едления, но не Медленности.  -
А теперь мы в ловушке. - Где же ближайшая обитаемая система? Десять световых
лет? Пятьдесят?
   Теперь видение тьмы обрело новую реальность, и звездные поля за  обшивкой
корабля перестали быть  дружественными  и  утешительными.  Корабль  окружало
бесконечное ничто, движущееся с ничтожной долей скорости света..,  окружало,
как склеп. И вся храбрость Кьета Свенсндота и  его  флота  -  зря,  и  никто
никогда не спасет Джефри Олсндота.
   Рука Фама коснулась ее плеча - впервые за много.., дней?
   - Мы все еще можем пробиться к планете Стальных Когтей. Это же  придонный
люггер, черт возьми! Да на этой телеге субсветовой  двигатель  лучше  всего,
что я видел за свою жизнь в Кенг Хо! А в те времена я  думал,  что  я  самый
свободный человек во всей Вселенной.
   Десятилетия полета, почти все время в анабиозе. Таков был  мир  Кенг  Хо,
мир воспоминаний Фама. Равна судорожно выдохнула, и выдох закончился нервным
смехом. Для Фама это означало, что с него спала огромная  тяжесть,  хотя  бы
временно. Он мог быть просто человеком.
   - Что такого смешного? - спросил Фам.
   Равна затрясла головой.
   - Все мы. Не обращай внимания. - Она сделала  пару  медленных  вдохов.  -
Ладно. Кажется, я могу говорить разумно.  Значит,  произошел  всплеск  Зоны.
Нечто, чему обычно требуется тысячу лет - даже в бурю, - чтобы сдвинуться на
один световой год, вдруг съехало на двести. Об этом через миллионы лет будут
читать в архивах. Не уверена, что мне хотелось этой чести... Мы  знали,  что
идет буря, но утонуть - этого я не ожидала.
   Быть похороненной на глубине световых лет под поверхностью моря.
   - Аналогия с  бурей  на  поверхности  моря  не  точна,  -  заметил  Синяя
Раковина. Он все еще был на дальнем конце мостика,  куда  отодвинулся  после
вопроса капитану "Ульвиры". Вид у него был по-прежнему расстроенный, хотя он
все так же влезал  с  мелкими  уточнениями.  Сейчас  Синяя  Раковина  изучал
навигационный дисплей - то, что было на нем зарегистрировано как  раз  перед
всплеском. Он вывел картинку  на  плоский  дисплей  и  медленно  катился  по
потолку в сторону остальных. Зеленый Стебель погладила его ветвями, когда он
проезжал мимо.
   Синяя Раковина передал дисплей в руки  Равны  и  продолжал,  будто  читал
лекцию:
   - Даже в сильную бурю на море поверхность воды никогда не искажается так,
как в больших возмущениях поверхности раздела. Последние сведения  из  групп
новостей  характеризуют  эту  поверхность  как  фрактальную  с  размерностью
близкой к трем. Как пена или аэрозоль. - Даже он не смог "избежать  аналогии
с бурей. Звездные поля неподвижно висели за хрустальными  стенами,  и  самый
громкий звук исходил от вентиляторов корабля. И при этом они были  поглощены
мальстремом. Синяя Раковина повел веткой в сторону дисплея в руках Равны:
   - Мы можем снова оказаться в Крае всего через несколько часов.
   - Что?
   - Вот смотрите.  Плоскость  дисплея  определена  предполагаемой  позицией
флагманского корабля Сьяндры Кеи, отдельного корабля, с которым у  нас  была
прямая  связь,  и  нашей  позицией.  -  Эти  три  точки  образовывали  узкий
треугольник, где вершины Лимменд и Свенсндота приближались друг к другу. - Я
отметил время потери контакта с другими.  Заметим,  что  потеря  контакта  с
флагманом произошла за сто пятьдесят секунд до того, как мы были  поглощены.
Судя по входному сигналу и его запросу на изменение протокола,  я  заключаю,
что и мы, и одиночный корабль были поглощены примерно в одно и то же время.
   Фам кивнул:
   - Ага. А наиболее отдаленные точки должны были терять контакт последними.
Это должно значить, что всплеск пришел со стороны, а не снизу.
   - Именно так! - Синяя  Раковина  протянул  ветку  со  своего  насеста  на
потолке и  похлопал  по  дисплею.  -  Эти  три  корабля  были  как  зонды  в
стандартном  способе  картирования  Зоны.  Воспроизведение   изображений   с
дисплеев гиперслежения это заключение, без сомнения, подтвердит.
   Равна посмотрела на диаграмму. Дальняя вершина  треугольника,  в  которой
находился "Внеполосный", показывала почти на самый центр Галактики.
   - Значит, это здоровенный отвесный фронт, перпендикулярный поверхности.
   - Чудовищная волна, уходящая вдаль! - сказала Зеленый Стебель.  -  И  вот
почему это не продлится долго.
   - Да. Это радиальные изменения, как  правило,  долговременны.  А  у  этой
штуки должен быть задний фронт. Через несколько часов  мы  его  минуем  -  и
окажемся в Крае.
   Итак, еще оставалась гонка, которую можно выиграть.., или проиграть.

***

   Первые часы прошли в странном состоянии. По  оценке  Синей  Раковины,  им
предстояло выйти в Край через "несколько часов". И они болтались на мостике,
попеременно глядя на часы и возвращаясь к только что законченному разговору.
Фам возвращал себя к напряжению взведенного курка. Он  в  любой  момент  мог
оказаться опять в  Крае.  И  что  делать  тогда?  Если  перевербовано  всего
несколько кораблей, Свенсндот, быть может, сумеет организовать атаку. А  это
поможет? Фам снова и  снова  смотрел  записи  гиперслежения,  изучая  каждый
различимый корабль всех флотов.
   - Но когда мы выберемся, когда мы выберемся.., я знаю, что  буду  делать.
Не почему я это должен делать, но что.
   Больше он ничего не мог объяснить.
   В любой момент... И не имело смысла настраивать оборудование, которое все
равно придется инициализировать после выхода в Край.
   Когда же минуло восемь часов...
   - Это может быть и дольше, может быть, целый день. Они оказались будто на
страницах древней истории.
   - Может быть, стоит немножко заняться нашим хозяйством.
   "Внеполосный" был рассчитан и на Край, и на Медленную Зону, но эта  среда
рассматривалась как маловероятная, как аварийный  случай.  Были  специальные
процессоры для работы в Медленной Зоне, но они не включались  автоматически.
По совету Синей Раковины Фам вывел высокоскоростную автоматику в  автономный
режим; это не было трудно, только пара  независимых  устройств  с  голосовым
приводом настолько отупели, что не могли понять команд отключения.
   Использование новой автоматики вызвало у Равны холодок, который  каким-то
тонким образом больше пугал, чем изначальная потеря гипердвигателя. Ее образ
Медленности как темноты с факелами был всего лишь ночным кошмаром. С  другой
стороны, представление о Медленной Зоне как царстве кретинов и  арифмометров
что-то общее с реальностью имел. Интеллект "Внеполосного" постоянно снижался
по мере приближения ко Дну, но теперь... Отказали  все  управляемые  голосом
графические генераторы - они были слишком сложны, чтобы новый  "Внеполосный"
мог их поддерживать, по крайней мере в интерпретирующем режиме. Отказали все
интеллектуальные контекстные анализаторы, с  помощью  которых  в  библиотеку
корабля можно было обращаться как в собственную память. В конце концов Равна
отключила устройства искусства и  музыки  -  без  отклика  на  настроение  и
контекст они стали такими тупыми.., постоянно напоминали, что  за  ними  нет
мозгов. Даже самые простые вещи испортились. Устройства управления от голоса
и жеста, например: они перестали откликаться на иронию  и  жаргонные  слова.
Для работы с ними теперь нужна была определенная  дисциплина.  (А  Фаму  это
более или менее нравилось. Напоминало счастливые времена Кенг Хо.)  Двадцать
часов. Пятьдесят. Все по-прежнему повторяли Друг другу, что волноваться не о
чем. Но теперь Синяя Раковина заявил, что разговор о "часах"  был  нереален.
Учитывая высоту "цунами" (не менее двухсот световых лет), она  скорее  всего
была в длину несколько сот световых лет -  это  если  вычислять  масштаб  по
историческим  прецедентам.  В  этом  рассуждении  было  одно  слабое  место:
прецедентов такого масштаба еще  не  было.  По  большей  части  границы  зон
располагались соответственно плотности распределения галактической  материи.
От года к году видимых изменений не происходило - только сжатие  в  масштабе
эпох, когда после смерти всех  звезд,  кроме  самых  малых,  ядро  Галактики
откроется Краю. В любой же  заданный  момент  одна  миллиардная  доля,  быть
может, этой поверхности могла считаться находящейся в  "состоянии  бури".  В
обычном шторме поверхность могла сдвинуться наружу или  внутрь  примерно  на
световой год где-то за десятилетие. Такие штормы каждый год  сказывались  на
судьбах миров.
   Куда реже - быть может, раз в сто тысяч лет во всей  Галактике  -  бывали
штормы, когда границы серьезно искажались  и  расходились  волны-всплески  с
многократной световой скоростью. Это и были те  штормы,  по  которым  Фам  и
Синяя Раковина строили свою шкалу соотношений. Самые быстрые перемещались со
скоростью примерно светового года в секунду на расстояние  чуть  менее  трех
световых лет; самые большие всплески достигали высоты  в  тридцать  световых
лет и двигались едва ли на световой год в день.
   Так что же было известно  о  таком  чудище,  как  поглотившая  их  волна?
Немного. Истории из третьих рук, хранящиеся в библиотеке корабля, говорили о
всплесках чуть ли не таких же огромных, но  приводимые  размеры  и  скорость
распространения ясно  не  указывались.  Трудно  поверить  историям,  которым
больше ста миллионов лет, и вряд ли существуют какие-то промежуточные языки.
(А если бы и были,  тоже  вряд  ли  это  помогло  бы.  Новая,  тупая  версия
"Внеполосного" не могла выполнять механический перевод естественных  языков.
И копание в библиотеке было бессмысленным.) Когда Равна  пожаловалась  Фаму,
он ответил:
   - Могло быть и хуже. Чем на самом деле было АР-Деление?
   Пять миллиардов лет назад.
   - Никто не знает.
   Фам ткнул через плечо пальцем в дисплей библиотеки.
   - Некоторые думают, что это был "суперсупервсплеск". Такой  большой,  что
поглотил расы, которые могли бы  его  зафиксировать.  Иногда  самые  большие
катастрофы проходят незамеченными - некому записать леденящие кровь истории.
   Класс!
   - Извини меня. Равна. Честно говоря, если мы в чем-то вроде этих  прошлых
катастроф, то через день-другой мы отсюда вылезем. И лучше всего нам строить
планы, исходя именно из этого. Просто тайм-аут в бою. Воспользуемся же им  и
насладимся каплей мира.  Подумаем,  как  уговорить  неперевербованные  части
флота Коммерческой Охраны нам помочь.
   Вот еще что. В зависимости от формы заднего  фронта  волны  "Внеполосный"
может потерять приличную часть своей форы... Но я ставлю  на  то,  что  флот
Союза перепугался от всего этого до смерти. Эти  оппортунисты  скорее  всего
рванут в безопасное место, как только окажутся снова в Крае.
   Совет  Фама  дал  ей  работу  еще  на  двадцать  часов.  Она   билась   с
полуидиотами,  которые  называли   себя   новыми   версиями   стратегических
планировщиков "Внеполосного".  Даже  если  всплеск  пройдет  вот  прямо  сию
секунду, все равно может быть уже поздно. В этой игре  были  участники,  для
которых всплеск не дал тайм-аута: Джефри Олсндот и его союзники  -  Стальные
Когти. Уже семьдесят часов прошло с последнего сеанса связи,  и  три  сеанса
Равна уже пропустила. Если ее охватывает паника, что  же  такое  делается  с
Джефри? Даже если Булат может сдержать врагов, время уходит - а с ним уходит
и доверие его союзников.
   На сотом часу в глубине всплеска Равна заметила, что Фам и Синяя Раковина
проверяют ракетный двигатель.
   Бывают тайм-ауты, которые длятся вечно.

Глава 34

   Горячий жар лета на время спал. Честно говоря, стало даже прохладно.  Дым
еще поднимался от лесов, и воздух был сух, но ветер уже не так сильно  сушил
землю. Но в своем гнезде внутри корабля Амдиджефри мало обращал внимания  на
хорошую погоду.
   - Они и раньше, бывало, запаздывали с ответом,  -  заметил  Амди.  -  Она
говорила, что ультраволны...
   - Так Равна еще никогда не опаздывала!
   По крайней мере после зимы. В голосе Джефри смешались страх и нетерпение.
Они ожидали передачи  где-то  в  середине  ночи  -  технические  данные  для
господина Булата. Утром этой передачи не было, а потом  Равна  пропустила  и
дневной сеанс, когда у них обычно бывала возможность просто поболтать.
   Дети  пересмотрели  все  установки  коммуникатора.  Прошлой  осенью   они
внимательно скопировали их и всю диагностику низкого уровня.  Все  выглядело
точно так же, кроме одной штучки, которая называлась "детектор несущей". Вот
был бы у них компьютер, они бы выяснили, что это значит.
   Они осторожно  поменяли  какие-то  параметры  коммуникатора..,  и  быстро
сделали, как было, когда ничего не вышло. А может быть,  они  не  дали  этим
изменениям времени сработать. Или наоборот, что-то серьезно спутали.
   Они торчали в командной рубке весь день,  и  настроение  у  них  металось
между скукой,  страхом  и  раздражением.  Наконец  победила  скука,  хотя  и
временно. Джефри тревожно задремал  в  отцовском  гамаке,  а  двое  из  Амди
свернулись у него на руках.
   Амди лениво рыскал по рубке,  поглядывая  на  ручки  управления  ракетным
двигателем. Нет.., даже при его самоуверенности он не  решался  их  трогать.
Еще один его  элемент  дергал  обивку  стен.  Он  почти  видел,  как  растет
грибковый нарост, - так все шло медленно.
   На самом деле серая масса распространилась гораздо дальше, чем  когда  он
смотрел в прошлый раз. За обивкой ее  слой  стал  толстым  и  плотным.  Амди
пустил себя цепочкой между стеной и тканью. Там было темно, но из  щели  под
потолком свет падал. По большей части плесень была едва ли в дюйм  толщиной,
но  здесь  она  утолщалась  до  пяти-шести  дюймов  -  ого!  Как   раз   над
разнюхивающим носом Амди рос большой ее ком. Он был  не  меньше,  чем  куски
орнаментального мха, украшавшие стены зала  собраний  в  замке.  От  грибков
росли вниз тонкие длинные пряди. Амди чуть не окликнул Джефри, но  его  двум
элементам было очень удобно возле спящего мальчика.
   Он придвинул к этому странному  месту  пару  голов.  Стена  за  ним  была
какой-то необычной, будто бы поеденной плесенью. И  сама  стала  серой,  как
дым. Амди потрогал пряди носом - сухие и твердые. В носу защекотало, и  Амди
застыл в удивлении. Глядя на самого себя сзади, он увидел, как пряди  прошли
через голову его элемента! И без всякой боли, только чуть защекотало.
   - Чего? Что случилось?
   Джефри вскинулся, когда элементы Амди рядом с ним напряглись.
   - Тут за обивкой что-то очень диковинное. Я тронул  этот  большой  нарост
грибков, и...
   Говоря, Амди медленно пятился от этой штуки на стене. От прикосновения не
стало больно, но он сейчас больше нервничал, чем любопытствовал.  И  ощутил,
как пряди медленно выскальзывают наружу.
   - Я же тебе говорил, нам не полагается играть с этой штукой. Она грязная.
Единственное, что хорошо, - она не пахнет.
   Джефри вылез из гамака, пересек рубку и поднял завесу. Передовой  элемент
Амди потерял равновесие и  дернулся  прочь  от  грибкового  нароста.  Что-то
щелкнуло, и резкая боль пронзила губу.
   - Ну и ну, ничего себе штука! - Потом Джефри  услышал  болезненный  свист
Амди и спросил:
   - Ты не ранен? Амди отступил от стены.
   - Кажется, нет.
   Кончик последний пряди все еще торчал у него в губе. Это жгло слабее, чем
крапива, которую он тронул несколько дней назад.  Амдиджефри  оглядел  рану.
Обломок дымчатого шипа казался твердым и хрупким.  Пальцы  Джефри  осторожно
его вытащили. Потом Амди и Джефри повернулись и стали смотреть на наросты на
стене.
   - Оно действительно разрослось. Похоже, что оно и стенку разъедает.
   Амди тронул кровоточащую ранку на морде.
   - Ага.  Теперь  я  понимаю,  почему  тебе  говорили  держаться  от  этого
подальше.
   - А может, надо попросить господина Булата, чтобы все это соскребли?
   Еще полчаса они  ползали  позади  всех  занавесов.  Серость  расползалась
повсюду, но так пышно расцвела только в одном месте. Дети вернулись  на  нее
поглазеть, даже совали в нее разные предметы.  Но  ни  носами,  ни  пальцами
больше не рисковали.
   Глазение на плесень на стене - это было самое интересное  за  весь  день.
"Внеполосный" на связь не вышел.
   На следующий день вернулась жара.
   Прошло еще два дня - и ни слова от Равны.

***

   Властитель Булат не спеша рысил по стенам на  вершине  Холма  Звездолета.
Было около полуночи, и солнце  висело  на  высоте  градусов  пятнадцать  над
северным горизонтом. Шерсть покрывалась потом - лето выдалось  самое  жаркое
за десять лет. Суховей задувал уже тринадцатый день подряд. И больше это уже
не было желанное тепло среди прохлады севера. На полях засыхали посевы,  дым
от пожаров вокруг фиордов висел коричневой дымкой и на севере, и на  юге  от
замка.  Поначалу  этот  красноватый  цвет  был  новинкой,  переменой   среди
бесконечной голубизны неба и беловатых морских туманов. Но только  поначалу.
Когда пожары достигли Восточного Стримсделла, все  небо  окрасилось  красным
заревом. Пепел сыпался целые дни напролет, и все запахи забивал запах  гари.
Кое-кто говорил, что это еще хуже грязного воздуха южных городов.
   Солдаты на стене освобождали дорогу. И не только из вежливости или страха
перед Булатом. Его войска еще не привыкли  к  виду  элементов  в  плащах,  и
объяснение, которое распускал Теневик, не очень помогало: Властителя  Булата
сопровождает синглет, одетый в его цвета. Эта тварь не издавала звуков мысли
и шла невероятно близко к хозяину.
   - Успех - это следование графику, - сказал Булат  своему  синглету.  -  Я
помню, ты меня этому учил.
   Сталью врезал в меня.
   Элемент посмотрел на него, склонив голову:
   - Насколько я помню, я тебя учил, что успех - это умение приспособиться к
изменениям в графиках.
   Слова были отлично артикулированы. Бывали  синглеты,  которые  умели  так
хорошо говорить, - но даже наиболее владеющие речью не могли бы поддерживать
разумный разговор. Теневик без труда убедил солдат,  что  наука  Свежевателя
создала расу сверхстай и что этот, в плаще, так же  умен,  как  обыкновенная
стая. Это была отличная маскировка для истинного назначения  плащей.  Она  и
внушала страх, и скрывала правду.
   Элемент подошел ближе к Булату - ближе, чем бывал кто бы то ни было иначе
как в моменты убийства или изнасилования.  Булат  невольно  облизал  губы  и
подался от угрозы во все стороны. Чем-то этот задрапированный был  похож  на
труп - даже следа не было от звука мысли. Щелкнув челюстями. Булат ответил:
   - Да. Гений состоит в том, чтобы побеждать и тогда, когда графики летят в
мусорный ящик. - Он отвернулся от элемента Свежевателя,  оглядев  застланный
заревом южный горизонт. - Какие последние сообщения о движении Резчицы?
   - Она все еще стоит лагерем в пяти днях пути на юг отсюда.
   - Чертова дура! Трудно поверить, что она  твой  родитель.  Хранитель  так
облегчил ей путь; она со своими солдатами и игрушечной пушкой должна была бы
быть здесь уже декаду тому назад...
   - И попасть на бойню по графику.
   - Да! Задолго до прибытия наших небесных друзей. А она вместо того  лезет
в глубь материка, а потом лодырничает.
   Элемент Свежевателя пожал плечами под  темным  плащом.  Булат  знал,  что
радио настолько тяжелая штука, насколько и кажется с виду. Ему было приятно,
что этот другой платит за свое всеведение. Подумать только, каково  в  такую
жару быть закутанным до мембран. Здесь он мог это себе  представить..,  а  в
помещениях - даже и унюхать.
   Они  прошли  мимо  настенной  пушки.  Ствол  блеснул  слоистым  металлом.
Дальность выстрела орудия была втрое дальше, чем у жалких  игрушек  Резчицы.
Пока Резчица возилась с  Компьютером  и  интуицией  человеческого  детеныша,
Булат получал прямые указания от Равны с  компанией.  Сначала  он  испугался
размеров пушек, подумав, что Гости настолько его превосходят,  что  даже  не
должны ничего опасаться. Но потом, чем больше он слышал о Равне и остальных,
тем  яснее  осознавал   их   слабость.   Они   не   могли   сами   с   собой
экспериментировать, сами себя улучшать.  Закоснелые  и  медленно  меняющиеся
т