ков.
     -- Это он!
     Люди подняли винтовки, готовые в любое мгновение открыть огонь. Ствол
роботопушки пришел в движение.
     -- Взять его!
     Аниту словно парализовало.  Она обмякла и упала бы,  не  поддержи  ее
спутник. Охранники приблизились, нацелив на них винтовки. На мгновение пе-
реборов переполняющий душу ужас, Анита вновь попыталась высвободиться.
     -- Не стреляйте!  -- крикнула она.
     Стволы винтовок дрогнули.
     -- Кто она такая? -- Стремясь получше разглядеть Криса, солдаты обош-
ли их. -- Кого он с собой приволок?
     Ближайший из  охранников разглядел на плече Аниты нашивки.  Красная и
черная. Степень директора. Высший ранг.
     -- У  нее  степень "А"!  -- Охранники в замешательстве отступили.  --
Мисс, отойдите, пожалуйста, в сторону.
     Неожиданно Анита услышала свой голос:
     -- Не стреляйте!  Он...  под моей защитой.  Вам,  надеюсь, понятно? Я
сопровождаю его.
     Стена охранников замерла.
     -- Никто не имеет права выходить. Директор Уиздом приказал...
     -- На меня не распространяются приказы Уиздома! -- Аните удалось при-
дать голосу властность. -- Прочь с дороги. Я веду его в отдел семантики.
     Слегка помявшись, солдаты расступились.
     Отпустив Аниту, Крис ринулся сквозь брешь в строе охранников и выско-
чил на улицу. За его спиной полыхнули выстрелы. Солдаты с криками устреми-
лись за ним в предрассветный сумрак. Взвыли сирены. Ожили патрульные авто-
мобили.
     Всеми позабытая, Анита прислонилась к стене.
     Он сбежал, оставил ее. Господи, что она натворила! Анита опустила го-
лову и спрятала лицо в ладонях.  Золотой гигант загипнотизировал ее, лишил
воли,  да что там воли -- элементарного здравого смысла. Где был ее разум?
Это животное,  огромный золотой зверь обманул ее. Воспользовался ею, а те-
перь бросил, удрал в ночь.
     Сквозь сжатые пальцы сочились слезы отчаяния.  Тщетно она терла глаза
-- слезы не унимались.

     -- Он ускользнул,  -- подвел неутешительный итог Бейнс. -- Теперь нам
до него нипочем не добраться. Можно считать, он на другой планете.
     В углу лицом к стене съежилась Анита. Уиздом нервно вышагивал по ком-
нате.
     -- Куда бы он ни направился,  ему не уйти. Его никто не спрячет, ведь
каждому известен закон о дивах.
     -- Ты сам-то этому верищь? Опомнись, Эд, пора взглянуть правде в гла-
за. Нам его не достать. Большую часть своей жизни он провел в лесах -- там
его дом.  Он,  как и прежде,  будет охотиться,  спать под деревьями. Нако-
нец-то мы выяснили, на что он способен. -- Бейнс хрипло рассмеялся. -- Мо-
жешь не сомневаться,  первая же встреченная им женщина с радостью  спрячет
его... как это уже произошло. -- Он кивнул в сторону Аниты.
     -- Да, теперь ясно, зачем ему золотая кожа, роскошные волосы, богопо-
добный облик и прочее.  Не только в качестве украшения.  --  Руки  Уиздома
дрожали.  -- Мы все силились разобраться в его способности..  а у него их,
оказывается, целых две.  Одна -- совершенно новая.  Другая -- старая,  как
сама жизнь. -- На секунду он умолк и взглянул на скорчившуюся в углу фигу-
ру. -- Эта способность есть у многих животных. Яркое оперение и гребешки у
петухов,  разноцветная чешуя у рыб, пестрые шкуры и пышные гривы у зверей.
     -- Ему не о чем беспокоиться,  -- вздохнул Бейнс.  -- Пока существуют
женщины, он не пропадет. А благодаря умению заглядывать в будущее, он зна-
ет, что неотразим для слабого пола.
     -- Мы возьмем его,  -- пробурчал Уиздом.  -- Я заставлю правительство
ввести чрезвычайное положение по всей стране.  Его будут разыскивать Граж-
данская Полиция,  регулярная армия и все специалисты планеты,  вооруженные
самой лучшей техникой. Рано или поздно мы его накроем.
     -- К тому времени его поимка потеряет всякий смысл. -- Бейнс потрепал
Аниту по плечу.  -- Не грусти, дорогая, ты не останешься в одиночестве. Ты
всего лишь первая жертва в длинной веренице его поклонниц.
     -- Благодарю, -- вспыхнула Анита.
     -- Подумать только, самый древний способ выживания -- и в то же время
самый новый. Черт возьми, разве его остановишь?! Ну, допустим, тебе мы еще
можем сделать аборт, но как быть со всеми остальными женщинами, которых он
повстречает? Если мы упустим хотя бы одну, нам конец!
     -- Все же стоит попытаться.  Отловим,  сколько сможем.  -- На усталом
лице Уиздома промелькнула тень надежды. -- Возможно, его гены не будут до-
минировать.
     -- Я бы гроша ломаного на это не поставил, -- криво усмехнулся Бейнс.
-- Конечно,  можно только предполагать,  какая раса победит, но, боюсь, не
мы.





                            ПОСЛЕДНИЙ ВЛАСТИТЕЛЬ


     Сознание снова возвращалось  к  нему.  Возвращалось  с  трудом:  груз
веков, невыносимая усталость давили на него. Пробуждение было ужасным,  но
он не мог даже застонать. И тем не менее, он начинал ощущать радость.
     Восемь тысяч раз таким же образом он возвращался назад,  и  с  каждым
разом это становилось все труднее. Когда-нибудь он  уже  не  сможет  этого
сделать. Когда-нибудь он навсегда нырнет в черный бассейн. Но не  сегодня.
Он все еще жив. Сквозь боль и безразличие  приходило  осознание  очередной
победы.
     - Доброе утро, - произнес звонкий  голос.  -  Ну,  не  прекрасный  ли
сегодня день? Я отдерну шторы, и вы сможете взглянуть.
     Он мог видеть и слышать. Но не двигаться. Он тихо  лежал  и  впитывал
впечатления.  Ковры,  обои,  лампы,  картины.  Стол  и  видеоэкран.  Яркий
солнечный свет струился в окно. Голубое небо. Далекие холмы. Поля, здания,
дороги, фабрики. Рабочие и машины.
     Питер Грин был сдержанным деловым человеком. Но сейчас его юное  лицо
озаряла улыбка.
     - Сегодня предстоит много  работы.  Масса  людей  хочет  вас  видеть.
Подписать счета. Принять решения. Сегодня суббота. Придут люди из  дальних
секторов. Я надеюсь, бригада обслуживания проделала хорошую работу.  -  Он
быстро добавил. - Да, конечно, они сделали  все,  что  нужно.  По  пути  я
переговорил с Фаулером. Все будет в порядке.
     Юный приятный тенор хорошо сочетался с ярким солнечным светом.  Звуки
и образы, но ничего больше. Он ничего не чувствовал. Попытался  пошевелить
рукой, но ничего не получилось.
     - Не беспокойтесь, - сказал Грин, уловив его страх. - Скоро вы будете
в норме. Должны быть. Как мы сможем выжить без вас?
     Он расслабился. Видит бог, это случалось довольно часто и прежде.  Но
постепенно вскипала злость. Почему они  не  координируются?  Получить  все
сразу, а не по кусочкам! Он обязан изменить их планы. И заставить их  быть
более организованными.
     Приземистый металлический автомобиль завизжал тормозами под  окном  и
остановился. Люди в униформе  высыпали  из  него,  собрали  полные  охапки
оборудования и заспешили к главному входу здания.
     - Они прибыли, - с облегчением воскликнул Грин.
     - Поздновато, а?
     - Дважды останавливали движение, - фыркнул Фаулер, входя.
     - Снова что-то произошло  с  сигнальной  системой.  Загородный  поток
смешался с городским, все временно остановились.  Я  хотел  бы,  чтобы  вы
изменили закон...
     Все вокруг него пришло в движение.  Неясно  вырисовывались  очертания
Фаулера и Маклина. Лица профессионалов озабоченно вглядывались в него.
     Его перевернули на бок. Приглушенное  совещание.  Напряженный  шепот.
Звон инструментов.
     -  Здесь,  -  бормотал  Фаулер.  -  Теперь  здесь.  Нет,  это  потом.
Осторожней. Теперь пройдитесь здесь.
     Работа  шла  в  напряженном  молчании.   Он   ощущал   их   близость.
Расплывчатые очертания. Его переворачивали туда-сюда, швыряли, как мешок с
мукой.
     - О'кэй, - сказал Фаулер наконец. - Обмойте это.
     Снова длительное молчание. Он тупо глядел на стену, на чуть выцветшие
голубовато-розовые обои. Старый рисунок, изображавший женщину в кринолине,
с легким зонтиком над изысканной прической. Белая блузка с оборками, носки
крохотных туфелек. Удивительно чистый щенок рядом с ней.
     Затем его повернули еще раз, лицом вверх. Пять  призраков  стонали  и
корячились над ним. Их пальцы  летали,  мускулы  скрипели  под  рубашками.
Наконец они выпрямились и отошли. Фаулер вытер пот  с  лица;  все  были  в
изнеможении.
     - Давайте, - проскрипел Фаулер. - Включайте.
     Удар потряс его. Он жадно глотнул воздух. Его тело  выгнулось,  затем
медленно осело. Его тело. Он мог чувствовать его. Сделал пробные  движения
руками, коснулся лица, плеча, стены. Стена была реальная и твердая.  Сразу
же мир снова стал трехмерным.
     - Слава Богу, - с облегчением вздохнул Фаулер, как бы осев. - Как  вы
себя чувствуете?
     После краткой паузы он ответил:
     - Все в порядке.
     Фаулер попросил остальных членов бригады оставить их. Грин топтался в
углу.
     Фаулер сел на край постели и раскурил трубку.
     - Теперь послушайте меня, - начал он. - У меня плохие  новости.  и  я
хочу о них сообщить, как вы всегда настаивали... откровенно.
     -  Что  же?  -  требовательно  спросил  он.   И   попытался   двинуть
конечностями.
     Но он уже знал.
     Под глазами Фаулера  легли  темные  круги.  Он  был  небрит.  Лицо  с
квадратным подбородком осунулось и выглядело нездоровым.
     - Мы всю ночь  провели  на  ногах.  Работая  над  вашей  двигательной
системой. Мы привели ее в порядок, но это не  надолго.  Не  более  чем  на
несколько месяцев. Все приходит в негодность. Основные части не могут быть
заменены. Когда они изнашиваются, их не починить. Мы можем припаять реле и
провода, но не в состоянии сделать синапсические катушки. Их умели  делать
лишь несколько человек, но  они  умерли  более  двухсот  лет  назад.  Если
катушки перегорят...
     - Есть ли какие-либо изменения в катушках? - перебил он.
     - Еще  нет.  Только  в  районе  двигателя.  Особенно  руки.  То,  что
произошло с вашими ногами, может случиться и с руками и, в  конце  концов,
со всей двигательной системой. Вы будете парализованы к концу года. Будете
видеть, слышать и думать. И передавать сообщения. Но это все.
     Помолчав, он добавил.
     - Извините, Борс. Мы делаем все, что можем.
     - Хорошо, - согласился Борс. - Прощаю вас. Благодарю за  искренность.
Я догадывался.
     - Вы готовы спуститься к людям?  Накопилось  множество  проблем.  Они
терпеливо ожидают вас.
     - Пошли.
     Он  с  усилием  напряг  свой  мозг  и  сосредоточился  на  неотложных
проблемах.
     - Я хочу, чтобы была ускорена исследовательская программа по тяжелому
металлу. Она, как обычно, затягивается. Я намереваюсь снять часть людей  с
других работ и перебросить их на генераторы. Уровень воды скоро упадет.  Я
хочу запустить питающую энергию по линиям снабжения, пока  она  еще  есть.
Как только я упускаю что-либо из виду, все начинает разваливаться.
     Фаулер подал знак Грину, и тот быстро подошел. Вдвоем они  склонились
над Борсом, кряхтя от напряжения, подняли его и повели к  двери.  Затем  -
вниз по коридору и наружу.
     Здесь они поместили его в приземистую металлическую машину, маленький
грузовичок.  Его  отполированная  поверхность  резко   контрастировала   с
внутренностями: изнутри было заметно, что корпус деформирован,  металл  во
многих местах  покрыт  пятнами  коррозии.  Машина  из  архаичной  стали  и
пластика заворчала, когда мужчины прыгнули на переднее  сиденье  и  повели
автомобиль по главной дороге.


     Эдвард Толби вытер пот со лба, поправил рюкзак за плечами и, подтянув
оружейный пояс, выругался.
     - Папа, - упрекнула его Сильвия. - Прекрати, пожалуйста.
     Толби яростно сплюнул в траву на обочине. Затем обнял дочь.
     - Извини, Сильви. Я не хотел никого обидеть. Проклятая жара.
     Поднимавшееся утреннее солнце ярко освещало унылую,  пыльную  дорогу.
Облака пыли поднимались вокруг от их медленного движения. Они были страшно
вымотаны.  Лицо  Толби  побагровело  и  распухло.   Незажженная   сигарета
свешивалась из уголка рта. Его большое, сильное  тело  упрямо  наклонялось
вперед. Хлопчатобумажная рубашка его дочери  прилипла  к  рукам  и  груди,
потемнев от пота на спине. Она еле переставляла ноги, обтянутые джинсами.
     Роберт Пенн плелся чуть сзади них, держа руки в карманах и не отрывая
глаз от дороги. Он ни о чем не думал, оглушенный двойной дозой гексобарба,
которую он принял в последнем лагере Лиги. Жара его убивала.
     По обеим сторонам дороги  расстилались  поля,  травяные  и  камышовые
пастбища, отдельные группки деревьев. Разрушенный фермерский дом. Древние,
двухсотлетней давности останки бомбоубежища... Иногда  попадалась  грязная
овца.
     - Овца, - констатировал Пенн. - Они съедают всю траву вокруг. Она уже
не вырастет.
     - Теперь он фермер, - обратился Толби к дочери.
     - Папа, - сверкнула глазами Сильвия. - Не будь таким мерзким.
     - Это из-за жары, - Толби снова выругался, громко и тщательно. -  Все
дело не стоит того. За десять пинксов я вернусь назад и скажу им, что было
много свиного пойла.
     - Может быть, и так, - мягко согласился Пенн.
     - Хорошо, ты возвращаешься, - проворчал Толби. - Ты  возвращаешься  и
говоришь им, что это было свиное пойло. Они наградят тебя медалью.  Может,
повысят в чине.
     Пенн засмеялся.
     - Замолчите вы, оба. Впереди какой-то городок.
     Массивное тело Толби выпрямилось.
     - Где?
     Ладонью он прикрыл глаза от солнца.
     - Ей богу, она права. Деревня. И это не мираж. Видите, а?
     К нему вернулось хорошее настроение, он потер ладони.
     - Что сказать, Пенн? Пара кружек пива, несколько  партий  в  дартс  с
местными селянами - может быть, мы сможем там переночевать? -  Он  облизал
толстые губы в  предвкушении  всех  удовольствий  сразу.  -  Некоторые  из
деревенских девчонок любят околачиваться возле лавчонок с грогом...
     - Мне известен тот  сорт  девчонок,  который  вы  имеете  в  виду,  -
откликнулся Пенн. - Те, что устали от безделья. Хотят встретить  какого-то
парня, который купит им фабричную одежду.
     Стоявший  у  дороги  фермер  с  любопытством  наблюдал  за  ними.  Он
остановил свою лошадь и оперся о грубый плуг, сдвинув шляпу на затылок.
     - Что это за город? - крикнул Толби.
     Фермер немного помолчал. Он был тощим и изможденным стариком.
     - Город? - повторил он, всматриваясь в незнакомцев.
     - Да, впереди.
     - Это прекрасный город, - начал фермер. - Вы уже бывали здесь прежде?
     - Нет, сэр, - ответил Толби. - Никогда.
     - Экипаж сломался?
     - Нет, мы путешествуем пешком.
     - Издалека идете?
     - Уже почти сто пятьдесят миль.
     Фермер оценивающим взглядом  рассматривал  тяжелые  ранцы  у  них  на
спинах. Окованные туристские ботинки. Пыльную  одежду  и  усталые,  потные
лица. Посохи из айронита.
     - Да, долгий путь, - наконец отметил он. - Куда же вы направляетесь?
     - Путешествуем до тех пор, пока нам не надоест, -  ответил  Толби.  -
Есть ли здесь место, где мы можем остановиться? Гостиница? Кабачок?
     - Этот город, - пояснил фермер, - зовется Ферфакс. В нем есть одна из
лучших в мире лесопилок.  Пара  гончарных  мастерских.  Место,  где  можно
купить  одежду,  сшитую  машинами.  Кроме  того,  оружейный  магазин,  где
отливают лучшие пули по эту сторону Скалистых гор. И пекарня. Здесь  также
живут старый доктор и адвокат. И несколько человек с книгами, чтобы  учить
детей. Они пришли сюда лечить туберкулез, и переделали  старый  барак  под
школу.
     - А велик ли город? - поинтересовался Пенн.
     - Масса людей. Старики умирают, дети умирают. В прошлом  году  у  нас
была лихорадка. Умерло около ста детей. Доктор сказал, что  она  появилась
из водной скважины. Мы закрыли  ее,  а  дети  все  равно  умирали.  Доктор
сказал, что виновато молоко. Увели половину коров. Свою я не дал. Я  вышел
сюда с ружьем и застрелил первого, пришедшего  увести  мою  корову.  Когда
пришла осень, дети перестали умирать. Думаю, все из-за жары.
     - Конечно, из-за жары, - поддержал его  Толби.  -  Да,  здесь  всегда
жарко. Воды всегда не хватает.
     - Вы, парни, хотите пить? Юная леди выглядит  довольно  усталой.  Под
домом у меня есть несколько бутылей с водой. В грязи. Приятная и холодная.
- Он заколебался. - Пинк за стакан.
     Толби засмеялся.
     - Нет, благодарим.
     - Пинк за два стакана, - предложил фермер.
     - Не интересуемся, - ответил Пенн. Он похлопал по своей фляжке и  все
трое снова двинулись в путь. - Пока.
     Лицо фермера ожесточилось.
     - Проклятые чужаки, - пробормотал он в сердцах и вернулся к пахоте.
     Город молчаливо изнывал от жары. Мухи жужжали, облепив бока  очумелых
лошадей,   привязанных   к   колеям.   Несколько    автомобилей    стояли,
припаркованные. Люди бесшумно двигались по  тротуарам.  Пожилые  исхудалые
мужчины дремали на порожках домов.
     Собаки  и  цыплята  спали  в  тени  домов.  Домики  были   небольшие,
деревянные, сколоченные из досок, накренившиеся от старости,  покореженные
временем и непогодой. Всюду лежала пыль. Толстое одеяло сухой пыли  лежало
на стенах домов, унылых лицах мужчин  и  женщин.  Двое  исхудавших  мужчин
обратились к ним через открытую дверь.
     - Кто вы? Что вам нужно?
     Они  остановились  и  достали  свои  документы.  Мужчины  просмотрели
зашитые в пластик удостоверения личности, фотографии,  отпечатки  пальцев,
даты. В конце концов вернули их обратно.
     - А, - кивнул он, - вы на самом деле из Лиги анархистов?
     - Совершенно верно, - подтвердил Толби.
     - И девушка? - мужчины жадными глазами разглядывали  Сильвию.  -  Вот
что мы скажем. Оставьте  нам  девушку  на  время,  и  мы  избавим  вас  от
подушного налога.
     - Не дурачьте меня, - проворчал Толби.  -  С  каких  это  пор  платят
подушный или любой другой налог? - Он нетерпеливо устремился мимо  них.  -
Где здесь лавчонка с грогом? Я умираю!
     Слева они увидели двухэтажное белое здание. Толпившиеся у  его  входа
мужчины с растерянным видом наблюдали за ними.
     Пенн направился туда, за ним последовал Толби.
     Выцветшая, облупившаяся вывеска возвещала: "Вино и пиво на разлив".
     - То что нужно! - констатировал  Пенн  и  провел  Сильвию  внутрь  по
ступенькам мимо сидевших на них мужчин.
     Толби последовал за ними, с  удовлетворением  освобождаясь  от  лямок
вещмешка.
     Внутри было прохладно и сумрачно. У стойки бара сгрудились  несколько
мужчин и женщин, остальные сидели за столиками. Юнцов  у  стены  играли  в
угадайку, хлопая своего товарища, стоявшего  к  ним  спиной.  Механическая
гармоника хрипела что-то в углу. Изношенная до предела,  уже  пришедшая  в
негодность машина, функционировала с перебоями. За стойкой бара  бездарный
труженик подмостков создавал и разрушал смутные  фантасмагории  -  морские
пейзажи, горные пики, снежные долины, высокие холмы,  обнаженную  женщину,
возвысившуюся, а потом растаявшую в одной из  громадных  грудей.  Тусклые,
неясные процессии, которых никто не замечал и на которые никто не  обращал
внимания. Покрытие стойки из невообразимо древнего  пластика  было  все  в
пятнах  и  трещинах.  Его  антикоррозионная  обшивка  с  внешней   стороны
стерлась. Миксер давно уже рассыпался вдребезги. Подавали  только  вино  и
пиво. Ни один из живущих в городе не знал, как нужно смешивать напитки.
     Толби направился к бару.
     - Пива, - заказал он. - Три пива.
     Пенн с Сильвией устало опустились на стулья у стола  и  снимали  свои
рюкзаки, в то время как бармен наливал Толби три  кружки  густого  темного
пива. Толби показал свое удостоверение и принес кружки на стол.
     Юнцы у стены прекратили  игру.  Они  наблюдали,  как  трое  пришедших
потягивали пиво и расшнуровывали походные ботинки. Через  некоторое  время
один из них нерешительно подошел.
     - Скажите, вы из Лиги?
     - Верно, - полусонно подтвердил Толби.
     Все вокруг внимательно наблюдали и слушали. Юнец  сел  напротив  них,
его  товарищи  возбужденно  собрались  вокруг.  Загоревшие  и  мускулистые
городские подростки, одуревшие от с