его один взгляд и рискнул быстро прозондировать
других. Малайка оценивающе оглядывал амфитеатр, Вульф с обычным для него
безразличным  выражением  лица  брал  пробу  воздуха  прибором на поясе.
Сиссиф крепко прижалась к Малайке, с тревогой оглядываясь в  беспокойном
безмолвии. Лицо Аты носило то же выражение осторожного наблюдения, что и
у рослого торговца.
     Двое  ученых  находились  в состоянии, настолько близком к нирване,
насколько это вообще возможно для ученых. Мысли их двигались так быстро,
что  Флинксу  оказалось  трудно  даже  ощутить  их.  Они  уставились  на
сооружение в противоположном конце огромного помещения.  Для  них  поиск
оправдал  себя,  даже  если  они не знали, что именно нашли. Цзе-Мэллори

                                - 93 -

выбрал этот миг, чтобы шагнуть вперед, а за ним Трузензюзекс.  Остальные
тронулись гуськом за учеными по центральному проходу между сиденьями.
     Прогулка оказалась не очень утомительной, но Флинкс был  благодарен
за  возможность  отдохнуть  в  конце  ее.  Он  сел  на край возвышенного
помоста. Он мог бы занять  одно  из  сидений  внизу,  но  они  никак  не
подходили  по  очертаниям  к  человеческой  физиологии и были несомненно
такими же неудобными, как и выглядели.
     На  помост, где он сидел, вела большая лестница. На противоположном
конце его безупречный купол из стекла или пластика накрывал единственную
безыскусную  кушетку.  Со  стороны  зрительного зала в купол вел большой
овальный дверной проем. Он возвышался на добрый метр  над  самым  рослым
членом  экспедиции  и  был  намного  шире,  чем  потребовалось  бы  даже
дородному Малайке. Само ложе имело легкий наклон в  сторону  амфитеатра.
Его  возвышенный  конец  частично накрывал купол поменьше, походивший по
виду на стакан для бренди. От него и из-под кушетки шли к машине толстые
кабели и провода.
     Сама "машина" возвышалась над ними на сотню метров и шла вдоль всей
стены  зрительного  зала.  Многое в машине оставалось скрытым, но Флинкс
видел  циферблаты  и   кнопки,   отражавшие   свет,   сочившийся   из-за
полуоткрытых  пластин.  Те,  что  он смог различить, были спроектированы
явно без мысли о человеческих и транксийских конечностях.
     С верха тусклого металлического покрытия машины к невидимому отсюда
потолку тянулось бесчисленное  множество  разноцветных  труб.  Лазурные,
персиковые,   голубые,   розовые,   бело-желтые,   как  слоновая  кость,
пурпурные,   желто-зеленые,    оранжевые,    светло-черные,    дымчатые,
бело-золотые,  ярко-зеленые...  -  всех  вообразимых  оттенков  и тонов.
Некоторые  не  превышали  в  диаметре  нескольких  сантиметров,   другие
выглядели  достаточно  большими,  чтобы с легкостью поглотить челнок. На
углах они вливались в ткань строения. Флинкс медленно повернулся  кругом
и увидел выпуклости в стенах, протянувшиеся даже над входом, указывавшие
на присутствие других колоссальных труб. Он напомнил себе, что никак  не
может  быть  уверенным  в  том,  что они полые, но почему-то создавалось
впечатление, что это трубы. Иногда его таланты действовали независимо от
мыслей.
     - Ну, - произнес Малайка. И снова повторил: - Ну, ну!
     Он  казался  неуверенным  в себе, редкое для него состояние. Флинкс
улыбнулся мыслям коммерсанта. Великан не был уверен, радоваться ему  или
нет. Что и говорить, он определенно что-то нашел. Но он не знал, что это
такое, не говоря уж о том, как его сбыть. Он стоял, в то время  как  все
остальные сидели.
     -  Я  предлагаю  доставить   все,   что   понадобится   для   наших
исследований. - Трузензюзекс и Цзе-Мэллори подробно изучали все вокруг и
едва ли расслышали его. - Это дело мне не по зубам, и поэтому  я  слагаю
его  со  своих  плеч. Надеюсь, вы, господа, сможете выяснить, что делает
эта штука? - Он взмахнул широкой ладонью, охватывая все, что  они  могли
видеть.
     - Не знаю, - сказал Трузензюзекс. - Так, экспромтом, я  бы  сказал,
что  наши  знакомые браннеры были правы, когда говорили, что эта штука -
музыкальный инструмент. С  виду  она,  разумеется,  похожа  на  него,  а
обстановка  здесь, - он показал на амфитеатр, - склонна поддерживать это
предположение. Однако, я, хоть крылья оторви, не могу пока  понять,  как
он действует.
     - С виду похож на конечный продукт самых худших кошмаров  безумного
мастера-изготовителя  органов,  -  добавил Цзе-Мэллори. - Наверняка я не
скажу, если мы не вычислим, как управлять этой штуковиной.

                                - 94 -

     - А вы вычислите? - спросил Малайка.
     - Ну, она, кажется, все еще хотя бы частично под  током,  и  что-то
двигает двери - Вульф записал источник энергии, - что-то включает свет -
и, надеюсь, поддерживает циркуляцию  воздуха.  Спроектировали  ее  не  в
соответствии  с нашими концепциями, но эта штука, - он показал на купол,
накрывающий  ложе,  -  выглядит  очень  похожей  на  сиденье  оператора.
Конечно,  она  также  может  быть  местом  упокоения  для  их почитаемых
покойников. Мы этого  не  узнаем,  пока  не  копнем  немного  глубже.  Я
предлагаю перевезти сюда из челнока все, что нам может понадобиться.
     - Мапатано! Согласен. Вульф, мы с тобой начнем перевозить  вещи  из
челнока.  Это  дело  пойдет  достаточно  быстро,  коль скоро мы выгрузим
кое-что из того барахла, что я навалил в  краулер.  Похоже,  мы  немного
задержимся здесь, хата кидогобайя!



                               ГЛАВА 17

     Постоянное  пребывание  внутри здания вызывало странное чувство. Не
заточения, так как дверь идеально срабатывала даже для одного лица,  при
условии,  что  оно  несло  с  собой  хотя  бы один предмет металлической
искусственной    конструкции.    Особенное    удовольствие    доставляло
приближаться   к  огромным  порталам,  вытянув  перед  собой  рацию  или
пистолет, и заставлять миллионы  тонн  непробиваемого  металла  бесшумно
раздвигаться,  открывая  персональный  проход  в метр шириной и тридцать
метров высотой.
     Ночью  снаружи  было  получше,  но  не  намного.  Несмотря на очки,
назойливая  пыль  в  конечном  итоге  добиралась-таки  до  глаз.  Да   и
продрогнешь там.
     Цзе-Мэллори  и  Трузензюзекс  возились  с  громадной   аппаратурой,
заглядывая  за  те  панели  в  серо-голубой  стене,  что  открывались, и
игнорируя те, что не желали открываться. Не было смысла проникать силой,
рискуя  поломать  сложное  устройство.  Зачем,  когда они могли провести
долгие годы, исследуя легко  доступные  части.  Поэтому  они  продолжали
копаться в открытых внутренностях Кранга, не сдвигая с положенного места
ни единого  провода,  действуя  с  предельной  осторожностью,  чтобы  не
сломать  ненароком  какую-либо  важную  схему.  Покуда  ученые и Малайка
бились над загадкой машины, Ата и Флинкс иногда отправлялись на краулере
в  огромный  город.  Вульф  оставался  помогать Малайке, а Сиссиф просто
сидела рядом  с  ним.  Поэтому  Флинкс  заполучил  наблюдательный  купол
краулера практически в свое личное распоряжение.
     Ему с трудом верилось, что  строения,  сумевшие  сохранить  красоту
даже в руинах и под многовековым слоем пыли, были воздвигнуты в качестве
домов  самой  воинственной  расой,  какую  знала  галактика.  Эта  мысль
набрасывала   на  безмолвные  развалины  какой-то  таинственный  покров.
Никаких украшений на изъеденных песком фасадах  зданий  не  имелось,  но
это,   в   принципе,   ничего   не   значило.   Все  несущественное  для
действительной опоры строений  давным-давно  искрошилось.  Они  заезжали
далеко  в  глубину  города,  воспользовавшись  тем,  что некогда служило
главным бульваром.
     Сама   улица   находилась  где-то  далеко  внизу,  погребенная  под
тысячелетними наслоениями песка и почвы. Они признали в ней улицу только
из-за  отсутствия  зданий. Вероятно, этот город заносило по меньшей мере
сотню  раз,  и  каждый  новый   цикл   стесывал   какую-то   часть   его
первоначального  вида.  Они  вскоре  открыли, что каждый вечер возникало

                                - 95 -

какое-то слабое электростатическое поле и удаляло дневные наносы пыли  и
мусора  у  подножия Кранга на всю ширину желто-белого круга. Но в городе
никакой подобной заботы  на  глаза  не  попадалось.  По  вечерам,  когда
заходило  солнце,  пески  превращались в кроваво-красные, а руины пустых
зданий искрились, словно топазы и рубины в  оправе  из  сердолика.  Лишь
постоянный непрекращающийся ветер нарушал спокойную красоту пейзажа, его
никогда не затихающие стенания казались эхом проклятий всех  исчезнувших
рас, когда-либо покоренных тар-айимами.



                               ГЛАВА 18

     Неделю  спустя они все собрались на небольшое совещание на помосте.
Поблизости стояла маленькая портативная  печка,  получавшая  энергию  от
термоэлемента и придававшая месту неуместно домашний вид. Скоро, подумал
Флинкс, они станут развешивать в рядах выстиранное белье. Ученые  нашли,
что  удобнее  спать  и  есть  там,  где  они работали, вместо того чтобы
проделывать каждый день прогулки до краулера.  Они  могли  бы  подогнать
краулер  прямо  к  подножию  помоста,  но  при всем, что они знали, сами
сиденья могли играть какую-то важную роль в работе Кранга.  Кроме  того,
превращать  часть  обстановки этого места в мусор казалось едва ли самым
лучшим способом подойти к раскрытию его тайн. И очень  хорошо,  что  они
этого  не  сделали,  так  как спящая машина могла отметить этот жест как
враждебный и немедленно предприняла бы надлежащие действия.
     Домашнюю  атмосферу  усугубляли запахи жарящегося бекона с яйцами и
джуквила для Трузензюзекса. В данный момент Ата и Сиссиф готовили ученым
обед.   Такая   необходимость  возникла  после  того,  как  все  мужчины
продемонстрировали крайнюю  несообразительность  в  работе  с  прибором,
который  90  процентов  работы выполнял сам. Отлично зная, что он мог бы
управиться с печкой лучше, чем любой другой из них,  Флинкс,  когда  ему
предложили  попробовать,  сослался  на  неведение  и  отказался.  Он  не
испытывал ни малейшего желания быть связанным работой  повара,  особенно
тогда,  когда мог проводить время, наблюдая, как двое ученых анализируют
изумительные внутренности машины.
     -  Эта  штука  становится  с каждым днем все невероятней, - говорил
теперь Цзе-Мэллори. - Вы знаете, мы нашли ходы во всех углах здания, где
машина исчезает в стенах.
     - А я-то гадал, куда это вы исчезали, - сказал Малайка.
     -  Они  тянутся  даже не представляю насколько далеко под нами. При
всем, что я могу определить - к центру планеты, хотя я  думал,  что  жар
сделает  подобное  расширение  невозможным  даже для тар-айимов. И мы не
имеем ни малейшего представления, насколько далеко она  простирается  на
горизонтальном уровне. До океана? Под него? Нам там, знаете ли, пришлось
нелегко.   Там   сплошные   лестницы,   проходы,   спуски   и    ничего,
спроектированного  для рук человека или транкса. Но, помогая друг другу,
мы  все-таки  кое-как  справились.  Там,  должно   быть,   есть   где-то
механические лифты, но мы не смогли их найти. Впервые мы спустились вниз
три  дня  назад  -  извиняемся,  что  встревожили   вас   своим   долгим
отсутствием.  Полагаю,  нам следовало сообщить, куда мы отправляемся, но
мы сами не знали и, разумеется, не ожидали, что будем бродить так долго.
Исследования  так захватили нас, что мы потеряли всякое чувство времени.
Мы шли более-менее прямо вниз, остановившись только дважды, на небольшой
отдых и сон. Эти трубы, или что бы там это ни было, - он показал на ряды
выстроившихся над ними гигантов, - продолжаются под полом  и  спускаются

                                - 96 -

на  уровни, до которых мы не добрались. Большинство механизмов оказались
совершенно незнакомыми для  нас,  а  мы,  осмелюсь  заявить,  знакомы  с
образцами  тар-айимской  инженерии  не  хуже любого в Рукаве. Но большая
часть этого добра нам явно не по зубам.
     С  приближением  к  поверхности  автоматика  становится практически
сплошной. Далее вниз она достаточно разделяется, чтобы в ней можно  было
распознать  отдельные компоненты. Вся она выглядит с иголочки новенькой.
Металл во многих местах был теплым, подтверждая то,  что  мы  все  время
подозревали:  машина  постоянно  подпитывается  энергией.  И там, должно
быть, миллионы километров проводов. И все же мы понятия  не  имеем,  что
она  делает,  капитан.  Я сожалею об этом больше, чем когда-либо сможете
печалиться вы, но можете утешиться сознанием, что чем бы  она  ни  была,
она, несомненно, самая большая и самая лучшая из всех своего типа.
     На этом заметно уставший Трузензюзекс и закончил рассказ. Последнюю
неделю философ работал в невероятном темпе, и возраст начал сказываться.
На корабле он хорошо маскировал его своей энергией и юношеским духом.
     -  Неужели  вы  не  смогли  открыть хоть что-нибудь относительно ее
функций? - взмолился Малайка.
     Цзе-Мэллори вздохнул. В последнее время он делал это часто.
     -  По-настоящему  -  нет.  Мы  оба  все  еще  склоняемся  к  теории
музыкального  инструмента.  Однако против нее есть много беспокоящих нас
аргументов. - Он посмотрел на Трузензюзекса, и тот подтверждающе кивнул.
     - Же? - подтолкнул их Малайка.
     - Хотя бы такой: мы не можем заставить себя поверить, что во  время
самого большого военного кризиса столь воинственная раса, как тар-айимы,
посвятит столько усилий и материалов чему-либо  гражданского  характера.
Например,   металл   для   таких   дверей,   вероятно,   требовался  для
строительства боевых кораблей. И все  же  его  привезли  и  использовали
здесь.  С  другой  стороны, мы знаем, что они испытывали огромную тягу к
иcкусству. Вкусы их сильно склонялись в военную сторону.  Возможно,  они
почувствовали  необходимость  в  проекте  для стимуляции патриотического
чувства, и это был их способ добиться его. Возможно также,  что  в  этом
имелись   психологические  выгоды,  которые  мы  не  можем  и  отдаленно
представить себе.  Если  это  кажется  маловероятным,  то  подумайте  об
имеющемся  у нас отсутствии фактов для построения гипотез. Я и сам готов
не поверить ни одному из своих предположений. И еще одно. Вы случайно не
заметили  необычного  серебристо-золотого  оттенка в атмосфере, когда мы
приземлялись?
     -  Нет  -  да!  -  вспомнил Малайка. - Я видел его раньше на других
планетах и поэтому не счел слишком неординарным. Эти - слои мбили,  если
я  правильно  помню,  казались гуще и упорядоченней большинства. Но я не
видел причин удивляться. Я видывал также и учетверенные слои. А причиной
их  необычайной  густоты  вполне  могло  быть эрозийное воздействие этих
вачави упепо, колдовских ветров.
     -  Верно,  -  согласился  Цзе-Мэллори.  -  По-моему, это называется
Ветроблеск.  Как  вы  сказали,  могло  быть  и  естественное  объяснение
странной  густоты тех слоев. Я вообще привлек к ним ваше внимание только
потому, что на одном из достигнутых  нами  уровней  мы  нашли  то,  что,
похоже,  является  частью  огромной  станции  управления  погодой. Среди
прочего,  некоторые  приборы   оказались   занятыми   только   хранением
информации  по  этим  двум  уровням  в  атмосфере. У нас хватило времени
только быстро осмотреть ее,  так  как  нашей  главной  заботой  являлось
быстрое  обследование.  Но  единственная  причина,  почему  мы ее вообще
заметили, заключалась в том,  что  металл  там  оказался  очень  теплым,
выдававшим  массу  жара,  и казался работающим на полную мощь. Это нечто

                                - 97 -

такое, что мы наблюдали  только  в  очень  немногих  местах.  Мы  теперь
думаем,  что  эти слои имеют какое-то отношение к действительной функции
Кранга. Какой именно, не могу себе представить.
     -  Если  говорить  конкретней, - в разговор вступил Трузензюзекс, -
эта штука, - он указал на прозрачный купол и  лежанку  под  ним,  -  все
больше   и   больше   походит   на  центральный  пульт  управления  всей
автоматикой. Я  знаю,  кажется  трудным  вообразить,  что  это  чудовище
управляется  единственным  существом, лежащим на той скамейке, но факты,
кажется, поддерживают эту гипотезу. Я лично отношусь к ней  скептически.
Нигде  поблизости  от  этой  штуки  нет  никакой  кнопки, рубильника или
схожего устройства. И все же, одно ее расположение и изоляция  вроде  бы
подтверждают ее важность.
     Пристальное изучение того шлема, или головного убора, или  чего  бы
то  ни  было,  показывает,  что он связан с тем, что может быть какой-то
разновидностью сенсорного приемника. Если машина  и  в  самом  деле  еще
способна  больше  чем  на  частичную активацию, тогда теоретически всего
лишь  приближение  к  этому   передатчику   должно   произвести   нужное
воздействие. В действительном физическом контакте с оператором, кажется,
нет необходимости. Так что тот факт, что размер и форма наших голов ни в
коей  мере  не соответствуют черепам тар-айимов, по всей вероятности, не
должен послужить нам препятствием.
     -  Значит,  вы  думаете  попробовать  включить  ее,  - сделал вывод
Малайка.
     - Мы обязаны это сделать.
     - Но что если она настроена откликаться только на  электромагнитные
конфигурации, генерируемые мозгом тар-айима?
     - У нас нет никаких указаний, что для активации  машины  необходимы
"электромагнитные  конфигурации"  вообще  какого-либо  типа,  - возразил
Цзе-Меллори. - Но если окажется, что  дело  в  этом,  и  вы  не  сможете
раздобыть  живого  и  сотрудничающего  с  нами тар-айима, я очень сильно
опасаюсь, что мы можем спокойно упаковаться и отправиться  домой.  -  Он
пожал плечами. - Я и Тру чувствуем, что путь прослеживания схемы завел в
тупик. Мы можем продолжать ковыряться в этой куче механизмов тысячу  лет
-  настолько  она велика - и нисколько не приблизиться к пониманию того,
как она действует.
     -  А  попробовать  включить  ее  -  разве  это  не может быть очень
опасным? - спросила Ата.
     -  Это  вполне  может  стать  смертельным, моя милая. Мы решили это
давным-давно. Например, там может быть обратная связь,  способная  -  по
этой  самой  причине  и  по  нескольким  другим,  я попробую включить ее
первым. Если мы, тем не менее, не сумеем активировать ее и не  возникнет
никаких  явных вредных последствий, то я не вижу никакой причины, почему
бы и всем остальным не попробовать то же.
     - Только не мне! - громко заявила Сиссиф.
     - Эй, минуточку, - начал было, не обращая на нее внимания, Малайка.
     -  Извините,  капитан,  -  сказал  Трузензюзекс.  -  Стархе! Как вы
сказали бы, не беспокойтесь. Бран прав. Возможно,  наше  образование  не
совсем  подходит  для  оператора  этой  штуки,  но знакомство с работами
тар-айимов и то малое, что мы знаем об их психологии, могут  помочь  нам
справиться с любыми способными возникнуть непредвиденными затруднениями.
Сожалею, но тут вовлечено слишком многое, чтобы  позволить  вам  сделать
первую   попытку.  Мы  не  на  борту  корабля.  На  данную  минуту  ваша
кандидатура отклонена, капитан.
     - Же! - прогромыхал Малайка.
     Цзе-Мэллори шагнул ко входу в купол:

                                - 98 -

     - Тогда давайте приступим.
     - Вы хотите сказать, сасаа кууме? - переспросил Малайка.
     Цзе-Мэллори остановился.
     - Не вижу, почему бы и нет.  -  Он  снова  заколебался  у  входа  и
оглянулся.  -  Я  не  ожидаю,  что  случится  многое,  не  говоря  уж об
опасности. А если случится, то я не жду, что это будет большой  защитой,
но  ради  моего  личного психологического комфорта, сойдите, пожалуйста,
все с помоста. Безусловно на сиденьях, или в креслах, или  что  это  там
такое,  должно  быть  достаточно  безопасно. Тар-айимы явно пользовались
ими, когда действовала эта штука, поэтому им полагается быть безопасными
также и для нас. Теоретически.
     - Социолог, против теоретической раны  я  не  возражаю.  -  Малайка
улыбнулся  с  явным  намерением  успокоить  и  присоединился  к