.  Он  остановился  за  пределами
досягаемости взмаха трубой  и  стал  прыгать  из  стороны  в  сторону,  то
приближаясь ко мне, то удаляясь, пытаясь раздразнить  меня  так,  чтобы  я
попробовал как следует замахнуться на него, а он тем временем  бы  схватил
меня. Я противостоял этой тактике тем, что не поддавался соблазну.  Вместо
того я все время только делал вид, что хочу  замахнуться,  чтобы  удержать
его на расстоянии, и выжидая его следующего хода.
     Он состоялся довольно скоро.
     Его левая рука выстрелила вперед, схватив кончик трубы.  Он  бросился
на меня, пытаясь одновременно правой рукой с кинжалом нанести мне  удар  в
пах. Я отпрыгнул влево, перевернулся, занеся руку над головой, и тем самым
вырвал трубу у него из рук, потом  бросился  ему  за  спину  и  нанес  ему
хороший удар по башке. Инопланетянин с грохотом повалился на кучу  мусора,
треснувшись лицом о твердые камни  стены.  Он  вырубился  только  на  миг,
поэтому я не стал преследовать его. Развернувшись на двухсуставных  ногах,
он повернулся ко мне  и  успел  вскочить  на  ноги,  когда  я  бросился  в
наступление. Увидев, что я остановился, он медленно поднялся на ноги.
     Сердце мое упало. Удар по голове, который он получил,  надолго,  если
не насовсем,  уложил  бы  любого  человекообразного  и  девять  из  десяти
инопланетян. Я вернулся в свое первоначальное положение. Твврррлл и третий
все еще стояли у двери.
     Инопланетянин рванулся ко мне снова, подойдя под самую трубу, когда я
попытался схватить его лапу с ножом. Нож  прошелся  в  дециметре  от  моих
глаз. Я бросился вправо и ударил  по  его  тоненькому  предплечью.  Нож  с
грохотом выпал на пол. Он бросился, чтобы поднять нож,  и  я  рванулся  за
ним, ударив его по спине. Он упал врастяжку. Когда он попытался встать,  я
наступил на костистый гребень, который шел по всей его  спине,  перескочил
поближе к голове и стал  лупить  по  ней  изо  всех  сил.  Я  бил  и  бил.
Инопланетянин поднял голову и стал подниматься,  я  ударил  его  снова,  и
снова, и снова. В хитиновом его черепе появились трещины, из которых стала
сочиться розовая жидкость. Я снова ударил его трубой по голове. Кусок  его
черепа отскочил, обнажив розоватую мозговую ткань.  Я  все  время  колотил
трубой, превращая мозг в кашу, розовые  фонтаны  ткани  и  крови  взмывали
вверх с каждым ударом. Инопланетянин крепко стоял на коленях. Он  медленно
стал поднимать одну ногу, чтобы встать. Я ударил его  снова,  а  когда  он
поднял голову, я наотмашь нанес ему  свирепый  удар  по  лицу.  Один  глаз
оторвался и со стуком отлетел прочь по полу, словно кусок  кинокамеры.  Он
упал на бок. Я пнул его в лицо, и он покатился назад.  Он  перекатился  на
спину, а я вдогонку продолжал молотить его по позвоночнику и по голове. Он
встал на колени и продолжал подниматься.
     Я все лупил его и лупил. Он упал и попытался  встать  снова.  Руки  у
меня устали, каждый удар становился  слабее  предыдущего,  но  его  голова
раскололась, а мозг постепенно превращался в розовую кашу. К  концу  трубы
пристали розовые клочья. Я все наносил и наносил новые удары.
     - Сдохни! - вопил я. - Сукин сын! - Я вопил это при каждом  ударе.  -
Сукин сын! - Труба опустилась снова. -  Сукин  сын!  -  Опять.  -  Ах  ты,
незаконный сукин сын!
     Он снова встал на колени.
     - Ты сдох, сукин сын, сдох!!! -  Я  собрал  все  свои  силы  в  одном
дыхании, сел на его тело верхом и еще раз опустил трубу изо всех  сил  ему
на голову. Тонкая струя розового пара поднялась вверх, и пенистая  розовая
жидкость бурным потоком хлынула из его черепа.
     Но он стал подниматься снова.
     Я заорал от отчаяния и отпрянул, чтобы передохнуть. Выждав,  пока  он
поднимется на колено и поднимет голову, я ступил вперед, чтобы нанести еще
один сокрушительный удар по затылку.
     Словно жалящая змея, его огромная левая  рука  выстрелила  и  поймала
конец трубы в железные тиски. Я тянул, но не смог высвободить трубу. Встав
на ноги, он схватил трубу обеими руками. Я все тянул и  крутил  за  второй
конец, но безрезультатно. Он поднял свой  конец  трубы,  скользнул  правой
рукой почти до середины и попытался вырвать ее у меня. Труба стала стонать
и гнуться. Я  отпустил  ее  и  попятился.  Он  согнул  трубу  кренделем  и
отбросил, потом снова  зашагал  ко  мне.  Я  отступал,  пока  не  оказался
прижатым к раскаленному  докрасна  трубопроводу.  Я  завопил  и  отпрыгнул
вперед, невольно положив руку на то место сзади, где горячая труба обожгла
меня. В этом движении  я  наткнулся  на  странное  не  то  оружие,  не  то
инструмент, который купила Сьюзен. Он все еще лежал у меня  в  кармане.  Я
вытащил его. Инопланетянин бросился на меня и согнул свою огромную лапищу,
ухватив меня за шею, а другой рукой - за голову. Я двинул  его  стволом  в
морду, выколов последний глаз, потом пнул  его  в  низ  живота,  там,  где
гениталии. Он там не был уязвим, он вообще был неуязвим. Он давил меня все
сильнее и сильнее. Голова моя готова была расколоться.  Вонь  скипидара  и
миндаля забивала мне ноздри. Я стал давиться, с  трудом  пытаясь  глотнуть
воздуха, потом стал молотить пистолетом по его хитиновой  морде.  Он  стал
сжимать меня все сильнее, его уцелевшие  куски  глаза  дико  вращались.  Я
вдохнул последний раз перед тем, как мне перекроют воздух.
     Я терял сознание. Я поднял инструмент на уровень глаз, нажал  что-то,
что, как я надеялся, было правильной, нужной кнопкой, и  закинул  руку  со
стволом так, чтобы его шея оказалась прямо на прицеле. Я нажал на курок, и
яркий огонек вспыхнул у меня перед глазами.
     Башка ретикулянца отвалилась прочь, упав со стуком у моих ног.
     Но он не отпустил меня. Схватившись за запястье гада, я протянул руку
и резанул инструментом по его предплечью. Бешеное  голубое  пламя,  словно
ацетиленовая горелка, прорезало хитин  и  плоть.  Я  повернул  инструмент,
прорезая по кругу. Рука отделилась от туловища, и я  рванул  ее  с  шеи  и
бросил.  Давление  на  мою  голову  ослабело.  Я  надавил  на   предплечье
ретикулянца, и рука его опустилась. Я снова был свободен.
     Я отступил прочь и смотрел, как тело шагнуло три шага назад,  на  миг
зашаталось, потом упало навзничь. Даже лежа в агонии на полу, тело все еще
дергалось, ноги словно хотели идти, оставшаяся рука конвульсивно сжималась
и разжималась. Завороженный, я смотрел. Наконец ноги утихли и стали просто
подрагивать.
     Я поднял глаза на двух оставшихся ретикулянцев, которые все это время
бесстрастно наблюдали.
     Потом я  упал  на  колени,  дыхание  вернулось  ко  мне  всхлипами  и
судорожными вздохами. Приступ кашля охватил  меня.  Если  твврррлл  и  его
сотоварищ решили бы в этот момент взять меня, это можно  было  бы  сделать
голыми руками.
     Но они просто стояли и смотрели.
     - Замечательно,  дрррруг  наш  Джейк,  -  сказал  твврррлл.  -  Очень
кррасиво. Если бы мой брррат мог говорить, он бы  поблагодарррил  тебя  за
порразительно   крррасивую   и   почетную   смерррть.   Прими    и    нашу
благодарррность.
     - Счастлив... - попытался  было  сострить  я,  но  очередной  приступ
потряс  все  мои  внутренности  до  основания.  Когда  он  прекратился,  я
выдохнул:
     - Счастлив помочь.
     Второй ретикулянец выступил вперед, потом остановился. Твврррлл сунул
руку в сумку и вытащил из нее что-то, что передал своему собрату по охоте.
     Инопланетянин встряхнул эту  штуку,  и  она  развернулась.  Это  была
прозрачная сеть, изготовленная из крепко свитых между собой зеленых нитей.
Он стал медленно приближаться ко мне, держа кинжал в левой руке, а сеть  -
в правой.
     Я глубоко вздохнул.
     - Черт, - сказал я.
     Я встал.
     Второй ретикулянец стал медленно приближаться, держа сеть наготове  и
рисуя в воздухе узоры взмахами  кинжала.  Я  схватил  обеими  руками  свое
режущее оружие и рванулся вперед ему навстречу. В этот миг я  почувствовал
в теле щекотание адреналина, что означало, что мое тело перешло на  второе
дыхание и было готово к сражению.
     Инопланетянин бросился на меня, пытаясь порезать мне ноги на бегу.  Я
отскочил в сторону. Он закружил на месте, попробовал снова  достать  меня,
на сей раз отвлекая мое внимание  кинжалом,  и  достал  сеть,  пытаясь  ее
бросить. Я отступил и ждал настоящего нападения. Он тянул время.  Он  стал
кружить вокруг  меня  по  более  широкой  дуге,  пытаясь  загнать  меня  в
ближайший угол зала. Я дал ему это делать несколько минут,  потом  прорвал
его блокаду и выбежал снова на середину пола. Твврррлл был не более чем  в
трех метрах от меня. Я увидел в этом свой шанс и бросился на него.
     Эта его сумка была весьма вместительна. Он навел  на  меня  маленькое
ручное ружье. Это мог быть и  автомат,  стреляющий  дротиками,  -  его  бы
сканеры в фальне не заметили.
     - Мне не хотелось  бы  использовать  против  тебя  такое  недостойное
оружие, - сказал  мне  твврррлл,  -  но  я  это  сделаю,  если  ты  будешь
действовать бесчестно.
     Я отпрянул и от противоположной  стены.  Второй  ретикулянец  пересек
комнату и стал патрулировать уже большой кусок зала.  В  конце  концов  он
загонит меня в угол, и тем самым я стану  мишенью  для  сети.  Если  я  не
нападу первым. Но, если я окажусь поближе к нему, что необходимо для моего
нападения, он наверняка успеет набросить на меня сеть. Мне нужно было  еще
какое-нибудь оружие. Я скользнул к куче мусора, которая лежала  у  дальней
стены, поглядывая на нее  в  поисках  чего-нибудь  подходящего.  Я  увидел
длинный кусок металла, наверное, алюминия, который был погнут и  на  одном
конце зазубренный. Я отступил вправо и поднял его.  Инопланетянин  смотрел
на меня как всегда, бесстрастно, но мне показалось, что в его позе  что-то
изменилось, словно он перестраивал свою стратегию на ходу.
     Я тоже подумал. Я сообразил,  что  большая  часть  нападений  первого
ретикулянца, так же, как и моего теперешнего противника,  была  направлена
против тех частей моего тела, которые не были жизненно важны. С  дрожью  я
понял, почему. Цель состояла в том,  чтобы  ранить  меня  и  взять  живым,
оставив меня для окончательной почетной смерти на вивисекционном столе.  И
это было моим преимуществом. Я бы наверняка не выиграл первый раунд.
     И на сей раз можно было крепко сомневаться,  что  я  смогу  победить,
если не использую это преимущество как следует.
     Я продолжал отступать вправо, когда он стал прижимать меня поближе  к
правому углу. Я дал ему возможность подойти, слегка разворачиваясь,  чтобы
начать пятиться, шагнул два раза к углу, потом  внезапно  прыгнул  вперед,
отталкиваясь одной ногой.  Он  было  занес  сеть  для  броска,  но  увидел
зазубренный конец металлического  прута,  который  был  готов  запутать  и
порвать сеть, и передумал. Я набросился на него, размахивая своим оружием.
Несколько шагов он отступал. Потом он наклонился и попытался резануть меня
по верхней части бедра. Я едва сумел увернуться и замахнуться на его руку,
выпустив заряд из горелки, но не попав в  него.  Конец  светящегося  прута
провел черту в воздухе, светясь в полутьме.
     Он дважды отступил назад, потом бросился, фехтуя кинжалом, сделал три
шага влево от меня и хлестнул сетью, словно кнутом, мне по ногам. Ее конец
ловко обвился вокруг моей икры. Я увернулся, чтобы освободиться  от  сети,
но сперва он успел дернуть  и  свалить  меня  с  ног.  Я  упал  на  бок  и
покатился, упустив из рук алюминиевый стержень. Я  крутнулся  на  коленях,
чтобы найти его, но на сей раз не успел, и ретикулянец оказался надо мной.
Влажная, липкая ткань сети окутала меня. Словно это было  живое  существо,
живущее собственной жизнью, она немедленно стала сжиматься, окутывая  меня
словно теплой тянучкой. Я боролся и  попытался  встать,  растягивая  ткань
сети всеми мышцами. Она стала  упругой  и  немедленно  начала  стягиваться
обратно, сжимаясь, словно напряженная мышца. Я почувствовал пылающую  боль
в колене, завопил и свалился. Я перекатился и  постарался  убрать  руку  с
горелкой подальше от лица. Включив ее, я прорезал в ткани  сети  небольшое
отверстие, через которое просунул руку с  горелкой.  Горелку  я  поднес  к
самому лицу ретикулянца. Он наклонился надо мной, пытаясь просунуть лезвие
ножа в сеть, чтобы хирургически точно перерезать сухожилия  моих  ног.  Он
уклонился от горелки, схватив  мою  руку  возле  плеча,  его  хватка  была
крепкой, словно тиски. Я вывернул руку и стал тыкать ему горелкой в морду,
всякий раз включая ее. Я схватил сеть в пригоршню и рванул  на  себя,  его
нож распорол сеть и проделал в ней здоровую дыру. Я вытащил из сети  левую
ногу и пнул как следует вверх,  пяткой  попав  ему  по  глазам.  Он  упал,
пытаясь удержать меня за плечо, но я вывернулся, достал до него и горелкой
прочертил длинную дугу на его теле. Я перекатился, встал на колени и  стал
резать сеть. Я освободил и вторую ногу и встал, собрав липкую  массу  сети
вокруг тела, пока бежал в другой конец зала.
     Это заняло у меня много времени,  но  я  все  же  освободился.  Руки,
одежда, лицо - все было покрыто липкой массой от сети.  Ретикулянец  лежал
неподвижно, но постепенно он стал подниматься, я бросился назад к нему, но
он уже встал на колени, когда я  к  нему  подбежал.  Я  подступил  к  нему
поближе, размахивая включенной горелкой  прямо  у  него  перед  лицом.  Он
встал, одна рука была прижата к обуглившейся  прорези  в  хитине  груди  и
живота. Из раны текла пенистая розовая жидкость. Он стал отбивать  горелку
своим ножом, пытаясь одновременно порезать  мне  руку  или  предплечье.  Я
загнал его в дальний  угол,  размахивая  перед  ним  горелкой,  причем  не
выключал ее ни на миг. Он врезался спиной в цилиндрической  формы  машину,
отступил влево,  ударился  головой  о  трубу  наверху,  нагнул  голову.  Я
попытался хватить его за шею, промахнулся и  задел  горелкой  вертикальную
трубу слева от себя. Труба стала плеваться и шипеть. Я вовремя отступил  -
струя кипящей желтой жидкости рванула из трубы, выстрелив на  длину  всего
зала невысокой дугой. Инопланетянин успел использовать этот момент,  чтобы
выбраться из путаницы труб и проковылять  подальше.  Я  нырнул  под  струю
жидкости, чувствуя, как несколько кипящих капель  все-таки  упало  мне  на
шею, и бросился за ним. Я поймал его и ударил пламенем горелки  по  спине,
на ней тут же появилась еще одна обугленная рана. Он  остановился  и  стал
слепо  молотить  воздух  рукой  с  кинжалом.  Я  ушел  от  удара  и  снова
выпрямился, включив горелку. Еще одна полоса прорезала его торс, пересекая
первую рану, нанося невозместимые  повреждения  всему  телу.  Я  отступил,
перенес вес тела на одну  ногу  и  снова  бросился  в  атаку.  Ретикулянец
согнулся пополам от боли. Я попытался зажать его шею в захват, но он отбил
горелку в сторону. Я попробовал нагнуться  пониже  и  прорезал  ему  левое
бедро,  отскочил  и  быстро  ударил  пламенем  в  лицо,  а   потом   нанес
крестообразную рану в грудь. Хитин на груди  с  треском  распался  и  упал
обломками на  пол.  Внутри  было  сплетение  органов,  больше  похожих  на
механизм какой-нибудь машины, которые стали выпадать ретикулянцу  в  руки.
Какие то трубки, почти прозрачные, истекающие розовой жидкостью,  выползли
наружу,  из  отрезанных  кусков  вытекала  розовая   жидкость.   Множество
оранжевой сиропистой массы вытекло вместе со странным органом, который был
похож  на  шестиугольный  браслет  с  подвесками.  Розовая   пена   лужами
скапливалась на полу. Я ударил пламенем горелки  его  сложенные  на  брюхе
руки. Масса его внутренностей выпала с плеском на пол. Упал и нож с черным
лезвием.
     Я расчленил его. Сперва руки. Потом одну  ногу.  Он  повалился,  и  я
методично порезал его на кусочки, словно рака переростка, каким он в  моих
глазах и был. Это заняло несколько минут.
     Когда я с этим покончил, я посмотрел в зал  и  увидел,  что  он  весь
полон дыма. Дальняя сторона зала вся была охвачена пламенем,  и  дымящаяся
жидкость покрывала пол.
     Я посмотрел на дверь. Твврррлл шел ко мне, зажав в руке нож. Я рванул
в облако дыма и пара, зажав нос и рот и размахивая зажженной  горелкой.  Я
слепо кружил, пока не наткнулся на дверь и не выбежал наружу.



                                    13

     Прошло не так много времени, прежде чем мне попались и другие души  в
этом технологическом аду. Пожарная  бригада  промчалась  мимо  меня,  таща
снаряжение, одетая в огнезащитные костюмы. Они с удивлением посмотрели  на
меня, но не остановились.
     Я улыбнулся и помахал им  рукой,  хромая  к  той  лестничной  клетке,
откуда они  высыпались.  Мне  было  очень  больно,  я  был  ранен,  но  не
смертельно. Задние мышцы моей левой ноги немного пострадали, но не  совсем
были перерезаны. На правом бедре была колотая рана,  и  она  действительно
болела. Я добрался до лестницы и стал карабкаться  по  ней,  но  ногоны  в
ярких мундирах - как потом  оказалось,  служба  безопасности  -  встретили
меня, прежде чем я оказался намного  выше  подвала.  Они  взяли  меня  под
арест.
     За тот час, который последовал за этим, произошло много событий, но я
их почти не помню. Меня снова провели через подвал  и  подняли  наверх  на
скоростном лифте.  Как  мне  казалось,  мы  поднимались  целый  час.  Меня
заковали в колючие наручники из чего-то вроде кожи и плюхнули в  кресло  в
каком-то кабинете. Мне жестами дали понять,  что  мне  лучше  не  пытаться
уйти. Двоих  охранников  поставили  возле  двери,  остальные  вылетели  из
кабинета, закрыв и запоров дверь. Я сидел там как в тумане  минут  десять.
Потом пришли еще какие-то люди из службы  безопасности,  перевели  меня  в
другой кабинет и  посадили  там  под  замок.  Потом  они  выбежали.  Такое
повторилось еще два раза.
     Мне кажется, что меня перевели во что-то вроде лазарета,  но  сделали
со мной немного. Доктора осмотрели меня и решили, что  со  мной  не  стоит
возиться. Со мной в принципе все  было  в  порядке.  Мне  просто  хотелось
превратить свой мозг в белое пятно и все  забыть.  Но  от  меня  никак  не
уходили образы дрожащих передо мной жвал и  щупалец,  а  я  сам  был  весь
перемазан  липучкой  от  сети.  И  еще  мне  трудно  было  прогнать  образ
внутренностей, которые, словно детали детского конструктора,  сыпались  из
тела существа, один  взгляд  которого  мог  бы  заставить  сердце  ребенка
остановиться. И еще вонь скипидара и миндаля.
     В какой-то момент появилась Сьюзен.
     Она нежно провела рукой по моему лбу. Она плакала.
     - Ох, Джейк, - сказала она.
     - С тобой все в порядке? - спросил я спокойно.  Потом  я  очнулся.  -
Сьюзен, - сказал я, и все показалось сном. - Сьюзи. Господи, Сьюзи.
     Я встал, Сьюзен зарылась лицом в мою грязную куртку и зарыдала.
     Ее голос был приглушен курткой, а она что-то жалобно причитала.
     - ...Я виновата... это все  я  виновата...  -  это  все,  что  я  мог
расслышать.
     - Да нет же, нет, - сказал я.
     Она поплакала еще, потом подняла голову. Она  выглядела  гак,  словно
плакала много часов. Неужели прошли часы с тех пор, как я поднялся из этих
глубин под фальном?
     - Бедная Тиви, -  сказала  она,  и  губы  задрожали.  -  Как  я  могу
теперь...
     Она снова зарылась в меня лицом и вся дрожала.
     - Ну-ну...
     Честное слово, я так и сказал, как ребенку: ну-ну...
     Кругом кто-то суетился. Рагна вышел из какого-то помещения,  которое,
наверное, служило  кабинетом  какому-то  чиновнику,  а  мы  сидели  в  его
приемной.
     - Достойная личность, к которой я сейчас обратился, - сказал  он  нам
торжественно, - мечтает воззриться на вас  лично,  поскольку  мы  как  раз
обсуждаем ваш вопрос.
     Мы вошли в пышный кабинет, который больше напоминал  спальню.  Ногой,
который занимал этот  кабинет,  был  одет  в  вишневые  пышные  одеяния  и
развалился на диване, как немыслимый восточный  сатрап.  Манеры  его  были
небрежны, не сказать -