ерные  головы  рогатых
демичинских дьяволоп.

                                - 5 -

     За ними поднимались многоквартирные дома, где жили средние и низшие
классы.   Те,  что  победнее,  характеризовались  малым  числом  окон  и
потрескавшейся  штукатуркой,   а   те,   что   побогаче,   -   чудесными
многоэтажными фресками, нарисованными бродячими художниками, и блестящей
лазурной черепицей, сохранявшей в домах тепло зимой  и  прохладу  летом.
Еще  дальше  поднимались изолированные скопления башен богатых инурбов с
их висячими садами и террасами  из  укрепленного  хрусталя.  Они  высоко
воспаряли  над  шумом  и  гамом обыденности, искрясь при каждом утреннем
тумане, словно усыпанные самоцветами жирафы.
     А  из  центра  города  поднимался,  господствуя  над всем, огромный
дворец правителей Драллара. Короли поколениями добавляли  к  нему  новые
пристройки,  сектор здесь, крыло там, каждый налагал на дворец отпечаток
своей личности. Там проживали король Деве Ног  На  и  его  двор.  Иногда
король  поднимался  лифтом  на  самый  высокий  минарет  и  там,  сидя с
комфортом  на  медленно  вращающейся  платформе,  наблюдал   на   досуге
невозможный муравейник, составлявший его владения.
     Но самым прекрасным у Мотылька был не  Драллар  с  его  сверкающими
башнями  и  разноцветными  гражданами,  не бесчисленные озера и леса, не
великолепные и разнообразные существа, обитавшие в них, а сама  планета.
Именно  это-то и привлекало первоначально людей к этой звездной системе.
Окольцованные планеты встречались достаточно редко.
     А Мотылек был крылатой планетой.
     "Крылья" и дали ей название и сделали ее уникальной в Рукаве.  Они,
несомненно, когда-то являлись совершенным кольцом сатурновского типа. Но
когда-то в далеком прошлом кольцо сломалось в двух местах,  возможно,  в
результате  сильного  гравитационного  напряжения  или  смены  магнитных
полюсов.  Наверняка  никто  сказать  не  мог.  В  результате  получилось
незавершенное  кольцо, состоящее из двух огромных полумесяцев из камня и
газа. Ближе к планете полумесяцы сужались,  но,  уходя  в  пространство,
они,  благодаря  уменьшающейся гравитации, развертывались в естественную
форму веера, образуя таким образом  прославленный  эффект  "крыла".  Они
были куда большей толщины, чем древние кольца Сатурна, и содержали более
высокий процент  флюоресцентных  газов.  В  результате  с  обеих  сторон
планеты    возникали   две   гигантские   маслянисто-желтые   светящиеся
треугольные фигуры.
     Неизбежно  единственную  луну  Мотылька нарекли Пламенем. Некоторые
считали это название банальным, но никто не мог отрицать его уместности.
Она  была  примерно на треть меньше земной Луны и находилась почти вдвое
дальше.  У  нее  имелась  одна  специфическая  характеристика.  Она   не
"горела",  как,  казалось  бы,  предполагало ее название, хотя и светила
достаточно  ярко.  Фактически,  некоторые  считали,  что  ярлык   "луна"
совершенно  непригоден,  так  как  Пламя вовсе не вращалась вокруг своей
родительской планеты, а  шествовала  вместо  этого  впереди  нее  вокруг
солнца  приблизительно по той же орбите. Поэтому прижились два названия:
Морковка,  манящая  вперед  усыпанного  самоцветами  осла,  никогда   не
могущего  достать  ее, и Пламя. К счастью, открывшие эту планету устояли
перед искушением назвать эти два тела в честь первого изречения. Подобно
столь  многим вывихам природы, они - планета и луна - отличались слишком
необыкновенным великолепием, чтобы подвергнуться такой насмешке.
     Крыло  на  стороне  Драллара  виделось  Флинксу  только  как тонкая
светящаяся линия, но он встречал его изображения, снятые из космоса. Сам
он  никогда  не бывал в космосе, но посетил много приземлявшихся в порту
кораблей. Там, путаясь под ногами старших членов экипажа, он внимательно
слушал,   как   они   рассказывали   повести   об  огромных  кораблях  с

                                - 6 -

КК-двигателями, курсировавших по темным и пустым местам небесного свода.
Конечно,  поскольку  эти  чудовищные  небесные  суда никогда не касались
почвы  планет,  он  лично  их  не  видел.  Такую  посадку  разрешили  бы
произвести  только  при крайне чрезвычайных обстоятельствах, да и в этом
случае  не  на  обитаемую  планету.  КК-корабль  нес  у  себя  на   носу
гравитационный колодец небольшого солнца, подобно пчеле, несущей пыльцу.
Даже  съежившись  до  крошечных  размеров,  необходимых  для  совершения
простой  посадки,  это  поле  защитит огромный корпус корабля. Оно также
выдолбит  существенный  кусок  планетной  коры  и  вызовет  всевозможные
разновидности  нежелательных природных явлений, вроде цунами, ураганов и
тому подобного. Поэтому челночные корабли поменьше и  сновали  туда-сюда
между  судном  и землей, перевозя людей и их товары, в то время как сами
гигантские  транспорты  оставались  в  полифемовской  ссылке  бескрайней
черноты и холода.
     Он хотел бы отправиться  в  космос,  но  еще  не  нашел  для  этого
законной  причины  и  не  мог  оставить Мамашу Мастифф без всякой опоры.
Несмотря на беспрестанные крики, утверждавшие ее доброе здравие, ей было
сто  с  лишним.  Мысль  оставить  ее  одну  просто  для путешествия ради
удовольствия его не привлекала.
     Он поплотней натянул на плечи плащ, почти похоронив Пипа в складках
густого толстого меха. Поскольку речь идет о  населенных  людьми  мирах,
Мотылек  не  являлся  исключительно  холодной  планетой,  но и далеко не
тропической. Флинкс не мог припомнить ни одного  случая,  когда  его  не
приветствовал  бы  при  пробуждении  липкий  и  влажный  туман.  Он  был
надежным, но мокрым спутником.  Здесь  меха  использовались  больше  для
укрытия  от воды, чем для защиты от лютого холода. Да, бывало и холодно,
но без морозов. По крайней мере, снег выпадал только зимой.
     Пип  тихо  зашипел,  и  Флинкс  принялся  рассеянно скармливать ему
изюмины, выковыривая их из  пирожка  с  тиксом.  Змей  жадно  глотал  их
целиком.  Он бы и губами чмокал, будь они у него. А так выскочил длинный
язык и погладил щеку Флинкса деликатным прикосновением алмазного резака.
Радужная  чешуя  мини-дракончика, казалось, сияла даже сильнее обычного.
По какой-то причине он особенно любил изюм. Может быть, ему пришлось  по
вкусу большое содержание в нем железа.
     Флинкс бросил взгляд на плюсовое окошко своего личного  картометра.
Они  не  на  мели, но и не купались в роскоши. О да, определенно настало
время пойти поработать!
     Из-за  прилавка  своего  киоска  с  разнообразными товарами, Мамаша
Мастифф дружески торговалась с парой  маленьких,  усыпанных  самоцветами
туристов-транксов.  Техника ее была восхитительной и компетентной. Как и
следовало  бы,  размышлял   он.   У   нее   было   много   времени   для
совершенствования.  Он  лишь  слегка  удивился  присутствию инсектоидов.
"Куда проникли люди, там и транксы  тоже  будут,  да  и  наоборот".  Так
гласил  детский  стишок.  Но  было видно, что они чувствуют себя немного
неуютно. Транксы любили дождь и сырость,  и  в  этом  отношении  Мотылек
представлялся  им идеальным, но они же предпочитали куда меньший холод и
еще большую влажность. Как это ни парадоксально, воздух мог быть влажным
и  все-таки  чересчур  сухим  для  них. Каждый раз, когда обнаруживалась
новая парниковая планета, они приходили в экстаз, несмотря на тот  факт,
что  такие  места  неизменно  обладали  самой  неприятной и воинственной
окружающей средой.  Флинкс  видел  бессчетные  изображения  транксийских
планет.  Ульдом  -  их  эквивалент  Земли,  а  также  знаменитые колонии
транксов в бассейнах Амазонки и Конго на  самой  Земле.  С  какой  стати
людям  изнуряться  в недружественном климате, когда там могли процветать
транксы? Они нашли этим негостеприимным районам куда лучшее  применение,

                                - 7 -

чем  когда-либо мог найти или находил человек. Точно так же, как люди на
Средиземном плато Ульдома.
     Слияние и впрямь отлично работало в обе стороны.
     Судя по типу их ожерелий, эта пара прибыла, вероятно, с Эвории.  Во
всяком  случае,  тиара  и  глянец  яйцеклада самки четко показывали это.
Вероятно, охотники, прилетевшие сюда ради чего-нибудь  волнующего.  Мало
что  могло  привлечь  транксов  на  Мотылек  помимо отдыха, развлечений,
политики,  торговли  легкими  металлами.  Мотылек  был   богат   легкими
металлами, но лишен более тяжелых. Мало золота, свинца и тому подобного.
Но  в  изобилии  серебро,  магнезия  и  медь.  По   слухам,   гигантский
транксийский  концерн "Элексид" имел планы превратить Мотылек в ведущего
производителя компонентов электрических  и  думающих  машин,  во  многом
похоже на то, как он сделал на Амропулосе. Но пока это оставалось только
слухом.  В  любом  случае,  для   создания   стимула   квалифицированным
рабочим-транксам   к   миграции   на  Мотылек  лучшим  психологам  фирмы
понадобилось бы работать круглые  сутки,  плюс  мегакредиты  для  оплаты
разнообразных  трудностей.  Даже  рабочие-люди  с других планет сочли бы
условия жизни  в  лучшем  случае  неприятными.  А  без  местных  атомных
электростанций     возникнет     крупная     проблема     с    энергией.
Гидроэлектростанций было мало из-за  отсутствия  мощных  рек.  Возникала
довольно  трудная  задача.  Как  выработать достаточно электричества для
работы завода, производящего электронную аппаратуру?
     Все  эти размышления не клали ни кредитов на его счет, ни хлеба ему
в рот.
     -  Сударь,  сударыня,  что вы думаете о моих товарах? Лучше из этой
разновидности никак не найти по эту сторону  Низкого  Леса  и  чертовски
мало  по  ту.  - Мамаша Мастифф порылась с кажущейся бесцельностью среди
своих образцов. - А вот предмет, который может привлечь вас. Как  насчет
этих одинаковых медных кувшинов для питья, а? Один для вас, а другой для
нее.  -  Она  протянула  два  полированных   медных,   высоких,   тонких
транксийских питейных прибора. Их стенки покрывала сложная гравировка, а
горлышки были сработаны в виде хитрых спиралей.
     -  Заметьте,  как  выполнено.  Прекрасный орнамент в виде завитков,
сударь, - уговаривала она, проводя морщинистым указательным  пальцем  по
тонким  кружевам  узоров.  -  Ну-ка,  попробуйте  найти получше, да, где
угодно!
     Самец повернулся к своей подруге.
     -  Что  скажешь,  дорогая?  -  Они  говорили  на  симворечи,   этой
специфической  смеси  общеземного  с  транксийскими  щелчками-шипениями,
ставшей  господствующим  коммерческим  языком  по  всему  Челанксийскому
Содружеству  и,  кроме того, на многих планетах остальной цивилизованной
галактики.
     Самка  протянула  стопоруку и твердо охватила прибор за одну из его
двойных ручек. Ее маленькая сердцеобразная головка слегка склонилась под
углом  в  странно  человеческом  жесте оценки, когда она прошлась обеими
иструками по глубоко гравированной поверхности. Она ничего не сказала, а
вместо этого посмотрела прямо в глаза самцу.
     Флинкс знающе кивнул  при  виде  невинной  улыбки  на  лице  Мамаши
Мастифф.  Он  видел  раньше этот хищный оскал. Привкус ее мыслей снабдил
его дальнейшей информацией о  том,  что  неизбежно  должно  последовать.
Несмотря   на  век  близкого  знакомства  и  общения  с  транксами,  еще
оставались некоторые люди, неспособные истолковать  даже  самых  обычных
нюансов   транксийских   жестов  и  взглядов.  Но  Мамаша  Мастифф  была
специалистом и знала их все назубок. Глаза ее светились достаточно ярко,
чтобы прочесть горящие там буквы: ПРОДАНО.

                                - 8 -

     Муж начал торговые переговоры  в  восхитительной  импровизированной
манере.
     - Ну - наверно, кое-что может быть вызвано - у нас уже много  таких
безделушек - непомерные цены - разумный уровень -
     - Уровень! Вы говорите  об  уровне?  -  Возмущенное  оханье  Мамаши
Мастифф  было  достаточно сильным, чтобы донести запах чеснока до места,
где стоял Флинкс. Транксы, замечательное дело,  проигнорировали  его.  -
Милостивый  государь,  я  живу  сейчас  на  уровне голого существования!
Правительство забирает все мои деньги,  а  мне  остаются  жалкие  гроши,
жалкие гроши, сударь, для трех моих сыновей и двух дочерей!
     Флинкс  покачал  головой,  восхищаясь  несравненным  стилем  Мамаши
Мастифф.  Потомство  транксов  всегда  бывало  кратным  двум, врожденное
свойство,  необходимое  для   выживания.   С   большинством   земных   и
человеческих дел не возникало никаких конфликтов, но благодаря какому-то
вывиху психологии, транксы считали нечетные рождения у людей  делом  как
жалким, так и в немалой степени неприличным.
     - Тридцать кредитов, - наконец вздохнула она.
     -  Кощунство! - воскликнул муж, сильно тряся антеннами. - Они стоят
не больше десяти, да и то я немилосердно льщу ремесленнику.
     -  Десять!  -  простонала  Мамаша Мастифф, симулируя обморок. - Это
существо говорит "десять", и еще похваляется этим! Наверняка  -  Сударь,
вы  ведь  наверняка  не  ожидаете,  что  я буду всерьез обдумывать такое
предложение? Оно неудачно даже для шутки!
     -  Тогда  пятнадцать,  и  мне  следовало бы сообщить о вас местному
магистрату. Даже у простых воров хватает приличия работать инкогнито.
     -   Двадцать  пять.  Сударь,  вы  культурные  и  богатые  существа,
наверняка, можете найти лучшее занятие, чем насмехаться и потешаться над
старой  самкой.  Той, которая, несомненно, оплодотворила столько же яиц,
сколько и вы -
     У  самки  хватило достоинства опустить голову и покраснеть. Транксы
относились к сексу вполне открыто - и к своему, и к чужому - но все  же,
подумал Флинкс, существовали границы, переступать которые не полагалось.
     Может, это и не являлось проявлением хороших  манер,  но  в  данном
случае  это,  похоже, являлось хорошим подспорьем бизнесу. Самец неловко
хмыкнул, издав глухое вибрирующее гудение.
     - Тогда двадцать.
     - Двадцать три с половиной, и даже на десятую кредита меньше  я  не
соглашусь!  -  продекламировала Мамаша Мастифф и сложила руки на груди в
признанном жесте окончательного решения.
     - Двадцать один, - сделал встречное предложение самец.
     Мамаша Мастифф упрямо покачала головой,  неподвижная,  как  дерево.
Она выглядела готовой переждать энтропию.
     - Двадцать три  с  половиной  и  ни  десятой  кредита  меньше.  Мое
последнее  и  окончательное  предложение,  милостивый государь. Эта пара
кувшинов сама найдет рынок сбыта. Я должна жить и боюсь, что и  так  уже
позволила вам нанести ущерб своим интересам.
     Самец бы еще поспорил, хотя бы из принципа, если  бы  не  было  еще
какой-нибудь  причины,  но  в  этот момент самка положила иструку ему на
грудную клетку-б, как раз ниже уха,  и  чуть  погладила.  Это  закончило
торг.
     - Азах,  Темные  Центры!  Двадцать  пять  -  нет,  двадцать  три  с
половиной  кредита! Воровство! Покушение на разум! Всем хорошо известно,
что человек обманет и свою родительницу, лишь бы нажить полкредита!
     -  И  всем также хорошо известно, - гладко ответила Мамаша Мастифф,
принимая деньги, - что транксы - самые хитрые торгаши  в  галактике.  Вы
сами совершили кражу, сударь, так что вор-то вы, а не я!

                                - 9 -

     Как только  передача  кредитов  закончилась,  Флинкс  покинул  свой
наблюдательный  пост  и прошел к этой комбинации ларька с домом. Транксы
счастливо отбыли, переплетя антенны. Может, у них брачный полет?  Самец,
по  крайней мере, казался слишком пожилым для этого. Цвет его хитинового
покрова переходил  понемногу  в  синий,  несмотря  на  явное  применение
косметики,  в  то время как у самки был куда более молодой аквамариновый
цвет. Транксы тоже держали любовниц. Во влажном воздухе их тонкий аромат
долго не пропадал.
     - Ну, мать, - начал он. Флинкс не указывал на родство - на этом она
настояла  много  лет  назад,  - а употребил титул, дарованный ей народом
рынка. Ее все называли матерью. - Бизнес, кажется, идет неплохо.
     Она явно не заметила его приближения и на мгновение смешалась.
     - Что? Что? А, это ты, щенок! Пхе! - она сделала  пренебрежительный
жест  в  направлении  отбывших  транксов.  -  Ворье  эти  жуки, так меня
обкрадывать! Но разве у меня есть выбор? - Она не дождалась ответа. -  Я
старая женщина и должна иногда продавать, чтобы обеспечить себя, даже по
таким ценам, иначе кто в этом городе станет кормить меня?
     -  Вероятнее,  мать,  город  станешь  кормить  ты.  Я видел, как ты
покупала эти же спиральные кувшины у Олина Медника не  далее  как  шесть
дней назад - за одиннадцать кредитов.
     - Да? Хм, - кашлянула она. - Должно быть, ты ошибся, мальчик.  Даже
ты, знаешь ли, можешь иной раз ошибиться. Гм, ты уже ел сегодня?
     - Только пирожок с тиксом.
     -  Разве  так  я  тебя  воспитывала,  жить  на сладостях? - В своей
благодарности за смену темы она изобразила гнев. - И ручаюсь, ты в любом
случае отдал половину этому своему проклятому змею!
     При этих словах  Пип  поднял  дремлющую  голову  и  испустил  тихое
шипение.  Мамаша Мастифф не любила мини-дракончика и всегда относилась к
нему отрицательно. Да и мало кто другой  положительно.  Некоторые  могли
притязать  на  дружбу,  и после уговоров немногих из них можно было даже
убедить погладить его. Но никто не мог забыть, что  яд  этого  вида  мог
свести  человека  в  могилу за шестьдесят секунд, а противоядие являлось
редкостью. Флинкса никогда не обманывали ни в делах, ни в удовольствиях,
когда вокруг его плеча лежал, свернувшись, змей.
     - Полегче, мать. Он, знаешь  ли,  понимает,  что  ты  говоришь.  На
самом-то деле не столько что, сколько почему.
     - О, разумеется, разумеется! Утверждай  теперь,  что  это  чудовище
обладает  разумом!  Он,  наверное,  околдован. В последнее я, по крайней
мере, верю, так как, да, не могу отрицать, видела, как эта тварь странно
ведет себя. Но он не работает, постоянно спит и чудовищно много ест. Ты,
малыш, намного лучше жил бы без него.
     Он   рассеянно   почесал   мини-дракончика  за  плоской  чешуйчатой
головкой.
     -  Твое предложение не смешно, мать. Кроме того, он-таки работает в
выступлении -
     - Дешевый трюк, - фыркнула она, но не громко.
     - А  что  касается  его  манеры  спать  и  есть,  то  он,  конечно,
отличается  от  нас,  и  обмен  веществ  у него происходит по совершенно
другим законам. И самое главное - он мне нравится и - я нравлюсь ему.
     Мамаша  Мастифф  поспорила  бы еще, если бы они не прошли за долгие
годы бессчетные вариации этого самого спора. Несомненно, собака или одна
из местных одомашненных бегающих птиц была бы более полезным дружком для
мальчика, но  когда  Мамаша  Мастифф  взяла  к  себе  вызвавшего  у  нее
сочувствие  малыша,  у  нее  не  было  кредитов ни на собак, ни на птиц.

                                - 10 -

Флинкс сам наткнулся на дракончика в  переулке  за  их  первой  лачугой,
роющегося  в  мусорной  куче  в  поисках мяса и сахара. Не ведая, кто он
такой, Флинкс приблизился к нему открыто и без страха. На следующее утро
она  обнаружила  их  обоих,  свернувшихся вместе в постели мальчика. Она
схватила метлу и попыталась шугануть змея, но  вместо  этого  сама  была
напугана,  когда  тот открыл рот и угрожающе зашипел на нее. Это была ее
первая и последняя попытка разлучить эту пару.
     Отношения  между  ними  были  необычными и многократно обсуждались,
особенно потому, что Аласпин находился во многих парсеках от Мотылька, и
никто не мог вспомнить, чтобы слышал раньше о мини-дракончике, жившем на
свободе  вне  своего  родного  мира.  Большинство  подозревало,  что  он
принадлежал  какому-то  космическому  торговцу,  освободился в челночном
порту и сбежал.  Поскольку  ввоз  ядовитых  животных  являлся  уголовным
преступлением  на  большинстве планет, в том числе и на Мотыльке, никого
не удивляло, что первоначальный владелец не  предпринял  никаких  усилий
предъявить  права  на  свою  с