закону   обратного   квадрата,   поэтому   наш  корабль  практически  не
подвергался опасности. Более идеальное  избирательное  оружие  трудно  и
вообразить.  Всего лишь в километре от мишени вы даже не заметите такого
поля. Но коснитесь его - и  пшик!  Мгновенно  перестанете  существовать!
Надеюсь,  что  у  любого  хватит здравого смысла, капитан, не баловаться
чересчур много с таким устройством. - Голос транкса обрел оттенок стали.
-  Мы  совершенно недостаточно знаем об управлении таким полем. Что если
мы откроем способ самораспространения такого поля? Кранг-то  явно  может
это  сделать,  как  именно,  я и вовсе не могу себе представить. Но если
будет спущено такое неуправляемое поле, то оно просто будет  бродить  по
вселенной, заглатывая - все.
     Тут в каюте стало тихо.
     -  Но  я  думаю,  на это мало шансов, - продолжал он более бодро, -
если наш юный друг не сможет опять активизировать механизм. Не говоря уж
о том, - добавил он, - чтобы столь же успешно управлять им.
     Флинкс уже  некоторое  время  прочитывал  грядущее  завуалированное
обвинение.  Он  знал,  что  его  требуется  опровергнуть.  Они не должны
думать, что он способен управлять таким  угрожающим  оружием.  Особенно,
напомнил он себе, когда он сам не был уверен в этом!
     - Я же говорил вам, сэр, я не знаю, что случилось. Машина управляла
мной, а не наоборот!
     - И все же, - многозначительно сказал транкс.
     Было  бы  легко  перестроить  мозг инсектоида так, чтобы тот просто
принял объяснения Флинкса за чистую монету. Слишком легко.  Кроме  того,
идея  преднамеренного  вмешательства  в  мыслительные  процессы  другого
существа была несколько отталкивающей и пугающей. Особенно когда мозг, о
котором  шла речь, был признанно мудрее его собственного. Сила, напомнил
он себе, не знание. В будущем ему понадобится побольше последнего.
     -  Послушайте,  -  он  думал  быстро. Теперь это стало легко. - Что
касается "управления" этим устройством, то вы сами говорили, что  машина
состоит  из бесконечно сложных цепей. Коль скоро ее включили, она вполне
способна справиться с ситуацией к собственному удовлетворению.  Я  всего
лишь послужил чем-то вроде "водородной свечи", включающей КК-двигатель.
     - Гм. А как вы объясните  то,  что  она  предприняла  именно  такие
действия, а не какие-нибудь другие?
     - Может  быть,  корабль  Никососа  сделал  движение,  истолкованное
машиной как враждебное, и она ответила как положено. Наверно, она просто
была настроена и готова, когда я вступил  в  нее.  Я,  безусловно,  мало
отличаюсь от прочих здесь присутствующих. (Ложь!) Вероятно, мой дар, или
талант, или как вам там угодно  называть  его,  имел  к  этому  какое-то
отношение.  Вспомните, когда я в первый раз вступил в нее, это ничего не
вызвало.
     -  У  меня такое ощущение, что к этому имели немалое отношение твои
собственные страхи в ту минуту. Да, это правдоподобно.
     -  Верно, - продолжал Флинкс, благодарный за открывшийся выход. - Я
был напуган, когда вошел в  него  в  этот  раз,  действительно  напуган.
(Правда.)  Машина обязана была уловить мое эмоциональное напряжение. Она
ведь, вдобавок, инструмент искусства! Вероятно, при этих условиях ее мог
стимулировать  любой  из нас. (Возможно, а не вероятно.) В любом случае,
сейчас все кончено, и я не испытываю  никакого  желания,  ни  малейшего,
снова попробовать это сделать! (Смесь правды и неправды.)

                               - 116 -

     - Достаточно, малыш!  Ты  слишком  агрессивен  для  моего  бедного,
старческого ума. (Вздор!) На данном этапе я удовлетворен. (Флинкс прочел
иное, но это не имело значения.) Ты  убедил  меня  в  честном  и  равном
словесном  бою.  Попробуй сыграть со мной в психологические шахматы, и я
выиграю у тебя даже веснушки! И все же... - Он взглянул на дракончика, а
потом  опять  на  Флинкса.  -  Ты  говоришь,  что  не  чувствуешь в себе
изменений? Никаких постэффектов?
     Флинкс  покачал  головой  с  уверенностью,  вызвавшей бы гордость у
Мамаши Мастифф.
     - Нет. Я действительно не знаю, что случилось. Мой мозг был... - Он
оборвал фразу, когда бортовые огни внезапно погасли. Челнок проскочил  в
свой причальный док в грузовом трюме "Славной Дырки".
     - Вот и все, - резюмировал Малайка. К большому удовлетворению всех,
его  трубка  догорела.  -  Мне очень хотелось бы обсудить это все с вами
поглубже, господа, но как-нибудь в будущем. Нафаси,  ндийо?  Если  я  не
заполучу  в  самом  скором  времени  в  свое горло что-нибудь привычного
жидкого состава, то я окончательно рассохнусь.
     Он  двинулся  по  узкому  проходу  между  ними  и  открыл небольшой
пассажирский шлюз. Внутрь просочился бледно-зеленый  свет  из  грузового
трюма.  Обхватив  одной  рукой Сиссиф, он начал спускаться по выдвижному
трапу. Следующей отправилась Ата, за ней - двое ученых.  Флинкс  снял  с
подлокотника  кресла  уютно свернувшегося мини-дракончика и поместил его
себе на плечо.  И  поспешил  убраться  из  челнока.  Вульф  до  сих  пор
продолжал  оставаться  личностью,  общения  с которой Флинкс предпочитал
избегать. Добравшись до жилых отсеков, все  отправились  своей  дорогой:
Ата  и  Вульф - в рубку, Малайка и Сиссиф - в свою каюту. Коммерсант еще
не пропустил ни капли спиртного, но зато спасся  от  выкупа  и  приобрел
планету.  Даже  если  он никогда не реализует ни гроша со своего вклада,
одного этого вполне хватало, чтобы он был слегка навеселе.  Двое  ученых
приготовились   возобновить  свою  бесконечную  игру  в  психологические
шахматы, словно никогда и не прерывали ее.
     -  По закону это не психоз, - донесся до Флинкса голос заспорившего
Цзе-Мэллори. - И ты отлично это знаешь!
     -  Ай,  Бран, как ты можешь такое говорить? Наверняка ведь, когда я
совершил  скачок  на  четыре  клетки  той  фигурой  вторичного  детского
страха...  - Голоса их растаяли, когда он свернул за угол, направляясь к
своей каюте.
     Флинкс   взглянул   на   свое  плечо:  дракончик,  явно  утомленный
пережитым, крепко заснул. Он на мгновение  остановился,  а  затем  пожал
плечами  и  усмехнулся. Насвистывая знаменитый и замечательно фривольный
мотивчик,  он  фланировал  по  коридору  в  ожидании   самого   большого
псевдобифштекса,  какой  только  мог выдать автоповар. Ему требовалось о
многом поразмыслить.
     И, подумав, многое сделать.



                               ГЛАВА 24

     Рашалейла  Нуаман  лежала на своей огромной постели, праздно изучая
потрепанную полуголую фигуру племянницы. Девушка  явно  проявила  больше
силы,  чем  здравого  смысла, возражая против требования мадам явиться к
ней.

                               - 117 -

     -  Телин,  -  вздохнула она. - Ты знаешь, я ужасно разочаровалась в
тебе.  Глупость  я  могу  иногда  понять,  но  небрежность  в  работе  -
непростительна. Я конечно же знала о твоем забавном плане разделаться со
мной.
     При  этих  словах  девушка  вздрогнула,  и  ее  взгляд заметался по
комнате в поисках пути к бегству.  Даже  допуская,  что  она  смогла  бы
выскользнуть  из рук двух бесстрастно стоящих по бокам от нее великанов,
бежать на безвоздушной луне было некуда.
     -  О,  пусть  это тебя не беспокоит детка. Меня-то не беспокоит. На
самом  деле  я  сочла  эту  попытку  довольно  восхитительной.  Ты   для
разнообразия  показала,  что  в  тебе есть немного пороху. Но то, что ты
вмешалась в мой бизнес, это, моя милая, - голос ее опасно  понизился,  -
было с твоей стороны неудачным выбором. Наверно, я отнеслась бы к тебе с
большей симпатией, если бы ты преуспела. И к тому  же  с  ААннами!  Боже
мой! Полагаю, тебе известно, что они самые злейшие враги человечества?
     - Не надо всучивать мне эту патриотическую лажу,  старая  ханжа!  -
огрызнулась  злым и язвительным тоном Телин. - Ты бы продавала младенцев
Дьяволу, если бы думала, что он  более  чем  суеверие  -  и  дело  будет
достаточно прибыльным.
     - Ты говоришь глупости, девочка. А также дерзости.  Разумеется,  не
продавала  бы.  По  крайней  мере, не просто назло кому-то, как ты. Риск
получить клеймо врага Содружества и быть отлученной от Церкви потребовал
бы  гарантий  куда  большего  потенциального  дохода,  чем такая мелочь,
которой добивалась ты. И помимо всего прочего, твоя подростковая выходка
вынудит меня терпеть уйму невыносимых насмешек от одного очень давнего и
дорогого друга. Который, между прочим, как  меня  уведомили,  давно  уже
зарегистрировал  заявку на некую планету посредством межпространственной
ретрансляции,  неоспоримую  никоим  образом.  Теперь  я  вынуждена  буду
обратиться  к  официальным средствам приобретения того, что и так мое по
праву.  Как  тебе  может   быть   известно,   такие   процедуры   крайне
несправедливы.  Однако мы здесь не для обсуждения этого. Мы здесь должны
определить, дорогая племянница, что же мне с тобой  делать.  Боюсь,  что
твои  наклонности  приняли довольно опасный оборот. Я этого не страшусь,
но  мои  люди  тоже  способны  ошибаться.  Соответственно,  я  вынуждена
отправить  тебя отдохнуть, до тех пор пока тебя не убедят направить свою
недюжинную  энергию  на  более  продуктивные  цели.  Тебе   в   изобилии
предоставят  время раскаяться и перестроить свои мятежные наклонности. В
звездной системе Катар есть превосходное и очень  известное  медицинское
учреждение. Им управляет группа исключительно хороших терапевтов, не раз
помогавших мне в прошлом. Хотя их методы часто  ставятся  под  сомнение,
особенно  Церковью,  успехи  их нельзя отрицать. Директор - мой личный и
давний друг.
     - Рори, - умоляюще произнесла Телин.
     - Я уверена, что они будут более  чем  счастливы  принять  тебя  на
время  в  качестве  гостьи. К несчастью, они специализируются на детских
неврозах и сексуальных маньяках самой крайней  разновидности.  Так  вот,
как  ты  думаешь,  какое  отделение  ты сочтешь более удобным для своего
пребывания?
     - Рори! - голос девушки стал теперь испуганным и визгливым.
     Рори Маллап ван Клееф спокойно стоял  в  ногах  постели,  одетый  в
шелковую набедренную повязку и бусы.
     - О, тебе незачем терзать своего  соучастника  и  доверенного,  моя
милая. Дорогой Рори знает, с какой стороны постели ему медом намазано, -
Раша сладко улыбнулась.
     Голос его был ровным и мягким, почти нейтральным:

                               - 118 -

     - Я очень сожалею, любимая. - Он напряг бицепс. -  Я,  конечно  же,
по-прежнему  люблю  тебя,  но  не  вижу, почему нам обоим нужно страдать
из-за этого несчастного препятствия. Я буду ждать тебя. -  Затем,  после
задумчивого молчания: - Надеюсь, это не осложнит наших отношений.
     Ответ Телин был непечатным.
     -  Це-це-це!  Что  за  выражения.  И  это к тому же после всех этих
дорогостоящих школ. Да, детка, я уверена, что тебя поместят в отделение,
наиболее  соответствующее  твоим  склонностям.  Не вижу никакой причины,
почему бы тебе не воспользоваться случаем пополнить свое образование,  в
то время как мы займемся улучшением твоего характера.
     Она пренебрежительно махнула рукой, и плюющуюся и визжащую  девушку
выволокли из спальни.
     - Не забудь, милая, я полагаюсь на тебя. Надеюсь, ты покажешь своим
любезным  хозяевам истинный дух Нуаман. Возвращайся к нам целой, хорошо?
-  Она  скорбно  покачала  головой,  когда  закрывшиеся  двери  оборвали
затихающие  вопли  девушки.  -  Це-це-це.  Не  уверена,  что эта девушка
когда-нибудь будет готова взять на себя  бразды  правления  фирмой.  Все
ложится  на мои плечи, а я стара. Но не настолько стара. - Она протянула
руку. - Рори - поди сюда...
     Они проделали полпути к дому и без всяких препятствий летели дальше
к Мотыльку. Флинкс оторвался от  игры  в  хрустальный  солитер,  ставшей
теперь  ребячески простой. Ощущение сильного взрыва эмоций стало слишком
велико, чтобы его можно было игнорировать. Так как по расписанию  сейчас
было  время  сна,  в салоне находился только он один, и эта суматоха его
удивила.
     В салон вошла довольно растрепанная на вид Ата. Она явно не ожидала
никого встретить, и присутствие Флинкса заметно расстроило ее.
     -  Ну,  -  неуклюже  начала  она,  пытаясь  одновременно привести в
порядок одежду, - мы почти, э, закончили наше путешествие,  Флинкс.  Ты,
как  мне представляется, ждешь не дождешься прибытия домой - и получения
приготовленной тебе Малайкой пачки кредитов!
     - Да, и того, и другого. Вы, полагаю, направляетесь сменить в Рубке
Вульфа?
     -  Хммм?  О,  да, естественно! - Ему пришлось скрывать свое веселье
при виде того, как она ухватилась за этот предлог. - Да,  я  только  что
сходила  произвести  некоторые  изменения в, э, расположении корабельных
припасов. Они становятся громоздкими.  Мне  пришлось  -  довольно  долго
потрудиться над наведением там порядка.
     - И вы навели?
     Она широко улыбнулась:
     - О, да. Теперь все будет на своих местах. - И исчезла на выходе.
     Спустя   немного   времени   в   салон  проковыляла  гораздо  более
растрепанная Сиссиф, и ее одежда и она сама  пребывали  почти  в  равном
беспорядке.  Лицо  ее  выражало лютую ненависть. Это выражение исчезало,
только когда она  морщилась  из-за  особенно  болезненного  синяка.  Она
уделила  ему  лишь один рассеянный взгляд, а потом удалилась, шатаясь, в
направлении их с Малайкой каюты.
     Стало  быть,  все  получили  выгоду  от  экспедиции, за исключением
привлекательного и разъяренного меньшинства в одну особу. Он вздрогнул и
вернулся  к своей игре, потерявшей теперь привлекательность. Требовалось
многое сделать, а он не знал, как к этому подступиться. Если он никак не
сможет  отказаться - Малайка, знал он, готовит для него большие дела. Он
не мог представить  себя  в  той  роли,  в  какой  виделся  коммерсанту.
Приодетым  для  торжественных  заседаний, разоряющим конкурентов в пух и
прах  свой  поразительной  проницательностью.  Наверное,   можно   будет
организовать  компромисс.  Но это может означать расставание с рынком, с

                               - 119 -

его тамошними друзьями. Мамаша Мастифф, вероятно,  приспособилась  бы  к
такой жизни без всякого труда. Он усмехнулся. А может ли Высшее Общество
приспособиться к ней? А серьезней, как  приспособится  он?  Когда  нынче
всякий   уверен  в  собственной  правоте  и  пребывает  в  непоколебимом
убеждении, что "его способ делать дела - единственно верный".
     И  еще он видел, что могут сделать малоприятные личности с другими,
в достаточной мере, чтобы желать исправить такое положение. А там  будут
мозги, которые окажут сопротивление таким усилиям. И кто он такой, чтобы
судить жизнь других? Хотел ли он играть роль Бога? Кроме того, ему всего
-  ну, ему было почти семнадцать, не так ли? Он обладал талантом, и один
невинный человек и двое виновных умерли из-за того, что он применил  его
не  так, как следовало бы. Теперь он обладал Силой, и кто знает, сколько
там умерло в космосе из-за нее? Силой. Чушь! Он и на одну десятую не был
таким человеком, как Цзе-Мэллори. Ему понадобится помощь подобных людей,
или же он, скорее всего, наделает страшных ошибок. А  они  теперь  могут
оказаться  смертельными  для  многих. Мог ли он управиться с тем, чем он
теперь стал? Хотел ли он этого?
     И  все  же  там  лежала  целая  вселенная,  и  казалось позорным не
посмотреть на нее.
     Теперь, когда он мог видеть.





                             Алан ДИН ФОСТЕР

                         РАДИ ЛЮБВИ К НЕ-МАТЕРИ




                                    1

     - Какой тощий никуда не годный малыш, - подумала матушка Мастиф.  Она
теснее прижала к себе мешок с резным деревом, убедившись, что  он  надежно
защищен от дождя полой ее плаща. Мелкий дождь, характерный для дралларской
осени, не смачивал водоотталкивающий материал.
     Инопланетянам очень трудно определить различие во  временах  года  на
планете. Летом дождь теплый; осенью и зимой холоднее. Весной он  сменяется
постоянным липкий туманом. Солнце  так  редко  прорывается  сквозь  вечные
тучи, что когда это происходит, власти склонны объявить день праздничным.
     То, мимо чего проходила  матушка  Мастиф,  нельзя  назвать  настоящим
рынком рабов. Этот архаичный термин использовали только циники.  На  самом
деле это место, где упорядочиваются договоры по найму рабочей силы.
     Драллар - самый большой город на планете Мот, единственный  подлинный
метрополис, и не  очень  богатый.  Низкие  налоги  привлекли  сюда  немало
инопланетных фирм и торговых компаний с гораздо более благоустроенных,  но
менее   гостеприимных   планет.   Недостатки   планеты    компенсировались
отсутствием таких раздражающий помех в делах, как ограничения и налоги.  В
результате некоторые процветали, но общий доход городской администрации не
увеличивался.
     Среди множества сфер, которые не в состоянии  сами  себя  обеспечить,
находится и забота о  бедных.  В  случаях  полной  нищеты,  когда  человек
одинок,  считалось   разумным   позволить   богатым   гражданам   избавить
правительство от заботы о нем. Это сокращает  расходы  на  помощь  бедным,
чиновники довольны, о самих бедных заботятся гораздо лучше - так во всяком
случае утверждает администрация  -  чем  безличная  и  вечно  испытывающая
недостаток средств городская служба.
     Объединенная  Церковь,  духовная   основа   Содружества,   не   очень
приветствовала такую одностороннюю экономическую политику. Но  Содружество
предпочитает не вмешиваться в дела местной  администрации,  и  дралларские
чиновники  торопились  заверить  изредка  посещающих  планету  падре   или
советников, что за благополучием "усыновленных" тщательно следят.
     И вот матушка Мастиф стояла, опираясь на свой посох, прижимая мешок с
резными поделками, и смотрела  на  распределительную  платформу,  переводя
дыхание.
     Один из зевак толкнул ее. Сердито взглянул на нее, когда она  ударила
его по ноге посохом, но отодвинулся, не решившись спорить с ней.
     На платформе в Круге Компенсации  неподвижно  стоял  худой  серьезный
мальчик восьми или девяти лет. Его рыжие волосы намокли от дождя  и  резко
контрастировали со смуглой кожей. Широко раскрытые невинные  глаза,  такие
большие, что, казалось, загибаются за края  лица,  смотрели  на  промокшую
толпу. Руки он держал за спиной. Только глаза двигались, взгляд  его,  как
насекомое, перелетал  с  одного  поднятого  лица  на  другое.  Большинство
возможных покупателей оставалось совершенно равнодушно к его присутствию.
     Справа от мальчика стояла  высокая  стройная  женщина,  представитель
правительства;  она  руководила  продажей;  это  называлось  распределение
ответственности. На большом плакате сообщались данные о мальчике;  матушка
Мастиф посмотрела на плакат.
     Рост и вес соответствуют, по ее мнению. Цвет волос, глаз и кожи она и
сама видит. Родственники, кровные и другие, - прочерк.  Личная  история  -
опять прочерк. Дитя случая или несчастья,  подумала  она,  подобно  многим
другим находящимся на попечении  правительства.  Да,  по  его  виду,  ему,
несомненно, будет лучше у какого-нибудь богатого человека, чем  в  детском
учреждении. По крайней мере сможет поесть.
     Но что-то в нем есть, что-то отличает его  от  бесконечной  процессии
сирот, год за годом проходящей по этой мокрой от дождя платформе.  Матушка
Мастиф ощущала что-то скрывающееся за этими большими печальными глазами  -
зрелость, не соответствующую возрасту,  пристальность  взгляда,  какой  не
ожидаешь от  ребенка  в  его  положении.  Этот  взгляд  продолжал  изучать
собравшихся, перемещаться с лица на лицо. И в мальчике больше  чувствуется
охотник, чем преследуемый.
      Дождь  продолжал  идти.  Внимание  большинства  присутствующих  было
устремлено  к  краю  платформы,  где   стояла   привлекательная   девушка
шестнадцати  лет  -  следующая  в  очереди  на  покупку.  Матушка  Мастиф
презрительно фыркнула. Что бы ни говорили правительст