ая фигурой в капюшоне,  старуха  механически  сунула
карточку в щель счетчика. И, даже не проверяя, вернула покупателю.
     - Браслет, - нетерпеливо сказал молодой турист.
     - Гммм? А, да. - Она протянула браслет. Довольный  покупкой,  высокий
турист исчез в толпе людей и чужаков.
     Старуха молча разглядывала невзрачную фигуру. Потом неожиданно обняла
своими худыми, но еще мускулистыми руками.
     - Флинкс! -  восторженно  воскликнула  она.  -  Флинкс,  мальчик,  ты
вернулся домой!  -  Она  радостно  трясла  худого  юношу,  ради  знакомого
ощущения близости. Минидраг Пип беспокойно зашевелился на плече Флинкса  и
попытался со змеиным равнодушием вынести грубое обращение.
     - Ненадолго, матушка Мастифф, - негромко ответил юноша. Он  улыбнулся
и кивнул в сторону удаляющегося покупателя. -  Я  вижу,  ты,  как  всегда,
развлекаешься.
     - Развлекаюсь! - презрительно фыркнула она и сделала неприличный жест
в общем направлении рынка, в котором растворился покупатель. - Ничтожества
все они. Из-за них удовольствие торговли исчезает. Удивляюсь, как держится
Федерация на таком цементе. -  Треугольная  голова  с  горящими  огненными
глазами показалась из-под плаща.  -  Ты  все  еще  таскаешь  с  собой  это
существо.
     Пип  ответил  отвратительным  шипением.  Между  матушкой  Мастифф   и
минидрагом никогда не было особой любви.
     - Я часто думаю, что это Пип таскает меня с собой, - возразил юноша.
     - Ну, не могу я избавить тебя от этого  извращения,  мальчик.  Но  по
крайней мере ты здесь. - И она с деланным гневом  ударила  его  по  левому
плечу. - Вот и ты... бездельник, бродяга,  забывчивый  бессердечный  кусок
недозрелого  мяса!  Где  ты   был?   Ведь   прошел   год.   Год,   образец
неблагодарности! Ни ленты триди, ни открытки - ничего!
     - Прости, матушка Мастифф, -  сказал  он,  обнимая  ее  за  костлявые
плечи. Она рассерженно вырывалась, но не настолько сильно, чтобы снять его
руку. - Я о тебе все время думал. Но я был далеко от  современных  средств
связи.
     - Опять неприятности? - Она покачала головой. - Разве  таким  я  тебя
растила? - Он попытался ответить, но она оборвала его. - Неважно.  Где  ты
был? Идем, расскажешь по дороге в магазин.
     Они двинулись по улице. Воздух заполняли ароматы и крики  внутреннего
рынка Драллара.
     - Пошли, мальчик, и рассказывай, где это  такое  место,  откуда  даже
нельзя сообщить, цел ли твой никуда не годный каркас.
     Флинкс обдумал ответ. У него было  достаточно  причин  хранить  место
своего пребывания в последний год в  тайне.  То,  чего  не  знает  матушка
Мастифф, она и не узнает.
     - Я нанялся на работу, - наконец объяснил он.
     Она разинула рот.
     - Ты... на работу?
     - Я не лгу, - неловко ответил он, не глядя в эти неверящие  глаза.  -
Но я сам устанавливал часы работы и работал столько, сколько хотел.
     - Ну, могу тебе поверить. Что за работа?
     Снова он отвел взгляд.
     - Не могу сказать точно. Ну, что-то вроде учителя, частного учителя.
     - Учитель, - сказала она, явно пораженная. - Частный гувернер? -  Она
заржала.
     - Чему же ты учил?  Карманным  кражам?  Умению  незаметно  входить  и
выходить? Общим основам воровского дела?
     - Откуда мне все это знать? - возразил он.  -  Неужели  ты  меня  так
воспитывала?
     - Юноша рассмеялся. - Нет, я обучал основам существования.
     - Понятно.  -  Больше  она  ничего  не  сказала  и  избавила  его  от
необходимости объяснять, что  это  за  основы  и  кто  были  его  ученики.
Особенно кто ученики.
     Не   время   матушке   Мастифф   и   всем   остальным   узнавать   об
ульру-уджуррианах, племени, принявшем Флинкса. И которое  принял  он  сам.
Племя, которое может вывернуть наизнанку свой угол вселенной.
     - Забудем обо мне, - сказал он, глядя на матушку  Мастифф.  -  Я  дал
тебе денег и оставил в лучшем районе Драллара с большим запасом товаров. И
какой же я  тебя  нахожу?  Вот  какой!  -  Он  указал  на  рваную  одежду,
изорванное платье и куртку, старую отвратительную шляпу,  еле  державшуюся
на длинных растрепанных волосах. - На улице в дождь и  сырость,  одетую  в
лохмотья.
     Теперь настала очередь матушки Мастифф отводить взгляд. Они  свернули
с мощеной улицы и оказались в менее оживленном районе города.
     - Я нервничала, мальчик, сидя в этом роскошном магазине  целый  день.
Мне не хватало улиц, общения, шума...
     - Споров и криков, - закончил за нее Флинкс.
     - И сплетен, - продолжала она. - Особенно сплетен.  -  Она  вызывающе
посмотрела на него. - В моем возрасте это одно из  немногих  удовольствий,
для которых я еще не слишком стара.
     Флинкс указал на улицу впереди.
     - Поэтому мы не идем в магазин?
     - Нет, не в эту душную табакерку, особенно в такой прекрасный день. -
Флинкс посмотрел на серое затянутое  тучами  небо,  на  вечный  туман,  но
ничего не сказал. Для Драллара это действительно  прекрасный  день.  Дождя
нет. Он уже две недели дома и ни разу не видел солнца.
     - Пошли в трактир Драмьюза. Я угощу тебя обедом.
     Флинкс сделал вид, что удивляется.
     - Ты угощаешь обедом? Ну, правда, ты заработала, продав браслет...
     - Пфа! Я легко выторговала бы у этого неотесанного простака пятьдесят
кредитов. Знала это, как только он увидел браслет. Но ты мне помешал.
     - Однажды, матушка, ты наткнешься на опытного  инопланетянина,  и  он
отведет тебя в королевскую полицию. Я вмешался, потому  что  он  показался
мне приличным человеком. У него медовый месяц, и мне  не  хотелось,  чтобы
его сильно надули.
     - Много ты знаешь! - ответила она. - Он не так уж  неопытен,  как  ты
думаешь. Видел бы ты, как загорелись его глаза, когда я  сказала  ему,  на
какой улице мой магазин. Я сказала, что украла там браслет. Ну, он знал об
этом. И что? Позвал полицию? Нет, он  вцепился  в  возможность  приобрести
краденое, как всякий порядочный горожанин. Вот здесь. - Она остановилась и
указала на столики под ярко раскрашенными навесами.
     Они оказались  в  последнем  из  концентрических  кругов,  образующих
дралларский рынок. Это внешнее кольцо состоит в основном из  ресторанов  и
киосков, торгующих  едой.  Начиная  от  небольших,  с  одним  продавцом  и
примитивной печкой на  дровах,  и  кончая  дорогими  заведениями,  где  на
роскошной посуде из  веридиана  подают  деликатесы,  привезенные  с  самых
дальних уголков Федерации. Тут много народу, привлеченного ароматами пищи.
     Они вошли в ресторан, где не используют  ни  дрова,  ни  веридиан,  в
смысле меню средний между изобилием и почти несъедобным.  Сев  за  столик,
сделали заказ существу, похожему на грифона с щупальцами вместо ног. Потом
матушка Мастифф оставила свои нежные  обвинения  и  перешла  к  серьезному
разговору.
     - Ну, мальчик, я знаю,  что  ты  отправился  искать  своих  природных
родителей. - Признаком ее  силы  служило  то,  что  она  сказала  это  без
малейшей запинки. - И отсутствовал больше года. Должно быть, узнал что-то.
     Флинкс откинулся и немного помолчал. Пип высунулся из-под его  плаща,
и Флинкс почесал летающую змею под подбородком.
     - Насколько я знаю, - наконец кратко ответил  он,  -  оба  они  давно
мертвы.  -  Пип  беспокойно  зашевелился,  ощутив  перемену  в  настроении
хозяина. - Моя мать... теперь я знаю, кто она была. Она была  линкс,  была
наложницей. И еще я нашел сводную сестру. А, найдя  ее,  кончил  тем,  что
убил.
     Принесли еду, ароматную и горячую. Некоторое  время  они  ели  молча.
Несмотря на острые приправы, пища обоим показалась безвкусной.
     - Мать мертва, сводная  сестра  мертва,  -  сказала  наконец  матушка
Мастифф. - Других родственников нет? - Флинкс коротко покачал головой. - А
отец?
     - О нем я ничего не узнал.
     Матушка Мастифф подавила какого-то своего личного  демона  и  наконец
сказала:
     - Ты много и далеко искал, мальчик. Но остается еще возможность.
     Он пристально взглянул на нее.
     - Где?
     - Здесь. Да, прямо здесь.
     - Почему ты мне не говорила? - негромко спросил он.
     Матушка Мастифф пожала плечами.
     - Не видела причины. Слабый шанс, мальчик, напрасная  трата  времени,
абсурдная мысль.
     - Я целый год гонялся за абсурдными мыслями, - напомнил он. -  Давай,
матушка.
     - Когда я купила тебя на рынке, - легко, словно речь идет об  обычной
покупке, начала она, - ничего особенного не было. До сих  по  не  понимаю,
что заставило меня зря потратить такие деньги.
     Флинкс сдержал улыбку.
     - Я тоже. Но я тебя не понимаю.
     - Найди того, кто продавал тебя, Флинкс.  Может,  он  еще  занимается
этим делом. Всегда есть шанс, что в фирме ведутся аккуратные записи.  Меня
не очень интересовала  твоя  родословная.  Может,  в  записях  фирмы  есть
дополнительная информация, которой не было в торговом объявлении. Ну,  это
маловероятно. Меня только  интересовало,  не  болен  ли  ты.  Ты  выглядел
больным, но на самом деле был здоров. - Она отхлебнула из кружки. - Иногда
торговцы рабами сообщают не все сведения. У них есть для этого причины.
     - Но как мне найти фирму, которая меня продала?
     - В городском архиве, - ответила она, вытирая жидкость с  подбородка.
- Эта сделка облагается налогом. Просмотри записи королевских  налогов  за
тот год, что я тебя купила. Но это напрасная трата времени.
     - У меня теперь достаточно времени, - загадочно ответил Флинкс.  -  С
радостью попробую. - Он протянул руку через стол и погладил щеку словно из
старой замши. - Но на остаток дня будем матерью и сыном.
     Она  хлопнула  его  по  протянутой  руке  и  начала  браниться...  но
негромко.



                                    2

     Следующий день начинался хорошо. Шел легкий дождь, и тучи  как  будто
собирались  расходиться.  Впрочем,  Флинксу  не  пришлось  увидеть  редкое
зрелище - солнце  на  Дралларе:  когда  он  двинулся  к  обширному  району
государственных учреждений, тучи снова затянули  небо.  Здания  теснились,
как рабочие муравьи вокруг царицы. Этой царицей был королевский дворец.
     Влажная холодная погода оживила Флинкса. Туманный воздух ему  приятно
знаком; таким всегда был единственный дом, какой он знает.  Вернее,  какой
помнит, поправился он.
     Он остановился поболтать с двумя уличными торговцами. Этих  людей  он
знает с детства. Но вначале ни  один  из  них  не  узнал  его.  Неужели  в
семнадцать лет он стал совсем не таким, каким был в  шестнадцать?  Правда,
он многое испытал за этот год. Но Флинкс посмотрел в зеркало и не  заметил
перемен. Никакие свежие морщины не появились на гладкой  коричневой  коже,
никакой трагедии в глазах цвета какао. И все же его не узнали.
     Возможно, просто поразительный калейдоскоп Драллара заставляет  людей
забывать. Флинкс решительно отвернулся от  криков  и  возбуждения  города,
прошел мимо прилавков и уличных торговцев. Некогда тратить  время  на  эти
детские развлечения, сказал он себе. Теперь у него  есть  ответственность.
Как предводитель целого народа в Большой Игре,  он  должен  отказаться  от
детских интересов.
     Да, но ребенок по-прежнему живет в нем, и какое же это трудное дело -
становиться взрослым...


     Как  гранитный  океан,  мириады  стен  Старого  Драллара  разбивались
застывшими  волнами  о  разросшийся  бастион   бюрократии,   который   был
административным  центром  Драллара  и  всей  планеты   Мот.   Современные
сооружения прихотливо чередовались  с  средневековыми.  Вместе  с  башнями
королевского  дворца,  шпилями,  минаретами  и  куполами  они   напоминали
гигантскую диатомею. Подобно  всему  городу,  эти  здания  выглядели  так,
словно их создал компьютер, запрограммированный на "Тысячу и одну ночь", а
не на современную технологию.
     Флинкс проходил внешнее кольцо киосков и лотков, когда его  опередили
две поразительные фигуры - мужчина и женщина, оба чуть выше Флинкса, но  в
физическом отношении ничем не примечательные. Поразительным было  то,  как
реагировали на них другие. Все  старательно  избегали  их,  даже  избегали
смотреть в их направлении. Но так осторожно, чтобы не оскорбить.
     Эти двое были квармы.
     Квармы, едва терпимые правительством Федерации, клан  профессионалов,
чья деятельность распространялась от сбора  долгов  до  убийства.  И  хоть
общество порицало квармов, их клан процветал вместе с ростом Федерации.  С
начала времен всегда была потребность в услугах, которые они предлагают.
     Флинкс знал, что двое идущих перед ним каким-то  образом  связаны  со
всеми квармами Федерации. На обоих облегающие черные комбинезоны и  черные
сапоги. Он знал, что, помимо ног, в  этих  сапогах  еще  множество  других
предметов. Декоративная связка черных и красно-рыжих  лент  спускалась  от
воротника к поясу, как хвост экзотической птицы.
     Флинкс слышал о квармах, но никогда  не  видел  их  раньше  и  потому
задержался у киоска.  Сделав  вид,  что  разглядывает  медно-хризаколловый
кувшин, он незаметно рассматривал уходящих незнакомцев.
     Стоя за ними, он не видел их лица, но знал, что тела под комбинезоном
безволосы, как и головы под черными ермолками. На каждой  ермолке  красный
узор - единственное  украшение,  если  не  считать  разноцветных  лент.  У
каждого на черном поясе многочисленные сумки и карманы, а в них  -  Флинкс
знал - самые разнообразные  способы  смерти.  Если  он  правильно  помнит,
каждый  пояс  впереди  застегивается  пряжкой,  вырезанной   из   цельного
оранжево-красного ванадиевого кристалла, а на пряжке инкрустация - золотой
череп и кости. Одежда, специально созданная, чтобы их узнавали.
     Толпа расступалась перед ними без паники. Бежать - значит  оскорбить.
Никто не хочет оскорблять квармов.
     Флинкс шагнул от  киоска  -  и  застыл.  Непрошеный,  как  это  часто
случалось, ожил его дар. Флинкс увидел готовящееся убийство. Он не  просил
об  этой  информации.  Самое  неприятное  в  его  даре  то,  что  наиболее
эффективно он проявляется, когда это Флинксу не нужно.
     Он мгновенно узнал, что  мужчина  и  женщина  -  супружеская  пара  и
одновременно партнеры, что их добыча очень близко.  Он  попытался  увидеть
эту добычу, но не смог.
     Еще поразительнее было то, что сами квармы были смущены и  озадачены.
Флинкс слышал, что квармов никогда ничего не удивляет, особенно  связанное
с их работой. Но кто-то поблизости, кого они должны  убить,  удивляет  их.
Странно. Что может так удивить пару профессиональных убийц?
     Флинкс попытался найти объяснение и столкнулся с мысленным блоком. Он
снова человек, всего лишь человек.  И  теперь  разрывается  между  здравым
смыслом и своим проклятым любопытством. Если бы это ощущение неуверенности
у пары впереди не было воспринято его  мозгом!  Ничего  не  может  удивить
кварма. Ничего! Озаботить - да: ведь  убийство  по-прежнему  незаконно,  и
убийца может быть схвачен и наказан властями. Но смущение? Невозможно!
     И  неожиданно  Флинкс  обнаружил,  что  идет  не  по  направлению   к
административному центру, а назад, в глубину хаотического огромного рынка.
     Идти за  черной  парой  легко.  Они  ничего  не  подозревают.  Квармы
преследуют других, никто не следит за квармами.
     Несмотря на то, что Пип нервно заерзал на плече,  Флинкс  придвинулся
ближе.  Квармы  по-прежнему  не  показывали,   что   подозревают   о   его
присутствии. И в этом момент в сознании  Флинкса  не  было  ничего,  кроме
желания следовать за квармами и выяснить, что их смущает.
     Впереди в узком  месте  образовалась  небольшая  толпа.  Черная  пара
остановилась и принялась негромко разговаривать. Флинксу  показалось,  что
он заметил, как  напрягаются  их  мышцы.  Они  перестали  разговаривать  и
пытались заглянуть вперед, через головы толпы.
     Пройдя вперед, Флинкс увидел  часть  низкой  древней  стены.  На  ней
сидели зрители и смотрели куда-то вперед.  Никто  не  посмотрел  на  него,
когда он тоже сел на эту  стену.  Удобно  усевшись  на  влажном  скользком
камне, Флинкс смог легко смотреть поверх голов даже высоких птицеобразных.
Толпа  в  основном  состояла  их  местных  жителей,  слегка   разбавленных
несколькими тепло  укутанными  транксами  и  другими  чужаками.  Положение
позволяло Флинксу ясно видеть, что привлекло всеобщее внимание. Видны были
ему и квармы справа.
     Впереди перед полумесяцем смеющихся довольных зрителей был  небольшой
помост. Флинкс мгновенно понял.  Жонглеры,  волшебники  и  другие  уличные
артисты на таких сценах  показывают  свои  представления  для  развлечения
толпы и пополнения пустых кошельков.  Всего  года  полтора  назад  он  сам
выступал на такой сцене. Они с Пипом  прошли  через  многое  с  тех  дней.
Флинкс чувствовал, как змея  расслабилась,  тоже  охваченная  ностальгией.
Жонглер,  работавший   на   сцене,   кончил   представление   с   четырьмя
разноцветными шарами. Один за другим он бросал их  в  воздух,  и  один  за
другим  они  исчезали,  к  явному   замешательству   исполнителя   и   под
одобрительные охи и ахи  толпы.  Зрители  зааплодировали.  Жонглер  собрал
плату. Жизнь продолжалась.
     Флинкс  улыбнулся.  Материал,  из  которого  сделаны  шары,  остается
видимым, пока к нему прилагается тепло - например тепло быстро  движущихся
рук жонглера. Когда это тепло исчезает, даже  на  несколько  секунд,  шары
становятся невидимыми. Флинкс знал, что за сценой помощник жонглера  ловит
точно брошенные невидимые  предметы.  В  этом  представлении  очень  важен
точный расчет времени, и помощник  должен  находиться  в  нужном  месте  и
поймать шары.
     Жонглер удалился. Началось  очередное  представление.  Флинкс  ощутил
слабое прикосновение к сознанию. На мгновение он испытал такое же чувство,
как  квармы.  Посмотрев  на  них,  он  увидел,  что  они  стараются  лучше
разглядеть сцену.
     И Флинкс занялся предполагаемой жертвой.
     Человек, появившийся на сцене, высокий и сильный, не  такой  смуглый,
как Флинкс. Черные волосы грязными прядями падали ему на шею. Он был  одет
в сандалии, свободные непромокаемые брюки и рубашку, раскрытую  на  груди,
так что видны были курчавые густые  волосы.  Рукава  с  буфами,  вероятно,
используются во время представления.
     Как ни старался,  Флинкс  не  видел  ничего  примечательного  в  этом
человеке, ничего такого, что привлекло бы внимание даже не одного  кварма,
а целых двух. Но  кого-то  он  достаточно  беспокоит,  чтобы  нанять  пару
страшных убийц.
     Держа в руках блестящую веревку, человек  тащил  что-то,  скрытое  за
задником сцены. Шутки и оскорбления, с которыми он обращался к  тому,  что
на  другом  конце  веревки,  не  были  особенно  остроумными,   но   толпа
заинтересовалась, ей хотелось видеть, кто  терпит  такие  замечания  и  не
отвечает.
     Снова пошел дождь. Толпа, привыкшая к вечным осадкам, не обратила  на
него внимания.  Шутки  начали  повторяться,  и  толпа  проявляла  признаки
недовольства.  Создав  нужное  настроение,  человек,  державший   веревку,
яростно выругался и сильно рванул ее. Флинкс слегка напрягся: ему не очень
хотелось видеть, кто же на другом конце веревки.
     Когда существо неуверенно выбралось  из-за  задника,  его  наружность
вызвала такую разрядку напряжения, оказалась  такой  нелепой,  что  Флинкс
рассмеялся со смесью облегчения и недоверия. Так же поступила вся толпа.
     Более вялого и нелепого  существа  он  в  своей  жизни  не  видел.  И
относится оно к совершенно неизвестному виду.  Метра  полтора  ростом,  по
форме напоминает грушу. Яйцеобразная голова сужается к конической  шее,  а
та в свою очередь расширяется в верхнюю часть тела. Существо передвигается
на четырех круглых ногах с  короткими  пальцами.  Там,  где  шея  начинает
переходить в пухлое тело, торчат четыре руки, каждая оканчивается длинными
пальцами без суставов. Существо кажется бескостным, резиновым.
     Оно одето в халат с дырами, прорезанными для четырех рук.  Мешковатые
комичные брю