоположном берегу реки, в трех милях от
фермы Болленбо, однако Стивенсу было  известно, что не только Болленбо, но и
многие другие владеют землей в одном округе, но покупают легковые автомобили
и грузовики,  а также хранят свои деньги  в  другом, повинуясь свойственному
сельским жителям смутному,  возможно атавистическому, недоверию - даже не  к
людям в белых воротничках, а просто к мощеным дорогам и электричеству.
     - Значит, пока не ставить  в  известность компанию? - спросил страховой
агент.
     - Нет. Когда он предъявит вам бумаги,  вы их примите,  скажите ему, что
на всякие формальности потребуется примерно неделя, выждите дня три, а потом
пригласите его к себе в контору на следующее утро часам к девяти или десяти,
но  не  говорите,  зачем  и  почему.  А  убедившись,  что  он  получил  ваше
приглашение, позвоните мне в Джефферсон.
     На  следующее утро  перед  рассветом  волна зноя разбилась. Он лежал  в
постели, смотрел  и  слушал,  как  сверкают  молнии, гремит гром  и неистово
клокочет ливень, думал о  том, как мутные глинистые потоки с шумом прорывают
канавки  на  одинокой  свежей  могиле  Лонни  Гриннапа,  вырытой  в   склоне
бесплодного холма возле церкви  без шпиля, и о том, что даже рев разлившейся
реки не может заглушить стук дождя, низвергающегося  на  парусиново-жестяной
шалаш,  где глухонемой, наверное,  все  еще ждет  возвращения  Лонни,  зная:
что-то  случилось, но не зная, как, не зная, почему.  Не зная, как,  подумал
Стивенс. {Они  каким-то образом  его одурачили. Они даже не  потрудились его
связать. Они просто его одурачили.}
     В среду  вечером моттстаунский страховой агент сообщил ему по телефону,
что Тайлер Болленбо предъявил свои бумаги.
     - Прекрасно, - сказал Стивенс. -  В понедельник пошлите ему приглашение
на  вторник.  И известите  меня, когда убедитесь,  что он его  получил. - Он
положил трубку. {Я не игрок, а взялся играть в стад-покер с профессиональным
игроком,  подумал он. Но я, по  крайней  мере, заставил его  взять карту  из
прикупа. И он знает, с кем поделиться выигрышем.}
     Итак, когда в следующий понедельник агент позвонил  ему снова, он  знал
только,  что будет  делать он  сам. Ему  пришло в  голову, что  не мешало бы
попросить  шерифа  послать  с  ним  своего  помощника  или  взять  с   собой
кого-нибудь  из  приятелей.  {Но  даже  и  приятель не  поверил  бы,  что  я
рассчитываю всего  лишь на закрытую карту, сказал он себе, хотя сам я твердо
знаю: один человек,  пусть даже он  неопытный убийца, может считать,  что он
все  за собой убрал. Но когда их двое, ни  один из них не может быть уверен,
что второй не оставил никаких следов.}
     И потому он поехал один. У него был револьвер. Он вытащил его из ящика,
посмотрел и положил его обратно. {По  крайней  мере, никто  меня из него  не
застрелит}, сказал он себе. Он выехал из города, когда уже смеркалось.
     На  этот раз в придорожной лавке было темно. Добравшись до  той дороги,
куда  он  сворачивал  девять дней назад,  он на этот раз  повернул  направо,
проехал с четверть мили и свернул в замусоренный двор, направив горящие фары
прямо на темную  хижину. Он их не выключил. В желтом  свете  желтого луча он
подошел к хижине и крикнул:
     - Нат! Нат!
     Негр тотчас отозвался, хотя света не зажигали.
     -  Я иду в лагерь мистера Лонни Гриннапа. Если я к рассвету не вернусь,
ступай в лавку и скажи им там.
     Ответа не было. Потом женский голос произнес:
     - Отойди от двери!
     Мужской голос что-то пробормотал.
     - Знать я ничего  не знаю! - заорала женщина. - Уходи и не связывайся с
этими белыми!
     {Значит, кроме меня, есть  и  другие}, подумал Стивенс,  и ему пришло в
голову,  что  негры очень часто,  почти всегда,  инстинктивно  чуют  зло. Он
вернулся к машине, выключил фары и взял с сиденья фонарик.
     Он нашел грузовик. В коротком  луче  фонаря он  снова прочитал номерной
знак,  который девять дней назад на его глазах скрылся за гребнем  холма. Он
выключил фонарик и сунул его в карман.
     Через двадцать минут ему стало ясно, что фонарь ему не нужен. Ступив на
тропинку между черной стеною зарослей  и рекой, он увидел слабое свечение за
парусиновой стенкой шалаша и услышал  оба  голоса  - один холодный, ровный и
спокойный,  второй  резкий и хриплый.  Он наткнулся на  поленницу,  потом на
что-то  еще,  отыскал  дверь,  распахнул  ее  и  вошел в  разоренное  жилище
умершего,  где валялись сорванные с топчанов  мякинные  тюфяки,  опрокинутая
печка  и  разбросанная  кухонная  утварь  и где  лицом к нему  стоял  Тайлер
Болленбо с пистолетом  в руке,  а его младший брат нагнулся над перевернутым
ящиком.
     - Уходите, Гэвин, - сказал Болленбо.
     - Уходите сами, Тайлер, - отозвался Стивенс. - Вы опоздали.
     Младший Болленбо выпрямился.  По выражению его лица  Стивенс понял, что
тот его узнал.
     - Какого... - начал он.
     - Все кончено, Гэвин? - спросил Болленбо. -- Вы мне только не врите.
     - Полагаю, что кончено, - отвечал Стивенс. - Опустите пистолет.
     - Кто там еще с вами?
     - Народу хватит, - сказал Стивенс. -- Опустите пистолет, Тайлер.
     -  Какого  дьявола,  - сказал младший. Он двинулся  вперед,  и  Стивенс
увидел, как его взгляд перебегает с  него  на дверь. - Врет он все. Никого с
ним нет. Он просто шпионит, как в тот день, сует нос  в чужие дела, но скоро
он об этом  пожалеет. Потому что на этот раз ему несдобровать. - Он пошел на
Стивенса, ссутулясь и слегка расставив руки.
     - Бойд! - сказал Тайлер. Тот приближался к Стивенсу; он не улыбался, но
лицо его сияло каким-то странным светом. - Бойд! - повторил Тайлер. Потом он
тоже двинулся вперед, с  поразительным проворством  догнал младшего  брата и
одним взмахом руки отшвырнул его назад, на топчан. Они стояли лицом к лицу -
один холодно, спокойно, без всякого  выражения, держа перед  собою пистолет,
нацеленный в пустоту, второй - согнувшись и злобно рыча.
     -  Что ты собираешься делать, черт тебя побери!  Хочешь,  чтоб он отвез
нас в город, как двух бессмысленных баранов?
     - Это уж мое дело, - сказал Тайлер. Он взглянул на Стивенса. - Я ничего
такого  никогда  и в  мыслях не имел,  Гэвин. Да, я  застраховал его жизнь и
вносил страховые премии. Но это была просто выгодная сделка - если б он меня
пережил, деньги были бы мне ни к чему, а если б я  пережил его, я получил бы
то, что мне  причитается.  Ничего  секретного тут не было.  Все делалось при
свете белого дня. Про это мог узнать кто угодно. Может, он кому и рассказал.
Я  никогда  не просил его молчать.  Да и кто может  что-нибудь возразить?  Я
всегда кормил его,  когда он являлся ко  мне  в  дом, он всегда  жил у меня,
сколько ему вздумается, и приходил, когда ему вздумается. Но я ничего такого
никогда и в мыслях не имел.
     Внезапно младший брат расхохотался, скрючившись у топчана, куда швырнул
его старший.
     - Ах  вот ты  как теперь запел, -  сказал он. -  Вот,  значит,  как оно
будет. - Потом зазвучал уже не смех, хотя переход был такой легкий, а может,
такой  быстрый, что  остался  почти  незаметным.  Теперь он встал и,  слегка
подавшись вперед, смотрел на брата. - Я его на пять тысяч не страховал! Я не
собирался получать...
     - Замолчи, - сказал Тайлер.
     - ...пять тысяч долларов, когда его труп нашли там, на...
     Тайлер медленно подошел и ударил его по лицу двумя движениями - ладонью
и тыльной стороною одной  руки; в другой руке он все  еще держал перед собою
пистолет.
     - Я  сказал,  замолчи,  Бойд,  -  повторил он.  Он  снова посмотрел  на
Стивенса. -  Я ничего такого никогда и в  мыслях не имел. Не надо мне теперь
этих денег, даже если они намерены их заплатить, потому что я совсем не того
хотел. Совсем не того. Что вы намерены делать?
     - Вы еще спрашиваете? Я намерен предъявить обвинение в убийстве.
     - А вы сперва докажите! - прорычал младший. - Попробуйте  это доказать!
Я его жизнь не страховал...
     - Замолчи! - сказал Тайлер. Он говорил почти ласково, глядя на Стивенса
бледными глазами, в которых не выражалось абсолютно ничего.  - Не надо этого
делать. У меня доброе  имя. Было. Может, пока что никто для  него ничего  не
сделал,  но никто пока ему сильно не навредил. Я никому  ничего не должен, я
ничего чужого не брал. Вы не должны этого делать, Гэвин.
     - Я не должен делать ничего другого, Тайлер.
     Болленбо посмотрел на него. Стивенс услышал, как он  вдохнул и выдохнул
воздух. Но лицо его ничуть не изменилось.
     - Значит, вам надо око за око и зуб за зуб?
     - Это правосудию надо. Может, Лонни Гриннапу  тоже это  надо. А вам  на
его месте что было бы надо?
     Болленбо еще  с минуту на  него смотрел.  Потом  повернулся и  спокойно
показал  рукой  на  дверь сначала брату,  а  потом  Стивенсу  -  спокойно  и
повелительно.
     Потом они вышли из шалаша и остановились в полосе света,  выходящего из
двери; легкий ветерок  налетел неведомо  откуда, прошелестел в листве  у них
над головой и затих, замер.
     Стивенс  сначала  не  понял,  что  Болленбо  задумал.   С  возрастающим
удивлением  он наблюдал, как  тот поворачивается  лицом к брату, протягивает
руку и голосом, теперь уже хриплым и грубым, произносит:
     - С меня хватит. Я дрожал от страха с той  самой ночи, когда ты  пришел
домой и все мне рассказал.  Я должен был воспитать  тебя лучше,  но  у  меня
ничего не вышло. На. Вставай и кончай.
     - Берегитесь, Тайлер! - воскликнул Стивенс. - Не надо!
     - Вы в это дело не встревайте, Гэвин, - если вам нужен труп за труп, вы
его получите. - Он все еще стоял лицом к  брату,  на Стивенса он даже  и  не
глянул, - На. Бери и действуй.
     Потом было слишком  поздно. Стивенс увидел, что Бойд отскочил назад. Он
увидел,  как  Тайлер шагнул  вперед, и ему показалось, в  голосе  его звучит
удивление, недоверие и, наконец, осознание своей ошибки.
     - Брось пистолет, Бойд, - сказал Тайлер. -- Брось пистолет.
     -  Ты,  значит,  хочешь, чтобы  я его тебе вернул?  -  сказал Бойд. - Я
пришел  к тебе в  ту ночь,  сказал, что,  как только кто-нибудь  увидит этот
перемет,  ты сразу  будешь стоить пять  тысяч долларов,  и  попросил  у тебя
десятку, а ты мне не  дал.  Всего десятку, а ты  пожалел.  Так тебе и  надо.
Получай.
     Стивенс увидел вспышку  где-то возле его  бедра; оранжевое  пламя снова
метнулось вниз, и Тайлер упал.
     {Теперь  моя очередь}, подумал Стивенс.  Они стояли лицом  к  лицу;  он
снова услышал, как  короткий порыв ветра налетел невесть откуда,  всколыхнул
листву над головой и стих.
     -  Бегите, пока  не  поздно,  Бойд,  - сказал он. -- Вы  уже достаточно
натворили. Бегите скорей.
     - Убегу, не беспокойтесь. Вам теперь  в самый раз обо мне позаботиться,
потому что и минуты  не пройдет, как у вас уж никаких забот не будет. Убегу,
конечно, да только сперва я должен сказать пару слов кой-каким умникам, чтоб
не совали нос куда не надо, черт бы их побрал...
     {Сейчас он  выстрелит},  подумал  Стивенс  и прыгнул.  На  секунду  ему
почудилось,  будто  он  видит  свой  собственный  прыжок,  каким-то  образом
отраженный слабым светом, исходящим от реки, тем прозрачным сиянием, которое
вода отдает  обратно тьме. Потом он  понял: тот, кого он видел, был вовсе не
он;  то,  что он слышал, был вовсе  не ветер;  он понял это,  когда какое-то
живое  существо, нечто,  лишенное  языка и не нуждающееся в языке, существо,
все эти девять дней ожидавшее возвращения Лонни  Гриннапа, рухнуло  прямо на
спину  убийцы,  уже заранее вытянув руки и сжавшись в  тугую пружину,  молча
направленную к своей смертоносной цели.
     {Он сидел  на дереве}, подумал Стивенс.  Пистолет  вспыхнул. Он  увидел
пламя, но никакого звука не услышал.


IV

     После ужина он сидел на веранде, голова его была аккуратно забинтована.
Вдруг на дорожке появился шериф округа - тоже высокого  роста, приветливый и
любезный, чьи глаза были даже еще бледнее и холоднее и выражали  еще меньше,
чем глаза Тайлера Болленбо.
     - Я только на минутку, - сказал он, - не хочется вас беспокоить.
     - Чем беспокоить? - спросил Стивенс.
     Шериф прислонился боком к перилам веранды.
     - Ну как голова, лучше?
     - Лучше, - сказал Стивенс.
     - Вот и хорошо. Надеюсь, вы слышали, где мы нашли Бойда?
     Стивенс посмотрел на него столь же пустым взглядом.
     -  Может, и слышал, -  заметил он любезно. -- Да  только кроме головной
боли я сегодня мало что запомнил.
     - Вы же нам сами сказали, где искать. Когда я туда приехал,  вы были  в
сознании. Вы пытались дать Тайлеру воды. Вы велели нам искать на перемете.
     - Неужели? И чего только не скажет человек, когда он пьян или просто не
в себе. Бывает, он даже прав оказывается.
     - Вы оказались правы. Мы осмотрели перемет, и на одном из крючков нашли
Бойда, мертвого, точь-в-точь как и Лонни  Гриннап. Тайлер  Болленбо лежал со
сломанной ногой,  вторая пуля угодила ему в плечо,  а  у вас на  черепе зиял
такой шрам, что  хоть  целую сигару в  него  прячь.  Как он оказался на этом
перемете, Гэвин?
     - Не знаю, - сказал Стивенс.
     - Ладно. Я сейчас не шериф. Как Бойд оказался на этом перемете?
     - Не знаю.
     Шериф посмотрел на него; они посмотрели друг на друга.
     - Вы так всем своим друзьям отвечаете?
     - Да. В меня же стреляли. Я не знаю.
     Шериф вытащил из кармана сигару и некоторое время не сводил с нее глаз.
     - Джо - тот глухонемой, которого  Лонни  вырастил,  - вроде бы  наконец
исчез. Прошлое воскресенье  он еще там  околачивался, но с тех пор никто его
не видел. А мог бы и остаться. Никто б его не тронул.
     -  Может,  он слишком сильно  скучал  по Лонни, потому и не  остался, -
сказал Стивенс.
     - Может, он скучал по Лонни. - Шериф встал. Он откусил  кончик сигары и
зажег ее. -  Вы  из-за  пули и про это забыли?  Что  все-таки  заставило вас
заподозрить неладное? Что именно, чего мы все не заметили?
     - Весло, - сказал Стивенс.
     - Весло?
     - Разве вы никогда не ставили перемет? Вдоль перемета не гребут веслом,
а  тянут лодку от крючка к крючку, перехватывая бечеву руками. Лонни никогда
не брал с собой весло, он даже привязывал свой ялик к тому же самому дереву,
что и перемет, а весло оставлял дома. Если б вы хоть раз там побывали, вы бы
сами увидели. Но когда тот парень нашел ялик, весло лежало в нем.


     Комментарий
     (А.Долинин)

ИЗ СБОРНИКА РАССКАЗОВ "ХОД КОНЕМ"

     Осенью 1948 г., после  успеха  "полудетективного"  романа "Осквернитель
праха", у  Фолкнера возникла идея издать  книгу,  как он говорил, "более или
менее детективных рассказов" с  тем же героем  - окружным прокурором Гэвином
Стивенсом. "У меня есть четыре-пять новелл, в которых Стивенс расследует или
предотвращает преступления, защищая слабых,  восстанавливая справедливость и
наказывая  зло",  -  писал  Фолкнер  редактору  издательства  "Рэндом  Хаус"
С.Комминзу.  Кроме ранее  опубликованных пяти рассказов в  книгу вошла новая
повесть  писателя, над которой  он работал  до мая 1949 г.  В ней, по словам
Фолкнера,   "Стивенс   предотвращает   преступление   (убийство)   не   ради
справедливости,  а  чтобы  снова  завоевать  (когда  ему  уже за  пятьдесят)
возлюбленную, которую он потерял лет  двадцать назад".  Сюжет этой  повести,
получившей,  как и вся  книга, название "Ход конем", кратко изложен в романе
"Особняк".  Сборник  вышел  в  свет 27  ноября  1949 г. Рассказы из  него  в
"Собрание рассказов" не включены.


РУКА, ПРОСТЕРТАЯ НА ВОДЫ

     Впервые  - "The  Saturday  Evening  Post" (4 ноября 1939 г.).  Вошел  в
антологию "Лучшие американские рассказы" (1940). Название представляет собой
перифраз  строки  из  Ветхого  завета:  "Аарон  простер  руку  свою  на воды
Египетские; и вышли жабы и покрыли землю Египетскую" (Исх., 8: 6).


     {1}. Нынешний округ Йокнапатофа был  основан не одним пионером, а сразу
тремя. - История основания Джефферсона  подробно изложена Фолкнером в романе
"Реквием  по  монахине". Однако  здесь в триумвират отцов основателей города
вместе с Александром Холстоном  и французом-эмигрантом Луи Гренье включен не
Стивенс, а доктор Сэмюел Хэбершем.

     {2}. Окатоба - вымышленное название округа, граничащего с Йокнапатофой.
Впервые упоминается в этом рассказе,  затем переходит в  роман "Осквернитель
праха".   Город  Мотт-стаун,   названный   здесь   его  центром,  в   других
произведениях Фолкнера  выступает как пункт  в  Йокнапатофе (см.,  например,
роман "Свет в августе").



   Уильям Фолкнер
   Сойди, Моисей


      Перевод Н.Рахмановой
      OCR: Владимир Есаулов, 12.2003
---------------------------------------------------------------


I

     Лицо было черное, лоснящееся, непроницаемое; глаза слишком много успели
повидать.  Жесткие  курчавые  волосы  были  подстрижены  таким образом,  что
облегали  череп четко-волнистой шапкой,  блестя,  как покрытые лаком, пробор
был пробрит, и вся голова казалась  отлитой из  бронзы, вечной и неизменной.
На  нем  был один  из  тех спортивных