какую-то
распечатку и лишь после этого приветственно кивнул Иву и  указал  на  кресло
перед столом:
   - Садись.
   Ив сел. Полонский окинул его настороженным взглядом:
   - Что у тебя?
   Ив молча протянул папку. Информация о "Тыори интарт" уместилась на  одной
страничке. Начальник  службы  безопасности,  не  задавая  никаких  вопросов,
внимательно прочитал страничку, хмыкнув, отложил ее в сторону и поднял глаза
на Ива:
   - Еще что-нибудь? Ив пожал плечами:
   - Нет. Разве что... Мой  потенциал  по  нагнетанию  обстановки,  как  мне
кажется, исчерпан. К сегодняшнему  утру  все  сотрудники  отдела  привели  в
порядок свои  дела,  тщательно  спрятали  мелкие  грешки  и  настроились  на
несколько недель добропорядочного образа  жизни.  Все  уверены,  что  что-то
назревает, но не  ждут  ничего  особенного  -так,  мелких  неприятностей  по
работе. Все, кроме агента.  Этот,  даже  если  и  не  уверен  полностью,  то
наверняка не исключает того, что мое присутствие в отделе связано  именно  с
его деятельностью. Нужно как-то подвести его к мысли, что он  прокололся.  И
что его задержание - лишь вопрос времени. Иначе мы не управимся за неделю.
   На лице Полонского изобразилось удивление. Видимо он не  подозревал,  что
Старый Упитанный Умник сообщил Иву  столь  конфиденциальную  информацию.  Он
немного подумал и нехотя кивнул:
   - Хорошо. Еще?
   - Это все.
   Два дня  прошли  спокойно.  Сотрудники  при  появлении  Ива  замолкали  и
расходились по своим местам. А  он  все  так  же  невозмутимо  подходил  без
очереди к раздаточному окну пиццерии и торчал на работе почти  до  полуночи.
Утром третьего дня начались неожиданности. Когда Ив появился в  отделе,  там
его уже ждал посыльный из службы безопасности с приказом немедленно  явиться
к мистеру Полонскому. В такую рань сотрудников было еще мало, Ив, выходя  из
конторы, почувствовал, как ему в спину уперлись их  злобные  и  раздраженные
взгляды. Это было естественно - он внес  слишком  много  беспокойства  в  их
маленький мирок. И сейчас, когда первый испуг  прошел,  они  прямо  исходили
злобой. Иву подумалось, что, пожалуй, по  возвращении  от  Полонского  можно
ожидать повторного визита тех дамочек, на сей раз с текстом Билля о правах в
руках. Однако, как оказалось, вернуться в отдел ему было не суждено.
   Полонский встретил его на пороге своего кабинета. Увидев Ива,  выходящего
из лифта в сопровождении посыльного, он приветственно кивнул ему  и,  жестом
показав посыльному, что тот может быть свободен, повел Ива  к  директорскому
лифту. Пока они поднимались на верхние этажи, Полонский произнес только  две
фразы. Сначала он сказал:
   - Мы взяли его. Вчера вечером. Ив уточнил:
   - Это был Эгорей Смит?
   Начальник службы безопасности бросил на него быстрый взгляд и  подтвердил
кивком. Второе, что он сообщил, Ив уже знал и сам.
   - Нас ждет мистер Розенфельд.
   Когда  они  вошли  в  кабинет  председателя  совета  директоров,   Старый
Упитанный Умник стоял у окна и смотрел на город. Главное здание  банка  было
высотой всего в двадцать два этажа, что для сити с  его  трехсот  -  и  даже
семисотэтажными  башнями  и  пирамидами  выглядело   нонсенсом.   Но   Аарон
Розенфельд  мог  себе  позволить  и  не  такие  причуды.   Кабинет   мистера
Розенфельда находился на восемнадцатом этаже, так что из его окна было видно
не очень-то много. Но то, что было видно, - радовало  глаз.  Заслышав  шаги,
председатель  совета  директоров  обернулся  и  посмотрел  на  вошедших.  На
какой-то  миг  Ив  почувствовал  себя  так,  будто  Аарон  Розенфельд  своим
пронзительным взглядом проник ему под кожу, мышечную ткань  и  все  то,  что
позволяло ему маскироваться под  обычного  человека,  обнажив  его  истинную
сущность. Но это ощущение лишь появилось и мгновенно исчезло, взгляд Старого
Упитанного Умника смягчился, а рот расплылся в добродушной улыбке. Он  снова
стал похож на доброго дядюшку.
   - Рад вас видеть, мистер Корн. -  Розенфельд  широким  жестом  указал  на
знакомый столик, у которого теперь стояли  три  кресла.  -  Прошу  вас,  нам
предстоит недолгий, но серьезный разговор.
   Когда они расселись по местам, мистер Розенфельд повернулся к Иву:
   - Вы, молодой человек, еще немного  -  и  заставите  меня  поверить,  что
Господь наш, Яхве, лично составил архитектурный план собственного  святилища
и изложил его Моисею. За то время, что работаете на  меня,  вы  помогли  мне
избежать стольких неприятностей, что я готов сделать вас  талисманом  банка.
Ив рискнул пошутить:
   - В смысле прибить мое чучело над входными дверями?
   Старый Упитанный Умник громко расмеялся, но тут же опять принял серьезный
вид:
   - То, что я собираюсь вам предложить, беспрецедентно для человека  вашего
возраста, да к тому же не имеющего опыта работы в  банковской  и  финансовой
сферах.  А  потому  я  пригласил  для  беседы  с  вами  мистера  Полонского,
являющегося, ко всему прочему, одним из  самых  уважаемых  директоров  моего
банка. - Розенфельд сделал паузу, как  бы  давая  Иву  возможность  осознать
значимость того, что он только что сказал, и, главное, приготовиться к тому,
что он  собирается  произнести.  -  У  нашего  банка  есть  дочерняя  фирма,
занимающаяся  работой  с  ценными  бумагами  на   Санта-Макаренской   бирже.
Поскольку, по ее правилам, ни банки, ни финансовые компании не  имеют  права
работать на ней напрямую,  фирма  работает  не  особо  успешно,  хотя  и  не
приносит больших убытков. Так вот, я  хочу  предложить  вам  возглавить  эту
компанию.
   Ив ошарашенно уставился на Аарона Розенфельда.
   - Но... почему? - спросил он севшим от волнения голосом.
   Старый Упитанный Умник добродушно улыбнулся:
   - Понимаешь, парень, как это  ни  покажется,  может  быть,  странным  для
человека моей профессии и моего положения, я верю в  судьбу  и  в  удачу.  И
сдается мне, ты из тех, кто способен поймать удачу за ее  верткий  хвост  не
хуже Саула, отправившегося  искать  ослиц  своего  отца,  а  нашедшего  трон
Израилев. И если я не ошибаюсь, можешь немного удачи принести  и  другим.  А
кто откажется от столь выгодной инвестиции? - Розенфельд с улыбкой  добавил:
- К тому же не думай, что будешь творить все, что тебе заблагорассудится.  У
меня есть возможность вовремя остановить тебя, если зарвешься.
   Ив в нерешительности потер лоб:
   - Мне надо подумать.
   Старый Упитанный Умник усмехнулся и демонстративно посмотрел на часы:
   - Ну что ж, даю тебе две минуты, а потом пора быстренько  собираться.  Ив
покачал головой:
   - Но я не уверен, я...
   - Ну вот и молодец, - благодушно сказал мистер Розенфельд. - Я знал,  что
ты согласишься.
   Рейс  до  Нового  Куско  длился  целых   две   недели.   Ив   наслаждался
путешествием. Он впервые летел  первым  классом,  и  бассейн,  четыре  бара,
игровые, тренажерные и спортивные залы  казались  ему  немыслимой  роскошью.
Однако он пользовался всем этим  без  зазрения  совести.  Все  эти  удобства
входили в стоимость билета, а  путешествие  оплачивал  банк.  Большую  часть
времени он пропадал  в  тренажерном  и  спортивном  залах.  Это  не  вызвало
большого восторга у нескольких дам, усиленно старавшихся  обратить  на  себя
его благосклонное внимание. Они, видимо, принимали его за молодого  отпрыска
какой-нибудь богатой фамилии. Что было совсем не удивительно. Ив и  сам  был
поражен тем, как молодо он стал выглядеть после того, как восстановились все
изувеченные части его тела и рассосались все шрамы, -  намного  моложе,  чем
раньше. Сейчас ему вряд ли кто дал бы  больше  двадцати  пяти  биологических
лет. Однако он чувствовал, что в состоянии гораздо лучше контролировать свое
либидо, чем в юности. Так  что  дам  ожидало  неизбежное  разочарование.  Ив
предпочитал истязать себя в спортивном зале, делая вид, что не  замечает  их
стараний. Это принесло свои  плоды.  Да,  то,  чего  он  добился,  было  еще
недостаточно для восстановления тех необыкновенных качеств, которыми он  был
наделен, но все же он уже был  недалек  от  этого.  Когда  на  восьмой  день
путешествия он всухую обыграл фехтовальный тренажер,  включенный  на  высший
уровень сложности, то, воткнув в держатель у стены тренировочную  рапиру,  с
удовлетворением подумал, что теперь, пожалуй, не стыдно было бы  напроситься
в абордажную группу даже к Пивному Бочонку. Однако это  заставило  его  лишь
усилить интенсивность тренировок. И к тому моменту, когда  лайнер  опустился
на поле космодрома Нового Куско, Ив успел  довести  себя  почти  до  полного
изнеможения.
   Когда Ив после таможенного контроля появился в зале космопорта, навстречу
ему шагнул худой седовласый мужчина невысокого роста. Это был старший брокер
брокерской конторы, которую и предстояло возглавить Иву. Мужчина  улыбнулся,
обнажив крупные желтоватые зубы, протянул руку и  представился  хрипловатым,
прокуренным голосом:
   - Энрике Диас Ортега. После кончины мистера Турнокса  я  присматриваю  за
местным курятником. - Он хрипло рассмеялся.
   Они отправились в гостиницу в нанятом такси. По пути Ортега  ввел  Ива  в
курс дела:
   - В конторе пять брокеров, вы шестой, кроме того, секретарша и курьер. На
кой черт  нужен  этот  парень,  я  слабо  представляю.  Однако  это  местная
традиция, на всей бирже вы не найдете ни одной  конторы,  в  которой  бы  не
околачивался курьер. У  нас  котируются  акции  и  ценные  бумаги  компаний,
занимающихся производством продуктов питания, одежды,  а  также  горнорудной
промышленности, в общем сектор, в котором  обо  всех  изменениях  становится
известно задолго  до  того,  как  они  произойдут.  Так  что  шанс  серьезно
заработать невелик. Но  биржа  у  нас  старая,  солидная,  и  держать  здесь
брокерскую контору вроде как престижно. А потому мы висим  на  шее  банка  и
служим местом ссылки для провинившихся сотрудников. Которые, однако, слишком
ценны, чтобы выгнать их взашей.
   Дон Ортега захохотал, при этом не сводя с  Ива  испытующего  взгляда.  Ив
молча улыбнулся. Естественно, он обо всем этом был проинформирован,  хотя  и
не в таких выражениях, но зачем  прерывать  человека?  Этот  старый  брокер,
поведение  которого  и  сама  манера  говорить  выдавали  развитое   чувство
независимости,  даже  некоторой  заносчивости  и  фрондерства   в   странном
сочетании с добродушием и внутренней ранимостью, начинал ему нравиться.  Ему
захотелось познакомиться с ним поближе. А с чего  лучше  начать,  как  не  с
подобного разговора. Ортега прервал смех  и  указал  на  огромное  массивное
здание длиной почти с милю и высотой этажей в тридцать - сорок:
   - Вот мы и на месте.  Самая  большая  местная  ночлежка.  "Гасиенда  дель
Корво", тридцать три этажа, восемнадцать тысяч номеров: от шестикомнатных, в
которых можно на досуге, если будет такое  желание,  поиграть  в  гольф,  до
конурок три на пять ярдов с унитазом за шторкой.  Однако  клопы  и  тараканы
есть и в этих, и в тех. Для вас заказан двухкомнатный  на  двадцать  третьем
этаже. Я живу здесь же, но за полмили от вас. Как устроитесь, спускайтесь на
одиннадцатый - там проходит местный трамвай. Прыгайте в него  и  слезайте  у
"Капитана Эрнесто". Меня там можно застать каждый вечер с семи и до часу,  а
иногда и позже. Ив кивнул:
   - Спасибо за приглашение, однако  сегодня  я,  наверное,  завалюсь  спать
пораньше. Где мы с вами встретимся завтра утром?
   - Давайте здесь же. Я выйду затемно, поймаю такси и  буду  ждать  вас  на
стоянке.
   Они попрощались, и Ив  вылез  из  такси.  Утром  Ив  встал  рано,  слегка
размялся и принял душ. Вытираясь  перед  зеркалом,  он  придирчиво  осмотрел
себя. Левый глаз почти догнал  по  размерам  правый,  и  о  том,  что  здесь
когда-то была пустая глазница, напоминали только белесые полоски  в  уголках
век. Шрамы на лице, животе и на груди прямо напротив сердца  почти  исчезли,
тоже превратившись в едва заметные белесые ниточки толщиной в волос.  Пальцы
на руках отросли и отличались  от  старых  только  более  нежной,  розоватой
кожей. Ив  усмехнулся,  подмигнул  своему  изображению  и  вышел  из  ванной
комнаты.
   Дон Ортега ждал  его  на  стоянке.  Почти  всю  дорогу  он,  похохатывая,
рассказывал, как вчера "надрал" в дартс одного тупого гринго. Но  стоило  на
горизонте показаться зданию биржи, как он замолчал, достал сигару и, свирепо
откусив кончик, сунул ее в рот.  Ив  заметил,  когда  Ортега  прикуривал  от
старинной вонючей бензиновой зажигалки, что его руки слегка дрожат, а  глаза
блестят лихорадочным блеском. Он выпрыгнул из машины, не дожидаясь, пока она
остановится, споткнулся о ступеньку и, пробормотав сквозь зубы  "Каррамба!",
ринулся вверх по лестнице, среднюю площадку  которой  занимала  скульптурная
группа с изображением быка и медведя, сцепившихся в смертельной схватке. Ив,
который едва поспевал за ним, с  изумлением  наблюдал,  как  на  его  глазах
меняется этот седой человек, почти старик, который все  то  недолгое  время,
что они были знакомы, вел себя так, будто нарочно  старался  убедить  его  в
своей легковесности, а сейчас, оказавшись в своих владениях, вдруг  приобрел
манеры сурового короля. Преображение было просто поразительно.
   Когда они вошли в контору, персонал был уже там. Ортега  обвел  помещение
строгим взглядом и, сурово воззрившись  на  худощавого  паренька,  стоявшего
навытяжку, что-то отрывисто сказал  ему  по-испански.  Паренька  как  ветром
сдуло. Старший  брокер  быстро  подошел  к  стеклянной  стенке,  за  которой
раскинулся полупустой операционный зал, и,  всмотревшись  в  мелкие  строчки
бегущих колонок, довольно осклабился:
   - Отлично! "Перкинс фудс" сегодня все еще  по  пятнадцати.  Помяните  мое
слово, они продержатся до пятницы, а потом ухнут так, что погребут под собой
и "Эриер кола", и даже "Самамаройю". - Ортега широко улыбнулся Иву и, слегка
качнув головой в его сторону, объявил: - Мистер Корн, наш новый шеф, ребята.
Так что теперь отстаньте от меня со всякой административной дребеденью.
   Все уставились на новенького, ожидая,  как  он  отреагирует  на  подобную
манеру представления, но Ив лишь улыбнулся:
   - Со всей административной дребеденью прошу ко мне, и пока только с  ней.
Брокеры переглянулись.
   - А теперь, пока  Большой  Краснокожий  Отец,  -  Ив  показал  кивком  на
улыбающегося Ортегу, - занят общением с богами курсов и котировок, прошу  по
одному в тот закуток, который здесь  по  недоразумению  считается  кабинетом
шефа. Мне надо знать тех, кому, возможно, придется мылить шею,  хотя  бы  по
именам.
   Все облегченно рассмеялись. Что ни говори, у нового  шефа  есть  хотя  бы
чувство юмора.
   Первый день  запомнился  Иву  смутно.  Перед  самым  началом  торгов  они
спустились в операционный зал.  Ортега  проскочил  сквозь  негромко  гудящую
толпу как нож сквозь масло, на ходу успевая пожать руку, хлопнуть  по  плечу
или ткнуть кулаком в спину многочисленных  приятелей.  Когда  на  циферблате
больших часов, отсчитывавших время до  начала  официальных  торгов,  погасла
последняя секунда, огромный зал  буквально  взорвался  ревом  сотен  луженых
глоток. Первые несколько минут Ив просто ошарашенно взирал на лес  вытянутых
рук, перекошенные в крике рты и возбужденно горящие глаза,  не  в  силах  не
только  что-то  понять,  но  и  хотя  бы  просто  разобрать  слова.  Немного
оправившись, он бросился разыскивать куда-то исчезнувшего Ортегу. Весь  день
он старался не отставать от него, что было  сложно  даже  из-за  различия  в
габаритах, и потому к вечеру чувствовал себя как выжатый лимон.  Когда  гонг
объявил о закрытии торгов и Ортега разочарованно отступил от какого-то столь
же возбужденного мужчины, Ив чувствовал себя как  после  взятия  на  абордаж
меченосца под командованием Алого князя.  Ортега  устало  достал  сигару  и,
откусив кончик, сунул ее в рот. Заметив наконец Ива в двух шагах от себя, он
удивленно покачал головой:
   - Вы выдержали в зале целый день, мистер Корн?
   Ив устало кивнул:
   - Вы правы, именно выдержал. Больше я пока ни на что не способен.  Ортега
улыбнулся:
   - Не переживайте. Я в первый день смог  проторчать  за  спиной  у  своего
патрона только до полудня, а потом меня унесли. Так что у вас есть все шансы
меня переплюнуть. Ведь это ваш первый день на бирже, не так ли?
   - А откуда вы знаете? Ортега пожал плечами:
   - Чую. Вы не задали ни одного вопроса по котировкам, а  это  первое,  что
обычно интересует человека, который хотя бы неделю подышал воздухом биржи.
   Ив с сомнением покачал головой:
   - Не знаю, мне кажется, я никогда не научусь  разбираться  во  всем  этом
так, как вы.
   - Научитесь. - Ортега легкомысленно  махнул  рукой.  -  Что  же  еще  вам
остается?
   "И действительно - что?" - подумал Ив.
   Так прошел первый день.
   Открыв дверь конторы,  Ив  застыл  на  пороге,  оглушенный  пронзительным
криком Ортеги. Он подождал, пока тот замолчит, переводя дыхание, и вошел:
   - Доброе утро, что случилось?
   Ортега гневно повернулся, чтобы посмотреть, кто это посмел вмешаться,  и,
увидев, что это Ив, тут же сбавил  тон.  Но  ненамного  -  тыкая  пальцем  в
сторону съежившегося Хосе Диаса, самого младшего из брокеров,  он,  срываясь
на визг, прокричал:
   - Этот тупица "подвесил медведя"!
   Ив усмехнулся про себя. Среди брокеров была распространена такая  забава:
они начинали продавать друг другу какой-то ненужный предмет  вроде  истертой
кожаной визитки, поношенной шляпы,  ботинка  без  пары,  с  каждой  продажей
увеличивая цену. Это продолжалось до тех пор, пока цена не достигала наконец
запредельных высот и эта вещь не  оставалась  у  кого-то  на  руках  мертвым
грузом. Это и называлось "подвесить медведя". Почему?  Говорили,  что  очень
давно,  когда  на  старушке  Земле  только  придумали  эту  забаву,   первым
предметом, который был "подвешен", был старый, истрепанный  плюшевый  мишка.
Особым шиком считалось оказаться предпоследним  владельцем.  Но  Диасу,  как
видно, это не удалось. Впрочем, как и Ортеге. Ив знал, что  подобная  забава
была как бы неофициальным  чемпионатом  профессионального  мастерства  среди
брокеров. И последний продавший считался королем дня. А тот,  кто  "подвесил
медведя" на себя, падал в самый низ рейтинг-листа. Ортега, с его болезненным
самолюбием, вряд ли мог спокойно терпеть, что медведь повис на брокере из их
конторы. Ив спросил, стараясь сохранить серьезный вид:
   - На сколько завис?
   Диас с надеждой уставился на Ива и пробормотал:
   - Семьсот сорок песо.
   - И что же перекидывали?
   - Протсигар. - Диас полез  в  карман  и  протянул  Иву  дешевую  истертую
поделку из тусклого пищевого алюминия. Цена которой была максимум два  песо.
Да и то когда он был еще совершенно новеньким.
   Ив покосился на Ортегу. Тот стоял, осуждающе поджав губы. Из этого  можно
было заключить, что он хотя и попытался, конечно, "скинуть медведя", но  все
же ему хватило ума, чтобы не подвесить его на  себя.  Ив  взял  портсигар  и
протянул Диасу свою кредитку:
   - Даю восемьсот.
   Тот ошалело посмотрел на Ива, торопливо достал из кармана свою кредитку и
прикоснулся ее считывателем к торцу протянутой карточки. Ив молча повернулся
и вышел из конторы. Несколько минут все молчали, напряженно глядя на  дверь.
Но вот она открылась, и вошел Ив. Он с невозмутимой улыбкой пересек  комнату
и, подойдя к прозрачной стене, стал смотреть на бегущие колонки котировок на
большом табло. Наконец Ортега не выдержал и звенящим от  напряжения  голосом
спросил:
   - Сколько, шеф?
   Ив с деланным спокойствием ответил:
   - Тысяча семьсот, фон Шлоссену.
   Ортега взвыл  от  восторга.  Они  со  швабом  недолюбливали  друг  друга.
Впрочем, остальные тоже не молчали. Ив несколько минут с улыбкой смотрел  на
это море восторга, потом выразительно посмотрел на часы.  Ортега  перехватил
его взгляд и замахал руками:
   - Все, кабальерос, до начала торгов осталось меньше одной сигары, вперед.
   Возбужденные брокеры пов