л,  почувствовал
языком острые кусочки отколовшейся эмали. Он  повернул  к  капитану  бледное
лицо и хрипло бросил:
   - Сейчас иду.
   Это было уже второе заседание Совета клана. Первое состоялось  почти  две
недели назад, когда они еще были в системе Травиньян. В  тот  день  на  борт
"Нилота", ставшего флагманом после  гибели  "Магади",  смогли  прибыть  чуть
больше половины членов Совета. И из  тех,  кого  не  было  в  тот  день,  на
сегодняшнем Совете будут присутствовать только  дари  Тонго,  Отец  товаров,
которого  буквально  вырубили  из  искореженных   конструкций   центрального
торгового терминала, и дари Укамба,  Глаз  масаев,  который  каким-то  чудом
уцелел в превращенных в груду металла при штурме  Такано  помещениях  пульта
дальнего наблюдения. О судьбе остальных можно  было  только  гадать.  Часть,
вероятно, все  еще  плавала  вокруг  остатков  орбитальной  станции  в  виде
изувеченных кусков мяса, часть захватили Такано, кое-кто  так  и  остался  в
недрах разбитой станции, вернее, теперь уже ее обломков.
   В тот раз заседание началось  достаточно  бурно.  Придурковатые  "старые"
Свамбе попытались обвинить во  всем  новую  ветвь  рода  и  даже  внести  на
обсуждение вопрос о недоверии наследнику, но, слава богу, масаи .  стали  на
его сторону. Обычно их мнение значило мало,  но  в  такой  час,  когда  клан
оказался почти беззащитным перед сильными врагами, каковых  Свамбе  за  свою
бурную  историю  сумели  нажить  предостаточно,  воля  военных   становилась
решающей. Когда Мбуну,  закончив  говорить,  сел  на  свою  циновку,  Йогер,
которого вся эта кутерьма ненадолго вывела из-за черной пелены  ненависти  и
жажды мести, которая заслоняла ему весь  свет,  понял,  что  этот  раунд  он
выиграл. Однако самое трудное  было  еще  впереди.  Поэтому  он  поднялся  и
заговорил:
   - Когда-то наши предки пришли в  эту  систему,  гонимые  злыми  людьми  и
жестокой судьбой. В то время здесь были только холодная  звезда  да  ледяные
планеты, бедные сырьем. И единственным достоинством этого места было то, что
оно находилось очень далеко от могущественных врагов Свамбе. Им было тяжело,
но у них было главное - Дух Свамбе. - Йогер  перевел  дух,  набрал  в  грудь
побольше воздуха и возопил: - И я хочу спросить вас! Не потеряли ли  мы  то,
что помогло Свамбе подняться над  обстоятельствами  и  стать  первыми  среди
многих? Жив ли в нас еще этот Дух? Или мы уже не Свамбе?..
   Он правильно рассчитал. Старички всегда любят порассуждать о том,  что  в
их время мужчины были сильнее, женщины грудастее,  а  золото  желтее,  а  уж
когда речь заходит о такой тонкой материи, как моральные ценности... Короче,
его выступление закончилось воинственным кличем масаев:
   - Нгодо! Нгодо! Нгодо! - И на  следующий  день  на  остатках  орбитальной
станции Свамбе закипела работа.
   Великий клан Свамбе,  один  из  столпов  Таира,  принял  решение  бросить
насиженное место и уйти за своим новым великим Свамбе туда, где должна  была
возродиться его былая  слава.  И  спустя  всего  две  недели  семьдесят  два
транспорта под прикрытием остатков флота двинулись в путь. А  сегодня  Йогер
должен  сообщить  Совету  клана,  ЧТО  он  избрал  конечной   целью   своего
путешествия.
   Никатка еще несколько раз вдохнул и выдохнул, потом покосился на капитана
Мбуну:
   - Стрелки на месте?
   - Да, великий.
   - Надежны?
   Мбуну с обидой оттопырил губу. Йогер осклабился.  Вряд  ли  Совету  клана
понравится его выбор. У этих стариков головы забиты представлениями о  долге
не только перед Свамбе, но и перед  человеческим  родом.  Так  что  нынешний
состав Совета ни за что не одобрит его намерение  вступить  в  соглашение  с
тем, кого все человечество именует Врагом. Но это может  отразиться  на  его
планах только одним-единственным образом.  Он  не  собирается  менять  своих
планов, а это значит, что, если Совет заартачится, следует  просто  поменять
Совет. Йогер вздохнул, тряхнул головой и пошел в зал,  где  собрались  члены
Совета. В конце концов, разве не о таком союзе когда-то мечтала его мать?  А
ведь она никогда не ошибалась. Пока была жива.
   Ив сидел за столом, напротив него-расположились трое. Каждый из  них  был
ему чем-то обязан. Впрочем, как и он был обязан им. Один  из  них  знал  его
несколько лет, другой несколько недель, а третий несколько дней. Но в каждом
из них он был уверен. Ив уже привык к тому, что всякий, кто попадал в орбиту
его притяжения, в конце концов в той или иной  форме  как  бы  приносил  ему
клятву самурая, подобную той, что когда-то  принес  ему  Уэсида.  Первый  из
всех. Но с тех пор у него появилось много последователей.
   Ив посмотрел на серьезные  лица  Дугласа,  урядника  и  Брендона  и  тихо
сказал:
   - Я ухожу.
   Все трое продолжали молча смотреть на Ива, напрасно ожидая, что он скажет
еще что-то, и  с  недоумением  переглянулись.  Наконец  Дуглас  не  выдержал
молчания:
   - То есть... как?
   - Я ухожу с поста председателя совета директоров "Ершалаим сити  бэнк"  и
улетаю с Нью-Амстердама.
   - Но почему?
   - Дело в том, что я никогда не хотел становиться крутым финансистом. Все,
что я делал, пока  карабкался  вверх  по  иерархической  лестнице  в  банке,
представляло для меня интерес только с точки зрения учебы. Я хотел научиться
управлять деньгами. И с их помощью людьми. Теперь, как мне  кажется,  я  это
умею. Так что здесь мне больше делать нечего.
   Все трое переглянулись. Потом Дуглас снова подал голос:
   - Но... ты не можешь бросить это дело на произвол судьбы.
   - Ты прав.
   - Но тогда...
   - Я и не бросаю, просто передаю в  надежные  руки.  Поскольку  мое  место
займешь именно ты.
   - Я-а?!! Ив кивнул.
   - Но я же не финансист!
   - Это не главное. У тебя великолепный мозг, большой опыт работы с  людьми
и мощные связи в истеблишменте Нью-Амстердама, а главное - я тебе верю.  Так
что ты вполне подходишь на должность председателя совета директоров.
   - Но...
   -  А  когда  возникнут  чисто  финансовые  проблемы,  ты  всегда   можешь
положиться на одного из своих директоров. - Ив  показал  рукой  на  Брендона
Игеному.
   Тот покраснел и смущенно забормотал:
   - Это, конечно, большая честь, мистер Корн, но я  еще  слишком  молод,  и
вряд ли совет директоров согласится...
   - Ты думаешь, мой мальчик, что после всего, что  я  сделал,  они  посмеют
оспаривать мое решение, какое бы оно ни было? - перебил его Ив.
   Брендон не сдавался.
   - Нет, но... - начал он снова и осекся, глядя в смеющиеся глаза Ива.
   Тот обратился к уряднику:
   - Для тебя тоже найдется работа, старина. Урядник беспокойно  заерзал  на
стуле:
   - Только я... вроде как... не по финансовой части. Для меня это,  значит,
совсем... ну в общем... Ив тихонько засмеялся:
   - Мне нужен человек, который бы в  мое  отсутствие  приглядел  за  делами
Черного Ярла. Урядник вздрогнул:
   - Эй, Корн, я никогда не командовал ничем больше сотни-другой  пластунов,
а ты предлагаешь мне...
   - Один корабль и полсотни донов. Урядник рассмеялся:
   - Чепуха. Ты  предлагаешь  мне  заботиться  о  репутации  самого  крутого
адмирала в человеческой части Галактики. Знаешь, какие слухи ходят  о  битве
со Свамбе?
   Ив утвердительно кивнул головой: мол, знаю.
   - И все же мне не на кого положиться, кроме тебя.
   - А Уэсида?
   Ив покачал головой:
   - Он показал себя довольно неплохо, но он инженер, а не тактик. К тому же
у него будет довольно много иных забот. Так что...
   - Да что ты обо мне знаешь?! - в сердцах воскликнул урядник.
   Ив молча повернулся, открыл сейф и достал папку с распечаткой:
   - Бывший урядник второго пластунского иррегулярного  полка  Ратевеевского
казачьего войска Родион Пантелеев. Награжден двумя императорскими  медалями:
"За доблесть" и "Верному воину", а также Малым Андреевским крестом.  Рост  -
сто девяносто два сантиметра, вес  -  девяносто  семь  килограммов,  брюнет,
глаза карие, особые приметы... - Он начал перекладывать листы распечатки.  -
Психопрофиль,  послужной  список,   материалы   к   назначению,   финансовое
положение, материалы расследования судебной палаты  Ратевеевского  казачьего
войска... - Он поднял глаза на урядника: - Мне продолжать?
   Тот поежился.
   - Ты окончил Ново-Петергофскую военную академию, имеешь степень  магистра
тактики и шестнадцать печатных работ. Так что я оставляю  свою  репутацию  в
надежных руках.
   Урядник сидел, хмуро уставившись глазами в пол. Наконец он  посмотрел  на
Ива и тихо сказал:
   - Если ты так много знаешь обо мне, то должен был узнать и о том,  как  я
оказался в штольнях Рудоноя.
   - Ты прав. Но вот тебе мой ответ. Я верю ТЕБЕ,  а  не  выдвинутым  против
тебя обвинениям. Тем более  что  наказной  атаман  Селудько  был  пойман  на
казнокрадстве и осужден на пожизненную каторгу. Причем это  произошло  всего
лишь через два года после вашей высылки. Так что если бы ты оставался где-то
поблизости от границ империи, а не рванул через весь космос,  то  через  два
года мог бы вернуться на  родину,  потому  что  после  ареста  Селудько  все
обвинения против тебя были сняты.
   Урядник ошарашенно уставился на Ива:
   - Но... откуда ты...
   Ив не ответил. Урядник со злорадством покачал головой, потом,  как  будто
спохватившись, мрачно сказал:
   - Грех радоваться чужому горю. - Он тяжело вздохнул и  посмотрел  на  Ива
просветлевшими глазами: - А все же есть божий суд, есть...
   Ив еще раз обвел взглядом своих соратников:
   - Если вы по какой-то причине не можете принять мое предложение, то я  не
буду настаивать.
   Но все четверо поняли, что это чисто риторическая фраза.
   Йогер стоял у дальней стены  обзорного  отсека  и  смотрел  на  мерцающие
звезды сквозь толстую пластину ке-лемитового стекла. За спиной масаи, пыхтя,
выволакивали из зала Совета трупы. Совет  клана  прошел  так,  как  Иогер  и
ожидал. И закончился тоже в полном  соответствии  с  его  ожиданиями.  Сзади
кто-то подошел и остановился за спиной. Йогер вгляделся в блеклое  отражение
на толстом стекле и, разжав губы, негромко спросил:
   - Ты уже закончил, Мбуну?
   - Пока нет, великий.  Еще  немного.  Мы  подготовили  вариант  ритуала  с
сожжением  в  струе  выхлопа.  Левая  кормовая  шлюзкамера   уже   полностью
загружена, а с правой заканчивают. - Он помедлил, словно не решаясь говорить
дальше, потом собрался с духом: - Ты думаешь, они поверят?
   - В ритуальное самоубийство?! Конечно нет. - Йогер  презрительно  скривил
губы. - Надо быть полным идиотом, чтобы поверить в такую чушь. Да и  вообще,
о том, что случилось в этом зале, знает уже весь экипаж. Значит, через  пару
дней, в лучшем случае - через неделю узнают и все остальные.
   Капитан, то есть теперь уже адмирал и член Совета  клана,  переминаясь  с
ноги на ногу, робко произнес:
   - Но на тех кораблях-семьях,  чьих  представителей  ты  уничтожил,  могут
быть... беспорядки.
   - Чушь. Ты исходишь из представлений о верности и чести,  бытующих  среди
гвардейцев-масаев. А их едва ли десятая часть на флоте и практически  никого
на тех кораблях-семьях, "эембе" которых мы убрали. Большинству же  наплевать
на то, что здесь произошло. А тех, кому не наплевать, гораздо больше волнует
другое - кто из них займет место убитых. Скажу больше. После этой бойни меня
только сильнее зауважают. Свамбе любят сильную руку и привыкли к  регулярным
кровопусканиям. Без них у Свамбе портится  кровь.  Вот  так,  -  с  усмешкой
заключил Йогер.
   За спиной  послышалось  какое-то  шевеление,  потом  тихий  шепот.  Йогер
вгляделся в отражение. Гигант-масай склонился к плечу совсем  не  маленького
адмирала Мбуну и что-то докладывал ему. Вот он закончил  доклад  и  отступил
назад с грацией леопарда, которая отличала масаев от остальных Свамбе. Мбуну
сообщил:
   - Великий, все готово к ритуалу.
   Йогер улыбнулся своему отражению, резко повернулся и пошел по коридору  к
лифтовой шахте.
   Когда затих рокот тамтамов  и  колдуны  отступили  за  внутренние  ворота
шлюза, великий Свамбе, надевший, как все, ритуальную  маску,  издал  львиный
рык и дернул за рычаг. На этот раз из шлюзов воздух не был откачан и,  когда
внешние ворота распахнулись, мощный  порыв  вырвавшегося  в  космос  воздуха
выдул наружу гробы-ка-лебасы. Они, кувыркаясь, скрылись за кормой,  и  сотни
тысяч Свамбе, приникших к обзорным экранам, установленным в  приспособленных
под жилье грузовых камерах кораблей или к портативным  экранам  своих  кают,
увидели, как калебасы медленно,  как-то  даже  величаво  уплывают  за  корму
корабля и, попав в факел выхлопа, вспыхивают и мгновенно сгорают. Ритуал был
соблюден. Предки могли быть довольны.
   Йогер раздраженно стянул тяжелую маску с  потного  лица  и  повернулся  к
вновь возникшему рядом с ним адмиралу Мбуну:
   - Ну вот и все.
   Мбуну покосился на закрытые внутренние  ворота  шлюза  и  глубокомысленно
кивнул:
   - Эти старики получили хороший урок. Больше никто не сможет оспорить ваше
право быть великим Свамбе.
   Йогер удивленно посмотрел на него и вдруг вспомнил, что, как  раз  в  тот
момент,  когда  он  отдал  приказ,  Мбуну  не  было  в  зале  Совета.  Йогер
рассмеялся:
   - Нет, адмирал, ни один из них и  не  думал  оспаривать  мое  право  быть
великим Свамбе. Они умерли потому, что не захотели пойти со мной до конца.
   Мбуну удивленно воззрился на него, не понимая, в чем тут разница. Великий
принялся объяснять:
   - И я, и они хотели уйти как можно дальше, чтобы  иметь  возможность  без
помех, а возможно и с серьезной помощью со стороны, возродить великий  клан.
- Голос великого набирал силу, в нем зазвенела ненависть. - Но они никак  не
хотели согласиться лететь туда, куда хочу я, потому что забили  себе  голову
всякими бреднями и жили только прошлым,  собираясь  упокоить  свои  кости  в
новом мире Свамбе. А я... я собираюсь вернуться.
   Ветер сбивал с ног и не давал вздохнуть, бросая  в  лицо  мелкую  ледяную
крупу, которую ни один  здравомыслящий  человек  не  назвал  бы  снегом.  Ив
остановился на повороте тропинки, согнувшись за высокой скалой,  чтобы  хоть
немножко укрыться от бешеных  порывов  ветра,  и  обернулся  назад,  пытаясь
разглядеть в ледяном мороке сильно отставшего фра Така. Несколько  мгновений
он тревожно всматривался в клубящуюся ледяную  дымку,  все  больше  усиливая
остроту зрения, потому что никак не мог разглядеть своего спутника.  Но  вот
из-за большого  валуна  показалась  грузная  фигура  монаха.  Ив  облегченно
вздохнул и высунулся из-за скалы, принимая  на  себя  напор  ветра  и  давая
возможность фра Таку, с  трудом  доковылявшему  до  поворота,  хоть  немного
перевести дух. Монах привалился спиной к валуну и замер, тяжело дыша,  потом
отодвинул упавший на лоб капюшон и вытер обильно  выступивший  пот,  который
уже застыл по краям толстой ледяной коркой.
   - Если б  я  знал,  что  это  будет  так...  -  Он  запнулся,  не  находя
подходящего слова, что-то проворчал себе под нос и произнес: - Сволочно,  то
ни за что не поперся бы с тобой. И дернул тебя черт выбрать эту планету.
   - Понимаешь, - заговорил Ив, словно  бы  прося  прощения,  -  прежде  чем
пытаться  влезть  во  все  эти  интриги,  которыми  кишмя  кишат  монастыри,
епископаты и аббатства в более благополучных мирах, я  хочу  понять,  почему
религия остается такой силой уже  на  протяжении  нескольких  тысяч  лет.  А
сделать это можно только здесь.
   - Здесь? Здесь можно только благополучно замерзнуть, - проворчал фра  Так
и, тяжело вздохнув, поинтересовался: - И далеко еще?
   - Ярдов триста.
   - О боже! - Монах дернул  головой,  с  усилием  :ото-рвался  от  скалы  и
встряхнулся. - Ладно, пошли,  пока  я  еще  окончательно  не  превратился  в
сосульку.
   Через сорок минут они были на вершине. Ив  поднял  голову  и  до  предела
напряг зрение,  пытаясь  рассмотреть  высившуюся  посреди  ледяной  вьюги  и
сгустившейся тьмы громаду монастыря, но ничего не было видно. Можно было  бы
перейти в  режим  ускоренного  восприятия,  тогда  чудовищная  вьюга  вокруг
превратилась бы в медленный и грациозный танец ледяных кристалликов,  но  он
хотел  пройти  этот  путь  как  простой  человек,  не   обладающий   особыми
способностями, и собирался до конца следовать принятому решению. Поэтому  Ив
оставил свои попытки разглядеть хоть что-то и привалился к стене, дожидаясь,
пока фра Так немного отдышится, спрятав лицо в углублении арки ворот,  потом
несколько раз ударил тяжелым бронзовым кольцом о заледеневшие  до  каменного
состояния створки  ворот.  Некоторое  время  ничего  не  происходило.  Затем
небольшая калитка, прорезанная в боковой стене арки, еле заметно  вздрогнула
и поползла в сторону.  Несмотря  на  столь  архаичную  сигнализацию,  привод
дверцы оказался вполне современным. За калиткой оказался просторный, светлый
тамбур, в котором их встретил монах, одетый в грубую темную рясу с откинутым
на спину капюшоном. Поклонившись гостям, он сделал рукой знак  следовать  за
ним и скорым шагом направился куда-то в глубь вырубленной в  скалах  громады
монастыря.
   Они прошли по длинным, сумрачным  коридорам,  тускло  освещенным  слабыми
люминесцентными лампами. Это была целая сеть коридоров, которые  то  и  дело
раздваивались и пересекались. Кое-где уму непостижимо как горели  деревянные
факелы. Наконец они оказались в небольшом округлом  покое.  В  середине,  на
маленьком круглом  ковре,  стоял  изящный  столик  с  кальяном,  около  него
полулежал  высохший  до  измождения  человек,  худобу   которого   несколько
скрадывала длинная, свободная ряса. У его ног, но  не  на  ковре,  а  рядом,
стояли веревочные, шлепанцы. Похоже,  это  был  настоятель.  Их  провожатый,
подойдя  к  ковру,  тоже  скинул  свои  шлепанцы,  точно  такие  же,  как  у
настоятеля, и коротко поклонился:
   - Они пришли к вратам. Старший.
   Настоятель кивнул и, взглянув на прибывших, жестом подозвал их к себе. Ив
покосился на фра Така и первым шагнул вперед. У края ковра он остановился  и
занялся своими сапогами. Их было труднее снять, чем легкие сандалии  здешних
обитателей, хотя Ив никак не мог понять, как они  умудряются  не  отморозить
себе пальцы на ногах. Но наконец с сапогами было покончено и  он  ступил  на
ковер. Очень скоро к нему присоединился фра Так. Настоятель посмотрел на Ива
серо-стальными проницательными глазами и спросил неожиданно звучным голосом:
   - Что привело вас сюда, братья?
   Ив, ожидавший этого вопроса, спокойно ответил:
   - Стремление к познанию.
   Настоятель коротко кивнул и задал следующий вопрос:
   - И что же или кого ты хочешь познать?
   - Я хочу познать Истину.
   - Этого хочет каждый, - возразил настоятель, - просто  иные  не  осознают
этого желания. Но любое существо,  обладающее  душой,  стремится  к  истине.
Пусть даже для некоторых эта истина заключается в туго набитом брюхе.
   - Для того чтобы  познать  истину  подобным  образом,  нет  необходимости
прилетать на Ледяную Пустыню  и  стучаться  в  ворота  Коптской  обители,  -
возразил фра Так.
   Знакомые интонации богословских споров подействовали на монаха  как  звук
охотничьего рога на гончих собак. Но настоятель не дал ему говорить дальше:
   - Ты  прав,  брат,  копты  всегда  отвергали  силу  и  влияние,  стремясь
сохранить себя и приблизиться к пониманию божественной Истины.  Нашим  домом
всегда была пустыня - раскаленная на Земле или ледяная здесь. - Он посмотрел
на Ива: - Значит, ты хочешь познать Бога?
   - Нет. - Ив отрицательно покачал головой. - Человека.
   На несколько мгновений в покое повисла тишина, потом настоятель  медленно
произнес:
   - Тогда твоя задача тяжелей. Бог непознаваем, поскольку Он все и во всем,
а мы лишь часть всего, и потому ты никогда не сможешь познать всеобъемлющее.
Мы можем только попытаться более или менее приблизиться к этому  знанию.  Но
человек... - Он покачал головой. - Человек конечен, и если ты выполнишь свою
задачу, то... грядет второе пришест