а, если только это
не глупая шутка.
   - Шутка! - воскликнул Фрон де Беф. - Желал бы я знать, кто  отважился
пошутить со мной таким образом. Прочти, сэр Бриан.
   Храмовник начал читать вслух:
   - "Я, Вамба, сын Безмозглого, шут в доме благородного и знатного дво-
рянина Седрика Ротервудского, по прозванию Сакс, и  я.  Гурт,  сын  Бео-
вульфа, свинопас"...
   - Ты с ума сошел! - прервал его Фрон де Беф.
   - Клянусь святым Лукой, здесь так написано,  -  отвечал  храмовник  и
продолжал: - "... я, Гурт, сын Беовульфа, свинопас в поместье  вышеозна-
ченного Седрика, при содействии наших союзников и единомышленников, сос-
тоящих с нами заодно в этом деле, а именно: храброго рыцаря,  именуемого
Черный Лентяй, и доброго иомена Роберта Локсли, по прозвищу Меткий Стре-
лок, объявляем вам, Реджинальд Фрон де Беф, и всем, какие есть  при  вас
сообщники и союзники, что вы без всякой причины и без объявления вражды,
хитростью и лукавством захватили в плен нашего хозяина и властелина, оз-
наченного Седрика, а также высокорожденную девицу леди  Ровену  из  Хар-
готстандстида, а также благородного дворянина Ательстана  Конингсбурско-
го, а также и нескольких человек свободно рожденных людей, находящихся у
них в услужении, равно как и нескольких крепостных, также некоего  еврея
Исаака из Йорка с дочерью, а также завладели лошадьми и мулами;  указан-
ные высокорожденные особы, со своими слугами и рабами, лошадьми и  мула-
ми, а равно и означенные еврей с еврейкой, ничем  не  провинились  перед
его величеством, а мирно проезжали  королевской  дорогой,  как  подобает
верным подданным короля, а потому мы просим и  требуем  дабы  означенные
благородные особы, сиречь Седрик Ротервудский, Ровена из Харготстандсти-
да и Ательстан Конингсбургский со своими слугами, рабами, лошадьми,  му-
лами, евреем и еврейкою, а также все их добро и пожитки  были  не  позже
как через час по получении сего выданы нам или кому мы прикажем  принять
их в целости и сохранности, не поврежденными ни телесно, ни в  рассужде-
нии имущества их. В противном случае объявляем вам, что считаем вас  из-
менниками и разбойниками, намереваемся драться с вами, донимать  осадой,
приступом или иначе и чинить вам всякую досаду и разорение. Чего ради  и
молим бога помиловать  вас.  Писано  накануне  праздника  Витольда,  под
большим Сборным Дубом на Оленьем Холме; а писал те слова праведный чело-
век, служитель господа, богоматери и святого Дунстана, причетник  лесной
часовни, что в Копменхерсте".
   Внизу документа был нацарапан сначала  грубый  рисунок,  изображавший
петушью голову со стоячим гребешком и подписью, что такова печать Вамбы,
сына Безмозглого. Крест, начертанный ниже этой почетной эмблемы, обозна-
чал подпись Гурта, сына Беовульфа; затем следовали четко и крупно  напи-
санные слова: "Черный Лентяй"; а еще ниже довольно  удачное  изображение
стрелы служило подписью иомена Локсли.
   Рыцари выслушали до конца этот необыкновенный документ и в недоумении
переглянулись, не понимая, что это значит. Де Браси первый нарушил  мол-
чание взрывом неудержимого хохота, храмовник  последовал,  правда  более
сдержанно, его примеру. Но Фрон де Беф, казалось, был недоволен их  нес-
воевременной смешливостью.
   - Предупреждаю вас, господа, - сказал он, - что при настоящих обстоя-
тельствах нам следует серьезно подумать, что предпринять,  а  не  преда-
ваться легкомысленному веселью.
   - Фрон де Беф все еще не может опомниться с тех пор, как его  свалили
с лошади, - сказал де Браси. - Его коробит при одном упоминании о  вызо-
ве, хотя бы этот вызов шел от шута и от свинопаса.
   - Клянусь святым Михаилом, - отвечал Фрон де Беф, - было  бы  гораздо
лучше, если бы ты один отвечал за эту затею, де Браси!  Эти  людишки  не
дерзнули бы обращаться ко мне с такой наглостью, если бы им  на  подмогу
не подоспели сильные разбойничьи шайки. В этом  лесу  множество  бродяг.
Все они на меня злы за то, что я строго охраняю дичь. Я только раз  зах-
ватил на месте преступления одного парня - у него еще и руки были в кро-
ви - и велел его привязать к рогам дикого оленя. Правда, тот в пять  ми-
нут разорвал его в клочья. Так вот, с тех пор столько раз стреляли в ме-
ня из лука, точно я та мишень, что стояла на днях в  Ашби...  Эй  ты!  -
крикнул он одному из слуг. - Посылал ли ты узнать, сколько их там собра-
лось?
   - В лесу по крайней мере двести человек, - отвечал слуга.
   - Прекрасно! - сказал Фрон де Беф. - Вот что значит предоставить свой
замок в распоряжение людей, которые не умеют тихо выполнить свое  предп-
риятие! Очень нужно было дразнить этот осиный рой!
   - Осиный рой? - сказал де Браси. - Просто трутни, у  которых  и  жала
нет. Ведь все они - обленившиеся рабы, которые бегут в леса и промышляют
грабежом, чтобы не работать.
   - Жала нет? - возразил Фрон де Беф. - Стрела с раздвоенным  концом  в
три фута длиной, что попадает в мелкую французскую монету, - хорошее жа-
ло.
   - Стыдитесь, сэр рыцарь! - воскликнул храмовник. - Соберем своих  лю-
дей и сделаем против них вылазку. Один рыцарь и  даже  один  вооруженный
воин стоят двадцати таких вояк.
   - Еще бы! - сказал де Браси. - Мне совестно выехать на них с копьем.
   - Это было бы верно, - сказал Фрон де Беф, - будь это турки или  мав-
ры, сэр храмовник, или трусливые французские  крестьяне,  доблестный  де
Браси, но тут речь идет об английских иоменах. Единственное наше преиму-
щество - рыцарское вооружение и боевые кони. Но на лесных  тропинках  от
них проку мало. Ты говоришь, сделаем вылазку. Да ведь у нас так мало на-
роду, что едва хватит на защиту замка! Лучшие из моих людей -  в  Йорке;
твоя дружина вся целиком там же, де Браси. В замке едва наберется  чело-
век двадцать, не считая той горстки людей, которые принимали  участие  в
вашей безумной затее.
   - Ты опасаешься, - спросил храмовник, - что их набралось  достаточно,
чтобы пойти на приступ замка?
   - Нет, сэр Бриан, - ответил Фрон де Беф, - у этих разбойников,  прав-
да, очень отважный начальник, но без осадных машин, без составных  лест-
ниц и без опытных руководителей они ничего не поделают с моим замком.
   - Разошли гонцов к соседям, - сказал храмовник, - пускай  поторопятся
на выручку к трем рыцарям, осаждаемым шутом  и  свинопасом  в  баронском
замке Реджинальда Фрон де Бефа.
   - Вы шутите, сэр рыцарь! -  отвечал  барон.  -  К  кому  же  послать?
Мальвуазен, наверно, успел уже отправиться в Йорк со своими людьми,  ос-
тальные мои союзники - тоже. Да и мне самому следовало бы быть там, если
бы не эта проклятая затея.
   - Так пошли в Йорк отозвать наших людей обратно, - сказал де Браси. -
Если эти бродяги не разбегутся, завидя мое знамя и моих стрелков, я ска-
жу, что они храбрейшие из разбойников, когда-либо пускавших стрелы в зе-
леных лесах.
   - А кто отвезет такое письмо? - сказал Фрон де Беф. - Они устроят за-
сады на каждой тропинке, поймают гонца и вытащат  у  него  из-за  пазухи
письмо... Вот что я надумал, - прибавил он, помолчав немного. - Сэр хра-
мовник, ты умеешь не только читать, но и писать... Лишь бы нам  отыскать
письменные принадлежности моего капеллана, умершего в  прошлом  году,  в
разгар святочного веселья.
   - Осмелюсь доложить, - вмешался оруженосец, все  еще  стоявший  перед
хозяином, - старая Урфрида, кажется, хранит их у себя, на память о своем
духовнике. Я слышал, как она говорила, будто он был последним человеком,
от которого она слыхала такие речи, какие прилично слушать женщинам...
   - Так ступай и принеси что нужно, Энгельред, - сказал Фрон де Беф,  -
а ты, сэр храмовник, напиши ответ на их дерзкий вызов.
   - Я бы предпочел отвечать им мечом, а не пером, - сказал  Буагильбер,
- но как хотите, будь по-вашему.
   Он сел к столу и на французском языке сочинил письмо такого  содержа-
ния:
   Сэр Реджинальд Фрон де Беф и благородные рыцари, его  единомышленники
и союзники, не принимают вызова со стороны рабов,  крепостных  и  беглых
людей. Если лицо, именующее себя  Черным  Рыцарем,  действительно  имеет
честь принадлежать к рыцарскому сословию, ему должно быть известно,  что
он унизил себя подобным союзом и не имеет права  требовать  уважения  со
стороны знатных особ благородного происхождения. Что  касается  пленных,
то мы, соблюдая христианское милосердие, просим вас прислать  какое-либо
духовное лицо, чтобы исповедать их и примирить с богом, ибо мы  порешили
казнить их сегодня до полудня и выставить их  головы  на  стенах  замка,
чтобы показать всем, как мы мало считаемся с теми, кто взялся  их  осво-
бождать. А потому, как уже сказано,  просим  прислать  священника,  дабы
приготовить их к смерти. Исполнением нашей просьбы вы окажете  последнюю
услугу в земной их жизни.
   Сложив это письмо, Фрон де Беф отдал его слуге  для  вручения  гонцу,
дожидавшемуся у ворот ответа на принесенное им послание.
   Иомен, исполнивший это поручение, возвратился в главную квартиру  со-
юзников, расположенную под старым, развесистым дубом, на расстоянии трех
выстрелов из лука от замка. Здесь Вамба, Гурт, Черный Рыцарь и Локсли, а
также веселый отшельник с нетерпением ожидали ответа на свой вызов. Нем-
ного дальше виднелось немало отважных иоменов, зеленая одежда и  загоре-
лые лица которых показывали, какого рода  ремеслом  они  промышляли.  Их
собралось уже более двухсот человек, к  ним  непрестанно  присоединялись
все новые и новые отряды. Их вожди только тем и отличались от своих под-
чиненных, что на шапке у них было по одному перу; во всем остальном  они
были одеты и вооружены совершенно одинаково с прочими.
   Помимо этих ватаг на подмогу сходились саксы из ближайших местечек, а
также крепостные люди и слуги из обширных  поместий  Седрика,  явившиеся
выручать своего хозяина. Они были вооружены по преимуществу вилами,  ко-
сами, цепами и другими хозяйственными орудиями. Норманны,  придерживаясь
обычной политики завоевателей, не позволяли побежденным  саксам  владеть
мечами и копьями. По этой причине саксы были далеко не так  страшны  для
осажденных, как могли бы оказаться, если принять в расчет их крепкое те-
лосложение, их многочисленность, а также воодушевление,  с  которым  они
взялись постоять за правое дело. Предводителям этого пестрого  войска  и
было вручено письмо храмовника.
   Прежде всего отдали его отшельнику, прося прочесть, что там написано.
   - Клянусь посохом святого Дунстана, - сказал этот почтенный монах,  -
а этим посохом он собрал такую паству, как ни один святой в раю...  Кля-
нусь, что не только не могу прочитать вам то, о чем тут сказано,  но  не
скажу даже, по-французски оно написано или поарабски.
   С этими словами он передал письмо Гурту, который угрюмо мотнул  голо-
вой и отдал его Вамбе. Ухмыляясь с таким хитрым видом, какой мог бы быть
у обезьяны при подобных обстоятельствах, шут осмотрел  все  четыре  угла
бумаги, потом подпрыгнул и отдал письмо Роберту Локсли.
   - Кабы длинные буквы были луки, а короткие - стрелы, я бы  что-нибудь
разобрал, - сказал честный иомен. - А теперь я так  же  не  могу  понять
смысл этих знаков, как подстрелить оленя, который гуляет  за  двенадцать
миль отсюда.
   - Придется уж мне послужить вам чтецом, -  сказал  Черный  Рыцарь  и,
взяв письмо из рук Локсли, прочел его сначала про себя, а потом  по-сак-
сонски изложил его содержание своим союзникам.
   - Казнить благородного Седрика! - воскликнул Вамба. -  Клянусь  крес-
том, ты, должно быть, ошибся, сэр рыцарь.
   - Нет, мой почтенный друг, - отвечал рыцарь, - я вам в точности пере-
дал то, что тут написано.
   - В таком случае, - сказал Гурт, - клянусь святым Фомой,  надо  взять
замок, хотя бы пришлось голыми руками разобрать его по камешку.
   - Нам с тобой больше и нечем орудовать, - сказал Вамба, - только  мои
руки вряд ли годятся на это.
   - Это они так говорят, чтобы выиграть время, - сказал Локсли.  -  Они
не решатся на дело, за которое им придется отвечать своей головой.
   - Было бы хорошо, - сказал Черный Рыцарь, - если бы кто-нибудь из нас
ухитрился проникнуть в замок, чтобы разузнать, как там обстоят дела. Они
просят прислать священника для принятия исповеди; по-моему,  наш  святой
отшельник мог бы исполнить эту благочестивую обязанность; заодно он дос-
тавил бы нам нужные сведения.
   - А, черт бы тебя побрал с твоими советами! - воскликнул святой  пус-
тынник. - Я же тебе говорил, сэр Лентяй, что  когда  я  сбрасываю  рясу,
вместе с ней снимаю и мой духовный сан, так что вся моя святость и  даже
латынь пропадают. В зеленом кафтане я скорее способен подстрелить  двад-
цать оленей, чем исповедать одного христианина.
   - Боюсь, - сказал Черный Рыцарь, - что здесь никого не найдется,  кто
бы годился на роль отца-исповедника.
   Все переглядывались между собой и молчали.
   - Ну, я вижу, - сказал Вамба после короткой паузы, -  что  дураку  на
роду написано оставаться в дураках и совать шею в такое ярмо, от которо-
го умные люди шарахаются. Да будет вам известно, дорогие братья и земля-
ки, что до шутовского колпака я носил рясу и до тех пор готовился в  мо-
нахи, пока не началось у меня воспаление мозгов и осталось у меня ума не
больше чем на дурака. Вот я и думаю, что с помощью той святости,  благо-
честия и латинской учености, которые зашиты в капюшоне доброго отшельни-
ка, я сумею доставить как мирское, так и духовное утешение нашему хозяи-
ну, благородному Седрику, а также и его товарищам по несчастью.
   - Как ты думаешь, годится он на это? - спросил у Гурта Черный Рыцарь.
   - Уж право не знаю, - отвечал Гурт. - Если окажется негодным, то  это
будет первый случай, когда его ум не подоспеет на выручку его глупости.
   - Так надевай рясу, добрый человек, - сказал Черный Рыцарь, - и  пус-
кай твой хозяин через тебя пришлет нам весть о том, как обстоят  дела  у
них в замке. Там, должно быть, мало народу, так что внезапное  и  смелое
нападение может увенчаться полным успехом. Однако время не  терпит,  иди
скорее.
   - А мы между тем, - сказал Локсли, - так обложим  все  стены  кругом,
что ни одна муха оттуда не вылетит без нашего ведома. Ты скажи этим зло-
деям, друг мой, - продолжал он, обращаясь к Вамбе, - что за всякое наси-
лие, учиненное над пленниками, мы с них самих взыщем вдесятеро.
   - Pax vobiscum! [18] - сказал Вамба, успевший напялить на себя полное
монашеское облачение.
   Произнося эти слова, он принял степенную  и  торжественную  осанку  и
чинной поступью отправился выполнять свою миссию.
 
 
   Глава XXVI
 
   Конь вдруг начнет плестись рысцой,
   А клячи вскачь пойдут;
   Так станет вдруг шутом святой,
   Монахом станет шут.
   Старинная песня
 
   Когда шут, облаченный в рясу отшельника и препоясанный узловатою  ве-
ревкою, появился перед воротами замка Реджинальда Фрон де Бефа, приврат-
ник спросил, как его зовут и зачем он пришел.
   - Pax vobiscum! - отвечал шут. - Я  смиренный  монах  францисканского
ордена, пришел преподать утешение несчастным узникам, находящимся в сте-
нах этого замка.
   - Храбрый же ты монах, - сказал привратник, - коли  отважился  прийти
сюда; здесь, за исключением нашего пьяного капеллана, уже  двадцать  лет
не кукарекали такие петухи, как ты.
   - Уж, пожалуйста, сделай милость, - сказал мнимый монах, - доложи обо
мне хозяину замка. Поверь, что он меня примет охотно. А петух так громко
закукарекает, что по всему замку будет слышно.
   - Вот за это спасибо! - сказал привратник. - Но если  мне  достанется
за то, что я покинул сторожку ради твоего поручения, я посмотрю,  выдер-
жит ли серая одежда монаха стрелу дикого гуся.
   С этими словами привратник вышел из башенки и  отправился  в  большой
зал замка с небывалым известием, что у ворот стоит святой монах и просит
позволения немедленно войти. К немалому его удивлению,  хозяин  приказал
тотчас впустить святого человека, и привратник, поставив  часовых  охра-
нять ворота, без дальнейших рассуждении отправился исполнять  порученное
приказание.
   Всей храбрости и находчивости Вамбы едва хватило на то, чтобы не рас-
теряться в присутствии такого человека, каким был страшный Фрон де  Беф.
Бедный шут произнес свое "pax vobiscum", на которое сильно  полагался  в
исполнении своей роли, таким дрожащим и слабым голосом, каким еще никог-
да не возглашали этого приветствия. Но Фрон де Беф  привык,  чтобы  люди
всякого сословия трепетали перед ним, так что робость мнимого монаха  не
возбудила в нем никаких подозрений.
   - Кто ты, монах, и откуда? - спросил он.
   - Pax vobiscum! - повторил шут. - Я бедный служитель святого Францис-
ка, шел через эти леса и попал в руки разбойников, как сказано в писании
- guidam viator incidit in latrones [19], которые послали  меня  в  этот
замок исполнить священную обязанность при двух особах, осужденных  вашим
досточтимым правосудием на смерть.
   - Так, так, - молвил Фрон де Беф. - А не можешь ли  ты  мне  сказать,
святой отец, много ли там этих бандитов?
   - Доблестный господин, - отвечал Вамба, - nomen illis legio - имя  им
легион.
   - Ты мне просто скажи, сколько их, монах, не то ни твоя ряса, ни  ве-
ревка не защитят тебя.
   - Увы, - сказал мнимый монах, - cor meum eructavit [20], что значит -
я чуть не умер со страху! Но сдается мне, что всех - и иоменов и просто-
людинов - там наберется по крайней мере пятьсот человек.
   - Как! - воскликнул храмовник, в эту минуту вошедший  в  зал.  -  Так
много слетелось этих ос? Значит, пора передавить их зловредный рой.
   Он отвел хозяина в сторону и спросил его:
   - Знаешь ты этого монаха?
   - Нет, - отвечал Фрон де Беф, - он не здешний, из дальнего монастыря,
и я его не знаю.
   - В таком случае не передавай ему на словах того, что ты хотел  пору-
чить, - сказал храмовник. - Пускай он отнесет письмо от имени де Браси с
приказанием его вольной дружине поспешить сюда. А  тем  временем,  чтобы
этот монах не догадался, в чем дело, дозволь ему выполнить свою задачу и
приготовить саксонских свиней к бойне.
   - Хорошо, пусть так и будет, - отвечал Фрон де Беф и велел одному  из
слуг проводить Вамбу в ту комнату, где содержались Седрик и Ательстан.
   Между тем нетерпение Седрика все росло и росло. Он расхаживал из кон-
ца в конец по залу с видом человека, который бросается в атаку или берет
приступом крепость. Он то издавал  какие-то  восклицания,  то  взывал  к
Ательстану, который со стоическим хладнокровием ожидал исхода  приключе-
ния, преспокойно переваривая весьма сытный  обед.  По-видимому,  вопрос,
долго ли продлится их тюремное заключение, мало его тревожил: он  твердо
уповал, что, подобно всякому земному злу, когда-нибудь и это кончится.
   - Pax vobiscum! - молвил шут, войдя к ним. - Да будет над  вами  бла-
гословение святого Дунстана, святого Дениса, святого Дютока и всех  свя-
тых!
   - Войди, милости просим, - сказал Седрик мнимому монаху. -  Зачем  ты
пришел к нам?
   - Я пришел приготовить вас к смерти, - отвечал шут.
   - Не может быть! - воскликнул Седрик, вздрогнув. - Как они ни злобны,
как ни бесстрашны, они не осмелятся учинить такую явную  и  беспричинную
расправу.
   - Увы, - сказал шут, - взывать к их человеколюбию было  бы  столь  же
напрасно, как удержать закусившую удила лошадь  шелковой  ниткой  вместо
уздечки. А потому подумай хорошенько, благородный Седрик, а также и  вы,
доблестный Ательстан, какие прегрешения совершили вы во плоти,  ибо  се-
годня же будете призваны к ответу пред высшее судилище.
   - Слышишь ты это, Ательстан? - сказал Седрик. - Укрепимся  духом  для
последнего нашего подвига, ибо лучше умереть как подобает мужчинам,  не-
жели жить в неволе.
   - Я готов, - сказал Ательстан, - выдержать все, что  может  придумать
их злоба, и пойду на смерть так же спокойно, как пошел бы обедать.
   - Так приступим к святому таинству, отец мой, - сказал Седрик.
   - Погоди минутку, дядюшка, - сказал шут своим обыкновенным голосом, -
что это ты больно скоро собрался? Лучше осмотрись хорошенько, прежде чем