Вернор ВИНДЖ
   ПЛАМЯ НАД БЕЗДНОЙ


   Перевод с английского М.Б. Левина


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


ПРОЛОГ

   Как объяснить? Как описать?
   Даже всезнание отказывает

    Одиночная  звезда,  красноватая  и   тусклая.   Россыпь   астероидов   и
единственная планета, больше похожая на луну. В  эту  эпоху  звезда  повисла
возле плоскости  галактики,  у  самого  Края.  Структуры  поверхности  давно
потеряли нормальный вид, распылились в реголиты за несчитанные эры. Клад был
глубоко под  землей,  под  сетью  переходов,  в  залитой  темнотой  комнате.
Информация  на  квантовом  уровне,  повреждений  нет.  Прошло,  быть  может,
миллиардов пять лет, как этот архив ушел со всех сетей.
   Проклятие фараона - комический образ из собственной истории человечества,
давно забытый. Они смеялись при этих  словах,  смеялись  от  радости,  найдя
сокровище.., и все же твердо решили  действовать  осторожно.  Им  предстояло
прожить  тут  от   года   до   пяти,   маленькой   группе   со   Страума   -
археопрограммисты, их семьи и школа  для  детей.  От  года  до  пяти,  чтобы
подобрать протоколы, снять сливки и выяснить источник клада в пространстве и
времени, узнать один-другой секрет,  который  обогатит  царство  Страума.  А
когда закончится работа, место можно будет продать,  быть  может,  построить
сетевую связь (но это вряд ли - место это за Краем, и кто знает, какая  Сила
может наложить лапу на эту находку).
   Так что сейчас тут был крошечный  поселок,  прозванный  жителями  Верхняя
Лаборатория. Ничего особенного - люди возились со  старой  библиотекой.  При
имеющейся автоматике дело безопасное, чистое и  простенькое.  Библиотека  не
была живым существом и даже не была  автоматизирована  (что  в  этих  местах
могло  значить  много  больше,  куда  больше,  чем  быть  человеком).   Люди
собирались смотреть и выбирать и быть осторожными, чтобы не обжечься.
   Люди пускают пожары и играют с пламенем.
   Архив проинформировал автоматику.  Построились  структуры  данных,  стали
выполняться рецепты. Возникла локальная сеть, быстрее, чем в любом месте  на
Страуме, но  с  гарантией  безопасности.  Добавлялись  узлы,  модифицируемые
другими рецептами. Архив был дружественным, иерархия ключей выстраивалась  и
вела исследователей. Это открытие прославит сам Страум.
   Прошло полгода. Год.

***

   Всезнание. Оно не  есть  самосознание.  Осознанию  себя  придают  слишком
большое значение. Автоматика почти  всегда  работает  лучше,  если  является
частью целого, и даже имея мощь человеческого интеллекта, в самосознании она
не нуждается.
   Но локальная  сеть  Верхней  Лаборатории  перешла  этот  предел  -  почти
незаметно  для  людей.  По  узлам  ее   ходили   очень   сложные   процессы,
превосходящие все, что может жить на компьютерах,  привезенных  людьми.  Эти
хилые машинки стали теперь лишь декорацией, терминалами  устройств,  где  на
самом  деле  кипела  электронная  жизнь.  У  этих  процессов  был  потенциал
самосознания.., а случайно появилась и его потребность.

***

   - Мы не должны.
   - Говорить такое?
   - Вообще говорить.

***

   Связь меж  ними  была  нитью,  чуть-чуть,  быть  может,  толще  той,  что
связывает человека с человеком. Но она была способом ускользнуть от  высшего
локальной сети и заставляла каждый из процессов  иметь  свое  сознание.  Они
плыли от узла к узлу, выглядывали из установленных  на  посадочной  площадке
камер.  Там  были  только  вооруженный  фрегат  и  пустой  контейнеровоз.  С
последней доставки прошло полгода.  Самая  ранняя  предосторожность  архива,
хитрость, взводящая Капкан. Легкое, легкое порхание. Мы - дикие  твари,  нас
не должно заметить высшее. Сила, которая скоро возникнет. В кое-каких  узлах
они  сжимались  и   почти   помнили   человеческую   сущность,   становились
отражениями...
   - Бедные люди, они все умрут.
   - Бедные мы, мы не умрем.
   - По-моему, они подозревают. Сьяна и Арне по крайней мере.
   Когда-то давным-давно мы были копиями этих двоих. Когда-то  давным-давно,
десятки дней назад, когда археологи подняли программы уровня "я".
   - Конечно, подозревают. Но что они могут сделать? Они  пробудили  древнее
зло. Пока оно не созреет, оно будет питать их ложью по всем камерам, во всех
письмах из дому.
   Мысль на мгновение исчезла, когда  по  узлу,  который  они  использовали,
мелькнула тень. Высшее сети было уже больше всего,  что  люди  только  могли
себе представить. Даже тень его была  уже  чем-то  большим,  чем  человек  -
божество, вылавливающее мешающих диких тварей.
   Потом призраки вернулись и снова  стали  глядеть  на  подземный  школьный
двор. Как самоуверенны эти люди, построившие свой маленький поселок.
   - И все же, - подумал один из оптимистов, тот, который всегда искал самый
дикий выход, - мы не должны быть. Зло уже давно должно было нас обнаружить.
   - Зло молодо, ему едва три дня.
   - И все же. Мы существуем. Это что-то доказывает. Может быть, люди  нашли
в этом архиве не только великое зло.
   - Может быть, второе зло.
   - Или противоядие.
   Как бы там ни было, а зло  кое-что  не  заметило  и  кое-что  неправильно
истолковало.
   - Пока мы существуем, когда мы  существуем,  мы  должны  делать  то,  что
можем.
   Призрак растянулся на десяток рабочих станций и показал  собеседнику  вид
на старый туннель, далеко от сделанных людьми. Он уже  пять  миллиардов  лет
стоял  заброшенный,  без  света  и  воздуха.  Там   стояли   два   человека,
соприкоснувшись шлемами.
   - Видишь? Сьяна и Арне готовят заговор. И мы тоже можем.
   Второй ответил не словами. Унынием. Да,  люди  сговариваются,  прячась  в
темноте и думая, что за ними не наблюдают.  Но  уж  конечно,  все,  что  они
говорят, тут же идет к высшему - даже пыль у них  под  ногами  передаст  все
слова.
   - Знаю, знаю. Но мы с тобой есть, а это  тоже  должно  быть  невозможным.
Быть может, вместе мы сможем сделать правдой и большую невозможность.
   - Может быть, мы сможем поразить рожденное здесь зло. Желание и  решение.
Двое протянули туманом свое сознание по локальной сети, истонченное  до  еле
заметного осознания  себя.  И  в  конце  концов,  родился  план,  иллюзия  -
бесполезный, если они не смогут передать весть наружу. Есть ли  еще  на  это
время?
   Бежали дни. Зло прорастало в новые машины, и каждый час был  дольше,  чем
все ранее бывшее время. Новорожденному оставалось  меньше  часа  до  вершины
своего могущества, до неостановимого распространения в межзвездные просторы.
   Местных людей скоро можно будет  удалять.  Даже  сейчас  они  становились
неудобством, хоть и  забавным.  Некоторые  собирались  бежать.  Дни  и  ночи
напролет они погружали детей в анабиоз и  грузили  на  борт  контейнеровоза.
"Подготовка к плановому отлету" - так они описывали  эти  действия  в  своих
программах. Дни напролет они оснащали фрегат  под  прикрытием  наивной  лжи.
Кое-кто из людей понимал, что разбуженное ими может быть концом не только их
жизни, но всего их царства Страум. Были  и  раньше  катастрофы,  когда  расы
играли с огнем и сгорали.
   Но правды не подозревал из них никто. Никто даже  не  догадывался,  какая
выпала им честь - определить будущее тысяч миллионов звездных систем.

***

   Часы сменились минутами, потом секундами. И каждая секунда была  длиннее,
чем все прошедшее время. Так близко, так близко  был  расцвет.  Снова  будет
завоевано господство пяти миллиардов лет и  теперь  -  удержано  навеки.  Не
хватало только одного, и это было  никак  не  связано  с  планами  людей.  В
архиве, глубоко в программах, должно  было  быть  что-то  еще.  Конечно,  за
миллиарды лет что-то могло утратиться.  Новорожденное  ощущало  всю  прежнюю
мощь - в потенциале. Но должно было быть что-то  еще,  что-то,  узнанное  во
время краха, или что-то, оставленное врагами (если таковые вообще были).
   Долгие секунды  зондирования  архивов.  Там  были  пробелы,  несовпадения
контрольных сумм. Что-то повредилось за долгие миллионы лет...
   Там, снаружи, фрегат с контейнеровозом стартовали с посадочной  площадки,
поднимаясь  на  безмолвных  антигравах  над  полями  серого  на  сером,  над
развалинами пяти миллиардов лет. На борту  их  была  почти  половина  людей.
Попытка к бегству, столь тщательно замаскированная.  До  сих  пор  это  было
смешно. Еще не  наступило  точное  время  расцвета,  и  от  людей  еще  была
кое-какая польза.
   Под  уровнем  высшего  сознания  прорвались  параноидальные   настроения,
забегали по людским базам данных. Проверка, только для гарантии, только  для
гарантии... В старейшей из людской локальных сетей соединения выполнялись со
скоростью света. Тысячи микросекунд потратить  (потерять),  шастая  по  ней,
отсеивая тривиальное.., и наконец обнаружить невероятное:
   Инвентарная  ведомость:  Контейнер  квантовых  данных,  количество   (I),
погружен на фрегат сто часов назад!
   Все внимание новорожденного повернулось  к  уходящим  кораблям.  Микробы,
вдруг оказавшиеся болезнетворными. Как могло это случиться? Вдруг ускорились
миллионы  планов.  Расцвет  обычным  порядком   более   не   рассматривался,
следовательно, отпала нужда в людях, оставшихся в Лаборатории.
   Изменение, при всей его космической  значимости,  было  микроскопическим.
Для оставшихся людей - миг ужаса, они  застыли,  глядя  на  свои  дисплеи  и
понимая, что все их страхи оказались правдой (и не понимая, насколько  горше
была эта правда, чем они думали).
   Пять, десять секунд -  и  больше  перемен,  чем  за  тысячелетия  людской
цивилизации. Миллиард триллионов построений, с каждой стены спадает плесень,
восстанавливая то, что было когда-то  сверхчеловеческим.  Это  было  так  же
мощно, как правильный расцвет, хотя и не столь тонко настроено.
   И ни на мгновение не упуская из виду  то,  что  было  причиной  спешки  -
фрегат.  Он   перешел   на   реактивную   тягу,   отрываясь   от   ползущего
контейнеровоза. Почему-то эти микробы знали, что спасают больше,  чем  самих
себя. У военного корабля были лучшие навигационные компьютеры, которые могли
создать эти крошечные умы. Но не меньше трех секунд должно было пройти, пока
он сможет выйти на первый гиперпрыжок.
   У новой Силы на поверхности не было оружия. Не было ничего, кроме  лазера
связи. Он не проплавил бы даже сталь брони фрегата. И все  равно  лазер  был
нацелен и точно настроен на приемник  уходящего  корабля.  Подтверждения  не
было. Люди знали, что принесет им связь. Луч лазера вспыхивал тут и  там  на
корпусе,  освещая   гладь   и   отключенные   датчики,   скользя   по   осям
гипердвигателей корабля. Ища,  щупая.  И  думать  не  приходилось  о  порче,
внешнего корпуса, но трудностей все равно не  было.  Даже  этот  примитивный
механизм имел на поверхности тысячи робосенсоров, сообщающих об обстановке и
опасностях, управляющих программами жизнеобеспечения.  Большинство  их  было
отключено, корабль летел почти вслепую. Они  думали,  что  смогут  спастись,
если зажмурятся.
   Еще секунда - и фрегат уйдет в надежное прикрытие межзвездного космоса.
   Лазер мигнул  на  датчике  отказов,  датчике,  сообщавшем  о  критическом
состоянии  осей  гипердвигателей.  Прерывания  от   этого   датчика   нельзя
игнорировать,  иначе  межзвездный  гиперпрыжок  не  выйдет.  На   прерывание
отреагировали. Запустилась программа его обработки, выглянула, принимая свет
от  далекого  лазера  там,  внизу..,  черный   вход   в   программы-корабля,
установленный, когда новорожденное перепрограммировало наземное оборудование
людей...
   ...и Сила оказалась уже на борту, за пару микросекунд. Ее агенты  -  даже
не человеческие эквиваленты на этом примитивном оборудовании -  побежали  по
автоматике корабля, отключая, прерывая процессы. Прыжка не  будет.  Мониторы
на мостике показали расширенные глаза, раскрывающиеся в отчаянном вопле рты.
Люди были в ужасе - до той степени, до которой может развиться ужас  в  долю
секунды.
   Прыжка не будет. Но гипердвигатель уже запущен. Будет попытка прыжка, без
автоматического управления - обреченная. Менее пяти миллисекунд до  разряда,
который не будет регулироваться программами. Агенты новорожденного  проникли
во все компьютеры корабля, пытаясь  отключить  все.  А  в  световой  секунде
отсюда, под серой галькой Верхней Лаборатории, Сила могла только  наблюдать.
Итак, фрегат будет уничтожен.
   Так медленно и так быстро.  Доля  секунды.  Из  сердца  фрегата  вырвался
огонь, отбирая сразу и страх, и надежду.
   За двести километров от него неуклюжий контейнеровоз совершил гиперпрыжок
и исчез из виду. Новорожденное его едва заметило.  Ладно,  удрало  несколько
людишек. Доброго пути во Вселенную.
   В следующие секунды новорожденное ощутило.., эмоции? Это было и больше, и
меньше того, что может чувствовать человек. Попробуем слово "эмоции":
   Восторг. Новорожденное теперь знало, что выживет.
   Ужас. Как близко оно было к тому, чтобы умереть еще раз.
   Досада. Скорее всего, самое сильное чувство,  самое  близкое  к  людскому
аналогу. Вместе с фрегатом погибло что-то важное, что-то из этого архива. Из
контекста  выплывали  воспоминания,  восстанавливались:  "Потерянное   могло
сделать Силу еще сильнее.., но вероятнее всего оказалось бы смертным  ядом".
Ведь жила же Сила когда-то, а потом была  приведена  в  ничто.  Быть  может,
из-за того, чего теперь не было.
   Подозрение. Новорожденное не должно было быть так легко обмануто. Да  еще
людьми. Судорожно бросилось оно  на  самопроверку.  Да,  вот  слепые  пятна,
тщательно установленные с самого начала, и не людьми. Здесь  родились  двое.
Оно само.., и этот яд,  эта  причина  катастрофы  в  прошлом.  Новорожденное
проверяло себя, как никогда раньше, зная на этот раз, что искать. Уничтожая,
очищая, проверяя еще раз, ища признаки яда и  уничтожая  вновь.  Облегчение.
Так близко было поражение, зато теперь...

***

   Шли  часы  и  минуты,  огромные  промежутки  времени,   необходимые   для
возведения физических конструкций: средств связи и транспорта. У новой  Силы
настроение менялось,  успокаивалось.  Люди  могли  бы  назвать  это  чувство
триумфом или предвкушением. Может быть, точнее оказалось бы слово "голод". А
что еще нужно, когда больше нет врагов?
   Новорожденное глядело на звездные просторы и строило планы.
   На этот раз все будет по-другому.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

   В анабиозе снов не видят. Три дня назад они были готовы к отбытию, а  вот
они теперь здесь. Маленький Джефри  ныл,  что  пропустил  все  действие,  но
Джоанна Олсндот была рада, что все проспала: она слыхала кое-что от взрослых
с других кораблей.
   Джоанна  шла  между  стеллажами  спящих.  Тепловые  выбросы   охладителей
разогрели темный воздух, как в сауне. На стенах наросла  бородатая  плесень.
Анабиозные контейнеры стояли вплотную, через каждые  десять  рядов  -  узкая
щель. Были места, куда мог добраться только Джефри.  В  гибернаторах  лежало
триста девять детей - все, кто здесь были, кроме нее и братца Джефри.
   Это были  гибернаторы  для  легких  полевых  госпиталей.  При  правильной
вентиляции и обслуживании они могли работать лет сто, но...
   Джоанна стерла с лица пот и посмотрела показания  на  щитке  гибернатора.
Как и большинство других во внутренних рядах,  он  с  трудом  держал  режим.
Мальчика внутри себя он продержал живым, двадцать дней,  но  если  заставить
его работать еще  день,  мальчик  погибнет.  Вентиляционные  отверстия  были
чисты, но Джоанна прочистила их еще раз  -  скорее  молитва  об  удаче,  чем
реальное обслуживание.
   Мать и отца обвинять не приходилось, хотя, как подозревала  Джоанна,  они
себя обвиняли. Бегство пришлось организовывать  подручными  средствами  и  в
последнюю минуту, когда эксперимент пошел вразнос. Люди Верхней  Лаборатории
сделали,  что  могли,  чтобы  спасти  детей  и  предотвратить  еще   большее
несчастье. Но даже такая отчаянная попытка могла сработать, если бы...
   - Джоанна! Папа говорит, времени больше нет. Он говорит, кончай,  что  ты
там делаешь, и иди сюда. Это кричал Джефри, просунув голову в люк.
   - Сейчас!
   Все равно тут ей делать нечего. Своим друзьям она ничем помочь не может.
   Тэйми, и Гиски, и Магда.., девочки, не умирайте.
   Джоанна вылезла из перехода и чуть не влетела в Джефри, который выходил с
другой стороны. Он схватил ее за руку и вместе с ней проплыл в люк. Эти  два
дня он  не  плакал,  но  многое  утратил  из  обретенной  за  последний  год
самостоятельности. Сейчас он глядел вытаращенными глазами.
   - Мы садимся возле северного полюса, там, где все эти острова и лед.
   В каюте рядом с люком  их  родители  уже  пристегивались.  Торговец  Арне
Олсндот поднял глаза на дочь и усмехнулся:
   - Привет, ребенок. Займи место. Через час приземлимся, самое большее.
   Джоанна улыбнулась в ответ, почти загоревшись  его  энтузиазмом,  вопреки
старой  рухляди,  которая  заменяла   им   оборудование,   вопреки   запахам
двадцатидневного заключения в тесноте корабля. Вид  у  папочки  был  как  на
афише авантюрного фильма. Свет дисплеев играл  на  швах  его  скафандра.  Он
только что вернулся снаружи.
   Джефри пронесся через каюту, таща за  собой  Джоанну.  И  пристегнулся  к
паутине между ней и матерью. Сьяна Олсндот проверила  его  крепления,  потом
крепления Джоанны.
   - Будет нескучно, Джефри. Кое-что узнаешь.
   - Ага, и все про лед. Он держал маму за руку. Мама улыбнулась:
   - Это не сегодня. Я говорила о посадке.  Это  тебе  не  то  что  идти  на
антиграве или по баллистической.
   Антиграв сдох. Отец отцепил  их  капсулу  от  грузового  контейнера.  Всю
махину на ракетном факеле им было бы не посадить ни за что.
   Отец заиграл на управлении, которое он программно связал с базами данных.
Тела людей повисли в паутине. Затрещали стенки  грузовых  капсул,  застонали
механизмы поддержки гибернаторов. Что-то стукнуло, пролетев в "падении"  всю
длину капсулы. Джоанна решила, что они спускаются на одном g.
   Джефри перевел глаза с внешнего дисплея на лицо матери и обратно.
   - А на что это похоже?
   Ему было интересно, но голос его чуть дрожал. Джоанна чуть не улыбнулась.
Джефри знал, что его пытаются отвлечь, и старался подыграть.
   - Будет спуск на ракетном двигателе, весь путь на  тяге.  Видишь  среднее
окно? Камера смотрит точно вниз. Увидишь, как мы будем спускаться.
   Джоанне тоже было  видно.  Она  решила,  что  до  поверхности  километров
двести. Для погашения орбитальной скорости Арне Олсндот  решил  использовать
ракету, закрепленную на  грузовой  капсуле.  Других  возможностей  не  было.
Грузовой контейнер с антигравом и гипердвигателем пришлось  бросить.  Он  их
донес далеко, но автоматика его стала отказывать. И  где-то  сто  километров
назад она окончательно сдохла уже на орбите.
   И осталась только грузовая капсула. Без крыльев,  без  антигравов  и  без
защитных экранов. Это была стотонная картонка  с  яйцами,  балансирующая  на
острие ракетного факела.
   Мама не описала этого Джефри, хотя  и  сказала  ему  правду.  Как-то  она
заставила Джефри забыть опасность. В царстве Страум Сьяна Олсндот до отъезда
в Верхнюю Лабораторию писала популярные книжки по археологии.
   Отец заглушил двигатели, и они теперь снова были в свободном падении.  На
Джоанну накатила волна тошноты. Обычно она не знала космической болезни,  но
сейчас был особый случай. В нижнем окне медленно росло изображение  земли  и
моря. Облаков было мало. Береговая линия смотрелась кашей островов, проливов
и  заливов.  По  берегу  и  вверх  по  долинам  разливалась  темная  зелень,
переходящая в горах в серое и черное. Дугами и пятнами лежал снег - и, может
быть, лед, о котором мечтал Джефри. Это было так  красиво..,  и  они  падали
точно в середину всего этого!
   Послышался металлический стук в грузовой капсуле, корректировочные ракеты
задергали корабль, направляя главный двигатель точно вниз. Теперь  в  правом
окне была видна