у  меня  в  последнюю
минуту возникла одна мысль... Это  ненадолго.  -  Он  глядел  на  какой-то
светящийся предмет неправильной формы,  который  держал  в  ладони.  -  Не
хочешь ли посмотреть мое удостоверение личности?
     Охранник  улыбнулся,  осмотрел  необходимую   полоску   обработанного
пластика  и  пропустил  Эндриксона  в  камеру,   за   которой   находилась
мастерская, огромная пещера, дополнительно расширенная  точным  инженерным
расчетом и необходимостью. Это было сердце Завода.
     Уверенной походкой Эндриксон спустился  по  лестнице  на  опечатанный
этаж увеличенной пещеры, проходя мимо громадных машин, длинных  верстаков,
и величественных сооружений из металла  и  других  материалов.  Мастерская
была сейчас пустынна. Она останется такой до тех пор, пока не явится, пять
часов спустя, утренняя смена.
     Пройдя треть этажа,  он  остановился  перед  внушительной  дверью  из
серовато-коричневого металла, единственным разрывом в  сплошной  стене  из
того же материала, что  отгораживал  просторную  часть  пещеры.  Пользуясь
свободной рукой и в то же время по-прежнему уставясь на предмет  в  другой
руке, он вынул кольцо с несколькими металлическими цилиндриками. Он выбрал
цилиндрик, прижал большой палец к выемке на его  конце,  а  затем  вставил
другой конец в дырочку на двери  и  толкнул  его  вперед.  Механизм  двери
произвел и поглотил  сложную  серию  излучений.  Они  вынесли  суждение  о
цилиндрике и о державшей его личности.
     Удостоверившись,  что  цилиндрик  закодирован  как  надо  и  что  его
владелец находится в устойчивом психологическом состоянии,  дверь  пропела
тихое согласие и утонула в полу. Эндриксон прошел, и  дверь,  заметив  его
прохождение, снова поднялась, закрыв щель позади него.
     Впереди  обрисовалось  не  совсем   законченное   устройство,   почти
заполнявшее собой эту часть пещеры. Оно было окружено внимательной  армией
приборов: следящими устройствами, отдыхающими инструментами,  контрольными
пультами и бесконечными пробирками с разнообразными компонентами.
     Эндриксон  игнорировал  этот  знакомый  коллаж,   и   целеустремленно
направился к единственному черному пульту.
     Он задумчиво посмотрел  на  его  переключатели  и  датчики,  а  затем
воспользовался еще одним из цилиндриков на кольце, для того чтобы  вернуть
пульт к жизни. Лампочки послушно вспыхнули, а датчики зарегистрировали для
него величины.
     Над ним вырисовывалась  огромная  масса  незаконченного  КК-двигателя
звездолета.  Окончательное  завершение  будет  и  должно  быть  только   в
свободном  космосе,  поскольку  активированное   позигравитационное   поле
двигателя, взаимодействуя с гравитационным  полем  планеты,  произвело  бы
серию землетрясений и тектонических смещений в масштабах катаклизма.
     Но этот факт Эндриксона в данный момент не волновал. Им овладела куда
более  интригующая  мысль.  Достаточно  ли   завершен   двигатель,   чтобы
функционировать? Ему хотелось знать.  Почему  бы  не  получить  интересные
факты из первых рук...
     Он взглянул на красоту в своей ладони,  затем  воспользовался  вторым
цилиндриком, чтобы отпереть плотно запечатанную  коробку  на  одном  конце
черного пульта. Под кожухом коробки находилось  несколько  кнопок,  сплошь
покрытых ярко-красной эмалью. Эндриксон услышал, как где-то визгливо взвыл
клаксон, но сигнал тревоги умолк, когда он  включил  кнопки  в  правильном
порядке. Он предвкушал огромное удовольствие. С активацией  переключателей
жидкого состояния  по  монолиту  из  стекла,  пластика  и  металла  начали
растекаться команды. Далеко за противоположной  стороной  двери  Эндриксон
слышал крики и топот бегущих  людей.  В  то  же  время  была  активирована
термоядерная   искра,    и    Эндриксон    увидел    полное    зацепление,
зарегистрированное на надлежащих мониторах.
     Он удовлетворенно кивнул.  Замкнулись  последние  реле,  связавшие  с
механизмом встроенный в двигатель компьютерный мозг. На  короткую  секунду
поле  Курита-Кита  обрело  существование.  В  голове  Эндриксона  на   миг
мелькнула мысль, что такое никогда не следует делать иначе как  в  глубине
свободного космоса.
     Но последние мысли он посвятил изысканной красоте и странным  словам,
заключенным в предмете, который он держал в руке...
     Будь двигатель закончен, могла бы произойти крупная катастрофа. Но он
не был завершен, и поэтому поле быстро распалось, не способное  поддержать
само себя и распространиться до своего полного, двигательного диаметра.
     Поэтому, хотя в шестистах километрах, в центре Вальпараисо,  вылетели
окна, опрокинулось несколько старых зданий и треснула  древняя  колокольня
церкви Санта Авила  де  Севиль,  лишь  немногие  вещи  в  непосредственной
близости претерпели сколько-нибудь значительные изменения.
     Однако Эндриксон, Завод и близлежащая  технологическая  община  Санта
Роза де Кригтобаль (населением 3200 человек) исчезли.
     Гору высотой в 1352 метра, у подножия которой поднялся  городок  и  в
недрах которой был высечен Завод, сменил окруженный расплавленным  стеклом
кратер глубиной в 1200 метров.
     Поскольку логика настаивала, что это  событие  не  могло  быть  ничем
иным, помимо несчастного случая, именно  так  и  постановили  специалисты,
вызванные найти объяснение, специалисты, не имевшие доступа  к  той  самой
красоте, которая так совершенно ослепила ныне испарившегося Эндриксона...


     Флинкс моргнул,  пробуждаясь  от  тантализирующей  красоты  янусского
кристалла. Он продолжал пульсировать  своим  ровным,  естественным  желтым
люминесцентным светом.
     - Вы видели когда-нибудь прежде такой камень? - спросил Чаллис.
     - Нет, хотя я слышал о них. Я достаточно знаю, чтобы узнать его.
     Чаллис, должно быть, коснулся какой-то скрытой кнопки, потому что  на
краю стола обрел жизнь свет низкой интенсивности. Пошарив во встроенном  в
стол ящике, коммерсант достал небольшой предмет, напоминавший  абстрактную
деревянную скульптуру птицы  в  полете,  с  опущенными  крыльями.  Он  был
сработан так, чтобы налезать  на  человеческую  голову.  Гладкие  в  целом
очертания прибора нарушали только несколько видимых проводов и модулей.
     - Вы знаете, что это такое? - осведомился коммерсант.
     Флинкс признался, что не знает.
     - Это шлем оператора, - медленно объяснил Чаллис, помещая его на свои
жесткие волосы. - Шлем и заключенные в этом столе механизмы транскрибируют
человеческие мысли и передают их в кристалл.  У  камня  есть  определенное
свойство.
     Чаллис произнес "свойство" с таким благоговением,  какое  большинство
людей приберегают для описания своих богов или возлюбленных.
     Коммерсант прекратил возиться с невидимыми кнопками и со  шлемом.  Он
сложил руки перед своим сжатым брюхом и уставился на кристалл.
     - Сейчас я  кое  на  чем  сосредоточусь,  -  тихо  сказал  он  своему
очарованному слушателю. - Это требует небольшой тренировки, хотя некоторые
могут обойтись и без нее.
     Пока Флинкс увлеченно  следил,  частицы  в  центре  кристалла  начали
перестраиваться. Их движение перестало быть хаотичным, и  было  ясно,  что
направляли эту переаранжировку мысли Чаллиса.  Здесь  было  нечто,  о  чем
ходили слухи, но что имели честь  видеть  немногие  только  очень  богатые
люди.
     - Чем больше кристалл, - продолжал Чаллис,  явно  напрягаясь,  -  тем
больше цветов присутствует в коллоиде и тем ценнее камень. Общим  правилом
является только один цвет. Этот камень содержит два и  является  одним  из
самых больших и прекрасных, что существуют, хотя даже  маленькие  камни  -
редкость.
     Есть  камни  с   присутствующими   примесями,   создающие   трех-   и
четырехцветные  демонстрации,  и  известен  один  камень   с   пятицветным
содержанием. Вы бы не поверили, узнав, кому он принадлежит  и  что  с  ним
делают.
     Флинкс следил,  как  пылинки  в  центре  кристалла  начали  принимать
полутвердую форму и облик по указаниям Чаллиса.
     - Никто, - продолжал коммерсант, - не сумел синтезировать маслянистую
жидкость, в которой  плавают  взвешенные  цветные  частицы  материи.  Если
кристалл разбить, восстановить его невозможно. И  равно  нельзя  перенести
коллоид полностью или  частично  в  новый  контейнер.  Трещина  в  сложном
жидкокристаллическом      образовании      уничтожает       индивидуальный
пьезоэлектрический потенциал камня. К счастью, кристалл так же тверд,  как
и корунд, хотя и не приближается по прочности к предметам из дюралесплава.
     Хотя  контуры  постоянно  смещались  и  дрожали,  ни  на  секунду  не
становясь  совершенно  твердо  зафиксированными,  они  приняли  узнаваемые
очертания  нескольких   личностей.   Одна,   похоже,   была   женщиной   с
преувеличенной фигурой Юноны. Из других один  был  гуманоидным  самцом,  а
третий - чем-то совершенно  чуждым.  Вокруг  них  поднялось  двухстороннее
помещение, наполнившееся странными  предметами,  никогда  не  сохранявшими
свою форму больше  чем  на  несколько  секунд.  Хотя  их  формы  постоянно
менялись,  производимое  ими  впечатление  -  нет.  Флинкс  увидел  вполне
достаточно, чтобы желудок вывернулся наизнанку, прежде чем все в кристалле
растворилось вновь в облако светящейся пыли.
     Оторвав  взгляд  от  кристалла  и  подняв  глаза,  он  заметил,   что
коммерсант снял шлем и вытирал пот  надушенным  платком  с  высокого  лба.
Освещенное приглушенным светом, скрытым внизу за  краем  стола,  его  лицо
стало физиономией неразборчивого в средствах маньяка.
     - Легко начать, - утомленно пробормотал он, -  но  дьявольски  трудно
поддерживать реакцию. Когда твое внимание переключается  на  одну  фигуру,
остальные начинают распадаться. А  когда  в  пьесе  требуется  представить
сложные действия нескольких таких созданий, это почти невозможно, особенно
когда есть склонность становиться столь увлеченным... действием.
     - Какое все это имеет отношение ко мне? - прервал  его  Флинкс.  Хотя
вопрос был адресован Чаллису, его внимание  было  приковано  к  этим  двум
полуощутимым фигурам, охранявшим выход. Ни Нолли, ни Нангер не шевелились,
но это не означало, что они ослабили свою бдительность. И  охраняемая  ими
дверь едва ли окажется незапертой. Флинкс разглядел несколько отверстий  в
выходившей на город стене из стеклосплава от пола до потолка, но он  знал,
что там ждал отвесный скат на улицу по меньшей  мере  в  пятьдесят  метров
высотой.
     - Видите ли, - уведомил его Чаллис, - если я не  стыжусь  признаться,
что я унаследовал самый  преуспевающий  семейный  бизнес  в  виде  "Чаллис
Компани", то я не считаю также себя и дилетантом.  Я  улучшил  дела  фирмы
благодаря приобретению людей со многими различными талантами.
     Он показал на дверь:
     - Дорогой Нолли и Нангер два таких примера. Я надеюсь,  что  вы,  мой
милый мальчик, будете еще одним.
     - Я все еще не уверен, что  понимаю,  -  медленно  произнес,  лукавя,
Флинкс.
     - Это можно легко исправить. - Чаллис растопырил и поднял  пальцы.  -
Чтобы удержать взвешенные частицы при манипулировании этой,  состоящей  из
частиц, глиной,  требуется  особого  рода  мозг.  Мои  мысленные  сценарии
сложны, чтобы наслаждаться ими, мне требуется вспомогательный мозг. Ваш! Я
проинструктирую вас относительно своих желаний, что я желаю и вы исполните
мои замыслы.
     Флинкс мысленно вернулся к тому,  что  он  мельком  увидел  несколько
минут назад в незавершенной пьеске, к тому,  что  сотворил  Чаллис  внутри
крошечного божьего мира кристалла. Во многих отношениях он был куда  более
зрелым, чем полагалось для его семнадцати лет, и он в свое  время  повидал
много вещей. Хотя кое от чего из этого  вырвало  бы  и  опытного  солдата,
большинство из них были безвредными извращениями. Но под  всей  выраженной
Чаллисом поверхностной сердечностью и вежливыми просьбами о сотрудничестве
бурлило глубокое озеро неочищенных сточных  вод,  и  Флинкс  не  собирался
служить коммерсанту в нем лоцманом.
     Выживание на рынке Драллара с детства сделало Флинкса в какой-то мере
реалистом. Поэтому он не  отверг  с  ходу  предложение  коммерсанта  и  не
высказал того, что было у него на уме: "Вы  вызываете  у  меня  тошноту  и
отвращение, Конда Чаллис, и я отказываюсь иметь какое-то отношение  к  вам
или к вашим болезненным фантазиям". Вместо этого он сказал: - Я  не  знаю,
откуда у вас появилась мысль, что я могу оказать вам такую помощь.
     - Вы не можете отрицать свое собственное прошлое, - хихикнул  Чаллис.
- Я собрал на вас маленькое, но интересное  досье.  Самое  примечательное,
что ваши странные таланты  заметно  фигурировали  в  помощи  одному  моему
конкуренту по имени Максим Малайка. Перед этим и последующими  инцидентами
вас  замечали  демонстрировавшим  экстремальные  психические   способности
посредством дешевых цирковых фокусов ради получения нескольких кредитов от
прохожих. Я могу предложить вам существенно  больше  за  применение  ваших
талантов. Отрицайте это, если сможете.
     - Ладно, допустим, я  могу  сделать  несколько  фокусов  и  одурачить
несколько туристов, - уступил Флинкс, изучая в то же время соединявшие его
запястья тонкие серебристые браслеты и пытаясь найти скрытую защелку. - Но
то, что вы называете моими "талантами", -  неустойчиво,  и  большую  часть
времени не поддается моему контролю. Я не знаю, ни когда они возникают, ни
почему они пропадают.
     Чаллис кивал с сильно не понравившимся Флинксу видом.
     -  Естественно,  я  понимаю,  что  все  таланты   -   художественные,
спортивные,  любого  рода  -  требуется  тренировать,  дисциплинировать  и
развивать до своей полноты. Я намерен помочь вам овладеть вашими. В смысле
примера... - Чаллис взял что-то, похожее  на  древние  карманные  часы,  и
нажал на крошечную кнопку. Из легких Флинкса мгновенно исчезло дыхание,  и
он выгнулся вперед дугой. Его руки сжались в кулаки, когда он  содрогался,
и он почувствовал себя так, словно кто-то подпилил кости в его  запястьях;
боль так же внезапно прошла, и он стал  способен  обмякнуть  и  повалиться
назад, охая и дрожа. Когда он обнаружил, что снова может открыть глаза, то
увидел,  что   Чаллис   пристально   смотрел   в   них,   выжидательно   и
заинтересованно.  Его  взгляд  ничем  не  отличался  от  взгляда   химика,
наблюдающего  лабораторное  животное,  только  что   получившее   инъекцию
возможно смертельного вещества.
     - В этом... не было необходимости, - сумел прошептать Флинкс.
     - Возможно, и нет, -  бездушно  согласился  Чаллис,  -  но  это  было
инструктивным. Я видел, как бегали ваши глаза, пока вы говорили.  В  самом
деле, вы, знаете ли, не сможете выбраться отсюда. Даже если бы  вы  сумели
каким-то образом  добраться  до  центральной  шахты  лифта  мимо  Нолли  и
Нангера, там ждут и  другие.  -  Коммерсант  помолчал,  а  затем  внезапно
спросил: - Итак, неужели то, что я желаю, настолько отвратительно для вас?
Вы будете хорошо вознаграждены. Я предлагаю вам обеспеченное существование
в моей фирме. В обмен  вы  можете  отдыхать  как  вам  угодно.  Вас  будут
вызывать только для помощи в управлении камнем.
     - Меня беспокоит этичность этого дела, а не  жалование,  -  стоял  на
своем Флинкс.
     - Ах, этичность. - Чаллиса позабавили слова Флинкса, и он не  пытался
этого скрыть. - Это вы наверняка сможете  преодолеть.  Альтернатива  будет
намного менее субъективной. - Он праздно  побарабанил  двумя  пальцами  по
поверхности псевдочасов.
     Притворяясь, что наслаждается всем этим, Флинкс думал.  Его  запястья
все еще подергивались, и боль проникла до самых плеч. Он мог снова вынести
эту боль, но не часто. А что-нибудь более интенсивное  наверняка  выключит
его. Его зрение все еще имело тревожную тенденцию терять фокус.
     И все же... он не мог сделать того, что хотел Чаллис. Эти образы -  у
него закрутилось в желудке, когда  он  вспомнил,  -  участвовать  в  таких
непристойностях... Нет! Флинкс обдумывал, что  сказать,  все  что  угодно,
лишь бы предотвратить новую боль, когда к его щеке прижалось что-то  сухое
и гладкое. За этим последовало легкое, как перышко, ласковое  поглаживание
по шее чего-то невидимого, но знакомого.
     Чаллис явно ничего не увидел  в  темноте,  так  как  когда  он  снова
заговорил, его голос был  таким  же  ровным,  как  и  раньше.  Его  пальцы
продолжали лениво играть на овальном пульте управления.
     - Бросьте, мой дорогой мальчик, нужно ли, в самом  деле,  растягивать
это еще больше? Я уверен, что вы получаете от этого  меньше  удовольствия,
чем я.
     Палец перестал барабанить и придвинулся к кнопке.
     - Эй!
     Крик раздался поблизости от двери, и за ним последовали  приглушенные
ругательства и смутно воспринимаемое  движение.  Двое  охранников  Чаллиса
безумно прыгали кругом, размахивая руками и молотя что-то невидимое.
     Голос Чаллиса в первый раз сделался злобным и гневным:
     - Что с вами случилось, идиоты?
     Нангер нервно ответил: - Здесь с нами что-то есть.
     - Вы оба выжили  из  своего  жалкого  ума.  Мы  в  восьми  этажах  от
поверхности и тщательно экранированы от механического вторжения. Ничего не
может быть.
     Нангер перебил заверения коммерсанта воплем, с подобным которому мало
кто мог когда-либо столкнуться.
     Флинкс наполовину ожидал этого. И даже у него от этого звука пробежал
по спине холодок. А что это сделало с Нолли или с Чаллисом, ставшим  вдруг
карабкаться через спинку кресла и шарить  у  себя  на  поясе,  можно  было
только догадываться.
     Флинкс услышал треск, за которым последовало  столкновение  с  чем-то
тяжелым и вышедшим из-под  контроля.  Это  был  Нангер.  Полулицый  плотно
прижал к глазам обе руки и дико шатался во всех направлениях.
     - Камень... берегите камень! - взревел в панике  Чаллис.  Двигаясь  с
удивительной скоростью на четвереньках, он добрался до края стола и ударил
по выключателю. Свет мгновенно погас.
     В  слабом  освещении  от  стены-окна  Флинкс  смог  разглядеть,   как
коммерсант  отсоединил  верхнюю  часть  аппарата,  шар,  содержавший   сам
кристалл,  и  выжидая,  осторожно  держал  его  в   руках,   оберегая   от
повреждений.
     Неожиданно в комнате возник еще один источник  света  в  виде  резких
перемежающихся вспышек иглолучевого пистолета.  Нолли  выхватил  оружие  и
отчаянно дрался с налетавшим на него и парившим над ним противником. Затем
на столе что-то начало гудеть, требуя внимания, и Чаллис поднял  трубку  и
выслушал. Флинкс тоже прислушивался, но не смог ничего  расслышать.  Чтобы
там  ни  было  сказано,  оно  извлекло  несколько  свирепых   ответов   из
коммерсанта, чьи небрежные манеры теперь совершенно  исчезли.  Он  буркнул
что-то в микрофон, а затем швырнул его обратно на стол. Взгляд, который он
бросил на Флинкса в почти полной темноте, был смесью ярости и любопытства.
     - Я вынужден с вами распрощаться, мой милый мальчик. Надеюсь,  у  нас
будет возможность встретиться вновь. Я думал, что вы всего лишь  нищий  со
слишком большими для  своей  головы  талантами.  Вы  явно  нечто  большее.
Сожалею,  что  вы  не  выбрали  сотрудничество.  Ваша  материнская   линия
намекала, что вы могли бы. - Чаллис усмехнулся. - Я  никогда  не  повторяю
ошибок. Считайте это предупреждением.
     Все еще ползя на четвереньках, он проделал  путь  до  скрытой  двери.
Когда  она  открылась,  Флинкс  мельком  уловил  стоявшую  там  золотистую
фигурку.
     - Снова подслушиваешь, отродье?  -  пробурчал,  поднимаясь  на  ноги,
Чаллис. Он дал девочке затрещину, схватил ее  за  руку.  Она  заплакала  и
отвела взгляд от Чаллиса, когда дверь, закрываясь, повернулась.
     Когда Флинкс обратил свое внимание на другую дверь, в голове  у  него
уже все завертелось от небрежного замечания  коммерсанта.  Но  прежде  чем
Флинкс смог обдумать все, что вытекало  из  этой  фразы,  он  был  поражен
цунами маниакальной психической энергии, чуть не сбившим  его  с  кушетки.
Он