погромов, Фам. Мягкая решимость.., и почти невероятная.
   - Ты хочешь сама принять решение, Рав? Мы же знаем  кое-что  о  том,  что
другие - лидеры, мудрее каждого из нас - должны быть свободны решать. Ты  не
дала бы им сделать этот выбор?
   Она заколебалась, и на минуту  Фаму  показалось,  что  ее  цивилизованная
законопослушная сущность возьмет вверх. Но Равна упрямо подняла голову.
   -  Да,  Фам.  Я  отказываю  им  в  этом   выборе.   Он   издал   какой-то
нечленораздельный звук  и  подплыл  к  командной  консоли.  Нет  смысла  зря
болтать, когда еще так много нужно сделать.
   - Фам, мы не будем убивать Зеленого Стебля и Синюю Раковину.
   - Нет выбора, Рав. - Его пальцы  бегали  по  кнопка  консоли.  -  Зеленый
Стебель уже  превращена,  и  мы  не  знаем,  сколько  этого  осталось  после
разрушения  ее  тележки.  Мы  понятия  не  имеем,  когда  превратится  Синяя
Раковина. Мы не можем ни взять их с собой, ни отпустить.
   Равна отплыла в сторону, не сводя глаз с его пальцев.
   - П-подумай, Фам, кого ты будешь убивать, - тихо произнесла она. - Ты сам
сказал, у меня было тридцать часов, чтобы  обдумать  мои  решения,  тридцать
часов, чтобы предвидеть твои.
   - Вот как. - Фам убрал руки от кнопок. Гнев (богошок?) на миг овладел его
мыслями. "Равна, Равна, Равна!"  -  прозвучал  в  голове  его  голос,  будто
прощаясь. И снова им овладело хладнокровие. Он  так  боялся,  что  наездники
обратили на свою сторону корабль! А вместо этого эта глупая дура добровольно
стала на их сторону. Он медленно подплыл к ней, почти автоматически принимая
боевую стойку. - И как же ты намерена помешать мне сделать  то,  что  должно
сделать?
   Но он уже догадался.
   Она не попятилась, даже увидев его руку в сантиметре от своего  горла.  И
залитые слезами глаза смотрели храбро.
   - К-как ты думаешь, Фам? Пока ты был в хирурге.., я  кое-что  переделала.
Рань меня - и ты будешь ранен сильнее. - Ее глаза метнулись к окну у него за
спиной. - Убей наездников.., и ты умрешь сам.
   Они смотрели друг на друга, оценивая. Может быть,  в  стенах  и  не  было
скрытого оружия. Может быть, он может убить ее и она не  сможет  защищаться.
Но корабль можно было запрограммировать убить его тысячью способов. И  тогда
останутся только наездники.., летящие в сторону Дна за своим призом.
   - Что же мы будем тогда делать? - спросил он наконец.
   - Т-то, что и раньше, - лететь спасать Джефри. Восстанавливать Контрмеру.
Я наложу на наездников ограничения.
   Перемирие с чудовищами под наблюдением дуры.
   Он оттолкнулся, обогнул  ее,  как  предмет  мебели,  и  выплыл  в  осевой
коридор. За своей спиной он услышал всхлипывания.

***

   Несколько дней они избегали друг друга. У Фама был поверхностный доступ к
консоли  управления   кораблем.   Он   нашел   самоубийственные   программы,
пронизывающие весь уровень приложений. Но странная  вещь,  которая  была  бы
причиной для злости на себя, если  бы  Фам  был  на  таковую  способен:  все
изменения были сделаны через несколько часов после его стычки с Равной.
   Слава Силам, я тогда  этого  не  знал.  Эта  мысль  исчезла,  как  только
появилась. Итак, этот фарс будет продолжаться до конца - тягучая игра лжи  и
уверток. И Фам сурово настроился на выигрыш  этой  игры.  За  ним  -  флоты,
вокруг - предатели. Но силой Кенг Хо и его собственного богошока  Отклонение
будет разбито. Наездники будут разбиты. И при всей ее храбрости и честности,
будет разбита и Равна Бергсндот.

Глава 30

   Тиратект проигрывала битву в себе самой, битву со  Свежевателем.  О,  эта
битва еще и близко не подошла к концу, но  можно  сказать,  прилив  сменился
отливом. Вначале были мелкие триумфы, вроде как когда она подстроила,  чтобы
Амдиджефри играл  с  коммуникатором  корабля  один,  и  даже  сами  дети  не
заподозрили, что это ее работа. Но прошло столько декад, и теперь...  Иногда
она владела собой полностью. Другие дни - и эти казались самыми  счастливыми
- начинались с того, что ей казалось, что она себя контролирует.
   Пока еще не ясно было, какой день будет сегодня.
   Тиратект шла по лесам, возвышавшимся над стенами  нового  замка.  Он  был
новым, но замком не стал. Булат строил в панической спешке. Южная и западная
стены были очень толсты, с туннелями внутри. Но  на  северной  стороне  были
места, где за нагромождением  камней  была  просто  деревянная  изгородь.  В
имевшееся у Булата время больше сделать было невозможно. На минуту  Тиратект
остановилась, вдыхая запах свежераспиленных бревен. Склон  Холма  Звездолета
был как никогда красив. Дни становились длиннее, и теперь  между  закатом  и
восходом были только долгие сумерки. Снег сжался до  обычных  летних  пятен,
оставив вереск, ждущий тепла, чтобы зазеленеть. Отсюда было видно  на  мили,
до голубоватого туманного моря, изогнувшегося у прибрежных островов.
   С точки зрения житейской мудрости атака на новый замок  -  даже  в  таком
безобразном состоянии - силами меньше орды будет самоубийством.  Но  Резчица
на эту мудрость наплюет. Старуха думает, что у нее  есть  секретное  оружие,
которое разобьет эти стены с расстояния трехсот футов.  Даже  сейчас  шпионы
Булата доносят, что резчики проглотили наживку и  выдвигают  свою  маленькую
армию и грубо сляпанную пушку к побережью.
   Она сошла по ступеням во двор и услышала далекий гром. К северу от Долины
Ручьев  канониры  Булата  начали  утренние  учения.  При  хорошем  состоянии
атмосферы это было слышно. Вблизи ферм испытания не  проводились,  и  никто,
кроме приближенных Слуг и избранных рабочих, об  орудиях  не  знал.  А  было
сейчас у Булата тридцать стволов и достаточно пороха.
   Больше всего не хватало артиллеристов. Вблизи шум  стрельбы  был  адским.
Орудийная прислуга глохла. Да, зато сами орудия: они били  почти  на  восемь
миль,  втрое  дальше,  чем  у  резчиков.  Они  могли   стрелять   "бомбами",
начиненными порохом, которые при ударе взрывались. За северной  стеной  были
места, где лес был прорежен  и  разворошенная  земля  обнажила  скалы  -  от
постоянного артиллерийского огня.
   А скоро - может быть, сегодня - свежеватели получат радио.
   Будь ты проклята. Резчица!
   Конечно, Тиратект никогда не видела Резчицы, но Свежеватель отлично  знал
эту стаю: в основном он был отпрыском Резчицы.  "Кроткая  Резчица"  породила
его и воспитала  для  власти.  Это  Резчица  обучила  его  свободе  мысли  и
эксперимента.  Резчица  должна  была  бы  знать  гордость,  живущую  в  душе
Свежевателя, должна была знать, что он дойдет до таких краев, до которых она
не осмелится. И  когда  чудовищная  натура  новой  стаи  стала  ясна,  когда
открылись его первые "эксперименты". Резчице надо было приказать убить его -
или хотя бы разделить на фрагменты. А ему вместо этого позволили удалиться в
изгнание.., и создавать  таких,  как  Булат,  и  вместе  они  создали  новых
чудовищ, дабы построить в конце концов иерархию безумия.
   Теперь, когда прошло сто лет, Резчица хочет исправить  свою  ошибку.  Она
приходит со своими  игрушечными  пушками,  самоуверенная  и  беспечная,  как
всегда. И попадет в ловушку огня  и  стали,  откуда  никто  из  ее  стай  не
выберется живым. Если бы хоть как-то ее предупредить!  Единственное,  почему
Тиратект оставалась здесь, - это  была  ее  клятва  самой  себе:  повергнуть
Движение свежевателей. Если бы Резчица знала, что ее здесь ждет, если бы она
хоть знала о предателе в собственном лагере,  еще  был  бы  шанс.  Прошедшей
осенью Тиратект даже склонялась  к  тому,  чтобы  послать  на  юг  анонимное
письмо. Были торговцы, которые путешествовали по обеим странам. Воспоминания
Свежевателя подсказали ей, которым из них можно более или менее доверять.  И
она уже почти передала одному из них записку, листок  шелковой  бумаги,  где
сообщалось о приземлении звездолета и спасении Джефри. Так  она  разминулась
со своей смертью меньше чем на день: Булат показал ей донесение с  юга  -  о
втором человеке и о работе Резчицы с "компьютером". В донесении были  факты,
которые могли быть известны только кому-то на самом верху у  Резчицы.  Кому?
Она не спросила, но полагала, что это Хранитель - Свежеватель в  ней  хорошо
помнил эту стаю. У них были кое-какие дела. Хранитель не унаследовал  ничего
из  гения  их  общего  родителя,  зато  в   нем   был   колоссальный   запас
приспособленчества.
   Булат  показал  ей  донесение,  только  чтобы  потешить  свое  тщеславие,
показать Тиратект, что он преуспел в том, чего Свежеватель даже  не  пытался
сделать. И это действительно было свершение.  Тиратект  похвалила  Булата  с
более чем обычной искренностью.., и тихо отложила идею  о  предупреждении  в
долгий ящик. Если в совете королевы есть шпион, любое  предупреждение  будет
бесцельным самоубийством.
   Сейчас Тиратект шла  через  внешний  двор  замка.  Здесь  еще  вовсю  шли
строительные  работы,  но  рабочие  команды  были  поменьше.  Булат   строил
бревенчатые хижины по всему  двору.  Многие  были  пустыми.  Булат  надеялся
убедить Равну  посадить  корабль  на  специальном  месте  возле  внутреннего
хранилища.
   Внутреннее хранилище. Это было единственным, в чем  замок  соответствовал
стандартам Скрытого Острова. Красивое строение. Оно вполне могло  быть  тем,
чем представил его Булат для Амдиджефри:  святилище  для  почитания  корабля
Джефри и твердыня для его защиты от нападения Резчицы. Центральный купол был
гладкой поверхностью укосин и  тесаного  камня,  широким,  как  главный  зал
совета Скрытого Острова. Обегая его по  кругу,  Тиратект  смотрела  на  него
парой глаз. Булат собирался облицевать купол лучшим розовым мрамором. С неба
он будет виден на десятки миль. Волчьи ямы, встроенные в  этот  купол,  были
сердцевиной плана Булата, даже если спасатели не приземлятся  в  его  другую
западню.

***

   Теневик с двумя другими высшими Слугами стоял  на  ступенях  зала  совета
замка. При ее приближении они встали "смирно". Вся  троица  быстро  отползла
назад, скребя животами по камню.., но не так быстро,  как  недавней  осенью.
Они знали, что прочие Фрагменты Свежевателя уничтожены.  Проходя  мимо  них,
Тиратект чуть не улыбнулась. При всей ее слабости, при всех ее  проблемах  с
этими тремя она бы справилась играючи.
   Булат уже был в зале, и  он  был  один.  Самые  важные  совещания  всегда
проходили именно так - Булат и она. Ей были понятны эти  отношения.  Вначале
Булат просто ее боялся - единственной личности, которую он никогда,  как  он
верил, не сможет убить. Десять дней  он  колебался  между  желанием  ползать
перед ней на брюхе и  желанием  ее  расчленить.  Забавно  было  видеть,  что
запреты, поставленные Свежевателем, все еще действуют. Потом пришла весть  о
смерти других Фрагментов. Она  больше  не  была  Свежевателем-В-Ожидании.  И
тогда она наполовину ждала прихода смерти. Но некоторым образом это  сделало
ее положение безопаснее. Теперь Булат боялся меньше,  и  удовлетворение  его
потребности в тайном совете не сочеталось с угрозой. Она была его демоном  в
бутылке: мудрость Свежевателя без той опасности, которую Свежеватель в  себе
нес.
   В этот день он был почти небрежен и только слегка кивнул Тиратект,  когда
она  вошла.  Она  кивнула  в  ответ.  Во  многих  смыслах  Булат  был  самым
совершенным ее - то  есть  Свежевателя  -  созданием.  Столько  усилий  было
потрачено на его шлифовку. Столько элементов, стоивших целой стаи,  пришлось
принести в жертву, пока была создана комбинация, которая стала Булатом.  Она
- то есть Свежеватель - хотела яркости, беспощадности. И в роли Тиратект она
теперь видела правду. Всем этим пластанием ножа по живому Свежеватель создал
нечто очень жалкое. Странно, но иногда Булат  казался  самой  несчастной  из
всех жертв Свежевателя.
   - Готовы к главному испытанию? - спросила  Тиратект.  Уже  давно  "радио"
были почти готовы.
   - Через минуту. Я хотел спросить тебя о времени. Мои источники  сообщают,
что армия Резчицы уже  в  пути.  Если  они  будут  нормально  двигаться,  то
доберутся за пять декад.
   - А до прибытия корабля Равны не меньше трех декад.
   - Именно. И от твоего старого врага мы избавимся раньше, чем начнем  игру
по высоким ставкам. Но в последних сообщениях двуногих есть что-то странное.
Как ты думаешь, много  ли  они  подозревают?  Возможно  ли,  что  Амдиджефри
говорит им больше, чем мы знаем?
   Подобную   неуверенность    Булат    скрывал,    пока    Тиратект    была
Свежевателем-В-Ожидании. Она села перед тем, как ответить.
   - Ты бы знал ответ, если бы дал себе труд лучше  выучить  язык  двуногих,
милый мой Булат, или дал бы мне это сделать.
   Зимой Тиратект отчаянно пыталась поговорить с  детьми  наедине,  передать
кораблю предупреждение. Сейчас у нее было по этому  поводу  двоякое  мнение.
Амдиджефри был так прозрачен, так  простодушен.  Если  бы  дети  заподозрили
Булата в вероломстве, они бы этого  не  смогли  скрыть.  А  что  сделали  бы
спасатели, узнав, что Булат - негодяй? Тиратект однажды видела  звездолет  в
полете и знала, что даже его приземление может быть страшным  оружием.  И  к
тому же...
   Если план Булата выгорит, ему добрая воля чужаков не будет нужна.
   А вслух Тиратект говорила другое:
   - Пока ты можешь  продолжать  свой  великолепный  спектакль,  тебе  этого
ребенка бояться нечего. Разве ты не видишь, что он тебя любит?
   На миг Булат, казалось, был  польщен,  но  тут  же  снова  вернулась  его
подозрительность.
   - Я не знаю. Амди, кажется, всегда меня поддразнивает, будто разгадал мою
игру.
   Бедняга Булат. Амдиранифани  был  величайшим  его  успехом,  и  он  этого
никогда не поймет. В этом единственном Булат превзошел своего Хозяина  -  он
открыл  и  отшлифовал  технику,  которой  когда-то   пользовалась   Резчица.
Свежеватель посмотрел на своего бывшего  ученика  почти  голодными  глазами.
Если бы  только  можно  было  снова  полностью  его  переделать  -  страх  и
кромсающий нож можно было бы сочетать с любовью и преданностью.  И  то,  что
получилось бы, заслуживало бы имени Булата. Тиратект пожала плечами:
   - Можешь положиться на мое  суждение.  Если  будешь  и  дальше  играть  в
доброту, оба ребенка будут тебе верны. А насчет сообщений двуногих:  я  тоже
заметил в них  некоторую  перемену.  Кажется,  Равна  более  уверена  насчет
времени прибытия, но  что-то  у  них  там  не  так.  Я  не  думаю,  что  они
подозревают больше, чем раньше. Кажется, они приняли все из идей Амди насчет
"радио", что Джефри предложил от своего имени. Кстати, эта ложь была хорошим
ходом. Она должна была потешить их чувство превосходства.  На  честном  поле
боя мы, наверное, лучше их - и они об этом догадаться не должны.
   - Но отчего они вдруг так напряглись?
   Фрагмент пожал плечами:
   - Терпение,  дорогой  мой  Булат.  Терпение  и  наблюдение.  Может  быть,
Амдиджефри тоже это заметил. Можешь слегка его натолкнуть на мысль  об  этом
спросить.  Мое  предположение  -  что  у  двуногих  есть  свои  политические
проблемы, о которых приходится волноваться.  -  Он  замолчал  и  повернул  к
Булату все свои головы. - А  твой  "источник"  у  Резчицы  -  он  может  там
покопаться насчет этого вопроса?
   -  Может  быть,  я  ему  велю.  Этот  Компьютер  у  Резчицы  -   огромное
преимущество. - Булат минуту посидел в  молчании,  нервно  жуя  губы.  Потом
резко встряхнулся, будто отгоняя многочисленные угрозы, выползающие из  всех
углов. - Теневик!
   Раздался звук бегущих лап. Приоткрылся люк,  и  просунулась  одна  голова
Теневика.
   - Да, господин?
   - Принеси сюда эти радиоприборы. Потом спроси  Амдиджефри,  может  ли  он
спуститься с нами поговорить.

***

   Эти "радио" были красивыми  вещицами.  Равна  утверждала,  что  их  может
изобрести цивилизация лишь чуть более развитая, чем  народ  Свежевателя.  Но
поверить в это было трудно. Так  много  было  этапов  изготовления,  столько
непонятных обходных путей.  Конечный  результат:  восемь  квадратов  темноты
размером в один ярд. В странном материале сверкали искорки золота и серебра.
Но в этом по крайней мере не было тайны: часть серебра и золота  Свежевателя
ушла на изготовление.
   Пришел Амдиджефри. Они метались  по  главному  полу,  тыкались  в  радио,
кричали что-то Булату и Фрагменту Свежевателя. Иногда трудно было  поверить,
что на самом деле это не одна стая, что Двуногий - не один из ее  элементов.
Они держались друг за друга, как это  делает  единая  стая.  Больше,  чем  в
половине случаев на вопросы, обращенные к Двуногому,  отвечал  Амди  раньше,
чем Джефри мог бы вставить слово, и  при  этом  он  использовал  местоимение
"я-стая" для обозначения их обоих.
   Но сегодня, кажется, у них было какое-то несогласие.
   - Милый господин Булат, можно мне его испытать, ну  пожалуйста,  господин
Булат!
   Джефри протрещал что-то по-самнорски. Когда Амди не стал  переводить,  он
повторил то же самое медленнее, обращаясь непосредственно к Булату:
   - Нет. Это (что-то) опасно. Амди (что-то) и еще маленький. И  к  тому  же
время (что-то) не позволяет.
   Свежеватель напрягся, пытаясь уловить смысл. Проклятье. Рано  или  поздно
незнание языка двуногих им выйдет боком.
   Булат выслушал человека, потом издал великолепный вздох терпения.
   - Амди, Джефри, прошу вас, успокойтесь. В чем дело?
   Когда он говорил по-самнорски, Фрагмент Свежевателя понимал больше, чем в
речи человеческого детеныша. Амди возбужденно затараторил:
   - Джефри говорит, что радиокуртки на меня велики. Но вы  посмотрите,  они
же не так уж не подходят!
   Амди  распрыгнулся  вокруг  одного  из  черных  квадратов,   без   всякой
осторожности вытягивая его из бархатного чехла на пол. Потом  обернул  ткань
вокруг головы и плеч самого большого своего элемента.
   - Видите? Видите?
   Из-под ткани высунулась головенка, глядя  сначала  на  Булата,  потом  на
Тиратект с горячим желанием, чтобы они поверили.
   Джефри что-то сказал,  и  стая  Амди  сердито  в  ответ  визгнула.  Потом
перевела:
   - Джефри всегда всего боится, но ведь кто-то должен испытать эти радио! У
нас есть трудности со скоростью - радио расходится  куда  быстрее  звука.  И
Джефри боится, что  это  может  сбить  с  толку  стаю  испытателя.  Так  это
глупость! Что может быть быстрее, чем мысль, когда головы вместе?
   Он это сказал, как будто и в самом деле  спрашивал.  Тиратект-Свежеватель
улыбнулся. Стая щенят не умела толком лгать,  но  Фрагмент  подозревал,  что
Амди знает ответ на свой вопрос - и этот ответ не в его пользу.
   На той стороне зала Булат сидел и слушал, склонив головы,  -  воплощенное
доброжелательное терпение.
   - Извини, Амди. Это слишком опасно, чтобы ты был первым.
   - Но я смелый! И я хочу приносить пользу!
   - Извини. Когда мы проверим, что это  не  опасно...  Амди  испустил  визг
ярости, куда более высокий, чем обычная межстайная речь, почти  в  диапазоне
мысли. Он заклубился вокруг Джефри, стуча хвостами по ногам человека.
   - Гнусный предатель! - крикнул он и потом  стал  выкрикивать  оскорбления
по-самнорски.
   Примерно десять минут ушло на то, чтобы  успокоить  его  гнев  до  хмурой
обиды. Они с Джефри сели  на  полу,  ворчливо  перебраниваясь  по-самнорски.
Тиратект смотрела на них и на Булата в другом конце  зала.  Если  бы  ирония
выражала себя звуком, они бы все в этом зале оглохли.  Свежеватель  и  Булат
всю свою жизнь экспериментировали с другими - обычно  до  смерти.  А  теперь
пришла жертва, которая буквально требует, чтобы ею пожертвовали, - а ей надо
отказать, и сомнений в этом быть не могло. Даже если бы Джефри  не  выдвинул
своих возражений, Амди был слишком ценной стаей, чтобы  им  рисковать.  И  к
тому же он был восьмерным. А это чудо, что такая большая стая  вообще  может
функционировать. Если это "радио" представляет опасность, то  для  Амди  она
будет куда серьезнее.
   Значит, надо найти подходящую жертву. Которой  не  жалко.  Разумеется,  в
подземных тюрьмах Скрытого Острова таких  навалом.