уюся  процессию.  В
нем все больше крепла уверенность, что он поступил правильно, приехав сюда.
   - И что с ними будет? Привратник усмехнулся:
   - Известно что. Девкам  юбки  позадирают  да  поиграются  чуток,  мужиков
плеточкой поучат, а потом либо в крепь, либо в "морозильную  камеру".  -  Он
простодушно вздохнул. - Лучше уж в крепь, так хоть на месте оставят. Могут и
дом вернуть. Токмо, конечно, клеймо выжгут. Как в крепи без клейма-то. - Тут
он спохватился, что слишком разболтался с незнакомым  человеком,  и,  грозно
тряхнув пикой, воскликнул: - А ты кто таков, что все тут  выспрашиваешь?  Ив
дружелюбно улыбнулся:
   - Да так, искатель лучшей жизни. Вчера прилетел.  Просто  познакомился  в
городе с  хозяином  Тарасом,  старшиной  мулинеров,  и  он  посоветовал  мне
обратиться к господину барону. Может,  господин  барон  найдет  и  для  меня
местечко?
   На лице привратника появилось почтительное выражение.
   - Повезло  тебе,  парень.  Хозяин  Тарас  с  хозяином  Останом  за  ручку
здоровкается, а тот у барона что большой палец на руке, большо-о-ой человек.
- Привратник отто тырил указательный палец, подчеркивая  важность  должности
хозяина Остана. - Над всей Варангой шериф.
   Ив уважительно завел глаза вверх, голос привратника слегка потеплел.
   - А ты по какому делу умелец? - спросил он почти благожелательно.
   - По всякому, больше - как всякие электронные штучки обманывать.
   Привратник кивнул, глубокомысленно наморща лоб:
   - Его светлости сейчас нету, в отъезде они. Так что тебе прямая дорога  к
отцу Иеремии. Когда господин барон в отъезде, он тут за  главного.  Вон  там
крылечко видишь? - Привратник показал рукой на резное крыльцо,  пристроенное
к дальней от ворот стороне дома. - Аккурат туда и дуй. Он завсегда днем там.
Ежели не в церкви. Но вроде как пока в колокола не били.
   Это совпадало с тем,  что  Ив  уже  знал  из  вчерашней  пьяной  болтовни
старшины мулииеров, однако привратнику говорить об этом было не обязательно.
Поэтому он преувеличенно горячо поблагодарил его и направился  к  указанному
месту. Между тем в центре двора разворачивался  спектакль.  Судя  по  всему,
зрелище, хотя и было привычным, еще  не  надоело.  Когда  Ив  приблизился  к
небольшой толпе, собравшейся вокруг  приведенной  под  конвоем  телеги,  все
семейство "лесовика" вместе с  нехитрым  скарбом  уже  было  выгружено.  Сам
крестьянин, его жена и четверо детей, девочки в возрасте  приблизительно  от
одиннадцати до девятнадцати лет, стояли на коленях перед  телегой.  А  в  их
барахлишке, где самой ценной вещью был старенький портативный каталитический
нагреватель, с раздраженным видом копались пятеро.  Эти  уже  не  напоминали
невежественных  крестьян,  получивших  в  руки  палки  и  превратившихся   в
мулинеров, нет, они наводили на мысль о хорьках в курятнике. Все пятеро были
крепкие, с хищным взглядом и привычно брезгливым изгибом тонких губ. Как раз
в тот момент, когда Ив, протиснувшись из  задних  рядов,  оказался  почти  в
центре  событий,  одному  из  них  надоело  ковыряться  в  груде  поношенных
крестьянских вещей.  Он,  ругнувшись,  зло  пнул  кучу  ногой,  подскочил  к
крестьянину и, схватив его за волосы, свирепо заорал:
   - Куда деньги дел, паскуда? Тот что-то  испуганно  пробормотал,  "хорек",
хищно ощерившись, прошипел:
   - Врешь, дерьмо,-и, повернувшись к товарищам, тоже переставшим копаться в
убогом барахле, злорадно рявкнул: - А ну пощупайте его курочек, может, он им
чего между ног засунул.
   Толпа  жадно  подалась  вперед  -  сейчас  должно  было  начаться   самое
интересное. Ив огляделся. Вокруг были не только мужики, но и бабы. Но лица и
тех и  других  одинаково  горели  возбуждением.  Одна  из  баб  вдруг  тонко
заверещала:
   - Эй, Мугот, а ну покажи на младшенькой, как у девок между ногами трещит!
   От этих слов Ив  невольно  вздрогнул.  Однако,  хотя  некоторые  украдкой
перекрестились, никто не ушел. Остальные "хорьки" будто только и ждали этого
предложения. Мгновение спустя вся женская часть семейства была  повалена  на
землю и их подолы были резво задраны.
   Несмотря на поднявшийся  визг,  было  видно,  что  старшие  понимают  всю
бесполезность  сопротивления,  а  поэтому  отбиваются  не  особо  рьяно.  Их
оседлали довольно быстро. Но младшенькая то ли с перепугу, то ли еще  почему
вдруг извернулась и, укусив насильника в руку, вырвалась и бросилась прямо к
Иву. Он отреагировал почти инстинктивно. Рывок  -  и  девчонка  отлетела  за
спину, шаг вперед, удар, хруст проломленной переносицы - и  мертвая  тишина,
повисшая над двором. Ив с запозданием чертыхнулся про себя. Ну надо же  быть
таким идиотом! Его порыв привел к тому, что он тут  же  оказался  по  другую
сторону баррикады. А девчонке в конечном счете  это  мало  чем  поможет.  Он
быстро посмотрел по сторонам. Вокруг него было пусто. Девчонка скорчилась за
спиной, вцепившись ему в рубаху, а "хорьки", резво спрыгнув со своих  жертв,
уже подтягивали штаны и расходились полукругом,  разматывая  прицепленные  к
поясу кнуты. Когда Ив понял, что будет дальше, его пробила  дрожь.  За  свою
жизнь он особо не опасался, но  вот  боли  будет  предостаточно.  Ив  быстро
прикинул, можно ли как-нибудь избежать  экзекуции,  но  тут  же  понял,  что
сейчас на этих людей не подействуют ни угрозы, ни деньги, ничто на свете. Во
всяком случае, вот так, прилюдно, он не видел способа  их  остановить.  Даже
предложив о-о-очень крупную  сумму  денег.  Ибо  это  означало  бы  для  них
необходимость смены хозяина. А все, что Ив узнал до сих пор, говорило о том,
что барон достаточно прилежно изучал историю.  И  сумел  многому  научиться.
Поэтому, скорее всего, эти люди слишком хорошо от-дрессированы  и  запуганы,
чтобы вот так, с налету, остановиться и сменить хозяина. К тому же  где  ему
взять эти деньги? Банкомата поблизости не видно, а на слово кто ему поверит?
Ив протянул руку за спину и, передвинув девчонку к груди, попытался прикрыть
ее руками:
   - Ребенка хоть пожалейте. Один из "хорьков" хохотнул:
   - А мы ее не держим, - и в то же мгновение взмахнул бичом.
   Первые несколько ударов Ив выдержал не дрогнув. Насколько он мог  понять,
активное сопротивление лишь ухудшило бы его положение. Да, Ив мог бы изрядно
попортить картинки этим тварям, но, по  его  прикидке,  в  поместье  имелось
более сотни крепких ребят и,  несомненно,  было  оружие.  Если  бы  проблема
состояла только в том, чтоб вырваться за ворота, он бы справился  с  ней  за
пару минут, но что потом? До космопорта около пятидесяти миль, и туда  ведет
одна дорога. Можно еще попытаться срезать лесом.  Но  он  не  знает  здешних
лесов, а охота на  человека,  вне  всякого  сомнения,  не  менее  интересное
занятие, чем, к примеру, поиск беглых "лесовиков". К тому же это ни  на  шаг
не приближало его к его цели. Поэтому на третьем ударе он отшвырнул девчонку
подальше и рухнул на землю, стараясь прикрыть руками лицо и гениталии.  Что,
впрочем, ему не очень помогло, поскольку "хорьки" вошли в  раж  и,  отбросив
кнуты, начали обрабатывать его ногами, стараясь бить именно по  тем  местам,
которые он берег. В общем, знакомство произошло несколько  не  так,  как  он
рассчитывал.
   Ив насторожился. За дверью послышались шаги,  потом  загремел  замок.  Ив
шустро метнулся в дальний  угол  и  привалился  к  стене  со  страдальческим
выражением лица. За то время, что он был в шкуре Корна,  он  прочно  усвоил,
что правда о себе - тоже оружие. Причем обоюдоострое. Наконец тяжелая  дверь
со скрипом распахнулась, и на пороге появился  дюжий  мужик  все  в  том  же
полувоенном  френче,  но  с  парализатором  на  поясе.  Он  шагнул   внутрь,
поочередно окинул взглядом Ива,  подстилку,  окно,  дверь  и  стены,  потом,
посторонившись, отвесил кому-то глубокий поклон, не выпуская, однако, Ива из
виду. В камеру проскользнул невысокий, сухощавый человек в рясе и с  четками
в руках. Войдя, он уткнулся в Ива  цепким  взглядом  водянистых,  бесцветных
глаз, после чего раздвинул в улыбке тонкие змеиные губы, развел ладони перед
грудью и с сочувственной миной кивнул головой:
   - Добрый день, сын мой. Меня зовут отец Иеремия. -  Он  замолчал,  следя,
какое впечатление  произвело  на  Ива  это  известие,  кажется,  остался  им
доволен, потому что продолжал уже более уверенным тоном:  -  Однако,  как  я
вижу по вашим глазам, вы обо мне слышали.
   Ив понял, что опыт Корна, подсознательно  заставивший  мускулы  его  лица
мгновенно сложиться в испуганное выражение, сработал  так,  как  надо.  Отец
Иеремия между тем заговорил снова, возведя очи горе:
   - Прошу простить  мне  мое  любопытство,  сын  мой,  но  я  был  вынужден
поинтересоваться, кто вы такой и зачем  прибыли  в  наши  края.  -  На  лице
священника заиграла ласковая улыбка. - И хотя у меня  пока  слишком  скудные
источники информации, но кое-что о вас мне все же удалось выяснить. - Святой
отец вновь сделал паузу, не  спуская  глаз  с  Ива,  и  вновь  зазвучал  его
вкрадчивый голос: - Я узнал, сын мой, что вы инопланетник, имеете  некоторый
опыт выживания, скажем так, в деликатных ситуациях и прибыли сюда с желанием
предложить свои услуги барону. Что, в общем, говорит в вашу пользу.  Однако,
с другой стороны, вы сентиментальны, трусливы и  излишне  любопытны,  и  это
говорит против вас. - Он немного помедлил, продолжая улыбаться,  прежде  чем
вывел наконец заключение: - Это и привело вас  в  наши  места.  И  поскольку
церковь по своему статусу должна заниматься сирыми, убогими и  бестолковыми,
я готов выслушать вашу исповедь.
   Ив, сохраняя на лице выражение тщетно скрываемого испуга, что было  почти
на пределе его актерских возможностей, незаметно посмотрел на святого  отца.
Судя по некоторым деталям одежды, отец Иеремия  отнюдь  не  тяготился  своим
двойственным положением при "дворе"  барона,  скорее  даже  наслаждался  им.
Наверное, представлял себя этаким местным вариантом кардинала Мазарини.
   - Простите, святой отец, в общем-то, я не  хотел  ничего  дурного.  -  Ив
изобразил на лице хитровато-простоватое выражение. - Просто  каждый  человек
желает забраться повыше, чем он есть. А  как  может  это  сделать  маленький
человек вроде меня? Только под крылом могучего и  милостивого  сеньора.  Вот
почему когда я попал на Варангу и узнал о  том,  что  здесь  происходит,  то
сказал себе: это твой шанс, старина Гриеро.  -  Тут  он  вздохнул  и  развел
руками: - Однако мне не повезло. Как вы правильно сказали, падре, я оказался
слишком сентиментальным. - Тут Ив решил добавить немного яда к своей речи: -
Там, где я был последнее время, не насилуют детей.
   Отец Иеремия холодно усмехнулся, но, не  заметив  в  его  глазах  особого
раздражения, Ив понял, что не зря добавил последнее замечание. Оно,  как  ни
странно могло показаться, прибавило достоверности как его  рассказу,  так  и
выбранному им образу. Священникмежду тем снова заговорил:
   - Ты дерзок, сын мой. Разве ты не знаешь, что гордыня - смертный грех?
   Ив смиренно потупил глаза и вздохнул:
   - Каюсь, грешен, ваше преподобие. Священник усмехнулся:
   - Смирение - великое благо, сын мой. Я рад, что ты это понимаешь.
   Он с задумчивым видом прошелся по камере и, остановившись у дальнего угла
лицом к стене, вдруг спросил, не поворачивая головы:
   - Ты сказал, что разбираешься в электронике? Вопрос  прозвучал  уж  очень
буднично, Ив сразу понял, что  его  ответа  ожидают  с  нетерпением.  А  это
означало,
   что ему пора перейти в наступление.
   - Да, падре. И надеюсь распорядиться этим умением с выгодой для себя.
   Отец Иеремия резко повернулся лицом к Иву и, устремив  на  него  холодные
водянистые глаза, медленно произнес, словно размышляя вслух:
   - А может, отправить тебя в "морозильную  камеру"  или,  что  еще  проще,
заклеймить и бросить в барак для полевых рабочих...
   Но Ива нельзя было обмануть, он чувствовал - священник  просто  старается
замаскировать свое жгучее желание во что бы то ни стало его заполучить. И из
опыта Корна он знал, что тип, которого он пытается изображать,  тоже  должен
непременно это почувствовать. Что ж, поднажмем. Ив усмехнулся  самым  наглым
образом и насмешливо покачал головой:
   - Вряд ли вы это  сделаете,  святой  отец.  У  вас  много  послушных,  но
тупоголовых крестьян, а таких, как я, наверняка не хватает. Скажете, вам  не
нужны специалисты по электронике?
   Отец Иеремия нахмурился, и Ив с тревогой подумал, уж не  переусердствовал
ли он, демонстрируя свой независимый нрав. Но тут же отвел эту  мысль.  Даже
если его решат немного проучить за излишнюю дерзость - он это уж  как-нибудь
выдержит.  Зато  создаст  себе  репутацию,  которая  сильно   пригодится   в
дальнейшем. Когда некие странности в действиях и поступках  будут  объяснять
больше его строптивым характером, нежели тайным умыслом. Так как  иначе  ему
вряд ли удастся устроить здесь то, что  собирался,  а  именно  небольшую  по
современным меркам революцию.
   - Что ж, господин Гриеро. Признаюсь, вы  меня  заинтересовали.  Однако  я
вижу, что, прежде чем принять вас под свое крыло, стоит преподать  вам  урок
послушания. Ни я, ни барон не любим  своеволия.  -  Священник  повернулся  к
стражнику и  с  холодной  усмешкой  приказал:  -  В  полевой  барак  его,  к
мотыжникам. На две недели. Пока. И ПОКА не клеймить.
   После чего встал и, с издевкой посмотрев на Ива, вышел из  камеры.  Когда
тяжелая дверь захлопнулась за спиной охранника, Ив утер выступивший  на  лбу
пот. Он еще ни разу не играл в подобные  игры,  да  еще  со  столь  гнусными
картами. Но, судя по первому результату, от Корна он унаследовал  не  только
паршивые воспоминания, но и довольно полезный опыт.
   Среди мотыжников, как здесь называли клейменых крестьян,  а  по  существу
рабов, Ив провел не две недели, а почти два  месяца.  Как  ни  странно,  это
время пошло на пользу его планам. Хотя сначала  он  был  крайне  удручен.  В
большинстве  своем  мотыжники  были  забитые  крестьяне,  единственная  вина
которых заключалась в том, что они каким-то образом не угодили  назначенному
бароном шерифу. Например, имели лучшее, чем  у  него,  поле.  Тех,  кто  мог
представлять сейчас или в будущем какую-либо опасность, сразу  отправляли  в
"морозильные камеры". Остальных же клеймили и оставляли  работать.  Зачастую
даже на бывшем своем поле. Призрак "морозильной камеры" довлел и  над  ними.
Так что, когда  к  исходу  первой  недели  Ив  начал  осторожно  пошучивать,
балансируя  на  грани  того,  что  можно  было  объяснить  его   независимым
характером, все его шутки  заканчивались  одинаково  -  они  лишь  испуганно
смотрели на него И торопливо расползались по углам, стараясь  оказаться  как
можно дальше от Ива. К концу месяца Ив пришел  в  полное  отчаяние.  Ну  как
можно сделать революцию без революционно настроенных  масс.  Да  еще  такому
неопытному революционному вождю, как он. Знающему о технологии  производства
революций только из факультативного курса Симаронского университета. Однако,
как оказалось, и здесь встречались интересные типы. Одного  из  таких  звали
Трубач. Он был охотником с востока. В  предгорьях  Дузулуков,  протянувшихся
почти на полторы тысячи миль вдоль восточной окраины континента, на  котором
располагалась Варанга, водились зверьки с мягким,  пушистым  мехом,  который
мог менять цвет при изменении температуры. В свое время,  лет  сорок  назад,
когда этот мех вдруг стал писком светской  моды  на  доброй  сотне  наиболее
развитых миров, зверька, водившегося в те времена едва  ли  не  повсеместно,
почти полностью выбили, несмотря на его весьма свирепый нрав. Популяция этих
зверьков сохранилась только в одном месте на планете, и то весьма небольшая.
К тому же основная волна популярности прошла, цены упали, что вкупе со столь
резким падением численности сделало невыгодной с финансовой стороны охоту на
них  с  краулеров  и  глидеров,  оборудованных  биолокаторами.  Все  крупные
охотничьи  корпорации  свернули  свою   работу.   Однако   кое-какой   спрос
сохранился, поэтому в восточных лесах  еще  оставались  охотники-одиночки  и
небольшие охотничьи  артели.  Они  были  еще  более  далеки  от  современной
цивилизации, чем крестьяне,  но  намного  более  независимы.  Когда  Трубач,
сначала замкнутый и неприступный, но после  надлежащей  обработки  понемногу
оттаявший,  поподробнее  рассказал  о  своем  житье-бытье.  Ив  понял,   что
единственными, кто мог бы воспротивиться планам барона, были  эти  охотники.
Во всяком случае, они  имели  для  этого  достаточно  силы  духа  и  немалое
желание. Так что, когда  однажды  утром  тяжелая,  окованная  железом  дверь
барака распахнулась и на пороге появился тот молчаливый тип, что сопровождал
отца Иеремию при первом знакомстве, план разворачивания  революции  в  общих
чертах был готов.
   Его привели в небольшую келью, обставленную  с  нарочитой  аскетичностью.
Когда дверь кельи  захлопнулась,  Ив  убрал  с  лица  измученно-раздраженное
выражение,  заинтересованно  огляделся  и  усмехнулся  про  себя.  Судя   по
обстановке, отец Иеремия был образцом аскезы, но Ив помнил,  что  в  прошлую
встречу от него пахло копченым окороком, дорогим  бренди  явно  не  местного
производства и хорошим табаком, а значит, святой отец, как  минимум,  грешил
чревоугодием. Тут маленькая дверка  в  дальнем  конце  кельи  отворилась,  и
внутрь, согнувшись, вошел отец Иеремия. Без всякого  выражения  на  лице  он
взглянул на Ива и спросил явно с подковыркой:
   - Ну как, сын мой, тебе понравилась наша милость? Наверное,  святой  отец
намекал на то, что, если бы он по-настоящему рассердился.  Иву  пришлось  бы
намного хуже. Такой вывод напрашивался сам собой,  и  Ив  решил  вести  себя
соответственно. Он скромно потупил глаза и тихо проговорил:
   - Да, святой отец.
   - Да? - Отец Иеремия удивленно вскинул брови. Ив пояснил:
   - Я благодарен вам за ваше милосердие, ибо  понял,  что  наказание  могло
быть более тяжким. Хотя то, что я испытал за эти два месяца,  мне  очень  не
понравилось.
   По лицу священника скользнула довольная улыбка, что подтверждало  правоту
Ива - именно это он и хотел услышать.
   - Что ж, сын мой, я рад, что ты не обманул  моих  ожиданий  и  сумел  это
понять. - Святой отец кивнул стражу и направился ко входной двери, бросив на
ходу Иву: - Приготовься, сейчас я представлю тебя господину барону.
   Они покинули келью и, пройдя длинным коридором, вошли в  небольшую  залу.
За  обширным  столом,  занимавшим  почти  все  пространство,   располагалось
несколько человек. Во главе стола сидел сам барон, но взгляд  Ива  мгновенно
приковал к себе не он, а тот, что сидел  рядом  с  ним.  При  виде  его  Ива
пробила дрожь. Это был хозяин Остан.
   Отец Иеремия вошел в зал с благочестивым видом и направился, мелко семеня
и смиренно склонив голову, к своему месту за столом по левую руку от барона.
А Ив, повинуясь знаку стражника,  послушно  остановился  у  двери,  уставясь
барону в рот и изо всех сил стараясь не встречаться глазами с Останом, так и
впившимся в него взглядом. Еще бы, среди всех живущих на Варанге он знал Ива
лучше всех. За исключением своей дочери.
   Барон отставил в сторону кубок, из которого  пил,  когда  они  вошли,  и,
величественно кивнув отцу Иеремии, повернулся лицом к пленнику. Ив  невольно
отметил про себя, что барон выглядит истинным  правителем.  Некоторое  время
они смотрели друг на друга. Ив изо всех  сил  старался,  чтобы  его  взгляд,
направленный на смертного врага,  выражал  только  страх  и  мольбу.  Барон,
рассмотрев как следует пленника, с легкой улыбкой отвел  наконец  глаза.  Ив
тихонько перевел дух. Кажется, барон его не узнал, но  вот  Остан...  В  его
глазах светилось подозрение. Однако отец Иеремия  уже  занял  свое  место  и
обратился к барону:
   - Барон, разрешите вам представить господина Гриеро. По  его  словам,  он
специалист-электронщик и готов предложить нам свои услуги.
   Н