й раскол; важной частью его плана  было
выдать леди Ровену замуж за Ательстана и таким образом слить воедино обе
партии. Препятствием к его осуществлению  послужила  взаимная  привязан-
ность леди Ровены и его сына. Это и было главной причиной изгнания Уилф-
реда из родительского дома.
   Седрик прибегнул к этой суровой мере  в  надежде,  что  в  отсутствие
Уилфреда Ровена изменит свои чувства. Но  он  ошибся:  Ровена  оказалась
непреклонной, что объяснялось отчасти характером ее воспитания. В глазах
Седрика Альфред был чем-то вроде божества. Поэтому он относился  к  пос-
ледней представительнице его рода с исключительным почтением, какое вряд
ли внушали кому бы то ни было принцессы царствующих династий того време-
ни. В его доме каждое желание Ровены считалось законом,  и  сам  Седрик,
словно решив, что ее права должны быть полностью признаны хотя бы в пре-
делах этого маленького круга, гордился тем, что подчинялся ей, как  пер-
вый из ее подданных.
   Она с детства приучилась не только действовать по  своей  собственной
воле, но и повелевать другими; а потому нет ничего удивительного, что  в
таком вопросе, в котором другие девушки, даже воспитанные в полном  под-
чинении и покорности, склонны проявлять  некоторую  самостоятельность  и
способны оспаривать власть своих опекунов и родителей, Ровена  высказала
возмущение и негодование. Она решительно  противилась  всякому  внешнему
давлению и наотрез отказалась давать кому-либо право направлять ее  при-
вязанности или располагать ее наукой наперекор ее воле. Свои суждения  и
чувства она высказывала смело, и Седрик, будучи не в силах противостоять
привычному почтительному подчинению ее воле, встал в тупик и не знал те-
перь, каким способом заставить ее слушаться своего опекуна.
   Тщетно пытался он пленять ее воображение картиной будущей королевской
власти. Ровена, одаренная большим здравым смыслом, считала планы Седрика
совершенно неосуществимыми, а для себя лично нежелательными. Равена и не
думала скрывать предпочтение, которое высказывала Уилфреду Айвенго.  Бо-
лее того - она неоднократно заявляла, что скорее пойдет в монастырь, чем
согласится разделить трон с Ательстаном. Она всегда питала  презрение  к
Конингсбургскому тану, а теперь, после стольких  неприятностей,  перене-
сенных из-за него, чувствовала к нему нечто вроде отвращения.
   Тем не менее Седрик, не очень-то веривший в женское постоянство, все-
мерно хлопотал о том, чтобы устроить этот брак, полагая, что этим оказы-
вает важную услугу делу борьбы за независимость саксов. Внезапное и  ро-
мантичное появление сына на турнире в Ашби он  справедливо  рассматривал
как смертельный удар по его надеждам. Правда, родительская любовь на ми-
нуту взяла верх над гордостью и преданностью делу саксов.  Однако  вслед
за тем оба эти чувства снова возникли в его душе, и он  решил  приложить
необходимые усилия к соединению Ательстана с Ровеной, считая,  что  этот
брак вместе с другими мерами будет способствовать скорейшему  восстанов-
лению независимости саксов.
   Теперь он беседовал с Ательстаном  о  саксонских  делах.  Надо  приз-
наться, что в течение этой беседы  Седрику,  подобно  Хотсперу,  не  раз
пришлось пожалеть что ему приходится побуждать такую "крынку снятого мо-
лока" на столь великие дела. Правда, Ательстан был  не  чужд  тщеславия,
ему было приятно выслушивать речи о своем высоком происхождении и о том,
что он по праву рождения должен пользоваться почетом и властью.  Но  его
мелкое тщеславие вполне удовлетворялось тем почетом,  который  оказывали
ему домочадцы и все окружавшие его саксы. Ательстан  встречал  опасность
без боязни, но был слишком ленив, чтобы добровольно искать  ее.  Он  был
вполне согласен с Седриком в том, что саксам следовало бы отвоевать себе
независимость; еще охотнее соглашался он царствовать над ними, когда эта
независимость будет достигнута. Но лишь только начинали обсуждать планы,
как возвести его на королевский престол - тут он оказывался все  тем  же
Ательстаном Неповоротливым, туповатым, нерешительным и непредприимчивым.
Страстные и пылкие речи Седрика так же мало  действовали  на  его  вялый
нрав, как раскаленное ядро - на холодную воду: несколько  мгновений  оно
шипит и дымится, а затем остывает.
   Видя, что убеждать Ательстана почти все равно, что пришпоривать уста-
лую клячу или ковать холодное железно, Седрик подъехал ближе к своей пи-
томице, но разговор с ней оказался для него едва ли более приятным.  Так
как его появление прервало беседу леди Ровены с ее любимой  прислужницей
о доблестном Уилфреде и его судьбе, Эльджита в отместку за себя  и  свою
повелительницу тотчас припомнила, как Ательстан был выбит  из  седла  на
ристалище, а всякое упоминание об этом плачевном событии было чрезвычай-
но неприятно Седрику. Таким образом, для честного сакса это  путешествие
было исполнено всевозможных неприятностей и огорчений. Не раз он  прини-
мался мысленно проклинать турнир и того, кто его выдумал, да и себя  са-
мого - за то, что имел неосторожность туда поехать.
   В полдень, по желанию Ательстана, остановились в роще возле  родника,
чтобы дать отдых лошадям, а самим немного подкрепиться: хлебосольный аб-
бат щедро снабдил их провиантом на дорогу, который  навьючили  на  осла.
Трапеза затянулась надолго, а так как и других помех в пути было  много,
они потеряли надежду засветло добраться до Ротервуда. Это обстоятельство
заставило их поторопиться и ехать гораздо быстрее, чем раньше.
 
 
   Глава XIX
 
   Те воины, что в свите состоят
   Какой-то знатной дамы (как узнал
   Я из подслушанного разговора),
   Находятся уже вблизи от замка
   И в нем намерены заночевать.
   "Орра", трагедия
 
   Путешественники должны были теперь углубиться в глухие места дремучих
лесов, которые в то время считались крайне опасными из-за множества раз-
бойников или беглецов; доведенные до отчаяния притеснениями  и  нищетой,
крестьяне скрывались в лесах, объединяясь в такие  большие  ватаги,  что
местная стража ничего не могла с ними  поделать.  Впрочем,  несмотря  на
позднее время, Седрик и Ательстан, имея при себе десять  человек  хорошо
вооруженных слуг, не считая Вамбы и Гурта, так как один был шут, а  дру-
гой - связанный арестант, не опасались нападения этих разбойников. Нужно
добавить, что, пускаясь в путь по лесам в столь позднее время, Седрик  и
Альтестан полагались не только на свою храбрость, но также на свое  про-
исхождение и добрую репутацию.
   Разбойники были большей частью крестьяне и иомены саксонского  проис-
хождения, вынужденные вести такую отчаянную бродячую жизнь из-за  жесто-
ких лесных и охотничьих законов; обычно они не трогали своих соплеменни-
ков.
   Продолжая углубляться в лес, путешественники  встревожились,  услышав
крики, взывавшие о помощи. Подъехав к тому месту, откуда раздавались го-
лоса, они с удивлением увидели лежащие на земле конные носилки; рядом  с
ними на траве сидела молодая женщина в богатой еврейской одежде, а  нем-
ного подальше метался старик, который, судя по его  желтой  шапке,  тоже
был евреем, он бегал взад и вперед и, ломая себе руки, стенал и  жестами
выражал такое отчаяние, точно с ним случилось величайшее несчастье.
   Сначала на все расспросы Ательстана и Седрика старый еврей взывал  ко
всем патриархам Ветхого завета, умоляя поразить сынов  Измаила,  которые
сейчас придут и изрубят их острыми мечами. Наконец Исаак из  Йорка  (ибо
это был наш старый приятель) кое-как объяснил, что в Ашби он нанял шесть
человек вооруженной стражи на  мулах  и  конные  носилки  для  перевозки
больного друга; нанятые люди взялись проводить его до Донкастера. До сих
пор они ехали вполне благополучно, но встречный дровосек сказал им,  что
тут, в лесу, засела большая шайка разбойников.  Наемные  слуги  выпрягли
лошадей из носилок и бежали, покинув Исаака с дочерью, и они не могли ни
защищаться, ни продолжать свой путь, каждую минуту ожидая нападения раз-
бойников, которые могли их ограбить и даже убить.
   - Если бы угодно было вашей вельможной милости, - говорил Исаак тоном
глубочайшего смирения, - дозволить нам продолжать путь под  вашей  охра-
ной, клянусь скрижалями нашего закона, с тех пор как Израиль был в  пле-
ну, ни один еврей не платил за услугу так щедро, как мы вам отплатим  за
такую милость.
   - Ах ты, собака! - сказал Ательстан, который особенно  хорошо  помнил
всякие мелкие обиды. - Я еще не забыл, как ты дерзко держал себя в гале-
рее на ристалище! Хочешь - защищайся, хочешь -  беги  либо  откупись  от
разбойников, но не ожидай от нас  помощи.  Если  бы  разбойники  грабили
только вас, всесветных грабителей, я бы считал, что они честнейшие люди!
   Но Седрик не согласился с таким суровым решением Ательстана.
   - Мы лучше вот что сделаем, - сказал он. - Дадим им лошадей  и  двоих
людей из нашей свиты, пускай проводят их до ближнего селения. Мы от это-
го немного потеряем,  а  с  помощью  вашего  доброго  меча,  благородный
Ательстан, и остальной прислуги нам нетрудно будет справиться хотя бы  и
с двумя десятками бродяг.
   Ровена, несмотря на страх, вызванный упоминанием о разбойниках, горя-
чо поддержала предложение своего опекуна. И тут Ревекка, безучастная  до
сих пор, пробралась сквозь толпу слуг к лошади Ровены, преклонила колена
и, по восточному обычаю, поцеловала край одежды саксонской  леди.  Потом
она поднялась и, откинув с лица покрывало, стала умолять ее во имя вели-
кого Бога, которому они обе поклоняются, во имя откровения на  горе  Си-
най, в которое они обе веруют, сжалиться над ними и позволить  им  ехать
под охраной их отряда.
   - Я не для себя молю вас о такой милости, - говорила Ревекка, - и да-
же не ради этого несчастного старика. Я знаю, что обижать и обирать  наш
народ считается у христиан малым грехом, чуть ли не заслугой, и  не  все
ли равно, где это делается - в городах ли, в пустыне или в чистом  поле.
Но я обращаюсь к вам ради того, кем и вы дорожите, и  умоляю  вас,  ради
этого больного человека, позвольте нам продолжать путь под вашим  покро-
вительством. Если с ним приключится беда, то и  последние  минуты  вашей
жизни будут отравлены мыслью, что вы не исполнили того, о  чем  я  прошу
вас.
   Торжественный тон этих слов произвел сильное впечатление на  саксонс-
кую красавицу.
   - Этот старик так слаб и беспомощен, - сказала Ровена своему опекуну,
- а девушка так молода и привлекательна. Притом с ними  опасно  больной.
Хоть они и евреи, но мы, как христиане, не должны бросать их в такую ми-
нуту. Прикажите снять вьюки с двух мулов. Мулов можно впрячь в  носилки,
а старику и его дочери предоставить пару запасных верховых лошадей.
   Седрик охотно согласился на это предложение, а Ательстан  потребовал,
чтобы евреи ехали позади всех: гам их будет сопровождать Вамба со  своим
щитом из свинины.
   - Я свой щит оставил на ристалище, - отвечал шут. - Таков же был удел
и многих других рыцарей почище меня.
   Ательстан густо покраснел, ибо его самого постигла  такая  участь  на
второй день - турнира. Между тем леди  Ровена,  желая  загладить  грубую
шутку своего неуклюжего поклонника, попросила Ревекку ехать рядом с ней.
   - Мне бы не следовало этого делать, - сказала Ребекка с гордым смире-
нием. - Мое общество может  оказаться  унизительным  для  моей  покрови-
тельницы.
   Перемещение вьюков совершилось очень быстро. Однако слова  "разбойни-
ки" было достаточно, чтобы заставить слуг спешить, тем более что прибли-
жались сумерки. Во время суматохи Гурта сняли с лошади, и он  воспользо-
вался этой минутой, чтобы попросить шута ослабить веревки, которыми были
связаны его руки. Вамба исполнил его просьбу и,  быть  может,  намеренно
так небрежно завязал новые узлы, что Гурт без особого  труда  высвободил
руки и юркнул в кусты. Никто не обратил внимания на его бегство.
   Новые распоряжения доставили столько хлопот и возни, что Гурта хвати-
лись не скоро. Зная о приказе посадить его  верхом  вместе  с  одним  из
слуг, каждый думал, что Гурт сидит за спиной у товарища;  когда  же  они
заметили, что Гурт исчез,  опасность  со  стороны  разбойников  казалась
столь непосредственной, что некогда было думать ни о чем другом.
   Между тем тропа, по которой ехали путники, стала настолько узкой, что
нельзя было проехать по ней более чем двоим всадникам в ряд; к  тому  же
начался спуск в лощину, по которой протекал  ручей  с  осыпающимися  или
топкими берегами, поросшими низкими кустами  ивы.  Седрик  и  Ательстан,
ехавшие впереди, поняли, насколько здесь  опасно  нападение.  Однако  ни
тот, ни другой не имели достаточного боевого опыта. Они решили, что луч-
ше всего как можно скорее проскочить через лощину. Не соблюдая  никакого
порядка, отряд помчался вперед. Но  едва  предводители  с  частью  своих
спутников перебрались через ручей, как  разбойники  набросились  на  них
сразу спереди, сзади и с обеих сторон с такой стремительностью, что вся-
кое сопротивление оказалось невозможным.  Кругом  раздавались  неистовые
крики нападавших разбойников:
   - Белый Дракон! Белый Дракон! Святой Георгий постоит за  старую  Анг-
лию! - боевой клич нападающих, которые изображали  саксонских  разбойни-
ков.
   Враги появились так неожиданно, бросились на путешественников так от-
важно и расправились с ними так быстро, что,  казалось,  их  было  вдвое
больше, чем на самом деле.
   Оба саксонских вождя попали в плен одновременно, но каждый при  таких
обстоятельствах. Которые служили отражением его характера. Завидев  пер-
вого врага, Седрик метнул в него дротик и попал на этот раз  так  метко,
что пригвоздил противника к дубу, возле которого тот находился. Справив-
шись с одним, он выхватил меч и, повернув коня, кинулся навстречу друго-
му. Однако Седрик размахнулся мечом с такой запальчивостью, что задел за
толстую ветвь соседнего дерева и обезоружил себя этим  неловким  ударом.
Два или три разбойника бросились на него, стащили с  лошади  и  взяли  в
плен. Ательстан был задержан почти одновременно с Седриком.  Он  еще  не
успел приготовиться к защите, как его стащили с седла и связали.
   Слуги, стесненные поклажей, изумленные и перепуганные  участью  своих
господ, даже не сопротивлялись; леди Ровена, ехавшая в центре отряда,  и
еврей с дочерью, бывшие в тылу, также были взяты в плен.
   Из всего отряда одному только Вамбе удалось спастись. Он выказал  при
этом гораздо более мужества, чем те, кто считался умнее его. Он завладел
мечом одного из слуг и, размахивая им, заставил нападавших отступить,  а
затем сделал смелую, но безуспешную попытку пробиться на помощь Седрику.
Убедившись, что это невозможно, Вамба улучил удобную минуту, спрыгнул  с
лошади и скрылся в кустах.
   Впрочем, очутившись в безопасности, храбрый шут несколько  раз  оста-
навливался в нерешимости, раздумывая, не лучше ли воротиться и разделить
участь своего господина, к которому он был искренне привязан.
   - Слыхал я, как люди восхваляли свободу, - пробормотал он,  -  а  вот
теперь мне хотелось бы, чтобы какой-нибудь мудрец надоумил меня, что де-
лать с этой свободой!
   Он произнес эти слова довольно громко и вдруг услыхал очень близко от
себя голос, осторожно и тихо проговоривший: "Вамба!" В ту же минуту  со-
бака, в которой он сразу узнал Фангса, бросилась к нему.
   - Гурт! - ответил Вамба таким же осторожным шепотом.
   И свинопас тотчас предстал перед ним.
   - Что это значит? - спросил Гурт поспешно. - Что гам за крики и  стук
мечей?
   - Обычная история, - отвечал Вамба, - всех забрали в плен.
   - Кого забрали? - воскликнул Гурт нетерпеливо.
   - Нашего господина, и леди Ровену, и Ательстана, и Гундиберта, и  Ос-
вальда... всех!
   - Господи помилуй! - воскликнул Гурт. - Как же они попали в плен и  к
кому?
   - Наш хозяин сразу вступил в драку, - продолжал шут. -  Ательстан  не
поспел, а остальные и подавно. А забрали их черные маски и зеленые  каф-
таны. Теперь все они лежат, связанные, на зеленой  траве,  словно  такие
яблоки, вроде тех, что ты трясешь в лесу на  корм  своим  свиньям.  Даже
смешно, право! Я бы смеялся, кабы не слезы! - сказал честный шут,  роняя
слезы неподдельного горя.
   На лице Гурта отразилось сильное волнение.
   - Вамба, - сказал он, - у тебя есть оружие, а храбрости у тебя оказа-
лось больше, чем ума; нас с тобой только двое,  но  внезапное  нападение
смелых людей может изменить многое. Пойдем!
   - Куда и зачем? - спросил шут.
   - Выручать Седрика.
   - Не ты ли недавно отказывался служить ему?
   - Теперь все по-другому, - возразил Гурт, - тогда ему было хорошо,  а
теперь он в беде... Пойдем!
   Только что шут собрался повиноваться, как  перед  ними  появился  ка-
кой-то человек, приказавший им остановиться. Судя по его одежде и воору-
жению, Вамба сначала принял его за одного из разбойников, взявших в плен
Седрика. Однако на нем не было маски, и по роскошной перевязи с  велико-
лепным охотничьим рогом, спокойным манерам, повелительному голосу  Вамба
тотчас узнал в нем того самого иомена по имени Локсли,  который  одержал
победу на состязании стрелков.
   - Что значит этот шум? - спросил он. - Кто осмеливается чинить грабеж
и насилие в этих лесах?
   - Погляди поближе на их кафтаны, - отвечал Вамба, - не принадлежат ли
они твоим детям: уж очень похожи они на твой собственный, как два  зеле-
ных стручка гороха друг на друга.
   - Это я сейчас узнаю, - сказал Локсли, - а  вам  приказываю,  во  имя
спасения вашей жизни, не сходить с места, пока я не вернусь. И вам и ва-
шим господам будет лучше, если вы послушаетесь меня. Только сперва  надо
привести себя в такой вид, чтобы походить на этих грабителей.
   Говоря это, он снял с себя перевязь с рогом,  сорвал  перо  со  своей
шапки и все это передал Вамбе. Потом вынул из сумки маску, надел  ее  и,
повторив приказание не трогаться с места, пошел на разведку.
   - Будем, что ли, ждать его, - спросил Вамба, - или попробуем дать тя-
гу? Уж слишком у него наготове все разбойничье снаряжение, чтобы он  был
честным человеком.
   - А хоть бы он оказался самим чертом, пусть его, - сказал Гурт. - Нам
не будет хуже от того, что мы его подождем. Если он из той же шайки,  он
теперь успел их предупредить, и нам не удастся ни  напасть  на  них,  ни
убежать. К тому же за последнее время я убедился, что настоящие  разбой-
ники не самые плохие люди.
   Через несколько минут иомен вернулся.
   - Друг мой Гурт, - сказал он, - я сейчас побывал у тех молодцов и те-
перь знаю, что это за люди и куда направляются. Я думаю, что они не  со-
бираются убивать своих пленников. Нападать на них втроем было бы  просто
безумием: это настоящие воины, и, как люди опытные, они расставили часо-
вых, которые при первой попытке подойти к ним тотчас  поднимут  тревогу.
Но я надеюсь собрать такую дружину, которая сможет их одолеть,  несмотря
ни на какие предосторожности. Вы оба слуги, и, как мне кажется,  предан-
ные слуги Седрика Сакса - защитника английских вольностей. Найдется  не-
мало английских рук, чтобы выручить его из беды. Идите за мной.
   С этими словами он быстро пошел вперед, а свинопас и шут молча после-
довали за ним. Однако Вамба не мог долго молчать.
   - Сдается мне, - сказал он, разглядывая перевязь и рог,  которые  все
еще держал в руках, - что я сам видел,  как  летела  стрела,  выигравшая
этот славный приз, и было это совсем недавно.
   - А я, - сказал Гурт, - готов поклясться своим спасением, что  слышал
голос того доброго иомена, который выиграл приз, и слышал я его и днем и
в ночную пору, и месяц состарился с тех пор никак не больше чем  на  три
дня.
   - Любезные друзья мои, - обратился к ним иомен, - теперь не время до-
пытываться, кто я и откуда. Если мне удастся выручить вашего хозяина, вы
по справедливости будете считать меня своим лучшим другом.  А  как  меня
зовут и точно ли я умею стрелять из лука получше пастуха, и когда я люб-
лю гулять, днем или ночью, - это все вас не касается, а потому вы  лучше