-
объяснил Уайзмэн. - Она прививает ребенку чувство уверенности в  своих
силах. Расчленение  солдатиков,  -  он  ухмыльнулся,  -  кладет  конец
разделению между ним и окружающей средой, соединяет их в единое целое.
Ребенок сливается с миром и тем самым покоряет его.
   - Значит, эта игрушка безвредна, - сказал Фоулер.
   - А вся работа впустую, - проворчал Пинарио. - Простите, что мы зря
вас побеспокоили, - обратился он к эксперту.
   Крепость  распахнула  ворота  настежь,  и  из  них   маршем   вышли
двенадцать  солдатиков,  целые  и  невредимые.  Цикл  завершился;  все
начиналось сначала.
   Неожиданно Уайзмэн шевельнулся.
   - Я ее не выпущу.
   - Что? - поразился Пинарио. - Почему?
   - Я ей не доверяю. Для того, что  она  делает,  эта  игра  чересчур
сложна.
   - Разъясните, - потребовал Фоулер.
   - Нечего разъяснять, - сказал Уайзмэн. -  Перед  нами  на  редкость
сложное и хитроумное устройство, а оно всего-то разбирает  и  собирает
себя. Тут должно что-то крыться, хотя мы пока...
   - Это психотерапия, - возразил Пинарио.
   - Оставляю на  ваше  усмотрение,  Леон,  -  решил  Фоулер.  -  Если
сомневаетесь, мы ее задержим. Лучше перестраховаться.
   - Возможно, я ошибаюсь, - размышлял вслух Уайзмэн, - но мне не дает
покоя мысль: зачем же они ее на самом деле построили? По-моему, мы еще
не раскусили.
   - И костюм Американского Ковбоя, - напомнил  Пинарио.  -  Это  тоже
нельзя разрешать.
   - Только игру, - сказал Уайзмэн. - "Сделка", или как там она...
   Нагнувшись, он наблюдал за попытками солдат взять штурмом крепость.
Разрывы, клубы дыма, атаки, отступления...
   - О чем ты думаешь? - спросил Пинарио.
   - Может быть, это  отвлекающий  маневр?  -  проговорил  Уайзмэн.  -
Подкинули нам подозрительную штучку, чтобы мы занимались только  ей  и
не заметили чего-то еще.
   Какая-то смутная интуитивная мысль вертелась у него в голове, но он
никак не мог ее ухватить.
   -  Это,  так  сказать,  подставка,  предназначенная  отвлечь   наше
внимание. В то время как настоящие события происходят где-то в  другом
месте. Вот почему все так сложно.  Они  рассчитывали,  что  мы  начнем
подозревать. Для этого-то ее и построили.
   Он поставил  ногу  перед  солдатиком;  тот  немедленно  укрылся  за
каблуком, прячась от следящих устройств крепости.
   - Что-то должно быть  прямо  перед  нашими  глазами,  -  мучительно
произнес Фоулер. - Но этого "что-то" мы не замечаем.
   - Да... Так или иначе, - вздохнул Уайзмэн, - будем держать  ее  под
наблюдением.
   Он взял стул и  уселся,  устраиваясь  поудобнее,  приготовившись  к
долгому, долгому ожиданию.

   В  шесть  часов  вечера  Джо  Хоук,  коммерческий   директор   сети
нью-йоркских магазинов для детей, остановил машину перед домом,  вылез
и поднялся по ступеням. Под мышкой он сжимал большую плоскую  коробку,
позаимствованную новинку.
   - Э-гей! - чуть завидя его, завопили дети, Бобби и Лора. - Ты  чего
нам принес, лап?!
   Они повисли на нем с двух сторон, не давая пройти.  Жена  на  кухне
отложила журнал и подняла голову.
   - Какую игру я вам отыскал!.. - радостно провозгласил Хоук.
   Он не видел ничего дурного в том, что взял один из новых  образцов.
Он  неделями  висел  на  телефоне,  добиваясь   разрешения   от   Бюро
Стандартизации Импорта, и, несмотря на все его  усилия,  они  одобрили
только один пункт из трех.
   Когда дети убежали с игрой, жена укоризненно произнесла:
   - Опять злоупотребляешь...
   Ей не нравилось, что он приносил со склада новые игрушки.
   - У нас их тысячи, - успокоил Хоук. - Все битком набито.  Никто  не
заметит.
   Во время еды дети сосредоточенно изучали каждое слово инструкции  к
игре, ничего не замечая вокруг.
   - За едой не читают, - неодобрительно сказала миссис Хоук.
   Сидя в кресле, Джо Хоук рассказывал о событиях дня.
   - ...И после  столь  длительного  срока  что  они  разрешают?  Дали
"добро" только на одну паршивую игру!  Нам  повезет,  если  мы  сумеем
извлечь хоть какую-то прибыль. "Штурм Крепости" - вот настоящая  вещь.
Ее бы расхватали в два счета. Но она, похоже, застряла там надолго.
   Он закурил сигарету и блаженно  расслабился,  наслаждаясь  домашним
уютом, присутствием жены и детей.
   - Пап, хочешь поиграть? Тут сказано, что чем  больше  игроков,  тем
лучше.
   - Конечно, - с удовольствием согласился Джо Хоук.
   Пока жена убирала со стола,  они  разложили  поле,  достали  фишки,
карточки и раздали деньги. Хоук сразу же с головой  ушел  в  игру.  На
него нахлынули воспоминания детства; он  играл  увлеченно  и  азартно,
приобретая  акции  с  немалой  оригинальностью  и  хитроумием,   пока,
наконец, не завладел почти всем.
   Джо Хоук удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку.
   - Ну вот, - с трудом скрывая самодовольство,  заявил  он  детям.  -
Боюсь, что у меня была фора. Ведь я хорошо знаком с подобной игрой.  -
Приобретенная на поле недвижимость наполняла его упоительным  чувством
величия. - Вы уж извините меня за быстрый выигрыш.
   - Но ты не выиграл! - воскликнула его дочка.
   - Ты проиграл, - сказал сын.
   - Что?!
   - Игрок, оставшийся  с  наибольшим  числом  акций,  проигрывает,  -
объяснила  Лора.  Она  показала  ему  инструкцию.  -  Видишь?  Цель  -
избавиться от своих акций. Папка, ты вылетел.
   - Ну, к черту, - разочарованно протянул Хоук. - Тоже  мне  игра!  -
Его самодовольство улетучилось. - Никакого смысла.
   - А мы доиграем, - сказал Бобби. - Посмотрим, кто выиграет.
   Вставая из-за стола, Джо Хоук презрительно бормотал:
   - Не понимаю. Что толку в игре, где победителю достается кукиш?
   Деньги и акции переходили из рук  в  руки,  возбуждение  нарастало.
Когда  игра  вступила  в  завершающую   стадию,   дети   сражались   с
экстатической отрешенностью.
   "Они не играли в "Монополию", - сказал себе Хоук.  -  Посему  столь
сумасбродная игра и не кажется им странной".
   Там или иначе, но дети получали  огромное  удовольствие;  очевидно,
что игра пойдет нарасхват, а это самое главнее. Мальчик и девочка  уже
сейчас учились отказываться от  личной  собственности;  они  дрожащими
руками  отдавали   друг   другу   деньги,   отделывались   от   акций,
недвижимости, с самозабвением отказывались  от  приобретения  вещей  и
умножения капиталов.
   Подняв сияющие глаза, Лора восхищенно сказала отцу:
   - Это самая лучшая учебная игра из всех, что ты приносил домой!



    Филип Дик.
    Городишко (вариант перевода)

   -----------------------------------------------------------------------
   Philip K.Dick. Small Town (1953). Пер. - А.Жаворонков.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 July 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Едва переставляя ноги, Берн Хаскель взобрался на  крыльцо  собственного
дома. По ступенькам за ним волочился плащ. Верн смертельно устал. Устал  и
телом, и душой. Ноги ныли. Хлопнув дверью,  он  бросил  на  пол  портфель,
повесил плащ и шляпу. На шум в прихожую выскочила Мэдж.
   - Почему ты сегодня так рано, дорогой? - всплеснула она руками.
   Не обращая  на  жену  внимания,  Хаскель  принялся  развязывать  шнурки
поношенных  ботинок.  Он  был  еще   не   стар,   но   выглядел   грузным,
неповоротливым. На землистом лице застыло недовольное выражение.
   - Ну скажи хоть что-нибудь!
   - Ужин готов?
   - Пока нет. Что на этот раз приключилось? Опять сцепился с Ларсоном?
   Хаскель тяжело протопал в кухню и наполнил  стакан  теплой  минеральной
водой.
   - Давай уедем отсюда, - неожиданно предложил он.
   - Уедем?
   - Уберемся из Вудленда. Представляешь, как бы славно мы зажили, хотя бы
во Фриско. Сказать по правде, я готов  отправиться  хоть  на  край  света,
только бы выбраться из этой вонючей дыры. - Верн облокотился о  начищенную
до блеска медную раковину и с жадностью осушил  стакан.  -  Что-то  погано
себя чувствую. Видно, снова пора повидать дока Барнеса...  М-да,  все  бы,
кажется, отдал, лишь бы сегодня была пятница, а завтра - суббота.
   - Что тебе приготовить на ужин, дорогой?
   - Не знаю. - Хаскель помотал головой. - Готовь, что хочешь.  -  Шаркая,
он проковылял к кухонному столу и плюхнулся на  табурет.  -  Я  хочу  лишь
отдохнуть... На худой конец, можешь открыть банку тушенки. Или  свинину  с
бобами.
   - А может, поужинаем в ресторанчике Дона? Говоря", по понедельникам там
подают отменную вырезку.
   - И весь вечер будем любоваться постными рожами соседей? Боже упаси, уж
лучше остаться голодным!
   - И, разумеется, ты слишком устал, чтобы подвезти меня хотя бы к  Хелен
Грант?
   - Машина в гараже. Опять сломалась.
   - Дорогой, будь ты чуточку поаккуратнее, то...
   - Может, прикажешь запаять автомобиль  в  целлофан?  И  вообще,  какого
черта вам всем от меня надо?!
   - Не смей орать на меня, Верн  Хаскель!  -  Мэдж  даже  побагровела  от
возмущения. - Иначе сам будешь готовить себе ужин!


   Хаскель вскочил и засеменил к двери.
   - Вот уж дудки! - бросил он на ходу.
   - Куда ты собрался?
   - В подвал.
   - О, господи! - воскликнула Мэдж. - Опять к своим поездам! Не  понимаю,
как взрослый мужчина...
   Хаскель не счел нужным выслушать тираду до  конца.  Он  проследовал  по
ступенькам в темный подвал, привычно нащупал выключатель, зажег свет.
   В подвале было сыро и зябко. Хаскель снял  с  крючка  и  нахлобучил  на
голову  фуражку  машиниста.  Едва  прохладная  ткань  коснулась  плеши  на
макушке, усталость как рукой сняло. Осторожно переступая через рельсы,  он
направился к огромному фанерному столу.  Рельсы  здесь  были  повсюду:  на
полу, под угольным  бункером,  среди  путаницы  труб  парового  отопления.
Рельсы сходились  на  столе,  куда  взбирались  по  ажурным  металлическим
мостикам. На столе в беспорядке  валялись  трансформаторы,  переключатели,
реле, мотки проводов и прочее электрооборудование.
   Не большую часть стола занимал город -  точная  копия  Вудленда.  Здесь
нашлось место всем деревьям, магазинам,  домам,  улицам  и  даже  пожарным
гидрантам. На изготовление города ушли годы  и  годы  кропотливого  труда.
Верн, сколько себя помнил, постоянно строгал, пилил, клеил.  Еще  ребенком
он стремглав мчался из школы домой и работал, работал, работал...
   Хаскель включил главный рубильник,  и  железнодорожные  пути  озарились
сотнями сигнальных огней. Нажал кнопку  на  пульте  управления,  и  мощный
паровоз, стоящий во главе груженых  автомобилями  платформ,  дал  гудок  к
отправлению.  Щелчок  переключателя  -  и  состав,  плавно  набирая   ход,
покатился по наклонному мостику,  скрылся  в  туннеле  и  вынырнул  из-под
верстака.
   При виде движущегося состава у Хаскеля перехватило дыхание. И поезд,  и
город  принадлежали  только  _ему_.  Хаскель  склонился  над   миниатюрным
зданием. Его буквально распирало от гордости. Весь город - дюйм за дюймом,
деталь за деталью - создан его руками. Он осторожно  коснулся  водосточной
трубы на бакалейной лавке Фреда. Не упущена ни одна мелочь, все  на  своих
местах: окна, витрины, вывески, прилавки.
   Его пальцы любовно скользнули по  плоской  крыше  отеля  "Центральный".
Через широкие окна видно было диваны и кресла в холле.
   Взгляд Хаскеля пробежал вдоль улицы. Вот аптека Грина. А вот перелетная
мастерская Баньява. Напротив - склады. За  ними  -  магазин  автомобильных
запчастей Фрейзера. Дальше - ресторан "Мехико". Еще  дальше  -  ателье  по
пошиву верхней одежды Шастейна, а в подвальчике - венная лавка Боба. А это
неказистое здание - бильярдная "Мастер кия"...


   Поезд замедлял свой бег. Колеса надавили автоматический  переключатель,
и перед паровозом послушно опустился разводной мост.
   Хаскель  тронул  рычажок  на  пульте.  Паровоз,  пронзительно   свистя,
прибавил ходу, преодолев крутой поворот,  миновал  стрелку.  Рука  Хаскеля
резко толкнула рычажок. Поезд дернулся и пулей устремился  вперед.  Вскоре
он скрылся за трубой парового отопления, затем вновь появился я, угрожающе
кренясь, обогнул угольный бункер.
   Хаскель притормозил состав. Тяжело дыша,  сел  у  верстака,  трясущейся
рукой достал сигарету.
   Поезд и модель города совершенно преобразили его, не оставив от прежней
угрюмости даже следа, -  теперь  глаза  Хаскеля  сияли,  на  губах  играла
улыбка. Вряд ли он смог бы выразить свои  чувства  словами.  Конечно,  ему
всегда нравились модели паровозов  и  зданий.  Помнится,  первая  железная
дорога - простенький заводной паровоз  да  несколько  отрезков  рельсов  -
появились у него лет в шесть-семь. А в девять он получил в подарок от отца
ярко раскрашенную коробку. В коробке оказались: электрический поезд, пульт
управления и даже две стрелки.
   С годами железная  дорога  разрасталась;  становилось  больше  стрелок,
паровозов, автомобилей, шлагбаумов; трансформаторы заменялись на все более
мощные.
   Учась в  выпускном  классе,  Хаскель  начал  создавать  город.  Сначала
сконструировал Южный железнодорожный вокзал, затем  добавил  привокзальную
площадь и прилегающую к  ней  стоянку  такси.  Позже  построил  кафе,  где
таксисты подкреплялись в  перерывах  между  рейсами.  Еще  позже  -  улицу
Изобилия.
   И так далее. Шли годы, город рос. Один за другим  на  столе  появлялись
жилые дома, учреждения, магазины. Так постепенно из-под умелых рук Хаскеля
вышел весь Вудленд. И каждый день он прибегал из школы, а затем со  службы
домой, чтобы клеить и строгать, красить и паять.
   Работа была завершена. Вернее, почти завершена. Ему стукнуло сорок три,
и город, дело всей его жизни, почти готов.
   Хаскель обошел вокруг  стола,  прикасаясь  к  отдельным  зданиям.  Если
летящий стрелой поезд будоражил его,  то  вид  знакомых  с  детства  домов
успокаивал, вселял уверенность в свои силы. Вот цветочный магазин.  Театр.
Здание телефонной  компании.  Ну,  и  конечно  же,  заводишко  Ларсона  по
производству сантехники.
   Хаскель нахмурился.
   Н-да. Здесь-то он и работал последние двадцать лет, надрывался день  за
днем.
   Спрашивается - ради чего? Чтобы видеть, как желторотые юнцы обходят его
по службе? Ох, уж  эти  любимчики  босса,  подхалимы  в  ярких  галстуках,
брючках в обтяжку и с неизменными ухмылками на противных рожах!
   Душу Хаскеля переполнили жалость к себе и ненависть к окружающему миру.
Вудленд отнял у него лучшие годы жизни, счастлив здесь он так  и  не  был.
Город всегда был против него. Достаточно вспомнить мисс Мэрфи  -  классную
наставницу. Или сокурсников по колледжу - всех этих  выскочек  и  зазнаек.
Или высокомерных клерков в конторах. Да и остальные слеплены  из  того  же
теста,   все   эти   полицейские,    почтальоны,    водители    автобусов,
мальчишки-рассыльные. Соседи, наконец. Что там  соседи,  если  собственная
жена - и та против него!


   Ничто не связывало Хаскеля с Вудлендом,  этим  процветающим  пригородом
Сан-Франциско, расположенным в южной части полуострова вне пояса  туманов.
Гнездышко преуспевающего среднего  класса,  чтоб  ему  пусто  было!  Верну
всегда казалось, что в городе слишком много роскошных домов и  лужаек  для
гольфа, сияющих хромом лимузинов и плетеных кресел. Слишком много показухи
и чванства. И так было всегда и везде. В школе, на службе...
   Джек Ларсон! Заводишко сантехники! Двадцать лет каторжного труда!
   Пальцы Хаскеля стиснули модель  завода  Ларсона.  В  порыве  ярости  он
оторвал здание, швырнул на пол и растоптал. Дрожа всем телом, уставился на
измятые кусочки картона, осколки стекла и металлические проволочки у своих
ног. Сердце отчаянно билось, в голове шумело.
   Верн повернулся  и,  как  сомнамбула,  побрел  к  верстаку.  Уселся  на
табурет. Достал из ящиков инструменты и материалы, включил электродрель  и
принялся за новую модель.
   Привычная работа сразу захватила Хаскеля, терзавшие душу мысли оставили
его. Он быстро покрасил и склеил заготовки,  приладил  крошечную  вывеску,
напылил из пульверизатора зеленую лужайку  перед  фасадом,  укрепил  новую
мотель на столе.
   Там, где всего несколько минут назад стоял  заводишко  Ларсона,  теперь
весело сияло непросохшей краской совсем другое здание. Вывеска гласила:
   "МОРГ ГОРОДА ВУДЛЕНДА"
   Хаскель удовлетворенно потер  руки:  наконец-то  он  избавил  город  от
гнусного заведения Ларсона. А дело-то оказалось плевым.  Странно,  как  он
раньше до этого не додумался.


   Отпив  из  высокого  бокала  глоток  ледяного  пива,   Мэдж   задумчиво
произнесла:
   - Знаешь, Пол, с Верном последнее время творится что-то неладное.  Я  и
так уж смотрю на  его  чудачества  сквозь  пальцы,  но  день  ото  дня  он
становится все невыносимее.
   Доктор Талер рассеянно кивнул:
   -  Что  и  говорить,  муженек   у   тебя   -   не   сахар;   замкнутый,
неуравновешенный, да еще с целым букетом комплексов. Удивляюсь, как ты его
терпишь.
   - Кто бы знал, до чего надоели мне его дурацкие игрушки. Представляешь,
он соорудил в подвале целый город.
   - Серьезно? Вот бы не подумал.
   - Сколько с ним живу, он все время возится со  своими  моделями.  Начал
еще ребенком. В голове не укладывается: мужику пятый десяток, а он  все  в
паровозики играет. Глаза бы мои не глядели.
   - Гм. Интересно. - Тилер потер подбородок. - И он  что  же,  все  время
строит новые модели? И ничего не переделывает?
   - Его игрушки заполонили весь подвал. Он возвращается со службы и сразу
несется вниз. Вчера даже ужинать не стал.
   Пол Тилер приподнял левую бровь, отхлебнул пива и откинулся  на  спинку
кресла. Было три часа. День выдался теплым и ясным. Через широкие  окна  в
гостиную  лился  солнечный  свет.  Вся  обстановка  располагала  к  пустой
неспешной беседе. Внезапно Тилер поднялся.
   -  Сдается  мне,  твой  муж  серьезно  болен.  Знаешь,  что,   давай-ка
полюбуемся его сокровищами, этими самыми моделями.
   - Тебе в самом деле интересно, милый? - Мэдж приподняла манжет зеленого
шелкового халата и поглядела на часики. - Муж явится не раньше  семи,  так
что времени у нас предостаточно. - Она  поставила  стакан  на  подлокотник
кресла и неторопливо встала. - Ну, что ж, пошли.
   - Отлично.
   Тилер взял Мэдж за руку, и  они  направились  в  подвал.  Его  охватило
непривычное возбуждение. Мэдж включила свет, и, настороженно озираясь, они
подошли к огромному фанерному столу.
   - Ты только полюбуйся! - Мэдж сжала руку Тилера. - И на эту  ерунду  он
угрохал лучшие годы жизни! Да что там годы - всю жизнь!
   Тилер кивнул.
   - Похоже, так оно и есть, - его голос слегка дрожал. - Я и  представить
себе не мог подобное. Какая достоверность, какая проработка деталей...  Да
он мастер!
   - Да уж. У Верна  золотые  руки,  но  он  мог  бы  найти  им  и  лучшее
применение. - Мэдж кивнула на  полку  с  инструментами  над  верстаком,  -
Только и знает, что транжирит наши деньги!


   Тилер  неторопливо  обошел  вокруг  стола,  склоняясь  над   отдельными
постройками и внимательно рассматривая их.
   - Невероятно! Здесь же весь наш город! Каждый дом. Смотри!  Вон  там  я
живу.
   Он показал пальцем на роскошное здание в нескольких кварталах  от  дома
четы Хаскелов.
   - О да, сделано неплохо, - отозвалась Мэдж. -  Но  ты  только  подумай:
разве станет нормальный мужчина после работы играть в паровозики?!
   - Мощь! - Тилер коснулся замершего у перрона паровоза.  -  Именно  мощь
паровозов  так  привлекает  детей.  Поезда  -  великая   вещь.   Их   сила
символизирует секс. Мальчик видит, как паровоз несется по  рельсам,  такой
огромный и страшный. Потом ребенок получает в  подарок  игрушечный  поезд,
вроде этого, и вот уже сам управляет им. По его  воле  поезд  трогается  с
места, останавливается,  разгоняется,  притормаживает.  Поезд  подчиняется
ему.
   Мэдж поежилась.
   - Что-то зябко. Давай вернемся в гостиную.
   - Ребенок подрастает и все больше полагается на собственные  силы.  Ему
уже ни к чему символы, он становится хозяином  настоящих  вещей,  способен
вести настоящий поезд. - Тилер покачал головой. -  Нормальные  мужчины  не