сем этом, - как раз то, что  созданная  таким
образом  масса  должна  обладать  принципиально   новыми   гравитационными
характеристиками. Вот каким образом гравитационные поля  вокруг  цилиндров
могут быть рассчитаны и  смоделированы  таким  образом,  чтобы  не  мешать
гравитационным законам планеты, на которой они расположены.  И  вот  каким
образом зона их воздействия может быть так ограничена. Может быть,  именно
таким образом поле отрезается на уровне дороги и в нескольких  сантиметрах
от земли.
     - Довольно гладко, - заметил Сэм.
     Юрий рассмеялся.
     - Да-да, так оно и есть.
     Я сказал:
     -  Все  вечно  гадают,  что  же  произойдет,  если  машины,   которые
поддерживают существование цилиндров, внезапно испортятся.
     - Вот именно, - ответил Юрий.  -  А  ответ  такой  -  цилиндр  просто
перестанет существовать. Они  не  более,  чем  проекции,  словно  картинки
художественного фильма. Если выключить проекторы, они просто исчезнут.
     - Но они в каком-то смысле реальны, - сказал Роланд. - Разве нет?
     - В каком-то смысле, - ответил Юрий. - Если брать кадр за кадром,  на
каждом  безгранично  маленьком  промежутке  времени  -   они   просто   не
существуют. Но если взять их как  прогрессию  серийных  эпизодов  в  блоке
реального времени - то у них есть виртуальное существование. Виртуальное -
то есть у них есть определенные качества и суть, но  они  не  находятся  в
текущей действительности.
     Зоя сказала:
     - Поздравляю тебя, Юрий. Твои теории бьют без промаха в десятку.
     Это было сказано не завистливо, но холодно.
     Улыбка Юрия погасла.
     - Спасибо, Зоя. Над книгой, разумеется, мы будем работать  вместе.  -
Выражение его лица стало мрачным. - Если  бы  только  была  хоть  какая-то
возможность выбраться и воспользоваться нашими инструментами.
     - Жаль, - сказала Зоя.
     -  Как  по-твоему,  где  расположены  машины,  которые   поддерживают
существование цилиндров? - спросил Юрия Лайем.
     - Наверняка они под землей возле портала. Может быть,  даже  в  самом
полотне дороги.
     Я кивнул.
     - Как выразился Сэм, все очень гладко.
     В конце концов мой взгляд приковало нечто иное. Я сперва  не  заметил
этого явления по вполне понятным причинам, но  возле  левой  обочины  было
круглое  пространство,  покрытое  таким  же   материалом,   как   и   сама
Космострада, связанное с дорогой небольшим переходным участком.
     Наша процессия снова тронулась в путь. Ведущий "жук" резко свернул на
переходник, выволок нас на середину залитого дорожным  покрытием  круга  и
остановился. На дороге, вернее, вдоль нее  были  еще  несколько  таких  же
круглых пространств, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Как
и это пятно, они были ровного серебристого цвета.
     - Нас что, загнали в тупик? - поинтересовался Сэм.
     - Угу, - ответил я. - Набрать угля и воды.
     Мы ждали примерно десять минут.  Мы  выглядывали  в  иллюминаторы  по
правому борту, но на равнине возле портала ничего не происходило.
     И вдруг стало происходить нечто очень странное.
     Мир начал крениться.
     Это не мы кренились, вернее, нам казалось, что не  мы.  Все  казалось
нам абсолютно нормальным, мы чувствовали себя так,  словно  оставались  на
ровной поверхности. Именно земля стала вдруг  уходить  из-под  нас.  Глядя
прямо перед собой, мы видели небо. Земля словно бы наклонилась под углом в
сорок пять градусов от диска - но, разумеется, это именно диск  наклонялся
вверх.
     - Пристегнуться всем, - завопил я. - Просто на всякий случай!
     - Джейк! - завопила Сьюзен. - Что случилось?
     - М-м-м... сдается мне, мы вот-вот взлетим!
     Так оно и получилось.
     О, так оно и получилось, еще бы!
     Планета словно отпала от нас. Ускорение, с которым мы мчались, должно
быть, составило сотню единиц. Мы ничего не слышали.
     - Сэм, ты регистрируешь изменение воздушной скорости?
     - Никакой.
     Разумеется, иначе и не могло быть.
     - Может быть, если вокруг нас есть какое-нибудь силовое поле, за нами
есть какой-нибудь след от него?
     - Есть, ты совершенно прав.
     Наконец небо померкло, и перед нами появился вогнутый  диск  планеты.
Перед нами небо превратилось в черную бездну, кое-где посыпанную звездами.
Мы были в космосе, вот так, за здорово живешь.
     - Невероятно, - пробормотал Юрий. - Абсолютно...
     По мере того, как мы удалялись от планеты,  наше  ощущение  скорости,
вызванное тем, что  мы  видели,  прекратилось.  Мы  немного  повисели  над
планетой, нас все время сносило как бы вправо. Все еще гигантский, но  все
уменьшающийся оранжевый диск планеты занял все правые иллюминаторы.  Потом
мы помчались прочь от солнца, на затененную сторону планеты.
     Лицо Роланда сияло восторгом. Его восточные  глаза  сузились  до  еле
видных щелочек. Он выглядел совершенно безумным.
     -  Космический  корабль!  -  выпалил  он  и   рассмеялся   совершенно
маниакальным смехом.
     - Ага, здорово, - сказал я. - Иисусе Христе, Роланд, поспокойнее.  Не
принимай этого так близко к сердцу.
     Все остальные молчали, потрясенные до мозга костей.
     Планета превратилась в яркий блестящий полумесяц и упала  за  пределы
видимости. Не помня никаких законов физики в том смысле,  как  их  принято
понимать, наш волшебный  космический  корабль,  наша  машина,  нес  нас  с
невероятной скоростью в глубокий космос. Мы были словно мясо на подносе на
этом серебристом диске. Планета  переместилась  направо,  резко  и  быстро
уменьшаясь, и к тому времени, когда я включил экраны заднего  обзора,  она
превратилась в крохотную точку,  которая  пульсировала  на  темном  ночном
небе. Потом она исчезла.
     - Сэм, можешь ты хотя бы приблизительно определить, с какой скоростью
мы несемся?
     - Пытаюсь, - ответил он. Прошла минута, потом он продолжал: -  Ты  не
поверишь. Я сам не могу в это поверить. Мы так быстро  набираем  скорость,
что я не могу даже  назвать  тебе  числа.  Считай,  что  энное  количество
миллионов километров в секунду, и мы все еще разгоняемся.
     - Карл, - сказал я, - твое летающее блюдце  было  похоже  на  то,  на
котором мы сейчас летим?
     - Не-а, но готов поклясться, что оно летало так же быстро, как и это.
     - Я должен попытаться сориентироваться по звездам, - сказал Сэм.
     Теперь  иллюзия  скорости  пропала,   поскольку   не   было   никакой
возможности визуально сопоставить ее с какой-либо точкой отсчета. Но  даже
звезды,   словно   отдаленные   декорации,   казалось,   слишком    быстро
перемещались, пока мы пролетали мимо. Если Сэм не ошибся в расчетах, то мы
должны  были  покинуть  пределы  местной  солнечной  системы  и  выйти   в
межзвездное пространство через несколько часов, максимум через день.
     - Иисусе Христе, -  это  все,  что  мог  сказать  Шон,  выглядывая  в
иллюминатор. - Иисусе Христе.
     - Ну ладно, экипаж, - сказал я, - что вы обо всем этом думаете?
     - Если "жуки" могут летать, - подивился Карл, - то почему  они  ездят
по Космостраде?
     - Хороший вопрос, - ответил я. - Но  я  никогда  не  сомневался,  что
"жуки" могут делать все, что им заблагорассудится. Наверное, они  держатся
Космострады по их собственным, им одним понятным  соображениям.  А  они...
кто знает, какие они.
     - Звезды, - сказал Юрий, наклонившись вперед на своем сиденье и глядя
из переднего иллюминатора.
     Звезды впереди приобретали явный фиолетово-голубой оттенок,  и  прямо
перед нами они начали исчезать.
     - Мы приближаемся к скорости света, -  сказал  Юрий.  Он  вздохнул  и
откинулся назад. Выражение лица у него  было  не  то  озабоченное,  не  то
перепуганное. - Может быть, я просто теряю здравый смысл. Схожу с ума.
     - Погоди, не сходи, - ответил ему я, но я понял, что он имеет в виду.
Человеческий разум в состоянии воспринять только  ограниченное  количество
чудес, прежде чем он начинает проситься в отпуск. Все это путешествие было
просто одним длинным нападением на здравомыслие, и наши мозги отказывались
воспринимать дополнительную информацию.
     - У кого-нибудь есть какие-то соображения,  -  спросил  я,  -  насчет
того, куда нас везут и почему?
     - Мне-то казалось, что мы до дыр истрепали этот предмет за  последний
месяц, - ответила Сьюзен. - Разве нет?  Я  хочу  сказать,  что  сперва  мы
считали, что нас тащат в тюрьму,  построенную  "дорожными  жуками",  затем
думали, что обратно, в земной лабиринт, потом посчитали, что к  строителям
Космострады, а теперь... Господи, да как можно строить какие-то  гипотезы?
Что строителям дороги делать вне Космострады?
     Джон сказал:
     - Мне кажется, что в этом  месте  нам  придется  избавиться  от  всех
обычных  предположений,  которые   когда-либо   выдвигались   относительно
Космострады и тех, кто мог ее  построить.  По  крайней  мере,  мне  всегда
казалось, что ни одно из объяснений не было достаточно удовлетворительным.
     - Вот именно, - сказал Юрий. - Всегда почему-то считалось само  собой
разумеющимся,  что  Космострада  -  это  дело  рук  какой-то   исчезнувшей
цивилизации. Но только подумайте! У нас есть система дорог, которая  ведет
в никуда. Вдоль нее нет никаких руин или городов, которые  показывали  бы,
что эта дорожная система когда-либо использовалась теми, кто ее  построил.
На ней всегда были патрульные машины. Но  теперь  мы  знаем,  что  это  не
патрульные машины, а патрульные существа своего рода. Джейк, мне  кажется,
сказал лучше всех, когда он сравнил их с чиновниками. "Дорожные жуки" были
созданы для того, чтобы дорога всегда оставалась проезжей  и  относительно
безопасной... для нас же. Я всегда считал, что Космострада была  построена
для того, чтобы сократить невозможно большие расстояния, которые разделяют
разумные расы во вселенной. И больше ни для чего.
     - Но почему мы сейчас сошли с дороги? - спросил Джон.
     Юрий пожал плечами.
     - Мы же увидели, все  это  видели,  как  Космострада  породила  новый
цилиндр.
     Джон кивнул.
     - Разумеется. Он все еще сооружается.
     - Мы на объездной дороге, - вставила Сьюзен.
     - Очень хорошее сравнение, Сьюзен, - сказал, улыбнувшись, Юрий.
     Джон нахмурил лоб и приставил  длинные  пальцы  к  вискам.  Он  потер
виски, словно пытаясь избавиться от назойливой мысли или головной боли.
     - Так все перепуталось, - пожаловался он, - послушай. Ты  только  что
сказал, что Космострада никуда не ведет. Но мы только  что  провели  почти
месяц, на Дороге Красного Предела.  Я  понятия  не  имею,  куда  мы  можем
направляться, но мы  наверняка  куда-то  направляемся,  и  мне  все  время
кажется, что Космострада Красного Предела была построена исключительно для
того, чтобы нас туда привести.
     Юрий  наклонился  вперед  и  подпер  подбородок  руками,  брови   его
озабоченно подергивались.
     - Да, - сказал он, - да, кажется, что  все  именно  так,  правда?  Ты
совершенно прав, Джон, и  мне  приходится  признать,  что  это  совершенно
подрывает мою теорию.
     Он резко выпрямился и ударил себя кулаком по бедру.
     - Но, черт возьми, если строители дороги хотели, чтобы  люди  поехали
по предписанной для них дороге, почему же они не сделали эту дорогу такой,
чтобы всем было ясно, что по  ней  надо,  ехать?  Зачем  эти  тупики,  эти
закоулки, неясность, непонятность, вся страшная проклятая путаница?!
     Пока он говорил, все накопившиеся мучения последних двух лет и  скука
и неуверенность последних четырех недель восстали в нем из того места, где
они прятались,  где  они  варились  и  тушились  в  собственном  соку  под
давлением, пока не настало время выпустить пар.
     - Черт побери все это, я  провел  полжизни,  пытаясь  найти  какой-то
основной принцип, какой-то след, зацепку, пытаясь пролить  хотя  бы  лучик
света на всю проблему, и все время это было похоже на то, как  если  бы  я
просто бился головой о дорогу.  Иногда  мне  кажется,  что  я  просто  был
дураком - но это не имеет значения. Это был мой добровольный выбор - я его
сделал, и мне с ним жить. Но вопрос-то все  еще  остается!  Он  не  пропал
никуда и никуда не ушел. - Он ударил  кулаком  по  подлокотнику,  а  голос
поднялся до крика. - Если эти долбаные строители Космострады хотели, чтобы
мы ехали по их гребаной дороге...  -  Он  стал  все  сильнее  колотить  по
креслу. - Почему же, чтоб им всем гореть в  АДУ,  они  не  дали  нам  хоть
какой-нибудь КАРТЫ?!
     Последний удар по подлокотнику едва не отломил его.
     После грозной паузы Сэм стал смеяться. И это завело нас всех.
     Юрий посмотрел на нас всех,  обвел  нас  широко  раскрытыми  глазами.
Потом он быстро обмяк, а гневная краска в его лице перешла в краску стыда.
Он откинулся в кресле в полной беспомощности и тоже начал смеяться.
     Мы провели примерно две минуты в диком хохоте, пока  не  протрезвели,
сообразив, что Юрия от смеха стало  заносить  в  истерические  слезы.  Зоя
встала, зашла ему за спину и  стала  массировать  ему  плечи,  гладить  по
спутанным волосам.
     Юрий вытер глаза затрепанным, грязным рукавом.
     - Простите меня, - сказал он, и голос его прерывался от раскаяния.  -
Друзья мои... вы должны меня простить...
     - Тут нечего прощать, Юрий, - сказал я, -  ты  имел  право  на  такой
взрыв, и настало время, когда ты воспользовался своим правом.
     - Все же, я хотел бы извиниться  за  свой  взрыв...  -  он  с  трудом
улыбнулся. - И за то, каким языком я пользовался.
     - Ну, тут ты не сыщешь девственных невинных ушек, - ответила Сьюзен.
     Она на миг задумалась.
     - Разумеется, таким образом я никогда не пробовала...
     Это снова заставило нас расхохотаться, и на сей  раз  смех  Юрия  был
настоящим весельем.
     Когда мы снова пришли в себя, Шон поднялся с пола, поправил  на  себе
свой черный свитер, похлопал себя по животу, который резко  уменьшился  за
последние несколько недель.
     - Я голосую за жратву, - сказал он. - По крайней мере, за то, что  от
нее осталось. Что вы на это скажете, солнышки мои?
     - Я не голодная, - сказала Зоя. - Разве что водички попить.
     - Зоюшка, ты просто поешь, - сказал Юрий.
     - Это хорошо для души.
     - Зато не столь хорошо для тела, Зоя, - сказал я. - Тебе  надо  есть.
Пойдем, мы пока что не дошли до того, чтобы сесть на голодный паек.
     Она пожала плечами, потом посмотрела на меня и сдалась.
     - Ты прав, наверное, мне надо поесть. Просто  у  меня  совсем  пропал
аппетит. А когда я ем, мое пищеварение ведет себя  просто  кошмарно.  Даже
боли появились.
     - Как насчет Винни? - вмешался Роланд.
     Это не связанное с предыдущим разговором замечание  всех  остановило.
Карл спросил:
     - Что ты сказал, Роланд?
     - Как насчет карты Винни и Джорджи? Разве теперь не понятно,  что  их
нам просто подкинули? Может быть, есть другие расы, другие почти  разумные
животные, которые что-то знают о  карте.  Тысячи,  миллионы  рас,  которые
рассеяны по всей Космостраде вот так. Все сходится.
     Он ударил кулаком по ладони, выпятив губы. Он находился где-то в мире
собственных мыслей.
     - Все сходится.
     Юрий готов был снова вернуться к предыдущей беседе.
     - Да,  это  значительная  возможность,  и,  собственно  говоря,  наши
исследования опирались именно на этот факт.  Но,  кроме  того,  совершенно
ясно, что знания Джорджи и Винни весьма ненадежны.
     - Угу, - сказал я, - что снова возвращает нас на клетку  номер  один.
Поэтому  перестань  скрипеть  зубами,  Роланд,  и  расслабься.  Существует
серьезная возможность, что мы никогда не  докопаемся  в  этом  вопросе  до
истины.
     Роланду мое замечание не понравилось.
     - Я зубами не скрипел.
     - Просто такое выражение, - я протянул руку и похлопал его по колену.
- Спокойнее. Ладно?
     Он слегка расслабился и улыбнулся немного смущенно.
     - Конечно. Извини.
     - Ничего страшного.
     - Я хочу сделать объявление, - сказал Сэм.
     - Валяй, - ответил я.
     - Мы только что перешагнули суперлюминальный барьер.
     - Это что такое? - спросила Сьюзен.
     - Это ученое слово. Означает "быстрее света".
     Юрий и Зоя обменялись  взглядами.  Потом  медленная,  усталая  улыбка
поражения появилась на лице Юрия.
     - Ну что же, мы знали, что у "дорожных жуков" есть супернаука. Теперь
мы знаем, что у них есть еще и волшебство.
     - Сэм, ты уверен?
     - Черт, нет. Я не оснащен такими  приборами,  чтобы  проанализировать
все нужные данные, но чтоб мне в ад  провалиться,  если  все  происходящее
можно объяснить каким-либо другим путем.  Ты  можешь  рассмотреть  снаружи
какие-нибудь звезды?
     Я посмотрел. Просто черное голое пространство.
     - Ох ты. Не вижу звезд.
     - Что и требовалось доказать. Я смотрел, как они исчезали, но они  не
просто исчезали, они сошли по эффекту Допплера.
     - Что такое он говорит, Джейк? - спросил Джон.
     - Мне кажется, я догадываюсь.
     - Я не могу по-настоящему объяснить все это, - сказал Сэм, -  у  меня
нет таких знаний и возможностей, чтобы перевести  все  это  на  нормальный
язык. Не так я запрограммирован. Я могу сказать вам цифры, но вам  они  не
потребуются.
     - Сэм, - сказал я. - Это радиация,  это  излучение.  Я  насчет  этого
думал. Даже на скорости света мы должны  были  бы  врезаться  в  случайные
атомы водорода со страшной энергией. Они просто бы поджарили нас. Какой  у
тебя уровень на счетчике?
     - У меня на счетчике нет никаких высокоэнергетических  частиц,  но  я
засекаю  очень  высокочастотные  фотоны,  примерно  раз  в  секунду.  Что,
собственно говоря,  не  представляет  собой  слишком  большой  угрозы  для
здоровья.
     - Ты говоришь, ты засекаешь их на скорости, большей скорости света?
     - Нет-нет-нет,  разумеется,  нет.  Свет,  который  проносился  бы  со
скоростью выше световой? Положение еще не до  такой  степени  чокнутое.  Я
говорю, что в прошлом эти маленькие мерзавчики были звездным светом.
     - О-о-о...
     - Мне вот как кажется.  Мы  только  что  пересекли  световой  барьер.
Никакого  гиперпространства,  никакого  пятого  измерения,  никакой  такой
чепухи. Мы просто движемся быстрее света.
     - Ох, - сказал я снова, не зная, что еще добавить.
     Сьюзен была совершенно сбита с толку.
     - Так ведь это, как говорят, невозможно?
     Мы все посмотрели на нее.
     - Я просто хотела помочь, - сказала она неловко.
     - Давайте поедим, - ответил я.


     Наше путешествие в космосе продолжалось три  дня.  Мы  проводили  это
время примерно так же, как и раньше: ели, спали, занимались своими личными
делами, играли в карты, играли в шахматы. (Сэм взял нас всех и  вызвал  на
турнир разумеется, он победил всех участников одной левой. "Это не я,  это
мои игровые файлы", - сказал он скромно.) Мы читали, болтали, хотя все это
постепенно сошло на нет. Мы обсудили уже все, что можно, и у  нас  уже  не
осталось материала для легкой светской болтовни. Мы решили не рассказывать
друг другу своих биографий. Карл все еще очень сдержанно относился к тому,
чтобы рассказать  все  про  свое  САМИ  ЗНАЕТЕ  ЧТО,  но  он  сказал,  что
собирается с духом.
     Сэм в конце концов  признался  мне,  что  перестал  пытаться  вынести
какой-либо смысл из того материала, который поставляли ему его приборы.  И
очень скоро он вообще перестал получать от своих датчиков информацию.
     - Там просто ничего нет, как я понимаю, - сказал он. - Я не  готов  к
радиоастрономическим замерам, поэтому  нет  смысла  даже  пытаться  делать
какие-то построения и умозаключения.
     Как-то утром  во  вторник...  Собственно  говоря,  это  был  вторник,
четырнадцатое марта - по крайней мере, это было там, на маленькой  голубой
планете, где БЫЛ вторник. Это было, может быть, миллионы лет в прошлом или
в будущем, кто знает. По крайней мере, где-то около  вторничного  утра  мы
заметили впереди что-то. То есть, Сэм заметил  через  светоувеличитель.  Я
посмотрел в окуляр. Ничего, кроме