ое.
     Никто не объяснил ей, зачем  ее  похитили.  Если  на  самом  деле  их
интересует мальчик, почему не похитили его? Все это дело  приводило  ее  в
замешательство. Матушка Мастиф не была  глупа,  и  отсутствие  формального
образования не притупило ее острый критический ум; и все же она  не  могла
понять, что с ней происходит и почему.
     Она  перестала  слушать  спор  за  столом  и  принялась  разглядывать
комнату, в которую ее привели. Основная часть освещения приходила от массы
электронных приборов вдоль стен. Все, что она видела, свидетельствовало  о
временном характере и торопливости сборки. Она не  знала  назначения  этих
приборов, но понимала,  что  они  очень  дороги.  Это,  а  также  действия
похитивших ее  людей  говорили  о  существовании  организации,  обладающей
большими средствами и злыми намерениями.
     - Я даже не уверена, понимает ли объект, как ему  удалось  так  долго
идти за нами, - говорила Ньясса-ли.
     - В этом нет ничего загадочного, - возразила Хейтнес. - Вспомните, он
вырос в обстановке жестокого соперничества, пусть и  весьма  примитивного.
Городская молодежь зреет быстро, когда предоставлена сама себе. Он мог  не
получить формального образования, но его учил  реальный  мир  -  нам  тоже
пришлось у него поучиться за все эти годы. Да и просто ему могло повезти.
     - Все эти годы, - печально сказал Брора. - Годы, которые  нужно  было
провести, изучая великие  тайны  вселенной,  а  не  учиться  устанавливать
контакты и использовать криминальное подполье.
     - Я чувствую, что тоже напрасно  тратила  жизнь,  -  сказала  высокая
женщина успокоительно, - но наше оправдание рядом.
     - Если вы намерены оперировать, я голосую  за  то,  чтобы  мы  начали
немедленно, - вздохнула Ньясса-ли.
     - Что делать немедленно? -  послышался  старческий  голос.  Почему-то
вопрос заставил троицу  ответить,  хотя  все  предыдущие  попытки  матушки
Мастиф привлечь внимание закончились безрезультатно.
     Ньясса-ли отошла от  стола  и  приблизилась  к  матушке  Мастиф.  Она
постаралась принять доброе  понимающее  выражение,  но  это  ей  не  очень
удалось.
     - Мы ученые, занятые проектом, имеющим огромное  значение  для  всего
человечества. Мне жаль, что мы были вынуждены причинить вам неудобства, но
это необходимо. Я хотела бы, чтобы у вас  было  лучшее  образование  и  вы
могли бы понять нашу точку зрения. Тогда вам было бы легче.
     - Неудобства! - фыркнула матушка Мастиф. - Вы  вытаскиваете  меня  из
моего собственного дома и тащите через всю планету. Это неудобство?  Я  бы
назвала это иначе. - Но гнев ее погас, она спросила: - Что  вам  нужно  от
моего мальчика Флинкса?
     - Вашего приемного мальчика,  -  сказала  Ньясса-ли.  Пока  маленькая
женщина с восточной внешностью  говорила,  матушка  Мастиф  заметила,  что
остальные двое изучают ее с таким видом, с каким коллекционер разглядывает
жука на садовой скамье. Это еще больше рассердило  ее,  и  гнев  помог  ей
преодолеть страх.
     - Я бы не стала вам помогать, даже если бы вы пообещали мне  половину
сокровищ Терры!
     - Мне жаль, что вы так чувствуете, но мы  этого  ожидали,  -  сказала
Ньясса-ли, снова становясь ледяной. - Вы когда-нибудь слышали об  Обществе
Улучшения?
     Матушка Мастиф покачала головой, слишком рассерженная, чтобы плакать,
чего на самом деле  ей  хотелось.  Названия,  слова  -  все  это  для  нее
бессмысленно.
     - Мы участвуем в эксперименте, - объясняла ей  восточная  женщина,  -
этот эксперимент был начат на Терре много лет назад. Мы не только  ученые,
мы активисты Общества. Мы считаем, что задача науки -  не  только  изучать
существующее, но и создавать то, чего нет, но что обязательно будет. Мы не
намерены стоять на месте и не позволим этого природе.
     Матушка Мастиф покачала головой.
     - Не понимаю.
     - Подумайте, - говорила Ньясса-ли, увлеченная темой. - Что в нынешнем
Сообществе больше всего нуждается в усовершенствовании?  Правительство?  -
Хейтнес, стоявшая  за  ней,  горько  пренебрежительно  рассмеялась.  -  Не
правительство. Корабли, которые переносят людей от звезды к  звезде?  Нет?
Язык,  усовершенствованный  от  терроанглийского  до  симворечи?   Музыка?
Архитектура?
     Матушка  Мастиф  смотрела  на  ораторствующую  женщину.  Она  уверена
теперь, вполне уверена. Они все безумны, тронувшийся умом Якс'м.
     - Нет, все не то! - воскликнула Ньясса-ли. Было страшно видеть  такую
одержимость в этой маленькой женщине. - Это мы. Мы. - Она  похлопала  себя
по груди. - Человечество. И средства  к  нашему  совершенствованию  в  нас
самих. - Она поднесла руку к голове. - Здесь,  в  мозгу,  не  все  области
которого развиты и используются.
     - Мы и другие члены Общества много лет назад решили, что с этим нужно
что-то  делать.  Мы  создали  организацию,  чтобы   преодолеть   суеверные
ограничения. В тайне мы отобрали определенные яйца, определенную сперму  и
стали  с  ними  работать.  Наше  планирование  было   точным,   подготовка
тщательной. С помощью микрохирургической техники мы изменили  генетический
код будущих людей еще до помещения зародыша в  матку.  Результатом  должна
стать - станет усовершенствованная версия человечества.
     Матушка Мастиф смотрела на нее. Ньясса-ли вздохнула и  повернулась  к
своим товарищам.
     - Как я и опасалась, это за пределами ее понимания.
     - Это-то вполне понятно, - сказал Брора. - Я только не понимаю,  чего
ты стараешься?
     - Так было бы легче, - ответила Ньясса-ли.
     - Легче для нее или для тебя? - удивилась Хейтнес. Маленькая  женщина
не ответила. - Ну, после операции это не будет иметь значения. -  От  этих
слов волосы на затылке матушки Мастиф начали подниматься.
     - Будет, - настаивала Ньясса-ли. Она  пристально  взглянула  в  глаза
матушки Мастиф. - Ты разве не поняла, старуха? Твой мальчик, твой приемный
сын - он один из наших объектов.
     - Нет, - прошептала матушка Мастиф,  но  еще  до  того,  как  женщина
произнесла эти слова, матушка Мастиф поняла, что это правда. - Что...  что
произошло с вашим экспериментом?
     - Все дети воспитывались под присмотром, ими  занимались  с  любовью,
предоставили возможность получить образование  и  специальную  подготовку.
Большинство  оказались  совершенно  обычными  в  смысле   способностей   и
талантов.  Во  всех  отношениях  они  нормальны.  Дальше   мы   продолжили
эксперимент с тщательной подготовкой и крайней осторожностью.
     - Несколько объектов оказались недоразвитыми.  Это,  к  несчастью,  в
природе науки. Нужно принимать не только хорошие результаты, но и  плохие.
Однако в свете  нашего  неизбежного  успеха  эти  немногие  жертвы  вполне
оправданы. - Она говорила так, словно убеждает себя, а не матушку Мастиф.
     - И наконец несколько детей, совсем немного, проявляли  признаки  тех
способностей, которые, как мы считаем, спят в мозгу каждого  человека.  Мы
не станем утверждать,  что  все  понимаем  относительно  их  Даров.  Мы  в
положении механика, который знает, как починить неисправную машину, но  не
знает, на что способна машина, которую он чинит. Естественно, это  привело
к некоторым сюрпризам.
     - Невежественное Сообщество не разделяло нашего мнения об этом важном
эксперименте. В результате  последовали  многие  годы  преследований.  Как
видишь, все мы, входившие в первоначальный состав Общества, почти  так  же
стары, как ты.
     - Правительство было безжалостно  в  своих  усилиях  уничтожить  нас.
Много лет оно сокращало  наши  ряды,  пока  не  осталось  всего  несколько
посвященных.  Нам  нужен  один-единственный  успех,  одно   неопровержимое
доказательство  важности  нашей  работы,  чтобы  освободиться  от  лжи   и
инсинуаций, которыми мы окружены.
     - Жестокое неразумное правительство много лет назад разбросало  детей
и привело нас в научное изгнание. Медленно, терпеливо мы отыскивали детей,
особенно тех, чьи данные были самыми многообещающими. Твой Флинкс  отобран
в качестве потенциального носителя Дара.
     - Но в нем нет ничего ненормального, - возразила матушка Мастиф. - Он
совершенно обычный здоровый  молодой  человек.  Может,  более  тихий,  чем
остальные, но это все. Неужели он стоит всех этих затрат?  О,  я  признаю,
что он время от времени способен на  салонные  фокусы.  Но  я  знаю  сотни
уличных волшебников, которые делают то же самое. Почему бы  вам  не  взять
их?
     Ньясса-ли улыбнулась своей невеселой холодной улыбкой.
     - Ты лжешь нам, старуха. Мы знаем,  что  он  способен  не  просто  на
трюки, и ловкость рук тут ни при чем.
     -  Ну,  хорошо,  -  продолжала  матушка   Мастиф,   пытаясь   подойти
по-другому, - зачем было похищать меня? Зачем  утаскивать  меня  их  моего
дома? Я старуха, как ты только что сказала. Я не  могу  помешать  вам,  не
могу причинить вред. Если вас интересует Флинкс,  почему  вы  не  похитили
его? Я не могла бы вам помешать.
     - Потому что он может быть опасен.
     Да, они совсем спятили, эти трое, решила матушка Мастиф. Ее  мальчик,
Флинкс, опасен? Вздор! Он чувствительный мальчик, это  правда;  иногда  он
знает, что чувствуют другие, но очень редко и вряд  ли  сам  этого  хочет.
Возможно, он способен немного подтолкнуть эмоции других.  Но  опасен?  Это
ему угрожает опасность со стороны этих инопланетных глупцов и сумасшедших.
     - К тому же, - продолжала маленькая восточная женщина,  -  мы  должны
продолжать очень осторожно, чтобы не принести дальнейшего вреда  Обществу.
Число наших членов и так уже сократилось, отчасти из-за слишком торопливой
попытки обрести несколько лет назад контроль над  другим  ребенком,  нашим
объектом. Мы не можем  допустить  ту  же  ошибку  с  Номером  Двенадцатым.
Большинство  наших  коллег  убито,  заключено  в  тюрьму  или  подвергнуто
промывке мозга.
     Тревога матушки Мастиф удвоилась от  этого  бесстрастного  признания.
Она  не  понимала  слов  этой  женщины   о   генетических   изменениях   и
усовершенствовании человечества. Но вот насчет промывки мозгов она поняла.
Преступление  должно  быть  особенно  отвратительным  и  жестоким,   чтобы
преступника подвергли этому наказанию. У него навсегда стирают память, всю
прошлую жизнь, саму личность, и весь остаток  своих  дней  он  приживет  с
мучительно пустой черной дырой в сознании.
     - Оставьте его в покое!  -  закричала  она,  удивленная  силой  своей
реакции. Неужели она так привязалась  к  мальчику?  Ведь  чаще  всего  она
воспринимала его как помеху, навязанную ей несчастливой судьбой. Правда ли
это?
     - Не причиняйте ему вреда! - Она вскочила на  ноги  и  обеими  руками
колотила женщину, которую другие называли Ньясса-ли.
     Седовласая и совсем не молоденькая, Ньясса-ли была,  однако,  гораздо
моложе и сильнее матушки Мастиф. Она схватила старую  женщину  за  руки  и
снова усадила в кресло.
     - Мы не собираемся причинять ему вред. Разве я не объяснила  важность
нашего дела? Неужели мы захотим повредить тому, кто  так  для  нас  важен?
Конечно, нет. Мы видим, как ты привязана к своему воспитаннику. По-своему,
мы также привязаны к нему.
     Что за бездушные люди, думала  матушка  Мастиф,  беспомощно  падая  в
кресло. Не люди, а далекие мертвые тени людей.
     - Я обещаю тебе, что мы не будем заставлять  мальчика  делать  что-то
против его воли и ничем ему не повредим.
     - Но что вы тогда с ним хотите сделать?
     - Мы хотим управлять его взрослением, - объяснила женщина,  -  помочь
ему развить до предела его необычные способности. Маловероятно,  чтобы  он
достиг этого без соответствующих инструкций и тренировок;  именно  поэтому
его способности до сих пор не очень проявились. Но  наш  опыт  показывает,
что, достигнув половой зрелости, наши  объекты  не  соглашаются  на  такую
тренировку и управление. Поэтому мы должны руководить им так, чтобы он сам
этого не сознавал.
     - Как вы можете это сделать?
     - Через третье лицо, чьи предложения и указания он примет  охотно,  -
сказала женщина. - И вот тут становишься важна ты.
     - Вы хотите, чтобы я заставляла его делать то, что докажет успешность
вашего эксперимента?
     - Правильно, - согласилась Ньясса-ли. - Все нужно делать  так,  чтобы
он не догадался, что им руководит какая-то сила извне. -  Она  указала  на
дальний конец комнаты, где за прозрачной дверью находилась операционная. В
тусклом зеленовато-голубом свете приборов стерильная  операционная  слегка
блестела.
     - Мы не можем допустить вмешательства, которое уничтожит наши усилия,
и  не  должны  рисковать  обнаружением,  потому  что   агенты   Сообщества
продолжают нас преследовать. Поэтому нам необходимо поместить тебе в  мозг
небольшие  приборы,  которые  обеспечат  твое  полное   подчинение   нашим
указаниям.
     - К дьяволу! - выпалила матушка Мастиф. - Я сто  лет  заполняла  свою
голову. Знаю все, что там запасено.  И  не  хочу,  чтобы  кто-то  там  все
разбросал. - Взглянув в сторону операционной, она не добавила, что никогда
не лежала под ножом или лазером и смертельно этого боится.
     - Послушайте, - в отчаянии продолжала она. - Я буду рада помочь  вам.
Буду говорить мальчику все, что захотите, не позволю ему делать  то,  чего
вы не захотите. Но оставьте мою бедную старую голову  в  покое.  Разве  не
полезнее я вам буду как добровольный помощник?
     Брора сложил руки на столе и бесстрастно разглядывал ее.
     - Это правда. Однако есть факторы, которые этого не допускают.
     - Во-первых, потребуются такие действия, к которым ты не  способна  в
силу недостатка умственного развития, но  которые  можно  осуществить  под
руководством импланта. Во-вторых, нет никакой гарантии, что когда-нибудь в
будущем ты не возмутишься и не расскажешь объекту  все,  что  знаешь.  Это
имело бы катастрофические последствия для нашего эксперимента.  В-третьих,
хотя внешне  ты  будешь  руководить  мальчиком  добровольно,  он  способен
почувствовать твое внутреннее сопротивление и понять, что что-то  неладно.
А вот импланты, механические устройства, он  почувствовать  не  сможет.  И
наконец последнее. Я думаю, ты  лжешь,  говоря,  что  станешь  добровольно
помогать нам.
     - Но я не хочу операции! - воскликнула матушка Мастиф, стуча кулаками
по ручкам кресла. - Говорю вам, это не нужно! Я сделаю все, что  захотите,
если оставите мальчика в покое и скажете, что мне делать. Зачем мне  лгать
вам? Вы сами сказали, что он ведь не настоящий  мой  ребенок,  всего  лишь
приемный. Я буду рада вам помочь,  -  с  хитрой  улыбкой  сказала  она,  -
особенно если заплатите.
     Но Брора покачал головой.
     - Ты лжешь убедительно,  но  недостаточно  убедительно,  старуха.  Мы
большую часть жизни имели дело с  изменниками  в  собственном  кругу.  Еще
одного мы себе позволить не можем. Прости. - Его внимание  привлекли  двое
вошедших. Он кивком указал на матушку Мастиф.
     - Ограничьте ее подвижность. Она знает теперь достаточно много, чтобы
сделать с собой какую-нибудь глупость.
     Один из вновь прибывших взял правую руку матушки Мастиф  и  посмотрел
на Брору.
     - Анестезия, сэр?
     - Нет, пока не нужно. - Матушка Мастиф  в  ужасе  смотрела  на  этого
страшного маленького мужчину. А он негромко обратился к смуглой: - Как  ты
считаешь, Хейтнес?
     Она взглянула на матушку Мастиф.
     - Завтра. Я устала. Нужно отдохнуть. Нам всем придется поработать.
     Брора согласно кивнул, и двое младших связали матушку Мастиф.
     Позже в тот же вечер за едой Ньясса-ли сказала Хейтнес:
     - Меня по-прежнему беспокоит возраст женщины.
     - Она не настолько стара, - ответила высокая женщина, набирая в ложку
что-то искусственное, но очень питательное.  -  У  нее  впереди  не  менее
двадцати лет жизни, если мы будем осторожны.
     - Знаю, но все же у нее нет силы пятидесятилетней. Хорошо, что мы  не
сказали ей, какая сложная предстоит операция, и не объяснили, что мозг  ее
изменится безвозвратно.
     Хейтнес согласно кивнула.
     - Не нужно еще больше расстраивать ее. Меня удивляет  твоя  забота  о
ней.
     Ньясса-ли промолчала и начала есть, но  Хейтнес  не  отказывалась  от
темы.
     -  Сколько  наших  друзей  погибло  от  рук  правительства?   Сколько
подверглось промывке мозга? Конечно, если эта старуха  умрет,  мы  утратим
важный инструмент в эксперименте, но не единственный. Мы ведь согласились,
что имплантирование - лучший способ продолжения.
     - Я с этим не спорю, - сказала Ньясса-ли, - только напоминаю вам, что
нужно быть готовыми и к неудаче.
     Брора откинулся в кресле и  вздохнул.  Он  не  был  голоден:  слишком
возбужден перспективами, открывающимися после операции.
     - У нас не будет неудачи, Ньясса-ли. Это наша лучшая  возможность  за
все годы работы. Неудачи не будет. - Он взглянул на Хейтнес. - Я  проверил
импланты перед едой.
     - И что же?
     - Больше ничего делать не нужно.  Не  могу  выдержать  ожидание.  Все
приборы готовы, криогенная иннервация продолжается. Не  думаю,  чтобы  нас
ждали неожиданности при соединении синапсов. - Он посмотрел на  Ньяссу-ли.
- Возраст женщины не имеет значения.
     - Конечно, кое-что в этой операции она утратит. - Он пожал плечами. -
Я изучал вопрос.  Это  неизбежно.  Но  какая  разница?  Она  примитивна  и
невежественна. Имплант даже пойдет ей на пользу.
     -  Ее  лучшие  добродетели,  кажется,  сварливость  и  упрямство,   -
согласилась   Хейтнес,   -   наряду   с   поразительным   невежеством    и
незаинтересованностью  в  том,  что  выходит  за  пределы  ее   ближайшего
окружения.
     - Типичный образец, - сказал Брора. -  Ирония  судьбы:  такой  низкий
представитель человечества служит ключом к  нашему  величайшему  успеху  и
полному оправданию.
     Ньясса-ли оттолкнула пищу. Слова коллег ее расстроили.
     - В какое время завтра?
     - Достаточно рано, я думаю, - ответила Хейтнес. - И  для  старухи,  и
для нас будет лучше, если мы отложим философствования и рассуждения.
     Брора уловил тайную мысль.
     - Ты думаешь, может появиться мальчик?
     - Лучше не думай о нем как о мальчике.
     - Ну, вряд ли его можно назвать взрослым.
     - Вряд ли - этого сомнения вполне достаточно. Он не продемонстрировал
пока  особых  Даров,  но   настойчивое   преследование   приемной   матери
показывает, что вдобавок к своим Дарам он обладает еще и  острым  умом.  -
Она слегка улыбнулась Ньяссе-ли.  -  Видишь  ли,  дорогая,  хоть  я  и  не
разделяю твоей склонности паниковать в этом случае, я уважаю и  ценю  твое
мнение.
     - Значит, ты ожидаешь его?
     - Нет, - ответила Хейтнес. - Но нежелательно, чтобы он каким-то чудом
объявился  тут  до  успешного  завершения  операции.  А  когда  она  будет
завершена, мы, естественно, установим с  ним  связь  через  его  мать.  Он
увидит, что она невредима и внешне не изменилась и успокоится.
     - Но что если он  появится  до  того,  как  мы  возвратим  старуху  в
Драллар?
     - Не волнуйся, - сказала Хейтнес. - У меня  подготовлено  стандартное
объяснение, и персонал обучен всему до мелочи.
     - Ты думаешь, он поверит? - спросила Ньясса-ли. - Нашему  рассказу  о
каком-то альтруистическом обществе, помогающем старикам и больным?
     - Конечно, мы эту маскировку уже использовали в  разных  случаях,  но
для нашего объекта она будет новой, - напомнила коллеге Хейтнес. - К  тому
же,  как  говорит  Брора,  он  еще  не  взрослый,  а  его  воспитание   не
предполагает никаких осложнений. Думаю, он нам поверит, особенно когда  мы
вернем ему мать. Одно это его удовлетворит.  Разумеется,  следов  операции
заметно не будет.
     - Лучше хорошенько выспаться. - Брора встал из-за стола. -  Предстоит
сложная работа.
     Все встали и разошлись по своим комнатам, Брора продолжал  обдумывать
предстоящую операцию, Хейтнес - шансы  на  успех,  и  только  Ньясса-ли  в
последний раз взглянула в глаза матушке Мастиф.



                                    12

     Должно быть, они у це