Ты  называешь  это
галлюцинацией, но, очевидно, это была не галлюцинация.
     - Да, думаю, что он существует. Верь в него.
     - И что это даст?
     - Ничего, - вяло сказал он. - Абсолютно ничего. Я устал. Давай  ляжем
в постель.
     - Хорошо.
     Она начала стягивать с себя свой полосатый свитер.
     - Мы потом поговорим подробнее.
     - Галлюцинация, - медленно произнес Чьен,  -  это  милосердная  вещь.
Лучше бы я не утратил ее. Отдайте мне назад мою  галлюцинацию!  Пусть  все
опять будет, как было раньше, до той первой встречи с калекой-продавцом.
     - Ложись в постель. Будет хорошо - тепло и приятно.
     Он снял галстук, рубашку - и увидел на правом плече знак,  стигмат  -
след руки, остановившей его в прыжке с веранды.  Красные  полосы.  Похоже,
они никогда не исчезнут. Он надел пижамную куртку, чтобы спрятать следы.
     - Твоя карьера теперь полетит  вперед,  -  попыталась  успокоить  его
Таня. - Разве ты не рад?
     - Конечно, - кивнул он, ничего не видя в темноте. - Очень рад.
     - Иди ко мне, - сказала Таня, обнимая его.  -  Забудь  обо  всем.  По
крайней мере, пока.
     Он потянул ее к себе. И стал делать то, о чем она его просила, и чего
он сам хотел. Она была ловкая и хорошо справилась  со  своей  частью.  Они
хранили молчание, пока она не выдохнула: "О-о!" и обмякла.
     - Если бы можно было продолжать вот так бесконечно, - вздохнул Чьен.
     - Это и была вечность, - сказала Таня. - Мы  были  вне  времени.  Это
безграничность, как океан. Наверное, так было в  кембрийскую  эпоху,  пока
они не выползли на сушу.  И  есть  только  один  путь  назад  -  когда  мы
занимаемся любовью. Вот почему это так много значит для нас. В те  времена
мы были как одно, как одна большая медуза. Теперь их много выбрасывают  на
берег волны.
     - Выбрасывают на берег, и они умирают, - поежился он.
     - Можешь принести мне полотенце? - попросила Таня.
     Голый, он пошлепал в ванную за полотенцем. Там он снова  увидел  свое
плечо - то место, где Оно его  ухватило,  втащив  назад.  Наверное,  чтобы
поиграть с ним еще.
     След почему-то кровоточил.
     Чьен промокнул кровь, но она тут же выступила  опять.  Сколько  же  у
меня осталось времени? - подумал он. Наверное, немного.
     Вернувшись в спальню, он спросил:
     - Ты не устала?
     - Нисколько. И если у тебя еще есть силы...
     Она смотрела на него лежа, едва видимая в смутном ночном свете.
     - Есть, - сказал он.
     И прижал Таню к себе.





                         РАСПАЛАСЬ СВЯЗЬ ВРЕМЕН...


                                    1

     Загрузив тележку картофелем  в  холодильной  камере,  Виктор  Нильсен
покатил ее из тыльной части  магазина  через  бакалею  в  овощную  секцию.
Только что привезенные картофелины  он  стал  аккуратно  ссыпать  в  почти
опустевший лоток, проверяя каждую десятую - не подпорчена ли  она  гнилью,
цела ли на ней кожура. Одна  крупная  картофелина  упала  на  пол,  и  он,
нагибаясь, чтобы ее поднять, скользнул взглядом мимо прилавка для контроля
покупок, расчетных стоек и витрин  с  сигарами  и  сладостями  на  отрезок
улицы, просматривавшийся через широкие стеклянные двери. По тротуару брели
несколько прохожих, ярко сверкнул солнечный зайчик,  отраженный  от  крыла
выезжавшего с примагазинной парковки "фольксвагена".
     - Это была моя жена? - спросил он у Лиз, внушительного вида девахи из
Техаса, сидевшей за кассовым аппаратом при выходе.
     - Нет, пожалуй, иначе я заметила бы, - ответила Лиз, отбивая  чек  на
две упаковки молока и пакет постного говяжьего фарша.
     Пожилой покупатель у  расчетной  стойки  вытащил  из  кармана  пальто
бумажник.
     - Она обещала заскочить ко мне, - сообщил Вик, -  чтобы  дать  знать,
как там дела.
     Марго должна была повести Сэмми, их десятилетнего сына, на рентген  к
зубному врачу. Поскольку был апрель - пора  уплаты  подоходного  налога  -
отложить на книжку удалось совсем немного, и он очень опасался результатов
рентгена.
     Не в силах больше терпеть ожидание, он прошел к платному  телефону  у
стеллажа с консервами, бросил в щель десятицентовую монету и набрал номер.
     - Алло, - раздался в трубке голос Марго.
     - Ты водила Сэмми к врачу?
     - Мне пришлось позвонить доктору Майлсу и отложить  просвечивание,  -
взволновано начала рассказывать Марго. - Примерно в полдень  я  вспомнила,
что как раз сегодня мы с Энн Рубинштейн должны  отнести  петицию  в  отдел
здравоохранения. Она должна быть зарегистрирована  сегодня,  так  как,  по
слухам, как раз сейчас заключаются контракты.
     - Что это за петиция? - поинтересовался Вик.
     - Мы требуем, чтобы город  расчистил  три  участка  под  застройку  с
остатками фундаментов снесенных зданий, - пояснила Марго.  -  Дети  играют
там после школы. Это очень опасно.  Там  полно  ржавой  арматуры  и  битых
бетонных блоков...
     - А вы не могли  бы  отправить  ее  по  почте?  -  перебил  он  жену,
испытывая,  однако,  в  душе  облегчение:  зубы  у  Сэмми  не  выпадут  до
следующего месяца, с визитом к врачу  можно  еще  вполне  подождать.  -  И
сколько времени ты там пробудешь? Ты не сможешь подбросить меня домой?
     - Сама не знаю, - ответила Марго. - Послушай, дорогой, сейчас у нас в
гостиной многочисленное дамское общество - мы  в  последний  раз  уточняем
текст пунктов, включенных в петицию. Если  я  не  смогу  забрать  тебя,  я
позвоню в пять или около того. О'кэй?
     Повесив трубку, он неторопливо побрел к расчетной стойке. Покупателей
пока не было, и Лиз, улучив минуту, закурила  сигарету.  Она  сочувственно
улыбнулась Вику, и от этой улыбки ему сразу же стало как-то легче на душе.
     - Ну как там ваш мальчонка? - спросила она.
     - Нормально, - ответил Вик. -  Наверное,  радуется,  что  не  идет  к
врачу.
     - Ах,  к  какому  шикарному  старикашке-дантисту  я  хожу,  -  весело
щебетала Лиз. - Ему, наверное, лет сто, не меньше. Он мне совсем не делает
больно. Немножечко поскребет в зубе - и порядок.
     Отогнув в сторону губу  наманикюренным  пальцем,  она  показала  Вику
золотую пломбу на одном из верхних коренных  зубов.  Когда  он  пригнулся,
чтобы  заглянуть  ей  в  рот,  его  обдало  целым  букетом  запахов  -  от
сигаретного дыма до корицы.
     - Видите? Такая большая, что пришлось выскрести весь  зуб,  а  больно
ничуть не было! Нет, у него никогда не больно.
     Интересно, подумал Вик, что сказала бы Марго,  если  бы  вдруг  вошла
сюда через дверь с фотоэлементом,  которая  сама  открывается  нараспашку,
когда к ней подходишь, и увидела  бы,  как  я  заглядываю  в  рот  к  Лиз?
Наверное, решила бы, что застукала меня за каким-то новомодным эротическим
извращением, еще не зарегистрированным в отчетах Кинси!
     Во второй половине дня магазин почти полностью опустел. Обычно в  это
время мимо расчетных  стоек  неторопливо  продвигался  поток  покупателей.
Сегодня все было иначе. Спад деловой активности,  отметил  про  себя  Вик.
Пять  миллионов  безработных  в  феврале  этого  года.  Это  не  может  не
отразиться на нашем бизнесе. Пройдя ко входу в  магазин,  он  взглянул  на
поток пешеходов на тротуарах. Можно не сомневаться. Людей гораздо  меньше,
чем обычно. Все предпочитают отсиживаться дома, подсчитывая сбережения.
     - Этот  год  будет  неважным  для  бизнеса,  -  поделился  он  своими
соображениями с Лиз.
     - А вам разве не все равно? - удивилась Лиз. - Не  вы  ведь  владелец
этого магазина. Вы просто работаете здесь, как  и  все  мы.  Для  нас  это
означает только то, что будет меньше работы.
     Одна из покупательниц начала выкладывать  выбранные  ею  продукты  на
прилавок. Лиз отбивала чеки в кассовом  аппарате,  продолжая  через  плечо
переговариваться с Виком.
     - Как бы то ни было, мне кажется, что никакой депрессии не будет. Это
все байки демократов. Я устала  от  разглагольствований  этих  болтунов  о
близком крахе экономики.
     - А сами-то вы разве не демократка? - полюбопытствовал Вик. - Вы ведь
южанка?
     - Уже нет. С тех пор, как приехала сюда. Здесь республиканский  штат,
поэтому и я республиканка.
     Кассовый аппарат загрохотал, зазвенел, выдвинулся открытый  ящик  для
наличности. Лиз упаковала продукты в бумажный пакет.
     Вывеска над входом в кафе на противоположной стороне улицы дала новое
направление мыслям Вика. Пожалуй, сейчас время для послеполуденного кофе.
     - Я вернусь минут через десять, - кивнул он Лиз. - Сумеете в одиночку
удержать нашу крепость?
     - Проказник, - весело парировала Лиз, отсчитывая сдачу. - Валяйте  да
побыстрей, чтобы я смогла рвануть чуть позже и сделать кое-какие  покупки.
Идите, не бойтесь.
     Засунув руки в карманы, он вышел из магазина, задержался на  бордюре,
выжидая, пока не появится брешь в потоке машин. Он  никогда  не  переходил
улицу на перекрестке, всегда пересекал ее посередине квартала, направляясь
прямиком к кафе  на  противоположной  стороне,  даже  если  и  приходилось
выстаивать на бордюре одну минуту за другой. Для него  это  было  вопросом
чести, атрибутом принадлежности к сильному полу.


     - Ох, как медленно тянется сегодняшний день, -  заметил  Джек  Бернс,
продавец обуви из магазина "Все для  мужчин  -  у  Сэмюэля",  подсевший  к
столику Вика с такой же чашкой горячего кофе. Вид у Джека, как всегда, был
понурый, как будто  он  парился  и  жарился  весь  день-деньской  в  своей
нейлоновой рубахе и широких брюках. - Погода, что ли, такая. Еще несколько
погожих весенних деньков - и все  начнут  раскупать  теннисные  ракетки  и
походные палатки.
     В кармане у Вика лежал свежий проспект клуба "Книга  месяца".  Они  с
Марго вступили в этот клуб несколько лет  назад,  когда  выплатили  первый
взнос за дом и соседями их стали люди, которые придавали немалое  значение
подобным вещам. Вынув буклет и развернув его на столике,  он  положил  его
так, чтобы Джек мог прочесть. Однако продавец обуви  не  проявил  никакого
интереса к проспекту.
     - Вступайте в книжный клуб, -  посоветовал  Вик.  -  Расширяйте  свой
кругозор.
     - Я и без клуба читаю книги.
     - Дешевку в мягких обложках, которую покупаете в аптеке Беккера?
     - Нашей стране наука нужна, а не романы, -  заметил  Джек.  -  Вы  же
прекрасно понимаете, что эти книжные клубы торгуют  эротическими  романами
из  жизни  маленьких   городков,   в   которых   совершаются   сексуальные
преступления и проступает наружу вся грязь. Не скажу,  чтоб  это  помогало
развитию американской науки.
     - Клуб "Книга  месяца"  присылает  и  такие  книги,  как  "Постижение
истории" Тойнби, - возразил Вик. - Это как раз то, о чем вы так мечтаете.
     Он получил эту книгу в качестве поощрения и, хотя еще не дочитал  ее,
успел  распознать   в   ней   выдающееся   литературное   и   историческое
произведение, которое стоит иметь в своей домашней библиотеке.
     - В любом случае, какими бы плохими ни были некоторые из  присылаемых
клубом книг,  они  не  такие  низкопробные,  как  многие  секс-фильмы  для
подростков или вестерны, фабрикуемые Джеймсом Дином и иже с ним.
     Шевеля губами, Джек прочел название отобранной  для  текущего  месяца
книги.
     - Исторический роман, - прокомментировал он. - Из  жизни  Юга  времен
гражданской войны. Такое чтиво всегда навязывают особенно  рьяно.  Неужели
членам вашего клуба, - наверное, это в основном пожилые дамы - не  надоест
без конца перечитывать одно и то же?
     - Я выписываю далеко не все, что они предлагают, - пояснил Вик
     Ему до сих  пор  не  представилась  возможность  внимательно  изучить
проспект. Намеченная на этот месяц книга называлась  "Хижина  дяди  Тома".
Автор - какая-то неизвестная ему Харриет Бичер Стоу. Проспект  расхваливал
книгу как смелое разоблачение работорговли в штате  Кентукки  во  времена,
предшествовавшие  гражданской  войне,  правдивое  свидетельство   вопиющих
издевательств, которым подвергалась несчастная девушка-негритянка.
     - Ого! - произнес Джек. - Меня бы это, пожалуй, могло заинтересовать.
     - Восхваления издателей еще ни о чем не говорят,  -  заметил  Вик.  -
Каждую книгу, напечатанную в наши дни, рекламируют точно таким же образом.
     - Что верно, то верно, - согласился Джек. - В нашем мире не  осталось
никаких моральных устоев. Вы только вспомните жизнь перед  Второй  мировой
войной и сравните  с  теперешней.  Какая  разница!  Тогда  не  было  такой
распущенности и преступности, такого разврата и разгула  насилия,  которые
творятся сейчас. Пацаны разбивают вдребезги автомобили! А чего  стоят  эти
водородные бомбы!.. А как подскочили цены!  Взять  хотя  бы,  сколько  вы,
бакалейщики, заламываете за кофе. Ужас! Ведь это грабеж средь бела дня!
     Между  ними  начался  не   слишком   бурный   спор.   Вяло   тянулись
послеобеденные минуты, когда ничего значительного не происходило.


     В пять часов, когда Марго Нильсен, схватив пальто и ключи от  машины,
выбежала из дому, Сэмми нигде поблизости не оказалось.  Наверняка,  где-то
заигрался. Но у нее не было времени на его розыски, нужно было  немедленно
выезжать,  чтобы  успеть  забрать  Вика,  иначе  он  отправится  домой  на
автобусе.
     Она поспешила назад в дом. В гостиной ее брат, цедивший пиво прямо из
банки, поднял голову и буркнул:
     - Уже вернулась?
     - Я еще никуда не уезжала, - ответила Марго. - Не могу  найти  Сэмми.
Будь добр, присмотри за ним, пока меня не будет.
     - Что за вопрос,  -  бросил  Рэгл,  однако  лицо  его  при  этом  так
вытянулось, что она тут же выбросила из головы саму  мысль  о  том,  чтобы
куда-то ехать.
     Глаза  брата,  опухшие,  в  красных  разводах,  говорили  о   крайнем
переутомлении. Он был без галстука,  с  закатанными  рукавами,  рука  его,
державшая пивную банку, дрожала. Разбросанные по всей  гостиной  газеты  и
бумажки с какими-то пометками, необходимыми  ему  для  работы,  образовали
круг, в центре которого восседал сам Рэгл. Он даже не смог  бы  выбраться,
окруженный со всех сторон горами бумаг.
     - Только не забудь о том, что мне нужно все это отнести  на  почту  и
пометить отправление шестью часами.
     Покосившимися, готовыми вот-вот развалиться  штабелями  располагались
перед ним папки с материалами, которые он  собирал  на  протяжении  многих
лет. Здесь же были справочники, географические атласы, а также копии  всех
конкурсных ответов, которые он отправлял раньше, в течение вот уже  многих
месяцев...  Прибегнув  к   нескольким   особым   способам   миниатюризации
отображения условий задачи и правильных решений, он даже ухитрялся изучать
совокупность ответов за все время существования конкурса. В данный момент,
например, он пользовался так называемой  "последовательной  разверткой"  -
особой  матрицей,  состоявшей  из  отдельных  ячеек,  каждая  из   которых
содержала один из ответов и вспыхивала яркой точкой при попадании  на  нее
светового  зайчика  сканирующего  механизма..   Программируя   сканирующий
механизм для работы в том или ином режиме,  он  мог  наблюдать  светящуюся
точку в движении. Она порхала с одного элемента матрицы на другой,  и  для
него ее перемещения вырисовывались в определенную систему.  Марго  никогда
не удавалось выявить какую-либо систему в перемещении зайчика.  Но  именно
поэтому-то он и побеждал, а  вот  она  несколько  раз  приняла  участие  в
конкурсе, но так ничего и не выиграла.
     - Ну и далеко ты уже продвинулся? - поинтересовалась она.
     - Что касается времени, то его  я  определил  как  четыре  часа  дня.
Теперь осталось только... - здесь он недовольно  скривился,  -  определить
местоположение.
     Официальный бланк сегодняшнего задания, пришедший по почте  вместе  с
газетой, был  прикреплен  кнопками  к  продолговатой  фанерной  доске.  ОН
представлял собой густую сетку крошечных квадратиков,  каждый  из  которых
был пронумерован по горизонтали и по вертикали. Координату по вертикали  -
время - он уже пометил. Он его определил как три часа сорок четыре минуты.
Марго увидела в соответствующем месте красную кнопку. А вот место угадать,
по-видимому, оказалось гораздо труднее.
     - Брось-ка все  это  на  несколько  дней,  -  посоветовала  Марго.  -
Отдохни. Ты слишком заработался за последние месяцы.
     - Если я это сделаю, - произнес  Рэгл,  вычеркивая  что-то  шариковой
ручкой, - я недосчитаюсь многих очков и  проиграю.  Насмарку  пойдет  все,
чего я добился с пятнадцатого января.
     С помощью логарифмической линейки он провел несколько  пересекавшихся
в одной точке линий.
     Каждый ответ, который он предлагал, пополнял банк исходных данных для
дальнейшего анализа. Именно благодаря этому - так он говорил  сестре  -  с
каждой следующей попыткой  все  больше  повышалась  вероятность  получения
правильного ответа. Чем дольше он придерживался  подобной  стратегии,  тем
легче ему становилось. А вот ей казалось, что как раз наоборот -  тем  все
больше и больше он затрудняет себе жизнь. Зачем это, спросила она  как-то.
Потому что я не могу позволить себе проигрывать,  оправдывался  Рэгл.  Чем
чаще я даю правильные ответы, тем больший капитал наживаю.
     Конкурс поглощал его всего без  остатка.  Он,  пожалуй,  уже  потерял
всякое представление о том, сколько сил вложил в это  нагромождение  своих
побед. Он всегда выигрывал. Ему неслыханно везло, и он распоряжался  своим
везением с огромной для себя пользой. Но участие в конкурсе стало для него
и пагубным бременем, ежедневной черной работой, хотя и начиналось все  как
шутка или как наилучший способ подцепить пару-другую долларов  за  удачную
отгадку. А вот теперь  ему  уже  никак  не  отделаться  от  этой  пагубной
привычки.
     Похоже на то, что именно этого они и добиваются,  отметила  про  себя
Марго. Главное - заинтересовать, завлечь, а вот хватит ли всей  жизни  для
того, чтобы набрать нужное количество очков - это еще как сказать.  Но  он
набирал, и не один раз. "Газетт"  регулярно  платила  ему  премиальные  за
правильные ответы. Марго не знала точно, сколько он получает, но  судя  по
всему, никак не меньше сотни долларов в неделю. В любом случае,  на  жизнь
ему вполне хватало. Однако уж очень  тяжко  приходилось  ему  трудиться  -
гораздо больше, чем на какой-нибудь обычной работе: с восьми  утра,  когда
швыряли газету на крыльцо, до девяти или десяти вечера. Непрерывный поиск.
Оттачивание методов. Но главное - постоянный страх совершить ошибку.  Дать
совершенно неверный ответ и быть за  это  дисквалифицированным.  Рано  или
поздно - они оба это понимали - ошибка должна была случиться.
     - Давай  я  приготовлю  тебе  кофе,  -  предложила  Марго.  -  Сделаю
бутерброд или что-нибудь еще, чтобы ты перекусил  до  моего  ухода.  Я  же
знаю, что ты с утра крошки в рот не брал.
     Всецело поглощенный работой, он только рассеянно кивнул.
     Отложив пальто и кошелек, она  прошла  на  кухню  и  стала  искать  в
холодильнике что-нибудь, чем можно  было  бы  его  подкормить.  Она  несла
тарелки к столу, когда распахнулась дверь черного хода и появился Сэмми  с
соседской собачонкой - оба взмыленные и запыхавшиеся.
     - Услышал, как хлопнула дверца  холодильника?  -  спросила  Марго.  -
Верно?
     - Я на самом деле очень голоден,  -  запыхавшись,  выпалил  Сэмми.  -
Можно взять один мороженный гамбургер? Не надо его подогревать.  Так  даже
лучше - дольше сохранится!
     -  Лучше  ступай  в  машину.  Как  только  я  приготовлю  дяде  Рэглу
бутерброды, мы поедем в магазин и  заберем  папу.  И  уведи  отсюда  этого
старого пса - он ведь не у нас живет.
     - Ладно, - согласился Сэмми. - А что-нибудь проглотить я  смогу  и  в
магазине.
     Дверь черного хода с грохотом захлопнулась за ним и собачонкой.
     - Сэмми нашелся, - сообщила она Рэглу,  принеся  бутерброд  и  стакан
яблочного сидра. - Так что тебе не придется беспокоиться  о  том,  что  он
может натворить. Я забираю его с собой.
     - Слушай, - сказал Рэгл, принимая у