него пользования в отеле. Я нажал
номер нашей хижины.
     - Да?
     - Дарла, пакуй вещи. Сбрасывай лестницу и беги к  Сэму.  Поскорее,  и
потом используй свой огнемет и сожги лестницу. Сожги!
     - Хорошо!
     Трое - один из стволов Уилкса и двое неизвестных, уже приближались  к
прозрачным входным дверям. Я посмотрел  кругом  и  увидел  двойные  двери,
которые, по всей вероятности, вели в кухню.
     Я оказался прав, и  три  повара,  один  из  них  инопланетянин,  Тот,
подняли на меня глаза от своей черной работы. Я не остановился и  рванулся
к задним  дверям.  Они  открывались  в  холл,  который  вел  к  ресторану.
Отдельный вход вел  на  стоянку.  Комната  была  темная  и  пустая.  Из-за
перегородки в отделении для официантов раздавался грохот  посуды.  Я  тихо
перешел через зал, присел у передней стены и выглянул из окошка.
     Еще пятеро бежали к двери ресторана. Я нырнул под  ближайший  стол  и
замер там как раз вовремя, чтобы услышать, как дверь рывком распахнули,  а
ноги загремели по полу. Тяжелая скатерть мешала мне  видеть.  Я  подождал,
пока они ушли, потом поднялся и рискнул посмотреть еще раз. Еще трое ждали
на стоянке, стоя возле бока одной из машин, а руки засунуты  были  под  их
тропические рубашки. Ясное дело, опять стволы.
     Я был загнан, как животное отряда грызунов, сиречь крыса.
     Мне надо было выбраться через дверь и вправо, к  концу  стоянки,  где
тропинка выходила из леса. Но, пока я смотрел, двое вышли  через  передний
вход ресторана и пробежали мимо моего наблюдательного поста, вне сомнения,
для того, чтобы как раз встать у  моего  облюбованного  маршрута  бегства.
Теперь у меня оставалась возможность пробежать через стоянку и броситься в
лес, используя ту тропу, которую проложил Сэм, как вход  в  лес.  Трое  на
посту все еще стояли на страже.
     Что-то двигалось на стоянке. Судя по  звукам  -  тяжеловоз.  Потом  я
увидел, что он выезжает задом между  мною  и  стволами.  Это  был  Джерри,
который поспешно сматывался. Неважно, что я был здесь,  ему  тут  быть  не
хотелось.
     Когда для стволов на стоянке вид был совершенно заслонен тяжеловозом,
я выскочил из укрытия, рванул вперед, вскочил  на  подножку  тяжеловоза  и
постучал по боковому иллюминатору в  трех  дюймах  от  головы  Джерри.  Он
подскочил.
     Потом открыл окно.
     - Привет, Джейк. НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!
     - Извини, Джерри. Привет, Андромеда. Можете подвезти меня до дальнего
конца стоянки?
     - Джейк, там парни, которые... Ладно, не обращай внимания.
     Смирившись, Джерри  повел  тяжеловоз  вперед.  Я  смотрел,  когда  мы
проезжали главный вход. Никто не показался оттуда.
     - Достаточно далеко? - надеялся Джерри.
     - Угу. Останься здесь, пока я смогу убежать в лес. Ладно?
     - Естественно.
     Сэм был прав.  Подлесок  ожил  до  такой  степени,  что  я  едва  мог
различить хвост Сэма. Бежать там  было  просто  страшно.  Согнутые  стебли
травы путали мне ноги, шипастые лозы хватались за одежду. Я  спотыкался  о
спрятанные в траве ямы, падал на встречные камни, я бежал уже две минуты и
ничуть за это время не продвинулся.
     Стало еще хуже. Я не был уверен, что не потерял дорогу.  Похоже  было
на то, что все-таки потерял.
     - Сэм! Отзовись!
     - Где ты, черт побери?!
     - Не знаю. Где-то позади тебя. А Дарла?..
     - Ничего себе путаница! Дарла со мной, все  в  порядке.  Я  собираюсь
завести мотор. Иди по звуку.
     - Замечательно! Нет, погоди! - Мне почудился дым. - Веревочный мост.
     Теперь я мог вполне положиться на свой нос. Но я ни фига не видел.
     - Ладно, не обращай внимания. Заводи мотор.
     Сэм так и сделал, и справа от меня раздался приглушенный рев. Я  стал
пробираться туда, колотя руками растительность.
     - Ты можешь вернуться к стоянке?
     -  Пытаюсь.  Почему-то  выбраться  оттуда  было  легче,  чем  въехать
обратно.
     - Угу, посмотрим, сможешь ли... - что-то ползло по моей ноге.  Что-то
теплое, влажное и резинистое. Я посмотрел вниз.
     Безволосое, многоногое существо с центральной частью тела величиной с
грейпфрут прижималось к моей ноге, сжимая  икру  в  объятиях.  Я  завопил,
ударил по страшной штуковине кулаком, схватил ее обеими руками и  потянул.
Острая боль пронзила  мою  ногу.  Я  дернул,  мне  удалось  отодрать  одну
скользкую лапу, и она, пульсируя, свернулась вокруг моей руки. Я  потянул.
Щупальце  растягивалось,  как  жвачка,  потом  стало  упругим  и  потянуло
обратно. Я упал, запутавшись в густом подлеске, стал  извиваться,  а  боль
все нарастала. Я бил, рвал, проклинал эту зверюгу, а  красные  волны  боли
прокатывались сквозь меня. Зверюга не отпускала ни в  какую.  На  какое-то
время все замерло, и  ничего  кругом  не  было,  кроме  боли  и  маленькой
вселенной, где эта боль жила, а я ругался и дрыгал ногами.
     Потом я пришел в себя, когда в руках у меня  невесть  откуда  взялась
палка, и я колотил по зверюге, не обращая внимания на  тот  вред,  который
причиняю собственной ноге. Наконец тварь заверещала - звук  был  похож  на
скрипенье мела по доске, - отпустила меня и уползла обратно в траву.
     Минуту я лежал в траве. Наконец поднялся на ноги. Нога онемела  и  не
хотела слушаться моих приказаний, но я мог идти.  Я  огляделся  в  поисках
ключа, который уронил, падая, но его нигде не было видно.
     Сзади меня раздались звуки какого-то  движения,  я  очень  пожалел  о
своем вопле, но когда дело доходит до всяких мерзких ползучих вонючих, мне
сразу же становится не по себе, кишка у  меня  тонка  на  этих  тварей,  я
словно теряю все свои  мужские  принадлежности  и  превращаюсь  в  барышню
кисейную.
     Какая-то фобия, не иначе.
     Нет времени искать ключ.
     Сэм звучал все ближе, это уже было хорошо, но теперь у меня  не  было
никакой возможности общаться с ним. Я барахтался  в  этих  зеленых  вечных
миазмах, колотя руками по кустистым своим палачам,  и  у  меня  зародилась
дикая сумасшедшая мысль вернуться обратно к  отелю,  попросить  у  мистера
Переса его мачете и отплатить зеленым сволочам тем же, что  они  заставили
меня пережить. Они не смягчились. Я рвал их всем, что у меня было: руками,
здоровой  ногой,  просто  ненавистью.  Насекомые   жужжали   вокруг   меня
нарастающим облаком, они садились мне на лицо и плавали у меня  в  глазах,
но, по крайней мере, они были настолько милосердны, что не жалили меня.
     Я услышал хлопок пистолета. Кто-то прожигал тропку слева от меня.
     Грохот раздавался прямо впереди. Сэм. Я рванулся, спотыкаясь, вперед,
упал, подавил страшное ругательство и снова пополз вперед. Сэм был  рядом,
но я по-прежнему его не слышал. Моя нога  подвернулась  в  какой-то  ямке,
несколько секунд я просто шипел,  пока  раскаленные  добела  шпильки  боли
простреливали меня. Но вскоре  я  опять  прорывался  вперед  своим  телом,
прорубая тропинку в листве, продираясь к тому, что  казалось  мне  звуками
мотора. Я продвигался черепашьими шагами.
     Наконец я сдался. В ногу вернулась острая пульсирующая боль,  которая
посылала заряды живого огня вверх по ноге.  Я  повалился  назад  от  всего
этого - от жары, усталости,  боли.  Я  выкопал  из  рукава  пушку  и  лег,
поджидая, а влажная листва лизала мне лицо. Мне было наплевать,  я  просто
лежал так и ждал, глаза отдыхали на завесе зеленых темных листьев. Сэм все
приближался, приближался. Я попытался сесть, понял, что могу это  сделать,
и посмотрел вокруг.
     Что-то выскочило из джунглей прямо позади меня. Я повернулся и понял,
что сижу как раз перед левым передним роллером Сэма.  Он  остановился  как
раз на том месте, где была моя голова минуту назад. Мотор  снова  взревел,
роллер стал двигаться, и я бешено заколотил по брызговику со всей силы.
     - Джейк? - раздался голос Сэма из динамика внешней связи.
     - Да!!!
     Люк открылся, и я мучительно медленно втянулся вверх внутрь.
     Я упал на пол возле сиденья стрелка.
     - О господи! - сказала Дарла над моей головой.
     Я перекатился и увидел ее  лицо,  один  из  самых  лучших  пастельных
рисунков господа бога.
     - Привет.
     - Где, черт возьми, ты шлялся, парень? - приструнил меня Сэм.
     - Там, сорняки в саду полол. Дайте мне... а-а-а-а!
     - Осторожно, - сказала Дарла. - О, твоя нога...
     С небольшой помощью я встал и  плюхнулся  на  переднее  сиденье.  Сэм
катился влево, прокатывая, словно укладчиком, зеленую стену.
     - Там есть ручей. Ага, тут неровный грунт. Наверное...
     Мы не видели этого человека, одного из наших преследователей, пока не
оказались на нем.  У  него  еще  было  время  повернуть  голову  и  успеть
сообразить, что ему угрожает опасность, когда мы переехали его. У него  не
было уже времени закричать. Дарла тоненько вскрикнула и приложила руку  ко
рту.
     Немного помолчав, Сэм сказал:
     - Ну, поехали.
     Мы  перевалились  со  звоном  через  набережную,   поскользнулись   и
плюхнулись в мелкую речку, по дну  которой  была  разбросана  полированная
галька. Сэм осторожно спустил свой хвост в ручей. Я услышал, как  переднее
сидение-гармошка сказало КРРАХ, когда его выгнули до пределов.  Сэм  резко
повернулся влево и зашлепал по дну реки, подскакивая  на  гальке,  а  наши
кости и зубы медленно превращались от тряски в порошок.
     - Так мы сэкономим время, - сказал Сэм.
     - Куда мы едем?
     - Этот ручей идет параллельно грунтовой дороге чуть подальше.  Дорога
должна привести нас к просеке, которую расчищают в лесу, где мы найдем еще
одну дорогу,  а  она  приведет  нас  прямиком  к  Космостраде.  Так  можно
надеяться.
     - Откуда ты все это знаешь?
     - Просто следую указаниям Читы. Сам ее спроси.
     Я оглянулся. Кучка мягкого черного меха поглядывала на меня  из  угла
большими влажными глазами, ожидая моего одобрения.



                                    4

     Ручеек извивался по сводчатым, словно  собор,  джунглям,  его  берега
заросли плакучими лозами. Мы пристегнулись и дали  тяжеловозу  возможность
везти нас, а Сэм  пер  вперед,  подскакивая  и  покачиваясь  на  камнях  и
проваливаясь в полуметровые ямы и выбоины. Ехать  было  страшно  трудно  и
тряско, но не так трудно, как продираться сквозь дождевой лес. Постепенный
скат вниз вскоре выровнялся, и ручей стал глубже. Потом стал просто  очень
глубоким.
     Когда  уровень  воды,   булькая,   повысился   до   моего   обзорного
иллюминатора, я сказал:
     - Я же знал, что эти жабры на вентиляторах  в  один  прекрасный  день
пригодятся - не зря же их запроектировали.
     - Мне кажется, глубже эта речушка не станет, - ответил Сэм.
     Он был прав. Впереди вода уже мелела. Сэм на миг  остановился,  чтобы
решить, куда идти, потом рванулся туда, где было помельче. Мы  прокатились
по гладкой гальке и выбрались на мель, словно  атомное  животное,  которое
приливом выбросило на мелководье.
     Однако в этом была и  своя  хорошая  сторона  -  тяжеловоз,  наконец,
получил давно полагавшуюся намывку. Чуть подальше ручей расширялся, и  Сэм
остановился, чтобы Дарла могла помыть треугольную рану на ноге  у  меня  и
перевязать ее. Я вдруг почувствовал какое-то странное ощущение.
     - Тебе еще повезло, - сказала она. -  Чита  говорит,  что  Виига,  то
существо, которое тебя укусило, для людей  не  ядовито.  К  сожалению,  яд
этого животного по химическому составу  напоминает  хлорпромазин,  если  я
правильно помню, это транквилизатор. Ты скоро ляжешь баиньки. Наверняка ты
получил хорошую дозу.
     - Я чувствую странное спокойствие, и все. А ты откуда все это знаешь?
     -  О,  просто  мимолетный  интерес  к   ксенобиологии,   особенно   к
экзотической зоологии.
     - Если я умру, я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала. Отправляйся
в мою квартиру и убей там все растения.
     - Как красиво звучит!
     Но мой гнев стал абстрактным, когда  меня  охватило  ощущение  полной
нирваны. Боль в ноге и  лодыжке  утихла  до  случайных  покалывании,  и  я
откинулся на спинку кресла, предоставив Сэму самому везти нас.
     Примерно через полчаса мы выбрались на грунтовую дорогу, но чуть-чуть
не влипли, выбираясь из  воды.  Мы  царапали  дно  с  тошнотворным  звуком
повреждаемого металла, потом добрались до ухабистой дороги, которая вывела
нас от ручья и чуть выше по холму.
     Мне страшно захотелось спать. Я велел  Дарле  принести  стимулирующую
таблетку  из  медаптечки,  но  она  мне   отсоветовала,   утверждая,   что
взаимодействие яда  той  твари  и  таблетки  может  быть  непредсказуемым,
поскольку биохимия Вииги была инопланетной. Я  согласился.  Что  поделать,
она была тут доктором.
     Прошел  еще  час,  и  мы  выехали  на  просеку.  Это  было  для   нас
потрясением.  Примерно  на  площади  в  двенадцать  квадратных  километров
джунгли просто содрали с лица земли. Словно кучу  сорняков.  На  их  месте
лежали кучи взрытой земли, горы древесной пульпы и  ряды  за  бесконечными
рядами аккуратных вязок: кора, бревна, листва, семена,  стручки,  плоды  и
овощная масса  -  последняя  в  металлических  контейнерах.  Все  полезные
продукты в натуральном виде или подготовленные к дальнейшей обработке.  Та
штука, которая это проделала, стояла в отдалении.
     Это был огромный Землескреб. Это была платформа примерно  в  километр
длиной, передвигалась она на гигантских гусеницах, выкусывая своим ведущим
концом  огромные  куски  джунглей,  сортируя,  перерабатывая,  переваривая
огромные массы материала в  своих  металлических  кишках,  вываливая  свои
отходы  позади.  Когда-нибудь  фермы,  дома,  фабрики  последуют  за  нею.
Очищенная земля на Деметре была драгоценностью (Деметрой  по-настоящему  и
звали эту планету, хотя большинство  людей  игнорировало  это  название  и
прозвали ее просто Оранжереей).
     Чита скорбно взирала на эту сцену, и я не мог удержаться  от  чувства
жалости и стыда. Она смотрела на развалины своего единственного дома.
     Дорога обходила край просеки примерно на клик или около того,  прежде
чем углубиться обратно в джунгли. В этот момент  мы  следили  за  тем,  не
появится ли кто по нашу душу с воздуха, но никаких  летательных  аппаратов
не было.
     Новая секция дороги была покрыта густой растительностью  в  некоторых
местах, она извивалась по  берегам  болот  и  впадин,  пока,  наконец,  не
влилась в другую дорогу.
     - Сюда! - взвизгнула Чита.
     Сэм  повернул  влево,  и  под  слоем  густого  покоя,  сонливости   и
благодушия я подумал, насколько же это абсурдно,  когда  тебя  выводит  из
опасности существо, чей коэффициент интеллекта вообще не удается  измерить
- настолько он мал, по  слухам.  Но  обычно  мы  пользуемся  той  помощью,
которую нам удается получить.
     Я  заснул,  все  время  просыпаясь,  когда  Чита  выкрикивала   новое
указание, куда ехать, но в конце концов не осталось такой необходимости, и
дорога перед нами бесконечно развернулась.
     Спустилась ночь, что на Оранжерее наступает довольно рано,  поскольку
период обращения у нее только  шестнадцать  часов,  и  мы,  как  призраки,
проскальзывали по лиственным коридорам,  а  наши  фары  играли  в  стволах
деревьев. Пары крохотных глаз сверкали в тени, словно искры  в  замирающем
огне, они пристально смотрели на нас. Время от времени  раздавались  звуки
шороха и возни в кустах, ночные вопли зверей разносились эхом в чернильной
тьме за нами. Я дремал, просыпался, снова плыл в сон, просыпался снова,  а
пейзаж передо мной был все тот же самый, сон и реальность  слились.  Я  не
знаю, сколько времени мы путешествовали. Тропа превратилась в  бесконечную
ленту Мебиуса, замкнутую саму на себя, словно Космострада, проложенная  по
поверхности шара.


     Космострада.  Парадокс.  Причинность  перевернута...  живущие  жизни,
любящая  любовь,  умирающая  смерть   -   все   вне   своей   естественной
последовательности... Мы рождаемся, проходим  свои  бессмысленные  пути  к
могиле, но эти тропинки двусторонние... разрежь  и  наугад  соедини  линию
жизни и получишь смерть прежде  рождения,  разочарование  прежде  надежды,
исполнение до того, как наступило желание, результат прежде причины...
     Дорога была долгой, и я ехал по ней, по  Ветке  Обратного  Времени...
назад на Терру, потерянную, голубую искорку в черноте, истощенную  планету
пятнадцати биллионов душ - невзирая на постоянный исход лишнего  населения
на путину миров, связанных Космострадой... Снова в детство,  в  вымирающий
полудеревенский город в Северо-восточной Индустрии, некогда  Пенсильвании,
Федеративная Демократия Северной Америки... Маленький шахтерский  городок,
под названием Брэддок Крик, чьи шахты выдали последние капли  битуминозной
смолы примерно в конце четвертого десятилетия века, вскоре после того, как
я  родился...  город  полупризрак.  Ряды  домов,   заколоченных   досками,
оставленных на растерзание грабителей и погоды, население, которого  почти
не осталось, и это  в  век  переполнения  планеты,  жертвы  Климатического
сдвига... короткие жаркие лета, длинные зимы, от  которых  стыли  щеки,  и
почти без сезона плодородия между ними... Карапуз, который проводил теплые
месяцы босиком, играя на кучах каменного мусора  возле  шахт,  горы  этого
серо-голубого шлака вечно лежали и дымились от самовозгораний, спекаясь  в
так  называемого  "рыжего  пса",  шлака,   который   очень   хорошо   себя
зарекомендовал при  мощении  дорог...  Мальчик,  который  плавал  в  ямах,
наполненных водой и кислотными вымываниями  из  почвы  под  шахтами...  Мы
никогда не ходили голодными в те дни, потому что отец работал, где  только
мог, вымаливая фрукты и овощи у нашего садика на химической основе,  когда
у него не было работы. А когда ни одно из его занятий  не  могло  оплатить
счета, он делал таинственные вещи, пока я ждал его, он уходил по ночам,  и
тогда я спал на огромной двойной кровати с мамой, но  я  долго  лежал  без
сна, прислушиваясь к тому, как в ветреной ночи лают собаки, я ждал,  когда
же придет отец, что он делает, думал я. Я ждал его, пока не засыпал, чтобы
проснуться на следующее утро в собственной постели, в своем спальном мешке
на старом матрасе в гостиной, смутно вспоминая, что отец принес меня туда,
поцеловал и подоткнул  одеяло...  Смутные  годы,  проведенные  в  скуке  и
беспокойстве,  когда  я  пропускал  школу  из-за  недостатка   топлива   и
отсутствия денег, дни без мяса, без хлеба, гордые  счастливые  дни,  когда
солнце выходило и согревало все вокруг и я мог визжать, кататься по  земле
и орать, играть сколько душе угодно, и не думать  о  мире,  где  миллионы,
нет, биллионы голодали, и постоянные пожары в лесах  разоряли  землю,  или
думать о том, что очень здорово,  что  люди  поселились  на  луне,  сумели
провернуть колеса своих повозок в космосе... Я помню, как мой отец говорил
мне, что помнил, как при нем открыли первый портал на Плутоне, его  открыл
робот, и я тогда подумал: зачем они его построили, этот портал,  на  таком
отдалении, на самом краю солнечной системы?.. Я смотрел  видеопрограммы  о
том, как это произошло,  слушал,  как  комментаторы  говорили,  какая  это
великая тайна: кто построил это все? Когда? Зачем? - годы пронеслись прочь
слишком скоро, потому что, невзирая на лишения, это было детство не хуже и
не лучше многих, обычное детство... А однажды отец рассказал нам, что надо
бы переехать, что он подал заявление на эмиграцию, и что  его  приняли,  и
что  как-то  скопил  500.000  Новых  Долларов,  которые  полагались   всем
североамериканским  резидентам,  как  плата  за  эмиграцию,   потому   что
экономически  этот  регион  все  еще  считался  одним  из  неплохих,  если
сравнивать с остальными... Путешествие гидросамолетом в Индию, невероятные
массы народа там, мертвые тела на улицах,  тела,  которые  еще  не  совсем
умерли, но уже умирали,  положенные,  словно  дрова,  посыпанные  каким-то
химическим порошком, который делал их похожими  на  поленницу  под  первым
снегом... Порт челночных кораблей  в  Кендрапаре  на