ли  смеяться,  то  ли
беспокоиться. Ранголит таращился с явным интересом. Дети подались обратно  и
коснулись его.
   - У тебя что-то болит?
   Человек просунул эти свои замечательные руки под плащ  и  мягко  погладил
кровоточащую шерсть Свежевателя. Мир содрогнулся от взрыва помех.
   - Не делай так, ему от этого может быть больнее, - прозвучал голос  Амди.
Мордочки щенков вытянулись, пытаясь помочь поправить плащи.
   Свежеватель  ощутил,  как  все  его  существо  проваливается  в  забытье.
Последнее   нападение   Тиратект   оказалось   фронтальной    атакой,    без
рационализации или хитрой инфильтрации, и...
   ...И она огляделась вокруг в изумлении.
   После стольких дней я снова стала сама собой и снова собой правлю. Хватит
невинной крови. Если кто-то и должен умереть, это Булат и Свежеватель.
   Ее голова следила за  метаниями  Булата,  выбрала  наиболее  вычлененного
элемента. Подобрав под себя ноги, она приготовилась прыгнуть ему  на  горло.
Только подойди чуть поближе...
   Последний момент сознания Тиратект вряд ли  длился  больше  пяти  секунд.
Атака на Свежевателя внутри себя была отчаянным  напряжением  всех  сил,  не
оставившим резервов для внутренней защиты. Уже готовясь прыгнуть на  Булата,
она ощутила,  как  ее  душу  тянет  назад  и  вниз  и  из  тьмы  поднимается
Свежеватель. Ноги элемента дернулись в судороге и подогнулись, земля ударила
в лицо...
   ..И снова Свежеватель  обрел  контроль  над  собой.  Атака  слабачки  его
удивила. Ей в самом деле было не все равно, что будет убит кто-то другой,  и
это настолько ее волновало, что она решила принести себя в жертву, если  это
убьет Свежевателя. И это было ее концом. Попытка самоубийства - это  не  то,
что может привести к  господству  над  стаей.  Сама  ее  решимость  ослабила
контроль над подсознанием - и дала шанс Хозяину. Он снова овладел контролем,
и ему открылась великая возможность. Атака Тиратект оставила ее беззащитной.
Самые сильные барьеры вокруг трех ее элементов  вдруг  стали  тоньше  шкурки
перезревшего плода. Свежеватель ринулся через эту пленку, впился в плоть  ее
разума, разбрасывая его вокруг своего. Те трое, что были ядром ее  личности,
останутся жить, но никогда у  них  уже  не  будет  души,  отдельной  от  его
собственной.
   Свежеватель-С-Булатом  растянулся,  будто  без  сознания,  судороги   его
стихли. Пусть Булат считает его беспомощным. Это даст  ему  время  придумать
самое удачное объяснение.
   Свежеватель-С-Ранголитом медленно встал на ноги, хотя  оба  его  элемента
еще были в позе замешательства. Он стянул их  вместе.  Здесь  объяснения  не
были нужны, но лучше, если Разведчик не заподозрит душевной борьбы!..
   - Эти плащи - мощная штука, друг мой Ранголит. Иногда даже слишком.
   - Да, господин.
   Свежеватель позволил себе  улыбнуться.  Минуту  он  молчал,  смакуя,  что
сейчас скажет. Нет, этой слабачки не было и тени. Это была  ее  последняя  и
самая сильная попытка захватить  господство  -  последняя  и  самая  большая
ошибка. Улыбка Свежевателя расползлась,  захватив  и  тех,  которые  были  с
Амдиджефри. Ему вдруг пришла в голову мысль, что Джоанна Олсндот  -  первая,
кого он прикажет убить после возвращения на Скрытый Остров. Значит,  Джоанна
Олсндот будет первой кровью на трех из его морд.
   - Еще одна работа для Опекуна, Разведчик. Устранение... И пока он излагал
подробности, тепло правильно  принятого  решения  разливалось  по  всем  его
элементам.

Глава 35

   Единственное,  что  было  хорошего  в  ожидании,  -  оно  давало  раненым
возможность оправиться. Теперь, когда Хранитель  нашел  путь  через  оборону
свежевателей, все уже рвались снимать лагерь, но...
   Последний день Джоанна провела в полевом госпитале. Он был разбит в  виде
прямоугольников  шириной  примерно  в  шесть  метров  каждый.  В   некоторых
прямоугольниках были поставлены рваные палатки - они  принадлежали  раненым,
которые сохранили достаточно разума, чтобы о  себе  позаботиться.  Остальные
были окружены просто изгородью, внутри каждой  из  них  находился  одиночный
элемент, уцелевший от того, что было когда-то целой  стаей.  Синглеты  могли
легко перепрыгнуть изгородь, но не понимали этого и оставались внутри.
   Джоанна тащила через  госпиталь  тележку  с  едой,  останавливаясь  около
пациентов по очереди. Тележка была для нее великовата  и  иногда  застревала
между корнями в лесной подстилке. Но  эту  работу  Джоанна  могла  выполнять
лучше любой стаи, и ей было приятно приносить пользу.
   В лесу около госпиталя раздавалось сопение керхогов, привязанных  к  осям
фургонов, крики орудийных  расчетов,  привязывающих  пушки  и  упаковывающих
лагерное снаряжение. По картам, которые показал на  совете  Хранитель,  было
ясно, что следующая пара дней будет выматывающей - но в конце их они  выйдут
на высоту, господствующую над захваченными врасплох свежевателями.
   Джоанна остановилась возле первой  небольшой  палатки.  Тройка,  лежавшая
внутри, услыхала ее приближение и выскочила  наружу,  бегая  вокруг  тележки
узкими кругами.
   - Джоанна! Джоанна! - говорила тройка ее собственным голосом.
   Это было все, что осталось от одного  из  младших  стратегов  Резчицы,  -
когда-то он  знал  самнорский.  Это  была  шестерная  стая,  и  половину  ее
элементов убили волки. То, что осталось, это  был  "говоритель",  на  уровне
развития пятилетнего ребенка, хотя и с необычным запасом слов.
   - Спасибо за еду. Спасибо. - Морды тройки ткнулись ей в руки.
   Она потрепала ее по головам, потом полезла в тележку и вытащила  миски  с
тепловатым жарким. Двое сразу зарылись в него, а третий сел поболтать.  -  Я
слышал, у нас скоро битва.
   Увы, уже не для тебя...
   - Да. Мы пойдем по высохшему водопаду к востоку отсюда.
   - Ох-ох,  -  сказала  тройка.  -  Ох-ох.  Это  плохо.  Плохо  видно,  нет
управления. Засады. Страшно.
   Очевидно, этот фрагмент еще сохранил воспоминания о тактике.  Но  Джоанна
никак не могла объяснить ему аргументы Хранителя в пользу этого пути.
   - Ты не волнуйся, мы там пройдем нормально.
   - Ты уверена? Ты обещаешь?
   Джоанна ласково улыбнулась тому, что осталось  от  когда-то  симпатичного
парня.
   - Да. Я обещаю.
   - Ах. Хорошо. - И вся тройка погрузила морды в миски.  Этому  еще  сильно
повезло. Он проявлял интерес к окружающему. И что не менее важно, совершенно
детский   энтузиазм.   Пилигрим   сказал,   что   такие   фрагменты    могут
восстановиться, если с ними хорошо обращаться достаточно  долго,  чтобы  они
могли выносить щенка или двух.
   Джоанна протащила тележку еще на несколько метров к огороженному квадрату
- корралю для синглета. Здесь в воздухе  стоял  слабый  запах  экскрементов.
Некоторые синглеты и двойки потеряли простейшие гигиенические навыки; но все
равно лагерная уборная была всего в ста метрах отсюда.
   - Эй, Черныш! Черныш! - Джоанна постучала пустой миской по краю  тележки.
Из  кустов  в  корнях  высунулась  единственная  голова  -  иногда  этот  не
реагировал даже и так. Джоанна встала на колени так,  чтобы  ее  глаза  были
примерно на уровне черного лица. - Черныш?
   Элемент выбрался из кустов и медленно подошел. Это было все, что осталось
от одного из артиллеристов Тщательника. Джоанна слабо  помнила  эту  стаю  -
красивая шестерка, все большие и быстрые. Но даже этот "Черныш" не был  цел:
упавшая пушка сломала ему задние ноги. И лишенную ног заднюю часть он  тянул
на маленькой тележке с колесами  в  тридцать  сантиметров  и  был  похож  на
наездника, только с передними  ногами.  Джоанна  толкнула  к  нему  миску  с
варевом  и  издала  звук,  которому  научил  ее  Странник.  Черныш  три  дня
отказывался от еды, но сегодня он  подкатил  поближе  так,  что  она  смогла
погладить его по голове. Он тут же опустил морду в миску.
   Джоанна улыбнулась удивленно и довольно. Этот госпиталь - странное место.
Год назад оно привело бы ее в ужас; даже и сейчас она не могла относиться  к
раненым так, как Стальные Когти. Продолжая гладить опущенную голову Черныша,
Джоанна оглядела лесную подстилку и неуклюжие  палатки,  пациентов  и  части
пациентов. Да, это действительно был госпиталь.  Хирурги  старались  спасать
жизни, хотя их медицина была просто кромсанием и резанием без  анестезии.  В
этом смысле она была похожа на средневековую медицину людей, которую Джоанна
видела в Компьютере. Но у Стальных Когтей было и нечто иное.  Госпиталь  был
похож на склад запасных частей. Медики интересовались  здоровьем  стай.  Для
них  синглеты  были  просто  запчастями,  которые  можно  использовать   для
приведения в  рабочее  состояние  фрагментов  побольше,  пусть  и  временно.
Раненые синглеты на шкале медицинских приоритетов находились в самом низу.
   - В этих случаях мало что осталось спасать,  -  объяснил  ей  один  медик
через Странника. - А если бы даже и  было,  хотела  бы  ты  принять  в  себя
изувеченного элемента?
   Этот хирург слишком устал, чтобы заметить абсурдность своего  вопроса.  С
его морд капала кровь,  он  уже  часами  работал,  пытаясь  спасать  раненых
элементов уцелевших стай.
   А кроме того, большинство раненых синглетов  прекращали  есть  и  умирали
максимум в течение декады. И даже  после  года,  проведенного  со  Стальными
Когтями, Джоанна не могла это полностью принять. Каждый синглет напоминал ей
беднягу Описателя, и она хотела, чтобы им был предоставлен шанс получше, чем
его последнему остатку. Она взяла на себя разноску еды и проводила с  каждым
из раненых синглетов не меньше времени, чем  с  остальными  пациентами.  Это
себя оправдывало. Она могла подойти к каждому пациенту, не мешая звукам  его
мысли. Ее помощь давала  селекционерам  возможность  лучше  присмотреться  к
фрагментам и синглетам и постараться составить стаи из обломков.
   А теперь вот этот, быть может, не будет голодать. Надо  будет  рассказать
Страннику. Он чудеса делал, составляя фрагменты, и он, кажется, единственная
стая, разделяющая ее чувства к изувеченным синглетам. "Если они не голодают,
это часто означает силу ума, - говорил он. - И даже изувеченные,  они  могут
принести пользу стае. В моих странствиях меня увечили  вдоль  и  поперек,  и
всегда был выбор, когда тебя урежут до тройки  за  тысячи  миль  от  дома  в
незнакомой стране".
   Джоанна поставила миску с водой рядом с  кормом.  Помедлив,  искалеченный
элемент повернулся на своих колесах и сделал несколько маленьких глотков.
   - Держись, Черныш! Мы найдем тебе кого-нибудь, кем ты станешь.

***

   Читиратт был там, где ему полагалось быть, патрулируя свой участок  точно
по расписанию. И все же он слегка нервничал и  все  время  смотрел  хотя  бы
одной головой на этого богомола, на Двуногую.  В  этой  позе  тоже  не  было
ничего подозрительного. Ему полагалось выполнять здесь  охранную  службу,  а
это подразумевало - смотреть во всех направлениях.  Он  нервно  перекладывал
арбалет из челюстей в мешок и из мешка в челюсти. Еще несколько минут...
   Читиратт еще раз обошел вокруг госпиталя. Служба  здесь  была  нетрудной.
Хотя здесь лес и не пострадал,  пожары  от  суховея  прогнали  всех  крупных
зверей  вниз  по  реке.  В  такой  близости  к  воде  земля  поросла  мягким
кустарником, и вряд ли здесь можно было  найти  хоть  одну  колючку.  Проход
вокруг госпиталя - это было  как  прогулка  в  парке  Города  Резчиков.  Вот
несколькими сотнями ярдов к  востоку  работа  была  потруднее  -  подготовка
фургонов и грузов к подъему на утес.
   Фрагменты понимали, что что-то происходит. Там и сям высовывались головы.
Они видели, как грузятся фургоны,  слышали  знакомые  голоса  друзей.  Самые
тупые рвались выполнять свой долг; ему даже пришлось загнать  нескольких  со
здоровыми телами обратно в госпиталь. От таких обломков пользы не может быть
никакой. Когда  армия  пойдет  на  Маргамский  подъем,  госпиталь  останется
позади. Хотел бы Читиратт, чтобы у него тоже была такая возможность. Слишком
долго он работал на Начальника, чтобы не догадаться, откуда  на  самом  деле
исходят приказы, и Читиратт подозревал, что мало кто вернется с  Маргамского
подъема.
   Он повернул три пары глаз на богомола. Эта последняя  работа  была  самой
рискованной, в которой он когда-либо  участвовал.  Если  это  выйдет,  можно
будет, наверное, попросить Начальника оставить  его  при  госпитале.  Только
осторожнее, старик. Хранитель не стал бы тем, кем он есть, если бы не убирал
за собой хвосты. Читиратт видел, что сталось с тем хлыщом с востока, который
слишком далеко сунул нос в дела Начальника.
   Черт возьми, до чего же медленно движется человек! Около  этого  синглета
она провозилась целых пять минут.  Судя  по  тому,  сколько  она  возле  них
торчит, можно подумать, она с этими обломками сексом занимается! Ладно,  она
за это близкое знакомство заплатит.
   Несчастный случай, помни, несчастный случай.  Все  должно  выглядеть  как
несчастный случай.
   Ага. Двуногая собирает миски из-под еды и воды и  складывает  в  тележку.
Читиратт прошел по периметру госпиталя,  расположившись  на  виду  у  двойки
Кратци - которая фактически и выполнит убийство.
   Кратциниссинари был пехотинцем, пока не потерял свой фрагмент  Ниссинари.
Ни с Начальником, ни со Службой Безопасности у него связи не было. Но он был
известен как сумасшедшая стая сук, стая, которая всегда была на грани боевой
ярости. Увечье до двух оставшихся элементов его смягчило. Для этой работы  -
что ж. Начальник сказал, что Кратци специально подготовлен, что это  капкан,
готовый щелкнуть. Все, что должен сделать Читиратт, - это дать сигнал, и эта
парочка разорвет богомола на куски. Неимоверная трагедия. Конечно,  Читиратт
тут же окажется на месте - бдительный  страж  госпиталя.  Он  пронзит  мозги
Кратци двумя стрелами.., но увы, слишком поздно, чтобы спасти Двуногую.
   А она уже неуклюже перетаскивала свою тележку с едой в сторону  Кратци  -
своего следующего пациента. Двойка вылезла из норы, произнося  неразборчивые
приветствия, которых даже Читиратт не понял. Но в них слышались  полутона  -
ярость  убийства,  пробивавшаяся  сквозь  внешнее  дружелюбие.   Разумеется,
богомол этого заметить не мог. Она остановила  тележку,  начала  накладывать
еду и наливать воду, все время что-то  бурча  этой  двойке.  Через  миг  она
наклонится поставить миски...
   У Читиратта мелькнула идея пристрелить богомола самому,  если  Кратци  не
сделает работу. Можно будет объявить это  трагическим  промахом.  Вообще  он
Двуногую  не  любил.  Какая-то  она  механическая,  высокая,  как  башня,  и
двигается, как на  пружинах.  Он  знал  теперь,  насколько  она  уязвима  по
сравнению со стаей, но  страшно  было  даже  думать  об  одиночном  животном
настолько умном.
   Он прогнал искушение чуть  ли  не  раньше,  чем  оно  появилось.  Страшно
подумать, во что это ему обойдется,  даже  если  поверят,  что  выстрел  был
случайным. Нет уж,  таким  альтруизмом  он  заниматься  не  будет,  спасибо.
Челюсти и когти Кратци должны сработать.
   Одна из голов Кратци смотрела примерно в сторону Читиратта. Богомол  взял
миски, отвернулся от повозки с едой...

***

   - Привет, Джоанна! Как жизнь?
   Джоанна подняла глаза от миски и увидела Странника  Викрэкшрама,  который
шел вдоль края госпиталя. Он подошел насколько мог близко, чтобы  не  мешать
звуку мысли пациентов.  Охранник,  который  остановился  за  минуту  до  его
подхода, отошел на несколько метров дальше.
   - Отлично! - крикнула она. - Помнишь того, с колесами? Сегодня он поел.
   - Отлично. Я подумывал насчет него и той тройки на другом краю госпиталя.
   - Раненый медик?
   - Ага. Ты же знаешь, то, что осталось от  Треллалака,  -  одни  самки.  Я
послушал звуки мысли и...
   Объяснения Странник давал на беглом самнорском, но для Джоанны они  имели
мало смысла. Селекция стай  -  эта  наука  содержала  столько  понятий,  для
которых не было аналогов  в  языке  людей,  что  даже  Странник  не  мог  их
разъяснить. Одно было очевидно: поскольку Черныш - самец, был  шанс,  что  у
него и тройки, которая осталась от медика, появятся щенки достаточно быстро,
чтобы связать группу. А остальное были  непонятные  разговоры  о  "резонансе
настроений" и "переплетении слабых и сильных мест". Странник утверждал,  что
он в селекции стай всего лишь любитель, но интересно, что врачи - а иногда и
сама Резчица - относились к его словам с почтением. В своих путешествиях  он
повидал многое, и предлагаемые им соединения "принимались" чаще, чем у  всех
других. Джоанна махнула ему рукой - помолчи пока.
   - Ладно, попробуем, как только я всех накормлю. Странник склонил голову в
сторону ближайших ячеек госпиталя.
   - Что-то тут творится странное. Не могу  прямо  "ткнуть  пальцем",  но..,
смотри, все фрагменты в госпитале смотрят на тебя. Ты этого не чувствуешь?
   Джоанна пожала плечами:
   - Нет.
   Она встала на колени - поставить миску с едой и водой возле двойки.  Пара
уже дрожала от нетерпения, хота они вели себя вежливо и не перебивали. Краем
глаза Джоанна заметила, что охранник госпиталя сделал странное движение вниз
двумя средними головами, и...
   Будто два огромных кулака ударили ее в лицо  и  в  грудь.  Она  упала  на
землю, а они налетели сверху, и Джоанна заслонилась окровавленными руками от
бьющих клыков и когтей.

***

   Когда Читиратт подал сигнал, оба Кратци бросились - столкнулись в воздухе
и почти случайно опрокинули богомола на спину. Их когти и зубы рвали  воздух
и друг  друга  не  меньше,  чем  Двуногую.  На  секунду  Читиратт  застыл  в
удивлении. Может быть, она не мертва. Тут  он  опомнился  и  бросился  через
изгородь, на ходу натягивая и наводя арбалет. Может быть,  первым  выстрелом
придется промахнуться - Кратци рвал богомола, но медленно...
   И  вдруг  возможность  стрелять  в  двойку  пропала.  Кратци  и  богомола
захлестнула рычащая черно-белая волна. Каждый фрагмент со  здоровыми  телами
рванулся в нападение. Это была мгновенная ярость боя, куда более дикая,  чем
могла бы овладеть полной стаей. Читиратт отскочил  в  удивлении  перед  этим
зрелищем и его шумом мысли.
   Казалось, даже пилигрима это захватило - стая пробежала мимо Читиратта  и
закружила вокруг свалки. Странник не прыгнул в самую гущу, но хватал здесь и
там, выкрикивая слова, терявшиеся в общем гаме.
   Из своры вырвался всплеск шума координированной  мысли  такой  силы,  что
Читиратт в двадцати ярдах от свалки был оглушен. Свора, казалось, съежилась,
почти все ее элементы оставило безумие. Что казалось единым зверем  с  двумя
дюжинами тел,  вдруг  стало  перепуганной  и  окровавленной  кучей  случайно
собранных элементов.
   Пилигрим все еще бегал  по  краю,  как-то  сохраняя  разум  и  цель.  Его
здоровенный элемент со шрамами нырял в оставшуюся кучу,  отшвыривая  когтями
всех, кто еще лез в драку.
   Пациенты отползали от места действия. Некоторые, влетевшие в виде  троек,
отползали парами или синглетами. Другие,  казалось,  увеличили  численность.
Земля пропиталась  кровью.  Не  менее  пяти  элементов  были  мертвы.  Около
середины места схватки лежали два колеса-протеза.
   Странник не обратил на все это  внимания  -  все  четверо  его  элементов
стояли вокруг и над кровавой кучей в центре.
   Читиратт  улыбнулся  про  себя.  Раздавленный  богомол.  Надо  же,  какая
трагедия.

***

   Джоанна не успела потерять сознание, но боль и удушающая тяжесть десятков
тел начисто отшибли всякую мысль.  Потом  давление  ослабло.  Где-то  сквозь
гвалт слышались крики нормальной  речи  стай.  Джоанна  посмотрела  вверх  и
увидела, что вокруг нее  стоит  Странник.  Над  ней  наклонился  Шрамозадый,
приблизив  морду.  Лизнул  ее  в  лицо.  Джоанна  улыбнулась  и   попыталась
заговорить.

***

   Хранитель  устроил  так,  что  находился  в  это  время  на  совещании  с
Тщательником и Резчицей. Как раз сейчас "Начальник  Артиллерии"  пустился  в
тактические тонкости, с помощью Компьютера показывая схемы боя у Маргамского
п