к  главному
преступнику.
     К  Раулю  подошел  какой-то  грязный  мужичонка  в  коже   и   сделал
поразительное предложение. Хорта скорчил  гримасу  отвращения;  претендент
надулся и отошел. Просто он невежа: серьга в ухе (как  у  мага)  вовсе  не
означает, что вы "голубой", - спросите у любого пирата.
     - Когда мы помешаем ему убить девушку? - не отставал Рауль.
     Я ждал этого вопроса и  собрался  с  духом.  До  того  как  прозвучит
"Заклинание Верховного мага", остается пять  с  половиной  часов.  И  если
Алхимику  это   удастся   -   человечество   получит   Бога.   Настоящего,
первостатейного, законченного Бога.  У  нас  не  такой  уж  богатый  выбор
средств...
     - Мы ему не станем мешать, - честно ответил я, ощущая страшную, тупую
усталость. - В сущности, чем скорее он ее убьет, тем лучше.  Ее  гибель  -
наш единственный шанс.
     Никогда еще я  не  видел,  чтобы  наш  чародей  позволил  себе  такое
выражение лица...



                                   11

     ...Впрочем, маги умеют владеть собой.  Он  тотчас  опомнился,  только
процедил сквозь зубы:
     - Что ты сказал?!
     - Возможно, - холодно объяснил я, -  это  наша  единственная  надежда
добраться до Алхимика. Пойми: мы имеем  дело  не  с  профессионалом,  а  с
жалким недоумком. Он выиграл крупный приз, ему не терпится  отпраздновать.
А потом он сразу отправится к боссу с докладом.
     Рауль стал заикаться:
     - Эт-то аб-бсолютно н-неприемлемо.
     - Друг, не вынуждай меня напоминать тебе, кто из нас старший по чину.
     Он взорвался:
     - Пошел ты... с твоим старшинством! Задача Бюро - защищать  людей  от
подобных вещей, а не навешивать на уши лапшу и звонить к обеду!
     Разговор принимал  нежелательный  оборот.  Пришлось  отойти  в  угол,
выбрав такой, откуда можно вести наблюдение. Тут же подскочила  официантка
- мы услали ее, заказав еще выпивку.
     Сквозь завешенное тонкой тканью окно мы отлично  все  видели:  вампир
вместе с  девушкой  пересек  стоянку  и  вошел  в  один  из  двухкомнатных
коттеджей. В нашем распоряжении считанные минуты, чтобы вмешаться... Но мы
не вмешаемся...
     - Пожалуйста, Эд! - взмолился маг.
     Я вздохнул.
     - Нет!
     - Нужно же что-то делать!
     - У тебя есть идея?
     - Вполне определенная: хватаем  этого  подонка  и  выбиваем  из  него
информацию. Лучше вытрясти душу из монстра (да что я говорю, какая у  него
душа!), чем позволить ему загубить невинную девушку!
     - Неверно мыслишь! - Я старался не утратить хладнокровия. - Обо всем,
что происходит с рабом, тотчас узнает хозяин. В данном случае - Алхимик.
     Я повернул руку часами вверх.
     - По-твоему, мы можем позволить себе роскошь пойти на риск?
     На  лице  Рауля  отразилась  вся  гамма  чувств  истинно  страдающего
человека, но в конце концов он смирился.
     - Пора! - Я встал и бросил на стол несколько банкнот.
     Мы  стали  протискиваться  сквозь  пьяную,   скалящую   зубы   толпу.
Официантка молниеносным движением циркового фокусника убрала свой гешефт в
кармашек, пока не заметил хозяин... Перед уходом Рауль  опрокинул  себе  в
глотку содержимое одного  бокала,  а  потом  и  другого.  Я  не  стал  его
останавливать: все маги пьют;  Рауль  -  немного  больше  других,  не  без
причины.
     Короткий обмен  репликами,  несколько  перекочевавших  из  кармана  в
карман купюр - и портье дал нам ключ от второй комнаты  в  коттедже,  куда
вампир привел свою жертву. Очутившись в номере, мы сразу же погасили свет,
и Рауль  достал  авторучку-глазок  в  футляре  из  легированной  стали,  с
тефлоновым покрытием. Она легко вводится в стену, острый игольчатый кончик
проделывает микроскопическое отверстие с другой стороны, а  вмонтированные
в ручку призма и система линз передают изображение в соседнюю комнату.  Во
всем цивилизованном мире нет ни  одной  разведки,  которая  не  пользуется
подобными штуками (разумеется, ни одна и не думает признаваться).
     Я собрался с духом и взглянул: что и  говорить  -  жуткое  зрелище!..
Девушка лежит на кровати  с  широко  раскинутыми  руками  и  ногами  -  он
привязал их обрывками простыни к столбикам на  спинках.  Обнаженная  грудь
бесстыдно торчит из разорванного в клочья бюстгальтера, на  одной  лодыжке
болтаются трусики. Сам мучитель абсолютно гол; поджарое тело вздымается  и
опадает... И вдруг он застыл в какой-то странной позе... На лице девушки -
смертельный ужас... Она начала бешено отбиваться. Вампир  расхохотался  во
все горло и прильнул алчным  ртом  к  ее  шее.  Пальцы  жертвы  беспомощно
хватали воздух...
     - Он... - начал Рауль, сжимая в кулаке жезл. -  Да.  Вижу  по  твоему
лицу.
     "Такова агентская жизнь", - сказал я себе. У Рауля дрогнул голос.
     - Сменить тебя?
     - Нет! - выдавил я и добавил: - Благодарю.
     Он не настаивал, и я досмотрел до конца...  Да  поможет  мне  Бог!  Я
наблюдал за тем, как эта мразь  убивает  девушку...  смотрел  и  вспоминал
стихи:

                       И ты лежишь в крови, нагая,
                       Изранена, изнемогая,
                       И не защищена никем.

     Мне страстно хотелось зажмуриться, заткнуть уши - пока еще не  поздно
- и стереть в порошок этого взбесившегося скота! Нет, хуже  чем  скота,  -
нет для него слов... Рауль прав: наш долг - спасать жизни!  Но  на  другой
чаше весов - миллиарды жизней; они зависят от наших действий,  вернее,  от
нашего бездействия. Стоит ли весь мир такой жертвы? Можно ли  пожертвовать
жалкой стриптизеркой для спасения  человечества?..  С  нравственной  точки
зрения - нет! С практической - да! Приходится!.. И я исполнил свой долг  -
я не отвел глаз. Раз уж мне суждено стать виновником ее  смерти,  придется
видеть... Чтобы хорошо представлять себе, на какие  муки  я  обрек  бедную
девушку. И унести это  воспоминание  с  собой  в  могилу...  И  все  же  в
потаенных уголках моего существа зародилась в тот миг  -  впервые  за  все
время - ненависть к работе в Бюро.
     Наконец он насытился и скатился с  изувеченного  трупа.  Я  вынул  из
стены авторучку и отдал Раулю. Он обнял меня за плечи и заглянул в глаза.
     - Может, он сделает из нее вампира? Тогда Бюро сможет ее  завербовать
и научит справляться с вампирской сущностью. По  крайней  мере  она  будет
жить полной жизнью. И достаточно долгой.
     Слова застревали у меня в горле:
     - Он сожрал ее сердце.
     Маг поник головой.
     - Так... Что ж, "всемогущий маг лишь на бумаге я".
     Смерть девушки необратима, воскрешение невозможно...  В  молчании  мы
подошли к окну, раздвинули шторы и проводили живодера взглядами. Он  запер
дверь на ключ, сунул руки в карманы и зашагал вдоль по улице...  Готовится
к новым "подвигам"... Мы содрогнулись и...  двинулись  вслед  за  кровавым
убийцей. Пустив в ход стандартный прием "ротация двоих", добрались  так  в
лучший район города. По Ковингтон-бридж вернулись  в  Цинциннати  и  здесь
быстро,  как  только  могли,  видоизменили  свои  костюмы  -   теперь   мы
респектабельные горожане. Вампир остановился,  пустил  струю  на  памятник
Тайлеру Давиду в районе Пятой улицы и зашагал дальше по тенистой аллее.
     Выждав минуту из осторожности, мы стали пробираться за  ним.  Уличное
движение здесь слабое; шаги редких прохожих гулко отдаются  в  неподвижном
воздухе... В аллее взметнулся дымок и исчез за стальной решеткой дождевого
люка.
     - Дальше иди один! - шепотом приказал я Раулю. - А я вызову команду.
     - Как?
     - Иди, друг!
     - Удачи тебе!
     - Спасибо. Тебе тоже.
     Рауль достал канистру с мазутом и усмехнулся.
     - Хлебные крошки...
     Я мрачно кивнул. Он нарисовал  вокруг  себя  в  воздухе  воображаемое
кольцо  -  и  испарился.  Ненависть   и   гнев   помогли   мне   сохранить
самообладание;  времени  в  обрез  -  беру  курс  на  какой-нибудь  винный
магазинчик: мне просто необходимо сейчас как следует напиться. Причин  для
этого накопилось куда как достаточно.
     Вернувшись в Садл-Брук, я без труда разыскал  круглосуточно  открытую
лавочку, торгующую спиртным, купил за  наличные  шесть  бутылок  питьевого
спирта "Чистейший" и пинту скверного  виски.  Потом  отошел  за  несколько
кварталов и в замусоренной аллее стал готовить себя к  новой  роли:  зажав
ноздри, влил в себя половину виски, а вторую половину оставил на потом.
     Следующий  шаг  -  избавиться  от  всего,  что   указывало   на   мою
принадлежность к Бюро. Темные очки, удостоверение,  перстень  с  печаткой,
зажигалка... Бронежилет, фальшивые зубы, начиненные  сывороткой  неправды,
бумажник, ключи, вечная расческа, авторучка...  Кобура,  боеприпасы,  нож,
небольшой крупнокалиберный пистолет... Носовой платок,  пряжка  на  поясе,
наручные часы... "И что у них есть еще там..."
     Расстелил  на  дне  мусорного  контейнера  кусок  огнестойкой  ткани,
положил все это сверху и вылил  туда  все  шесть  бутылок  "Чистейшего"  -
девяносто девять процентов чистого спирта! Поставил часы  и  зажигалку  на
"Взрыв", схватил бутылку с виски - и наутек. Едва успев выбежать на улицу,
услышал позади грохот: оборачиваюсь -  аллея  охвачена  пламенем,  усыпана
осколками, обломками... Вокруг на несколько  кварталов  светло  как  днем.
Уношу ноги и вижу: мимо проносится  на  взрывной  волне  вечная  расческа,
ударилась о кирпичную стену и умчалась  Бог  весть  куда,  неповрежденная.
Попробуй уничтожить... Окна стали оживать. Я вылил себе на одежду  остатки
виски,  сунул  бутылку  в  карман,  взвел  курок  "магнума"  и  с  воплем:
"Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо!  И  бутылка  рома!.."  -
пальнул  по  зеркальной  витрине  из  обоих  стволов.  Завыла   сирена   -
сигнализация сработала.
     Вряд ли стоит говорить, что даже в Садл-Бруке  полицейские  легки  на
подъем. Когда они подъехали, я как раз заряжал  "магнум",  осталось  всего
три патрона. Примерно в половине квартала от меня копы тихонько выпрыгнули
из машины и стали подкрадываться с пистолетами на  изготовку.  Молодцы!  Я
опасен - "вооружен и очень опасен"! Чтобы убедить их в этом, я снес  башку
уличному фонарю, помочился в штаны и на всякий  случай  заорал:  "Пиастры!
Пиастры!" - ради блага Америки.
     - Эй, бросай свою пушку, парень! - обратился ко мне сержант.
     Голос тихий, приятный, с умиротворяющими интонациями: должно быть, не
одному буяну заговорил зубы.
     - Пр-рава не имеете меня ар-рестовывать! - рявкнул я и громко  икнул.
- Я... "я не то чтобы чокнутый какой..." Я... Я - гр-ражданин Марса!
     Сержант улыбнулся.
     - Разумеется. Я тоже. Кореш, значит. Земляк!
     Черт, этот парень и правда знает свое дело. Я лихорадочно соображал.
     - Ты мне не кореш! - Тут я покачнулся, и уже не нарочно: эта пакость,
да еще выпитая на пустой желудок, свалит любого. Хватит,  пожалуй,  палить
из "магнума", еще и впрямь кого-нибудь подстрелишь. - Др-ряносос паршивый!
Биггл-миггл!
     - Неправда, -  не  согласился  он  и  подобрался  ближе.  -  Это  мой
напарник. Профессионал экстра-класса!
     Я пустил слюни и замахал над головой "магнумами".
     - Др-раный землелюб! "Пей - и дьявол тебя доведет до конца! Йо-хо-хо!
И бутылка рома!" П-пошли...
     -  Эти  пушки  на  Земле  не  действуют,   -   предупредил   "кореш",
приблизившись на расстояние вытянутой руки. - На, возьми мою! - И протянул
мне пистолет, - ясно, незаряженный.
     - Осторожно, он нас слышит! - С  этими  словами  я  выпустил  в  небо
последние патроны и потянулся за пистолетом.
     Напарник схватил меня сзади. Я упал лицом вниз; копы навались  сверху
и заломили мне руки; щелкнули наручники.
     - Заткнись, псих! -  гаркнул  второй  сержант.  -  Кончай  нам  мозги
пудрить!
     Я перекувырнулся и заорал:
     - Я прибыл с Марса! Марс! Марс! Меня нельзя... ар-рестовать! Я должен
в-вернуться на кор-рабль - или ум-мереть!
     Наручники прямо вонзились мне в запястья...  Меня  сильно  дернули  и
поставили на ноги; я рыгнул копу в лицо. Второй обыскал меня с  головы  до
ног.
     - Фу, вонища!
     - Не сметь тр-рогать меня т-там! - завопил я во всю  мощь  легких.  -
Это смер-ртельно для марсианина, а я - м-марсианин!  С  Марса!  Кор-рабль!
Мне надо... вернуться н-на Марс!
     - Ну и где твой корабль? - Коп так схватил меня за шкирку, что я чуть
не задохнулся. - На Луне, что ли?
     Давно бы тебе догадаться задать этот вопрос!
     - В Бангор-Мейне! - крикнул я, пытаясь вызвать у себя рвоту.
     Второй сержант от удивления не сдержал улыбки.
     - В Бангор-Мейне?
     Я стал вырываться.
     - Жители Земли не смеют пр-роизносить это слово!  Только  марсиане...
т-такие, как я! Бангор-Мейн! Бангор-Мейн! Ах ты...
     Я лягнул  одного  полицейского  в  живот,  резко  повернулся  на  сто
восемьдесят градусов и заехал второму в челюсть, но от хорошего удара  сам
свалился на землю. Ух! Патрульные снова приблизились, и я выдал  все,  что
только мог в этих условиях: лягался, кусался, царапался и  оглашал  округу
воплями, - мол, я марсианин и направляюсь в Бангор-Мейн!
     Тактичные полицейские Садл-Брука уж слишком долго раздумывали, как со
мной поступить, - я бы столько  не  чикался.  Наконец  все  в  ссадинах  и
кровоподтеках, грязные, наполовину оглохшие от моих воплей, они прибегли к
дубинкам и дали им основательно поплясать на моей черепушке, азбукой Морзе
вбивая в нее ту непреложную истину, что время  позднее.  Перед  глазами  у
меня  плыл  розовый  туман...  Я  еще  несколько  раз   подряд   выкрикнул
"Бангор-Мейн". Видимо, это задержание станет самым памятным в жизни  двоих
садл-брукских сержантов - уж я приложил  все  усилия!  От  этого  зависели
судьбы мира. И возможность отомстить за тоненькую девчонку,  чье  имя  мне
так и не довелось узнать.



                                   12

     Я торчал в камере (от меня  на  добрую  милю  несло  дезинфекцией)  и
пытался усмирить дикую головную боль от скверного алкоголя  и  от  побоев,
когда на стене появилась вдруг горизонтальная линия - примерно  на  высоте
шести футов от бетонного пола. Она стала  стремительно  удлиняться  в  обе
стороны, пока не достигла футов трех в длину; тогда от обоих концов  пошли
перпендикулярные линии вниз, до самого пола, и наконец прямоугольный кусок
стены со скрежетом отошел в сторону. Из  образовавшегося  проема  возникла
Минди.
     - Привет, Эд!
     Я заглянул в пролом, увидал  небольшой  лесок,  наш  чикагский  "РВ",
спрятанный между деревьями, и зашипел:
     - Шшш! Не так громко!
     Остальные сорок обитателей камеры  спали  сном  младенца  -  лично  я
уверен, что даже прямая бомбежка с воздуха не разбудила бы этих ребят,  но
осторожность прежде всего.
     - Что ты затеял? Вытащить тебя отсюда?
     - Слушай... - Я с трудом поднялся на ноги. - Мы нашли Алхимика.
     - Здорово!  А  где  Рауль?  -  В  ее  голосе  прозвучала  непривычная
нежность.
     - Направляется в логово врага на съедение,  но  украдкой  бросает  на
землю хлебные крошки, чтобы указать нам дорогу.
     - Так идем скорей!
     Мы вышли через магический проем, и стена вновь сомкнулась. Забравшись
в фургон, я поцеловал жену, скомандовал: "Цинциннати!" - и мы отчалили. На
видеомониторе в передней части  машины  изображение  Садл-Брука  сменилось
картой соседнего города.
     - Клянусь  честью,  куда  мы  все-таки  держим  путь  -  в  городской
концертный зал или в занюханный полицейский участок? -  проворчал  похожий
на медведя рыжий детина за рулем в развевающейся черной  рясе  и  дорожных
сапогах.
     На шее этого ирландского голиафа болталось  золотое  распятие,  а  из
висевшей на бедре Библии в кожаном переплете торчали четки.
     - Донахью! - завопил я и тотчас схватился обеими  руками  за  голову,
чтобы не дать ей расколоться на куски.
     Джордж с Кеном довели меня до диванчика; Тина опустилась  на  колени,
расстегнула аптечку, извлекла на свет Божий целый набор  таинственных  для
меня штук и штучек  и  принялась  священнодействовать:  высыпала  какой-то
синий порошок из пакетика в небольшую склянку с желтой жидкостью. Жидкость
позеленела (тоже мне фокус!) и тут же принялась менять цвета: фиолетовый -
коричневый - красный - белый - прозрачный. Тина протянула мне склянку.
     - Выпей это, Эд!
     Хорошо бы "это" оказалось быстродействующим ядом - головная боль меня
довела. Я залпом осушил посудину - и  стал  другим  человеком:  как  рукой
сняло усталость, головную боль, ломоту во всем теле. Я снова бодр и  готов
к бою!
     - Что это? - спросил я, облизывая ободок, прежде чем вернуть  склянку
Тине.
     - Старинный  семейный  рецепт.  -  Она  вытерла  склянку  одноразовой
бактерицидной салфеткой.
     - Нет, из чего приготовлено?
     - Из духа родовитой семьи.
     Я  усмехнулся  -  вот   чертовка!   Теперь   мне   предстоит   заново
экипироваться.
     Пришлось основательно порыться в сундуке со  всяким  барахлом,  чтобы
найти подходящую одежду. А в  моем  личном  сундучке  хранились  дубликаты
разных нужных нам  принадлежностей,  включая  служебное  удостоверение.  В
ящике с оружием я выбрал  специальные  часы  и  бронежилет  Бюро,  парочку
"магнумов": в левую кобуру поместил ультралегкий сорок  второй,  а  боевую
модель,  шестьдесят  шестую,  -  в  правую.  Захватил  горсть  специальных
авторучек, набил карманы скорозарядными  обоймами  и  добавил  на  счастье
начиненную взрывчаткой гранату.
     - Полный порядок!
     Джессика робко подала мне мятный освежитель рта.
     - Значит, еще не полный, любовь моя, благодарю.
     Мне не сразу удалось избавиться от икоты и урчания в животе. Вот  что
делает с людьми паршивое виски, к тому  же  на  пустой  желудок.  Придется
покуситься на армейский НЗ - мы всегда возим его с  собой;  это  оказалась
настоящая гадость, черствая и невкусная, все равно что жевать ботинок.
     - До вас дошло мое послание? - поинтересовался я наконец.  -  Или  вы
каким-то иным способом установили мое местонахождение?
     -  Понимаешь,  компьютер  выдал  сообщение:  пьяный  чудак  с   двумя
"магнумами" вопит, что прибыл с Марса и спешит попасть в Бангор-Мейн.  Ну,
мы, конечно, сразу догадались - тут без тебя не обошлось.
     - Почему же ты не попыталась вступить со мной в контакт? - спросил  я
жену.
     Мелькающие в окне за спиной Джессики уличные фонари образовали вокруг
ее головы светящийся нимб - никогда еще я не видел ее такой красивой.
     - Пыталась. - Она покраснела. -  В  Хантсвилле.  А  эти  места  -  за
пределами досягаемости.
     Я скользнул на сиденье для второго водителя и,  вглядевшись  в  карту
Цинциннати, объяснил Донахью, куда мы держим путь.
     - Кстати, чем закончился твой шабаш? - спросил я священника.
     Отец Донахью зарычал было, но потом смягчился, даже ухмыльнулся.
     - На этот раз мне почти удалось проникнуть в тронный зал, прежде  чем
меня разоблачили и выставили за дверь.  -  Он  понизил  голос.  -  Честное
слово, Эд. Сатана оказался гораздо крупнее,  чем  я  ожидал,  -  настоящая
громадина.
     - Каких же размеров - ну примерно?
     - Техас - вот что приходит в голову.
     Ух ты! Действительно, mucho grande. О-очень крупный парниша!
     - А вдруг  полиция  докопается,  что  отпечатки  пальцев  пьяницы  из
Садл-Брука принадлежат агенту ФБР? - послышался сзади голос Сандерса.
     Громадная шестидесятимиллиметровая автоматическая винтовка казалась в
его лапах детской игрушкой. Из всех,  кого  я  знаю,  только  Кен  Сандерс
превосходит габаритами отца Майкла Ксавьера Донахью. В компании этих  двух
бегемотов в человеческом облике нам нелегко остаться незамеченными.
     - Да нет. Бюро не дает сведений об отпечатках  пальцев  своих  людей,
если уж они угодили за решетку. Откуда им там, в штаб-квартире,  знать,  -
может, агент выдает себя за нарушителя с целью изобличить преступника? Они
отвечают на запрос об отпечатках в одном-единственном случае:  если  агент
погиб. А меня только утром занесли бы в списки пропавши