осите здесь одних.
   Трубач грустно улыбнулся, потом вдруг, стиснув  Ива  за  плечи,  страстно
произнес:
   - Приведи их живыми, слышишь! - и, махнув рукой, повернулся  и  вышел  из
пещеры.
   К вечеру третьего дня после выхода из  лагеря  отряд  Ива,  состоящий  из
десятка охотников и двух десятков крестьян, вышел к опушке леса в двух милях
севернее Тремироя.
   Ив все так же медленно убрал голову за угол  и  облегченно  привалился  к
стене. Он не ошибся. Простенький датчик обнаружитель облучения,  который  он
привесил к своему левому уху, тоненько пискнул еще  до  того,  как  он  смог
заглянуть за угол. Дом, за которым они прятались, находился  слишком  далеко
от забора дома шерифа, и потому вряд ли за ним было  установлено  постоянное
наблюдение,  однако  полностью  оставить   его   без   присмотра   было   бы
непростительной глупостью. А барона никак нельзя было назвать глупцом.  Или,
по крайней  мере,  не  всегда.  К  тому  же  он  быстро  учился.  Как  Ив  и
предполагал, барон не полез в чащу, как в прошлый раз, а постарался  сделать
из Тремироя образцовую ловушку. Так что выполнить задуманное  было  нелегким
делом. Ив уже четыре ночи подряд проникал в Тремирой, разрабатывая и уточняя
план налета, а сегодня привел с собой еще пять  человек.  Все  крайние  дома
Тремироя   оказались   набиты   мулинерами,   на    случай    ночного    боя
предусмотрительно снабженными белыми головными  повязками.  Кроме  того,  на
двух самых высоких точках деревни - церковной колокольне и пожарной вышке  -
были установлены станковые лучеметы. А это означало, что здесь находятся еще
и инопланетники из личной сотни барона. Поскольку кроме них у барона вряд ли
имелись люди, умеющие управляться с таким оружием.  Да  и  вообще  барон  не
решился бы привезти сюда столь мощное вооружение без соответствующей охраны.
Ибо нетрудно было предположить, что,  попади  лучемет  в  руки  Ива,  он  уж
как-нибудь сумеет с ним справиться. Что до мулинеров, то они не  смогли  бы,
наверное, уберечь и собственные портянки. Возможно, были приготовлены и  еще
какие-то сюрпризы на случай тревоги. Однако  уже  вчера  вечером  Иву  стало
ясно, что даже если он потратит на подготовку еще две недели, то  и  в  этом
случае вряд ли сможет обнаружить их все. Ко всему прочему, возможность того,
что  обнаружат  их  самих,  с  каждым  днем  возрастала   в   геометрической
прогрессии. Так что на первый взгляд могло показаться, что  напасть  на  дом
шерифа и отбить пленников совершенно невозможно. Так бы оно и было,  если  б
не одно слабое  место  в  планах  и  расчетах  барона.  Они  предусматривали
примитивное ночное лобовое нападение, а вот днем...
   Ив кивнул стоящим рядом  охотникам,  и  все  пятеро  так  же  медленно  и
осторожно по очереди  высунули  головы  и  на  протяжении  нескольких  минут
внимательно рассматривали дом шерифа. Когда последний убрал голову за угол и
утер выступивший пот, Ив подождал пару минут, давая  ему  отдышаться,  потом
тронул его за плечо и подал знак остальным. Пора было возвращаться.
   Через час шестерка непрошеных гостей Тремироя, пятеро из которых привыкли
бесшумно подкрадываться к зверю, а шестой не раз  проделывал  подобное  и  с
людьми, благополучно достигла лесной  опушки.  На  сегодняшнюю  ночь  дел  в
Тремирое у них больше не было, чего совсем нельзя было сказать о наступавшем
дне.
   В это воскресенье, так же как и неделю назад, в  тремиройской  церкви  не
звонили к заутрене. Однако к назначенному сроку  народ,  как  обычно,  забил
церковь до отказа. Отец Ионофан вышел  из  дарохранилища,  прошел  небольшим
коридорчиком, раздраженно взглянул на двух дюжих парней, стоящих у  подножия
лестницы на  колокольню,  и,  неодобрительно  ворча,  направился  к  царским
вратам. "Черт бы побрал этого барона и  его  прихвостней,  да  простит  меня
Господь за такие слова".
   Окидывая взглядом паству,  священник  заметил  среди  прихожан  несколько
незнакомых пар. В этом не было ничего из ряда вон выходящего, хотя он на миг
удивился, как это находятся люди, рискующие путешествовать в  столь  смутное
время. Достав из-под рясы портативный комп, на котором он набросал наметки к
проповеди, отец Ионофан положил его на пюпитр, величественно вскинул  редкую
бороденку и набрал в грудь побольше воздуху.
   Речь святого отца текла плавно и легко, хотя, надо признаться, в середине
проповеди его на несколько мгновений отвлек какой-то шум, который послышался
вроде бы со стороны лестницы на колокольню. К тому же,  когда  отец  Ионофан
поднял глаза от компа, ему  показалось,  что  пришлых  пар  стало  поменьше.
Однако и это не смогло сбить его с мысли. Да, у него промелькнуло  в  голове
кое-какое  соображение  насчет  истинной  причины,  почему   странные   пары
оказались на его проповеди, но даже если б он и оказался прав, то отнюдь  не
собирался ничего предпринимать в связи с этим. Как говорится,  на  все  воля
Божья и... дай им Бог удачи.
   Когда проповедь уже началась и церковные двери в соответствии с  местными
традициями  были  крепко  затворены,  в  дальнем   конце   улицы   показался
здоровенный грузовой краулер с козырьком над сиденьем,  в  котором  коренные
обитатели Тремироя несомненно бы признали машину одного из местных  жителей.
Однако большая часть их находилась в церкви. А те, кто остался дома, вряд ли
были в состоянии подойти к окну.  Так  что  уличить  вора  могли  бы  только
мулинеры, охранявшие въезд в деревню, если бы в предыдущие дни были немножко
повнимательнее. Но с какой стати? К тому же, по большому счету, на местных и
их проблемы им было глубоко  наплевать.  Кроме  того,  сидевший  на  облучке
старик в одежде крестьянина заявил, что он из Тармара, деревни, что в сорока
пяти милях от Тремироя, и что у них в Тармаре заболел священник. А он сам за
последние сорок лет еще ни разу  не  пропустил  воскресной  проповеди  и  не
намерен делать это теперь. Мулинеры оказались людьми, ценящими  постоянство,
потому они лишь  уважительно  кивнули  и  пропустили  дребезжащую  колымагу.
Странно было, как эта  развалина  вообще  двигается.  Но  мулинеры  за  свой
крестьянский чек видели резво бегающих монстров и более сомнительного  вида.
Однако, как видно, в этот раз форма соответствовала содержанию, поскольку  у
самого дома шерифа колымагу повело и она с размаху въехала в забор, повредив
себе левое крыло.  Пока  старик  с  двумя  дюжими  сыновьями  под  проклятья
выскочивших из  дома  мулинеров  и  инопланетников  высвобождал  заклинившее
колесо, никто не заметил, как за спинами обступивших машину людей откуда  ни
возьмись появилось еще несколько человек, одетых во френчи, очень похожие на
форму мулинеров. Когда колымага наконец подползла к церкви и  старик  затеял
ругань со служкой, который  отказывался  пропускать  семью  внутрь  в  самый
разгар  проповеди,  вновь  прибывшие,  тихо  проскользнув  мимо  увлеченного
бесплатным представлением привратника, оказались во дворе.
   Ив присел у стены, стянул сапог и внимательно  оглядел  внутренний  двор.
Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Ну что может быть безобиднее
человека, босого на одну ногу? Пока все шло по плану. Ив немного подождал и,
решив, что его ребята уже заняли расчетные позиции,  которые  он  им  указал
ночью, поправил шпагу на веревочной перевязи, еще разок проверил, хорошо  ли
она вынимается из замотанных полосками ткани ножен, провел рукой по  рукояти
и развязной, но и  не  лишенной  некоторой  робости  походкой,  свойственной
мулинерам, особенно в присутствии  инопланетников,  двинулся  через  двор  к
дверям подвала. Конечно, шпага  была  опасным  моментом,  но  он  знал,  что
несколько десятков мулинеров щеголяли с подобными украшениями  на  бедре,  а
шпаге в его плане отводилась одна  из  главных  ролей.  И  потому  он  решил
рискнуть.
   Судя по тому, что дверь охраняло трое инопланетников,  пленники  все  еще
были здесь. Возле самой двери его остановил грубый голос:
   - Куда прешь, деревенщина? Ив изобразил испуг и, съежившись,  забормотал,
не поднимая глаз:
   - Так ведь это... то есть....
   - Чего "то есть"? - с недоумением переспросил приземистый инопланетник.
   Ив еще больше съежился и сдернул с головы помятую шляпу:
   - Так ведь наш шериф меня  сюда  отправили...  Чтоб,  значит,  уму-разуму
поучить. Чтоб, значит, не больно умничал.
   Охранники переглянулись и захохотали:
   - На гауптвахту, что ли?
   - На чего? - придурковато протянул Ив. Это вызвало новый взрыв хохота,  и
приземистый протянул руку к шпаге Ива:
   - Ладно, давай твою железяку. Ив, пятясь,  натянул  шляпу  на  голову  и,
неуклюже обхватив шпагу, возразил со страхом в голосе:
   - Никак не можно. Инопланетник удивился:
   - Ты что, чумной? Какой же арест с оружием? Но Ив упрямо набычил голову и
еще  крепче  прижал  к  себе  шпагу.  Он  знал,   что   мулинеры,   спокойно
расстававшиеся с дубинками, наотрез отказывались отдавать в чужие руки  свои
пики, сделанные из собственных кос, и  потому  решил  попробовать  повторить
нечто подобное со шпагой. Если бы охранники не согласились, с этого  момента
пришлось бы прорываться с боем, что, в общем-то,  тоже  было  предусмотрено,
однако...  Однако  обошлось.  Второй  охранник  обратился  к   приземистому,
саркастически глядя на Ива:
   - Да брось  ты,  Энд.  Пусть  сидит  так.  Много  чести  возиться  с  его
железякой. Просто запрем его в кладовку  по  соседству  с  этими  детенышами
трезуба - и все дела.
   Оказавшись в кладовке, Ив почувствовал, как пот, обильно  заливавший  его
лицо, превращается в ледяную корку, и его прошиб озноб. Уже давно он так  не
волновался во время операции, хотя, сказать по правде,  еще  ни  разу  и  не
приступал к операции с таким странным отрядом. Однако  главное  сделано.  Он
находится в подвале дома шерифа, шпага при  нем,  а  за  соседней  стеной  -
братья Лосятники. Сейчас его люди, увидев, что  план  Ива  сработал,  должны
начать по одному  покидать  двор,  а  это  послужит  сигналом  Пересмешнику,
изображающему крестьянина, что пора прекращать перебранку  и  усаживаться  в
краулер.
   Ив подождал еще немного, потом  подошел  к  стене  и  тихонько  постучал.
Ответом было молчание. Ив постучал еще раз. Из-за  перегородки,  сколоченной
из толстых досок, ответил глухой голос:
   - Чего тебе?
   - Вы братья Лосятники?
   - А тебе какое дело?
   - Трубач передает вам привет. За стеной некоторое время стояла тишина,  а
потом тот же голос спросил:
   - И как у него охота?
   Ив не стал отвечать на дурацкий вопрос, а тихо скомандовал:
   - Отойдите от стены.
   - К чему это? - раздался голос помоложе и позадиристей первого, но Ив  не
стал отвечать, а с легким шелестом вытянул шпагу и, отступив на  шаг  назад,
изготовился.
   Сердце бешено колотилось в груди, и это ясно показывало, что он пока  еще
не вернул себе даже среднюю боевую форму. Однако  на  сетования  времени  не
оставалось. Ив приподнял шпагу  и  легким  движением  руки  рубанул  поперек
стены. Доски, перерубленные посредине, с негромким треском просели. Ив  чуть
развернул клинок и несколькими ударами  перерубил  доски  футах  в  двух  от
прежнего разреза, сделав широкий проход. Вырубленные половинки на миг словно
застыли на месте, потом с шумом посыпались вниз. Ив шагнул в  проем.  Братья
Лосятники были связаны на  совесть.  Барон,  как  видно,  сделал  надлежащие
выводы из побега Ива, и на этот раз оба его пленника были буквально обмотаны
прочной синтетической веревкой. Ив  усмехнулся  и  двумя  легкими  кистевыми
движениями клинка разрубил стягивавшие пленников веревки по всей  длине.  За
стенкой послышался грохот открываемой двери - это охранники услышали  шум  и
ринулись проверять, в чем дело. Ив хищно ощерился и, шагнув к тяжелой двери,
сбитой из толстых деревянных плах, замер со шпагой на изготовку. Как  только
загремел отодвигаемый засов, Ив резко выбросил руку вперед, рубанул  поперек
двери  и  ударом   ноги   распахнул   перерубленные   половинки.   Охранник,
отодвигавший засов, умер сразу, перерубленный надвое вместе с дверью,  но  и
остальные пережили его ненамного. Ив отвернулся  от  разрубленных  на  части
тел, запихнул в карман трофейный лучевик и двинулся к внешней стене  камеры.
Между тем братья Лосятники все еще копошились на полу,  со  стонами  пытаясь
подняться на ноги. Ив сердито посмотрел  на  них.  Эта  задержка  совсем  не
входила в его планы.
   - Если хотите отсюда убраться,  шевелитесь  поскорее.  Через  пару  минут
здесь будет очень жарко.
   Младший из братьев, первым  сумевший  разогнуться  и  встать,  с  вызовом
сказал:
   - Интересно,  как  это  ты  собираешься  пройти  через  двор.  Там  сотня
мулинеров и десятка три этих сволочей чужаков.
   - Я сам - чужак, - бросил Ив и тремя быстрыми движениями клинка  прорубил
арку в стене.
   Разрубленные камни несколько мгновений оставались на месте, но стоило Иву
помочь  им  ударом  сапога,  как  в  стене  образовался  широкий  проем.  Ив
развернулся и, ухватив за шкирку старшего брата, выскочил с ним во двор.
   Там творился ад. Трезубья Губа достаточно хорошо понял объяснения Ива  по
поводу станкового лучемета, однако ему не хватало навыка. Хотя это  еще  как
сказать.
   На месте пожарной вышки пылал неплохой факел, а во  дворе  шерифа  вопили
обожженные люди и горели глидеры. Тут из тучи пыли выскочил  Пересмешник  на
своей колымаге, и Иву стало не до созерцания. Надо было срочно убираться  из
деревни, поскольку глупо,  отбив  братьев  Лосятников,  оставлять  барону  в
подарок парочку других охотников. А ведь, судя по тому, как  часто  свистели
над улицей стрелы охотничьих арбалетов, ребята вошли в раж. Это было опасно,
тем более что инопланетники должны  были,  по  идее,  опомниться  достаточно
быстро, и тогда арбалетчики на своей шкуре убедились бы,  насколько  лучевик
лучше охотничьего арбалета подходит  для  ближнего  боя.  Ив  помог  братьям
взобраться в кузов и, прыгнув на облучок, рявкнул Пересмешнику:
   - Сирену - и ходу!
   Машина дернулась и, взвыв сиреной-гудком,  двинулась  по  улице,  набирая
ход. Ив трясся на облучке, намертво вцепившись в поручень и  клацая  зубами.
Ему кое-как удалось поудобнее перехватить шпагу. Хотя все  было  десять  раз
обсуждено и повторено, всегда найдется парочка дураков, которые  решат,  что
можно успеть сделать еще несколько выстрелов. Но с этим  уже  ничего  нельзя
было поделать. Оставалось только молиться. Ив так и поступил, хотя,  сказать
по правде, слова, которые он обращал к Господу, не встречались  ни  в  одном
молитвеннике и вряд ли когда-нибудь туда попадут.
   Как ни удивительно, но к исходу ночи на условленном месте собрались  все.
Трое было ранено, четверо поцарапано, Трезубья Губа обжег  ладонь,  когда  в
горячке боя схватился рукой за ствол, пытаясь побыстрее развернуть  лучемет,
но ни трупов, ни пленных барону они не оставили. Так что операцию можно было
считать успешной. Все были  возбуждены,  крестьяне  с  восторгом  лупили  по
спинам друг друга и охотников, а те, казалось,  не  имели  ничего  против  и
только улыбались.  И  все  они  смотрели  в  рот  Иву.  Было  ясно,  что  по
возвращении в пещеры его победоносный отряд сможет  изрядно  поднять  боевой
дух их маленькой армии. И никто, даже сам Ив не мог подозревать,  что  самое
страшное уже рядом.
   Ив перекатился за ближайший валун  и,  выбросив  руку  вперед,  выстрелил
несколько раз в направлении бронированной платформы краулера. Получив  заряд
в корму, тот вильнул в  сторону,  но  не  остановился  и  даже  не  замедлил
движения. Ив выругался сквозь зубы и, откатившись назад, торопливо отполз за
соседний камень. Спустя миг от валуна, за которым он  только  что  прятался,
полыхнуло жаром, раздался взрыв, разнесший камень на куски. Ив посмотрел  на
отступающих и зло стиснул  зубы.  Больше  всего  это  напоминало  паническое
бегство. Впрочем, чего  еще  можно  ожидать  от  пестрого  сборища,  каковым
является войско повстанцев, сцементированное скорее общей бедой, чем  общими
целями, при внезапной атаке сил, превосходящих его и вооружением, и выучкой,
и численностью.
   Барон нагрянул на  рассвете.  Верхушки  сосен  на  востоке  только-только
окрасились в розовый цвет, когда  люди  в  лагере  были  разбужены  страшным
грохотом. Ив подскочил на своем ложе из шкуры трезуба  и,  схватив  лучемет,
бросился к выходу из пещеры. Ему все сразу стало ясно. На его  глазах  перед
входом в самую большую пещеру вдруг вспыхнуло пламя  и  взметнувшийся  вверх
столб огня повалился в широкий проем. Ив посмотрел вверх. Над  опушкой  леса
висели глидеры, поливая огнем все  видимые  входы  в  пещеры.  Единственное,
почему до сих пор ни один луч не ударил в пещеру, из которой  высунулся  Ив,
было то, что узкое отверстие было скрыто  кустарником.  Тут  его  пихнули  в
спину и кто-то торопливо протиснулся в отверстие мимо него. Это был  Трубач.
Ив, чертыхнувшись, успел схватить его за шиворот:
   - Куда? Трубач ошалело оглянулся на него и рванул куртку:
   - Пусти.
   Ив только мотнул головой и  мощным  рывком  втащил  Трубача  внутрь.  Тот
разинул рот, собирась разразиться  бранью,  но  Ив  остановил  его,  вскинув
ладонь, и заговорил сам:
   - Ты уже знаешь, что будешь делать там, снаружи? Трубач,  ошалело  хлопая
глазами, закрыл рот, а Ив торопливо продолжал:
   - Надо уходить вверх по склону, здесь нас перестреляют,  как  ускоков  во
время гона. - Он заговорил помедленнее, не сводя  глаз  с  Трубача,  который
силился успокоиться и вникнуть в то,  что  ему  говорили.  -  Ты  не  должен
пытаться вступить в бой. Необходимо собрать людей и  постараться  увести  их
отсюда.  Разъясни  задачу  тем,  что  ночевали  здесь,  а  я  пока  попробую
подстрелить парочку самых наглых глидеров и отогнать остальных. - Ив хлопнул
Трубача по плечу и, увидев,  что  его  глаза  приобрели  вполне  осмысленное
выражение, поспешил к выходу.
   Выбравшись из пещеры.  Ив  укрылся  за  камнем,  прикинул  расстояние  до
глидеров и  с  сомнением  покачал  головой.  Трехдневная  пьянка  по  случаю
удачного налета на Тремирой свела на нет и так невеликую  боеспособность  их
стихийного войска. Поэтому со стороны пещер  пока  не  раздалось  ни  одного
ответного выстрела, и глидеры барона нахально крутились  над  самой  землей.
Два самых больших, с которых и палили  из  станковых  лучеметов,  кружили  у
дальнего конца лощинки, попасть в их жизненно важные механизмы было довольно
проблематично. К тому же ему удастся сделать не больше двух-трех  выстрелов.
Потом по валуну, за которым он укрылся, начнут лупить из чего ни  попадя,  и
если он первыми же выстрелами не заставит их держаться подальше -  часы  его
сочтены. Ив сделал два глубоких вдоха, вытянул вперед обе руки, упер руку  с
рукояткой лучевика в выставленную вперед ладонь другой руки и,  создав  этим
разнонаправленное усилие, позволяющее лучше закрепить лучезапястный  сустав,
начал наводить маркер. Слава богу, что с  лучевиком  не  было  нужды  ломать
голову  над  такой  мутью,  как  превышение  и  упреждение,  поскольку   луч
распространяется  прямо  и  практически  мгновенно.  Наконец  красная  точка
прицельной марки совпала с асимметричным выступом на передней  части  самого
дальнего глидера, и Ив плавно  потянул  спуск,  молясь  всем  известным  ему
богам, чтобы этот выстрел зацепил  разветвитель.  Сначала  глидер  никак  не
отреагировал на выстрел, но потом вздрогнул, вздыбил нос и рухнул  вниз;  Ив
облегченно выдохнул сквозь зубы и, со свистом втянув в себя воздух,  тут  же
перевел прицельную марку на второй глидер.
   Он успел  сделать  три  выстрела  и  откатиться  за  камень,  прежде  чем
инопланетники барона начали лупить по его валуну  из  всего,  что  было  под
рукой. Однако его расчет оказался верным.  Глидеры  удалились  и  больше  не
осмеливались приближаться на дистанцию прицельного выстрела. Ибо Ив  проявил
свою меткость достаточно убедительно, а попасть с  тв