де  Ив
свернул в чащу, собака на мгновение притормозила, натянув поводок, но парень
ругнулся сквозь зубы и рванул поводок, собака послушно потрусила следом.  Ив
удовлетворенно кивнул. Четыре человека с собакой - не слишком ли  много  для
простого дозора, хотя и недостаточно для серьезного сопротивления на  случай
внезапного появления врага. Поваленное дерево - не препятствие  для  глидера
или тяжелого армейского краулера, разве что для беженцев...  Ив  поднялся  с
земли, решив, что надо уходить. Скоро парень поймет,  что  потерял  след,  и
повернет назад. Только в обратную сторону он, скорее всего, пойдет  по  этой
стороне дороги и на сей раз будет внимательнее к своей собаке, так что, если
Ив хочет попытаться его обмануть и избежать схватки, шанс  только  один.  Ив
высунул  голову  из-за  кустов  и,  быстро  осмотревшись  (благодаря  своему
обостренному восприятию Ив слышал, как парень, уже скрывшийся  за  поворотом
дороги шагах в сорока впереди, шлепал  сапогами  по  мягкой  траве),  шустро
перескочил через дорогу и побежал следом за парнем. Судя по всему,  пес  был
не    специально    выведенной    и    хорошо    обученной    ищейкой,     а
обыкновенной-деревенской дворнягой, разве что чуть  умнее  других  да  нюхом
поострее. Да и парень явно не производил впечатления крутого розыскника  или
большого интеллектуала. Вполне возможно, что, когда пес унюхает след  Ива  и
потянет за собой хозяина, тот решит, что он пытается его повести  по  их  же
собственному старому следу, а результат будет таков - пинки  псу  и  никаких
неприятностей для Ива. Но как бы  то  ни  было,  подобная  манера  встречать
прибывающих вдали  от  деревни  наводила  на  определенные  размышления.  Ив
утвердительно кивнул самому себе и, чуть снизив восприятие, углубился в лес.
   Там он затаился и стал ждать.  Минут  через  пять  из-за  поворота  снова
донесся топот, слышимый даже обычным ухом. Ив  сощурился,  всматриваясь.  По
другой стороне дороги приближалась "сладкая парочка". Ив приник к  сосновому
стволу и замер, стараясь не дышать. Когда парень с псом пробегал  мимо  того
места, где Ив пересек дорогу, пес опять попытался  вильнуть  в  сторону,  но
хозяин сердито пнул его под ребра  и  потянул  за  собой.  На  его  взмокшей
туповатой физиономии был написан страх, а, судя по изношенной  униформе,  он
отнюдь не принадлежал к верхушке славного  воинства,  стоявшего  дозором  на
дороге. По-видимому, исчезновение преследуемого (а после увиденной сценки Ив
уже не сомневался в том, что ему удалось оторваться,  хотя  бы  на  какое-то
время) создавало проблемы не только для пса, но и для парня. При этой  мысли
Ив усмехнулся и, подождав, пока парочка скроется за  поворотом,  вскочил  на
ноги. Пройдя какое-то расстояние по лесной дороге,  прихотливо  извивавшейся
среди деревьев, он свернул в чащу, прибавил шагу  и  устремился  вперед  так
быстро, что его вряд ли смог бы  кто-нибудь  догнать,  не  считая,  конечно,
первой восьмерки участников финального марафонского забега Олимпийских игр.
   Примерно через полчаса он оказался на лесной опушке,  где  и  остановился
неподалеку от покосившейся жердяной изгороди,  окружавшей,  судя  по  всему,
довольно крупную деревню, дворов на пятьсот, не меньше. Примыкавшие изгороди
усадьбы, в свою  очередь,  были  обнесены  каждая  особой  тесовой  оградой,
виднелись  лишь  крытые  соломой  двускатные  крыши,  весело  поблескивавшие
отсветами солнечных коллекторов на одном  из  скатов.  Ну  еще  бы,  кто  же
откажется от дармовой энергии, да и солома у крестьян бесплатная, можно хоть
каждый год менять, все равно ни к чему ее не приспособишь, потому  как  надо
быть  дураком,  чтобы,  имея   коллектор,   не   иметь   на   заднем   дворе
тысячегаллонного  томсоновского  размножителя  адаптированной  хлореллы.  Ив
огляделся. Там, где он стоял, околица подходила к самому лесу,  а  с  другой
стороны, где в деревню вливались две дороги, по одной из которых он и шел из
космопорта, тянулись поля. Ив постоял еще немного,  раздумывая  и  в  то  же
время сосредоточенно вслушиваясь, всматриваясь и даже внюхиваясь  в  залитую
полуденным  солнцем  деревню.   Все   было   спокойно   и   даже   как-то...
умиротворенно. Но тогда зачем и почему была устроена  засада  у  дороги?  Ив
перебирал в уме всевозможные варианты разгадки, не в состоянии  остановиться
ни   на   одном.   Деревня   как   деревня.    Коровы,    свиньи,    лошади,
многофункциональные тракторы, бесматкоровые колонны, от которых в полуденной
жаре плыл навозный запашок. Из домов доносились привычные  звуки.  Нигде  не
было слышно ни крика, ни  ругани,  кроме  одного  дома,  стоявшего  довольно
далеко от Ива, где ссорились двое, явно муж и  жена.  Насколько  можно  было
понять, супруги разошлись во мнениях  относительно  приемлемости  количества
домашнего бренди, употребленного главой семьи. Ив хмыкнул и уменьшил остроту
восприятия. Всякий раз, когда он становился невидимым свидетелем таких сцен,
ему было как-то неловко, как будто  он  подсматривал  в  замочную  скважину.
Оглянувшись по сторонам, Ив со вздохом двинулся к деревне... Он пришел сюда,
чтобы спрятаться здесь, пока  не  отстанет  от  него  погоня,  вероятно  уже
пущенная по его следу мадам Свамбе-Никаткой. И  поскольку  главным  мотивом,
побудившим Ива  высадиться  на  Варанге,  было  казавшееся  вполне  логичным
предположение, что такого многократно  дипломированного  человека,  как  он,
вряд ли станут искать в такой глуши, надо было как-то устраивать свою  жизнь
на ближайшие полгода-год.
   Ив остановился у длинного дома, скорее  напоминавшего  большую  ригу,  на
одном конце которого, судя по дошедшему до  его  настороженных  ушей  сквозь
толстые бревенчатые стены  позвякиванию  посуды,  было  жилье,  стало  быть,
остальное предназначалось для хозяйственных целей. Коллектор на  крыше  дома
был совсем маленький, а чана - размножителя хлореллы - не было видно вообще.
Впрочем, может быть, он внутри? Ив оглядел  двор,  испещренный  подсыхающими
лужами, ограду с подгнившими столбами, черные растрескавшиеся стены дома  из
огромных древесных стволов геномодифицированной  лиственницы  (любой  другой
материал при здешних суровых зимах потребовал бы слишком много  энергии  для
обогрева, да к тому же стоил бы намного дороже,  чем  могли  себе  позволить
крестьяне), и переступил через рухнувшие жерди ограды.
   В  отличие  от  других  дворов,  здесь  собаки   не   было,   что   также
свидетельствовало о бедности хозяев. Он снова  слегка  усилил  восприятие  -
стало слышно, что в доме разговаривают двое. Один голос принадлежал женщине,
причем молодой, определить же принадлежность второго голоса - надтреснутого,
сиплого и вместе с тем несколько визгливого -  было  довольно  трудно,  хотя
определенно можно было сказать, что человек этот нездоров. Ив пожал плечами:
бедный дом, больной хозяин, полное запустение - чем не вариант.  Можно  было
надеяться, что здесь будут рады лишней паре рабочих  рук.  Не  сразу.  Когда
рассеется  первоначальное  недоверие.  А  оно  рассеется,  ведь   эти   руки
достанутся им так дешево. Ив готов был работать за еду и  ночлег,  хотя,  по
правде говоря, он подозревал, что вполне может обходиться без пищи и сна, во
всяком случае довольно долго. Полной уверенности в этом не  было,  поскольку
единственным пока подтверждением этого могла служить лишь трехдневная оргия,
которую устроила их студенческая группа по окончании основного курса.  После
трех дней непрерывного секса и двенадцати литров  отличного  бренди  он  был
свеж, как мартовский ветерок. По крайней мере физически, потому как во  всех
остальных отношениях чувствовал себя словно выжатый лимон, слава  богу,  что
хоть алкоголь на него по-прежнему действовал, а то бы... Ив улыбнулся  своим
воспоминаниям и направился через двор  к  дому,  старательно  выбирая  места
посуше и все же принеся к самому порогу огромные комья  грязи,  налипшие  на
его сапоги. Дверь была не заперта. Ив  пару  раз  стукнул  по  выщербленному
косяку и, не дождавшись приглашения, отворил дверь и вошел внутрь.
   Лишь тут он понял, почему на  его  стук  никто  не  ответил.  Дверь  была
сделана из деревянных плах почти с ладонь толщиной и обита изнутри  овечьими
шкурами, кроме того, за ней располагался небольшой темный тамбур. Подойдя ко
второй двери, Ив на миг остановился,  раздумывая,  стучать  или  нет,  потом
решил, что не стоит - ведь все равно он уже вошел. К тому же  эта  массивная
дощатая дверь, обитая какими-то лоскутами, из-под  которых  во  все  стороны
торчала пакля, вряд ли пропускала звук лучше  входной,  так  что  он  просто
отворил ее и шагнул в комнату.  Там  царил  полумрак.  Когда  Ив,  преодолев
низкую притолоку, выпрямился, то увидел  мужчину  в  потертой  душегрейке  и
молоденькую  девчонку,   сидевших   за   самодельным   столом,   сбитым   из
разнокалиберных  струганых  досок.  Дверь  со  скрипом   захлопнулась,   они
вздрогнули и повернулись в его сторону. Ив поспешно улыбнулся:
   - Добрый день, прошу прощения, но  я  стучал...  -  Он  замолчал,  ожидая
реакции.
   Невысокая плотная девушка, почти девочка, с простоватым  лицом,  кожа  на
котором была слегка попорчена, очевидно какой-то болезнью, смотрела на  него
испуганно, а взгляд мужчины неопределенного возраста,  в  драной  душегрейке
мехом наружу, странных  войлочных  сапогах,  с  намотанным  на  шею  шарфом,
выражал скорее раздражение, хотя и с некоторой толикой страха.  На  какой-то
миг Ива охватило предчувствие чего-то плохого, но он  усилием  воли  подавил
его. В комнате повисла испуганная тишина.  Гость  молча  стоял  у  двери,  а
хозяева так же молча таращились на него  из-за  стола.  Наконец  мужчина  не
выдержал:
   - Ты кто?
   Ив снова улыбнулся, на этот раз  стараясь  сделать  это  так  искренне  и
миролюбиво, как только мог, и ответил:
   - Прохожий. - Поначалу он хотел  ответить  как-то  покрасивее  -  сказать
что-нибудь вроде: "Бродяга, из тех, кого носит по земле ветром", но  вовремя
вспомнил, как его папаша-фермер реагировал на подобную  чепуху,  и  прикусил
язык.
   Наступившее молчание снова нарушил хозяин дома:
   - И чего тебе? Ив пожал плечами:
   - Переночевать... И горячего поесть.
   Хозяин помрачнел:
   - Прости, парень, у нас нет похлебки для лишнего рта.
   Ив раздвинул губы в улыбке:
   - Ну и ладно, у меня в котомке  есть  добрый  кусок  копченого  бекона  и
горбушка хлеба, а за клок соломы и подстилку я отработаю.
   Девчонка стрельнула глазами в его сторону,  а  мужчина  удивленно  качнул
головой. Потом, пожевав губами, как-то растерянно спросил:
   - Из космопорта, что ли?
   Ив молча кивнул. Хозяин с усилием наклонил  голову  к  плечу  и,  облизав
губы, спросил:
   - И что, никого не встретил? Ив ухмыльнулся:
   - Почему же? Встретил кое-кого у поваленной сосны...
   - И что? - вскинулся мужик.
   - А ничего. Поговорили - я и пошел дальше. - Ив не собирался рассказывать
о парне с собакой.
   Мужчина недоуменно посмотрел на него, потом на девчонку и снова на Ива:
   - А делать что умеешь?
   - У моего отца ферма на Пакроне. Мужчина снова повернулся к девчонке,  но
та, сжав губы, смотрела куда-то в сторону. Мужчина вздохнул:
   - Ладно, надо вычистить загоны, погрузить навоз  и  отвезти  к  соседской
бесматкоровой колонне. Трактор водишь?
   Ив кивнул.
   - Вот и хорошо, - подытожил хозяин, и Ив понял, .что по крайней  мере  до
завтра кров ему обеспечен.
   Воткнуть,  приподнять,  повернуться,   метнуть,   воткнуть,   приподнять,
повернуться, метнуть... Ив наполнил тележку  и  воткнул  в  навоз  пятизубые
вилы. Он жил у Домата и Сутреи вот уже почти неделю.  Хозяева  действительно
были почти нищими, а хворь,  привязавшаяся  к  Домату  этой  весной,  вообще
поставила их на грань полного  разорения.  Домат  лишь  неделю  назад  начал
понемножку вставать, а Сутрея, как ни билась, не могла уследить одновременно
и за огородом и за скотиной, к тому  же  чан  размножителя  подтекал,  да  и
рабочий раствор надо было менять, а денег на новый не было.
   Ив включил двигатель тележки  и  взялся  за  ручку,  управляющую  задними
колесами. Сегодня он закончил со свиными загонами, осталось  три  стойла,  в
двух из которых имелся только навоз и никакой скотины, и небольшой курятник.
Работа была нетяжелая, но долгая и нудная. У своего  отца  он  убирал  навоз
вакуумным погрузчиком, но здесь о таком нельзя  было  и  мечтать.  Отцовская
ферма была построена из добротных пятислойных панелей  с  внешним  слоем  из
синтогранита, а каждой  из  пятисот  коров  корм  выдавался  нажатием  одной
клавиши, причем для каждой готовился  индивидуальный  рацион.  И  ведь  отец
считался на Пакроне средним фермером. А здесь... Да  еще  туалет  -  простая
дыра в дальнем углу скотного двора, который, как он и  предположил  в  самом
начале, находился под одной крышей с жильем. Так  что  на  большее,  чем  на
гравилопату, он не рассчитывал, но чтобы вилы...
   - Пошли, поснедаем.
   Ив обернулся. Сутрея стояла пунцовая от смущения, в чистом,  ослепительно
белом переднике. Ив кивнул:
   - Сейчас, отвезу последнюю тележку и приду.
   Сутрея исподлобья стрельнула глазами и убежала в дом. Ив усмехнулся. Судя
по всему, Домат сегодня не только собирается предложить ему  пожить  у  него
сколько он захочет, но и имеет на его счет какие-то планы.
   Войдя в комнату, Ив понял, что  его  предположение  не  очень  далеко  от
истины. Стол был накрыт чистым белым полотном, а  в  центре  стояла  бутылка
домашнего бренди, который гнали здесь чуть ли не в каждом доме. Домат  сидел
в углу, в чистой рубахе и на сей раз без своего неизменного шарфа на шее.
   Ужин начали в полном молчании. Однако, когда они с Доматом опрокинули  по
стаканчику бренди, тот, скоренько зажевав едкий  напиток,  отложил  вилку  и
повернулся к Иву:
   - Куда идешь-то?
   Ив отправил в рот очередной кусок и пожал плечами:
   - Так, куда ноги несут. Домат переглянулся с Сутреей:
   - На Варанге кто из родни есть?
   Ив мотнул головой. Домат крякнул.  Ив  продолжал  молча  есть.  Некоторое
время в комнате слышались только хруст капусты  и  жевание.  Молчание  снова
нарушил Домат:
   - А где думаешь зимовать? Ив пожал плечами:
   - Докуда дойду - там и перезимую. Домат переглянулся с  Сутреей,  которая
от волнения даже перестала жевать, и вкрадчивым тоном произнес:
   - Может, тут? До зимы-то всего  ничего  осталось.  Уж  и  лужи  по  ночам
оледеневают.
   Ив положил вилку, продолжая жевать капустку с деланно  задумчивым  видом.
Хозяева замерли. Несколько мгновений в комнате  стояла  напряженная  тишина,
потом Ив, еше разок пожав плечами, ответил:
   - Могу и тут.
   Сутрея выронила вилку, а Домат радостно гыкнул и схватился за бутылку.
   Вечером Ив вышел к ограде и, опершись спиной  о  столб,  поднял  глаза  к
звездам. Где-то там, далеко, были Зоврос, Пакрон, Симарон, а еще дальше,  за
облаками туманностей, Тронный мир, на котором еще не родилась даже  прабабка
Тэры. А он был здесь, и теперь у него был стол, ночлег и  время,  чтобы  как
следует обдумать, как он  будет  жить  до  встречи  с  Тэрой.  Хотя  времени
оставалось не так уж и много. Всего-то полторы сотни лет.
   Ив набрал команду на  дисплее,  и  огромная  махина  многофункционального
трактора медленно вползла в ангар. Ив заглушил  турбины,  отключил  консоль,
откинулся ; на спинку сиденья и потянулся. У ворот тут же возникла Окесиана.
Она, подбоченясь, стала у створки и,  приподняв  плечи  так,  чтобы  крепкая
грудь сильнее натянула материю  блузы,  уставилась  на  него  своими  яркими
черными глазами. Ив с усмешкой подумал, что она, как  и  почти  все  местные
девицы, считает его выгодной партией. Молодой, работящий  парень  без  родни
поблизости... А кто из крестьян откажется от лишней пары умелых рук?
   - Эй, парень, если ты не торопишься, то у нас сегодня свежие  вареники  с
сушеной вишней. Ив хмыкнул:
   - Ну, если вареники...
   Окесиана извернулась всем телом и, кокетливо отбросив на спину косу,  еще
раз стрельнула глазами в его сторону, а  потом,  игриво  хихикнув,  побежала
через машинный двор к добротному двухэтажному дому, первый этаж которого был
из камня, а второй из дерева. Семья Окесианы была одной из самых  зажиточных
в деревне. Еще бы, утеплитель для  камня  стоил  столько  же,  сколько  весь
второй этаж, а такого мощного многофункционального трактора не было  даже  у
самого барона Юкскуля. Так что, будь он на самом деле деревенским  увальнем,
неизвестно какими ветрами занесенным так далеко  от  родной  планеты,  каким
старался казаться, над столь заманчивыми перспективами, на которые  Окесиана
намекала не только словами, но и всем своим жарким  телом,  касаясь  Ива  то
рукой, то бедром, то животом, то крепкой грудью  слишком  часто,  чтобы  это
могло сойти за случайность, стоило бы как следует подумать.
   Ив спустился по лесенке  из  кабины  и,  накинув  на  плечи  промасленную
стеганую куртку, поскольку, хоть уже была середина травня, ветерок  был  еще
по-весеннему пронизывающий, неторопливо двинулся через машинный двор.
   Он  спокойно  пережил  зиму,  успешно  отбиваясь  от   местных   молодух,
пытавшихся залезть к нему в штаны. По правде говоря, с некоторыми он был  бы
совсем не прочь  и  покувыркаться,  но  при  здешних  патриархальных  нравах
подобные выходки  могли  сильно  осложнить  ему  зимовку.  Так  что  он  вел
целомудренный образ жизни, а это делало его в глазах многих отцов и  матерей
местных девушек самой желанной партией. Впрочем, не только это.
   Семья Окесианы была многочисленной. В большом доме жили родители Окесианы
с тремя младшими детьми, семьи трех ее старших братьев, две незамужние тетки
и бабка. И всю эту разношерстную родню крепко держал в своем жилистом кулаке
отец Окесианы Остан. Это был высокий, сухощавый мужчина с  желчным  лицом  и
брезгливо поджатыми  губами.  О  таких,  как  он,  здесь  говорили  "крепкий
хозяин". В деревне второго такого не  было.  Остан  владел  почти  четвертью
земельного клина общины, имел собственную  маслобойню,  каждый  год  нанимал
десять работников, и половина деревни ходила у него в должниках.  Когда  Ив,
прослышав о том,  что  Остан  прошлой  осенью  купил  большой  смитсоновский
многофункционал, предложил Домату попросить его в аренду на несколько  дней,
рассчитывая, что за это время успеет обработать Доматово поле,  тот  замахал
руками:
   - И не думай, я и так уже должен хозяину Остану  семь  тысяч.  Он  скорее
подаст в суд о возмещении ущерба и отсудит мое поле, хотя не  знаю,  покроет
ли это ему убытки...  А  там,  глядишь,  и  до  дома  доберется...  -  Домат
закашлялся и махнул рукой, он все еще был очень слаб после болезни.
   Ив усмехнулся:
   - Нужно ему твое поле. Да и дом тоже.  Он  в  таком  доме  скотину  и  ту
держать не станет.
   Домат зло покосился на него, теребя шарф, потом глубоко вздохнул:
   - Ты прав, но вот у Метрая Голубицы поле было не лучше моего и дом  тоже,
однако же теперь это поле  принадлежит  хозяину  Остану,  а  дом  гниет  без
хозяина. В деревне поговаривают, что хозяин Остан хочет заполучить все земли
в округе. Старый барон ему этого не позволял, но  он  уже  давно  болеет,  а
управляющий у Остана в кулаке... - Домат поежился и, покосившись в угол, еле
слышно зашептал: - А  уж  как  молодого  барона  из  учебы  выгнали,  так  и
совсем...-,,Домат обреченно махнул рукой.
   Ив нахмурился. Об этом молодом бароне ходило много разных  слухов,  и  ни
одного хорошего. Во всяком случае, говорили, что  тех  людей  на  дороге  из
космопорта поставил именно он.  Кроме  того,  по  деревне  ходил  слух,  что
молодой барон набрал к себе каких-то инопланетников и творит с  ними  совсем
уже что-то непотребное. В чем выражалось это непотребство, Иву не  говорили,
лишь неодобрительно качали головой. В общем, этот молодой  отпрыск  местного
землевладельца явно становился крупной местной проблемой, но