не
верили собственным глазам. Однако Вольф быстро обнаружил, что  электронное
оборудование без  труда  приспособилось  к  изменившимся  обстоятельствам.
Большинство данных МАС поступало от автоматических наблюдательных станций.
Роботы не задумывались, верить ли  им  своим  глазам:  открытия,  и  очень
крупные, делались в прямом смысле слова автоматически.
   С утратой  почти  всех  находящихся  в  космосе  аппаратов  современная
астрономия  оказалась  обезглавленной.  Ее  внезапно  отбросило  назад,  в
середину двадцатого  столетия,  когда  люди  вели  наблюдения  при  помощи
приборов с ручным управлением, расположенных на горных вершинах.
   Некоторое новейшее оборудование пригодилось. Самыми полезными оказались
установленные на Земле широкообзорные телескопы. Эти инструменты наблюдали
за небом, отслеживая объекты, которые  перемещались  на  фоне  неподвижных
звезд. Телескопы предназначались для обнаружения не отмеченных на картах и
потенциально пригодных для разработки астероидов, приближающихся  комет  и
предотвращения  столкновений  космических   кораблей.   Годами   телескопы
отыскивали кометы и астероиды, решая свои прямые задачи, но  теперь  класс
объектов, за которыми они наблюдали, стал другим  -  теперь  они  находили
десятки крупных планет, обращавшихся  как  вокруг  нового  Солнца,  так  и
вокруг других звезд.
   Говорить  о  характеристиках  новых  планет  было  еще  слишком   рано,
бесспорно было одно: они существуют. Пока не удалось даже получить  четкие
изображения  большинства  из  них.  Они  были  просто  световыми  точками,
движущимися на фоне звезд. Компьютеры ЛРД быстро вычислили  местоположение
и приблизительные орбиты многих из этих планет.
   Вольф сразу же заметил, что орбиты эти  чертовски  странные.  Казалось,
здесь нельзя было найти двух планет  с  орбитами  в  одной  плоскости.  Их
плоскости были наклонены под разными углами. Планеты  двигались  в  разных
направлениях. Различие в наклоне плоскостей орбит, вероятно, было  вызвано
естественными причинами. Если две планеты подходят близко друг к другу, их
орбиты могут под воздействием полей притяжения исказиться, при этом каждая
планета будет толкать другую в новую плоскость. Нечто  подобное  миллиарды
лет назад произошло с Плутоном.  Но  Вольфа  смутили  малые  расстояния  и
разнонаправленное вращение. Вот это было непостижимо.
   Вычисленная  на  скорую  руку  орбита  Земли  соответствовала   периоду
обращения  вокруг  новой  звезды,  равному  370  суткам.  Теперь  придется
добавить к календарю еще четыре дня.
   Это еще  куда  ни  шло,  но  удивляло  странное  соседство,  в  котором
оказалась Земля. Большая полуось орбиты ближайшей  соседки  отличалась  от
большой  полуоси  новой  орбиты  Земли  не  более  чем  на  три   миллиона
километров, но плоскость ее отклонялась от земной на сорок пять  градусов.
К тому же орбита была обратной -  соседняя  планета  двигалась  по  ней  в
противоположном направлении.  Сейчас  планеты  находились  на  минимальном
расстоянии друг от  друга,  и  в  земные  телескопы  была  видна  красивая
голубовато-зеленая поверхность новой соседки.
   Через два часа после  того  как  телескопы  получили  эти  изображения,
обсерватории объявили еще об одном потрясающем открытии. Земля  находилась
напротив полярной области нового Солнца. Вольф долго это переваривал.  Ну,
если у всех орбит разные  наклоны,  какой-то  планете  надо  двигаться  по
полярной орбите, наконец решил он.
   Еще одно донельзя странное  наблюдение:  насколько  он  мог  судить  по
предварительным данным, все планеты были типа Земли.  Ни  одного  газового
гиганта, ни одного ледяного шара. И все они вращались по орбитам, которые,
по всей видимости, не выходили за пределы "биологического радиуса" главной
звезды, то есть на поверхности планет поддерживались приблизительно земные
температуры.
   И уж, разумеется. Земля тоже находилась внутри этого радиуса. Одним  из
немногих не претерпевших изменения показателей была солнечная  постоянная,
то есть среднее количество солнечной  энергии,  попадающее  на  квадратный
километр земной поверхности. Оно как будто осталось прежним с точностью до
нескольких знаков.
   И это наводило на одну мысль, которой Вольф не хотел верить, слишком уж
она была сумасшедшая.


   Для  Дианы  Стайгер  настал  миг  торжества.  Долой  роботов,  бортовую
автоматику и программы искусственного интеллекта. В  эту  минуту  "Рабочей
лошадке" нужен на борту настоящий человек из плоти и крови. Бедная  старая
посудина не могла справиться сама,  ей  требовался  живой  пилот  и  живой
ремонтник.
   Ну ладно, сначала ремонт. Диана  пристально  вгляделась  в  видеозапись
аварии. Насколько она могла судить, в первые мгновения этого...  в  общем,
неважно, что это было, но у "Рабочей лошадки" отлетел  кусок  носа.  Диана
прищурилась, поняв, что так и не знает, как назвать случившееся.
   Что же это было? Что? Стоило ей об этом подумать, у нее холодела спина.
   Ладно, оставим определение на потом, сейчас хватает других  забот.  Что
бы это ни было, оно  изрядно  попортило  ее  корабль.  Похоже,  именно  та
чертова белая  стена,  возникшая  перед  самым  носом  "Рабочей  лошадки",
откусила от него сантиметров пять. Мелкие осколки, возможно, еще плавают в
пространстве где-нибудь в Солнечной системе.
   Ее мысли пытались убежать в сторону, но Диана была настороже. Так, пяти
сантиметров носа "Рабочей  лошадки"  как  не  бывало,  спрятанные  глубоко
внутри  корпуса  сопла  передних  двигателей  искалечены,  тяга  наверняка
ослабела. Счастье еще, что двигатели вообще не взорвались ко всем  чертям.
Диана увидела на корпусе обгоревшие участки, немые свидетельства того, что
отработанные газы попадали не туда, куда им  следовало  попадать.  Да  уж,
воистину катастрофа была на носу.
   Итак, придется попрощаться с передними двигателями.  Нечего  испытывать
судьбу, включая их снова, можно летать и без них. Это трудно, но возможно.
   Однако изуродованный нос  все  же  нуждается  в  починке.  На  корабле,
лишенном нескольких листов  термозащиты  нельзя  входить  в  плотные  слои
атмосферы. Даже если Диане не удастся добраться  домой,  то  до  ремонтной
космической станции ей все равно добраться придется, и сделать это нужно с
наименьшим риском. Установленные в носу чувствительные приборы  не  должны
подвергаться воздействию низких температур в открытом космосе.  Нос  нужно
залатать.
   На наружном манипуляторе номер два установлен  специальный  распылитель
пены, предназначенный именно для таких случаев. Диана подвела  манипулятор
как можно ближе к носу. Вот так.
   Применяя тонкое распыление, она медленно клала слой за слоем теплоемкую
пену.   В   безвоздушном   пространстве    пена    быстро    затвердевала.
Предполагалось, что такое покрытие должно выдержать одноразовое  вхождение
в плотные слои атмосферы.
   Эта  работа  требовала  мастерства.  Затвердевшая  пена   должна   была
прилегать плотно и как можно точнее  восстанавливать  старую  форму  носа.
Диана хотела поскорее справиться с  ремонтом  и  бежать  сломя  голову  от
странного места, где неизвестно откуда вырастающие белые стены  откусывают
куски космических кораблей. Но поспешишь - людей  насмешишь,  Диана  знала
эту хорошую пословицу и потому работала медленно и внимательно,  заставляя
себя сдерживать торопливость и волнение.
   Наконец она все сделала и посмотрела на плоды  трудов  своих,  глядя  в
дальнюю камеру, установленную  на  наружном  манипуляторе  номер  три.  Ей
понравилось. Чистая работа.
   Диана нажала на  кнопки,  и  механические  руки  спрятались  в  корпусе
корабля. Теперь вероятность того, что с  кораблем  во  время  вхождения  в
плотные слои атмосферы ничего не случится, стала  побольше.  Но  стоит  ли
рисковать? Диана поглубже уселась в кресло и задумалась. Войти  в  плотные
слои атмосферы - рискованнее, чем осуществить аварийную стыковку  с  одной
из орбитальных станций. ОбнаПур для нее недостижим, да  и  вообще  это  не
лучшее место. А другие станции? Со своей орбиты Диана не видела  ни  одной
крупной станции, а каналы связи безнадежно заглохли. Вероятно, большинство
спутников связи пропало. Диана даже не знала, остались ли на своих  местах
после  того,  что  произошло,   орбитальные   станции,   смогут   ли   они
состыковаться с космическим кораблем и принять беженку.
   С другой стороны. Земля-то здесь.  Диана  ее  видела;  Что  бы  там  ни
произошло, это  произошло  и  с  Землей.  Некоторые  орбитальные  аппараты
уцелели, другие нет, Диана была этому  свидетельницей.  Она  очень  сильно
подозревала, что, находись "Лошадка" на несколько сотен метров  дальше  от
ОбнаПура, немного ближе к Луне, корабля сейчас здесь не было бы.
   А где, черт возьми, была бы "Рабочая лошадка"?  Где  Луна?  Осталась  в
Солнечной системе?
   Господи! А где Солнце?
   Диана оглядела пространство. Да, это вопрос: где она находится? Что это
за место? Нет, об этом лучше не думать, а то с  такими  мыслями  живой  до
дому не доберешься. Диана снова сосредоточилась  на  пульте  управления  и
включила навигационную систему.  Работая  только  вручную,  она  запустила
двигатель.
   Неведомое окружало ее со всех сторон. Это  самый  опасный  полет  в  ее
жизни. Но она знала наверняка, что это отступление временное, тактическое.
Она вернется, вернется сюда, в космос, и выяснит, что случилось и почему.
   Обливаясь потом, полуживая  от  нервного  перенапряжения  и  усталости,
Диана готовила изувеченный корабль к рискованному полету домой  и  думала,
что в один прекрасный день поборется с той силой, что передвигает планеты.
И тогда-то уж она отыграется за это поражение.
   Она была так счастлива, как никогда в жизни.



13. ЧЕРВОТОЧИНА

   Дирижер был в восторге. Он, конечно, надеялся на помощь в форме  Якоря.
Но не смел и мечтать  о  сложном  Портальном,  не  говоря  уже  о  недавно
выращенных Пожирателях миров. Он не смел  мечтать  и  о  том,  что  помощь
придет так скоро.
   Бывало, что Якори  приходили  быстро,  но  только  не  Портальные.  Еще
большей редкостью была доставка  вспомогательных  средств  одновременно  с
Якорем. Обычно между этими событиями проходили годы,  десятилетия  и  даже
столетия.
   Конечно, и обыкновенный, не Портальный Якорь неплохо служит  выполнению
главной цели. Обыкновенный  Якорь  тоже  позволяет  получить  отверстие  в
пространстве, хотя и меньшее, чем Портальный.  Но  через  такое  отверстие
может проникнуть все, что  преодолевает  обычное  пространство.  Например,
радиосигналы. Дирижер снова и снова отправлял сообщения и получал ответные
послания, содержавшие  сведения,  необходимые  для  возобновления  сложной
связи со Сферой после стольких тысячелетий молчания. В сущности, Дирижер и
Сфера заново учились разговаривать друг с другом.
   Но сейчас  Дирижер  получил  сигнал,  который  заставил  его  забыть  о
языковых уроках. Как полагалось, он зеркально отразил сигнал в сторону его
источника, показывая, что сообщение принято.
   Это не требовало усилия  мысли.  Но  содержание  сигнала  -  требовало.
Дирижер проанализировал послание.
   И его охватил страх.


   Путешествие с Плутона на Луну было долгим, хотя корабль  летел  быстро.
Но теперь оно уже приближалось к концу. Посадка примерно через час. Сондра
оторвала взгляд от экрана с новостями и пропагандой и  оглядела  крошечную
кают-компанию, где они иногда собирались с Ларри и Рафаэлем, Сейчас  кроме
нее тут находился только доктор. Веселая история -  оказаться  взаперти  с
ними обоими и Кольером, неразговорчивым пилотом "Неньи".
   Сондра подумала о себе, Рафаэле и Ларри.  Поспешный  отлет  на  "Ненье"
показал, какими важными они вдруг стали персонами. И не только на Плутоне.
Кольцо  внезапно   приобрело   вес   за   пределами   Плутона,   об   этом
свидетельствовало то, что после прилунения осмотр и ремонт  "Неньи"  будет
осуществляться вне очереди. Если учесть, что половина сооружений  на  Луне
разрушена,  это  кое-что  значит.  Сондра  уловила  лейтмотив  поступающих
отовсюду сообщений: если Ларри Чао и Кольцо втянули их в это дело, значит,
только Ларри Чао и Кольцо помогут им выкарабкаться.
   - Вы уверены,  что  это  правильная  величина  заряда?  -  раздался  из
спальной каюты слегка приглушенный голос Ларри.
   Ларри в основном работал у себя, чтобы  не  мешать  остальным,  но  его
голос все же был слышен. Он, конечно, говорил в радиомикрофон,  с  которым
последние дни не расставался. Большую часть  путешествия  он  проспорил  с
каким-то парнем по имени Люсьен Дрейфус, они обсуждали каждый новый  факт,
касавшийся таинственной черной  дыры.  Хорошо  хоть,  сейчас  Луна  совсем
близко, задержки сообщений становятся все меньше и уже не так  выводят  из
себя.
   Сондра всей душой стремилась к покою, к забытью, ей  хотелось  уйти  от
всех и побыть одной. Но возможности были невелики, потому что  большинство
помещений огромного корабля было опечатано - в  них  хранились  эластичные
емкости с горючим. Открытыми остались всего семь отсеков:  кабина  пилота,
кают-компания, четыре спальные каюты величиной с гроб и туалетная комната,
в которой желающие могли принять очень неудобный душ в невесомости.
   Шестнадцать дней. Путь от Плутона до Луны  занимает  шестнадцать  дней.
Ларри по крайней мере работает как вол.
   Так он искупает свою вину. А как она искупает свою? Без ее поддержки  и
одобрения у Ларри не хватило бы духу сделать то, что он сделал.  А  может,
это не так? Несет ли она ответственность за  разрушительные  и  совершенно
непредсказуемые действия другого человека?
   Сондра вздохнула и вернулась к экрану, на котором появилось официальное
заявление Обнаженного Пурпура. Жуткая чепуха, но хотя бы можно отвлечься и
не слушать, как Ларри бубнит что-то про тяготение.
   "Мы с гордостью объявляем о своей победе, мы избавили Солнечную область
от проклятия под названием "Земля".
   Сондра нахмурилась.
   - Что такое Солнечная область? - спросила она  доктора  Рафаэля.  -  На
жаргоне пурпуристов.
   Рафаэль отложил книгу в сторону и с минуту подумал. Он стал спокойным и
непринужденным в последнее время, словно обрел что-то ценное, давным-давно
утраченное.
   - Я это знал когда-то. Ну да, конечно. Пурпуристы не  одобряют  термина
"Солнечная система", поскольку он подразумевает, что в природе  существуют
цель и порядок. Хаос, по их  мнению,  является  изначальным,  естественным
состоянием, и попытки внести упорядоченность  есть  насилие  человека  над
природой. Возможно, моя формулировка не совсем точна, но в общих чертах их
логика именно  такова.  У  пурпуристов,  восьмитысячников  и  им  подобных
ужасный жаргон.  Прочтите,  пожалуйста,  что  они  там  вещают.  Мне  даже
интересно, я, видите ли, уже много лет не слышал их откровений.
   Сондра откашлялась.
   - Я попробую, но сделать  это  довольно  трудно,  язык  сломаешь.  Чушь
собачья. А произнесенное  вслух,  это,  наверное,  покажется  невозможным.
Итак:  "Четыре  миллиарда  лет  неестественное  со-стояние   существования
портило Солнечную область, так как уменьшающее энтропию из-вращение  жизни
и  эволюция  противоречат  торжественному  и  естественному   движению   к
всеобщему  упадку.  Теперь,  благодаря   Движению   Обнаженного   Пурпура,
Солнечная   область    очищена    от    рассадника    этой    заразы,    и
восстановлено/установлено     истинное     состояние     природы.     Этот
техно-логический прорыв еще раз доказывает превосходство способа по-знания
Мудрости  через  Невежество.  Когда  все  научатся  плевать   на   гнусное
стремление человека к порядку  и  стабильности/дебильности,  все  культуры
добьются огромных успехов и убьются.
   Но сейчас люди обоих полов, дети разных  планет  повсюду  могут  начать
новую жизнь, выйдя из-под  деспотического/политического  ярма  культурного
империализма  Земли.  Движение  Обнаженного  Пурпура   предоставляет   эту
возможность бесплатно, новообращенные  всегда  физкульт-приветствуются..."
Маразм, - сказала Сондра. - Полный маразм.
   - Но звучит по-своему поэтично, - смягчил ее  слова  Рафаэль.  -  Самое
удивительное, что найдутся люди, на которых этот бред  произведет  сильное
впечатление.  Их  поразит  мысль,  что  кучка  чудаков,   поселившихся   в
заброшенной тюрьме, способна уничтожать планеты. Некоторые примкнут к ним,
другие  пожертвуют  деньги.  Чтобы  бессмысленная  цель  продолжала   свое
существование, достаточно одного  приверженца  на  миллион  противников  и
равнодушных.  По  крайней  мере,  так  было,  когда  у  пурпуристов   была
восьмимиллиардная аудитория на Земле. А сейчас в окрестностях Солнца живет
меньше миллиарда человек, рассеянных по всей  системе.  Почему  при  общей
тенденции к дроблению и рассредоточению эти чокнутые не вымерли?
   - Да, это уму непостижимо. Но  агитки  пурпуристов  хотя  бы  отдаленно
напоминают человеческий язык.
   - А у вас есть другие образцы? - улыбнувшись, спросил Рафаэль.
   Сондра никогда не видела его таким  открытым  и  раскованным.  Господи,
какой же обаятельный человек скрывается под панцирем вечного  раздражения!
Путешествие с Плутона, казалось, раскрепостило его.
   - Есть, манифест Восьмитысячников.  Они  сделали  встречное  заявление,
применив систему условных знаков, в основе которой лежит цифра  8.  Думаю,
компьютер сумеет расшифровать их сообщение.
   - Не знаю, стоит ли тратить  на  это  время.  Даже  расшифрованное,  их
заявление лишено смысла. Потому что и словесные конструкции у них условны,
в основе их лежит все та же восьмерка.
   - Откуда вы столько знаете об этих группах?
   Рафаэль улыбнулся.
   - Это все моя жена Джесси. Она была  очень  любознательна,  любила  все
необычное, любила, как ученый любит предмет своих занятий. В наши  времена
в университетах кого  только  не  было.  Особый  интерес  у  нее  вызывали
радикалы. Мы с ней тогда только защитили докторские диссертации. Она  даже
кокетничала с Говорунами. Этого движения больше нет,  но  они  не  слишком
отличались от других групп и группок, вся идеология которых  строилась  на
политическом пустословии. Для них не имело значения, что  они  делают  или
имеют в  виду,  главным  было  броско  и  необычно  изложить  свои  мысли.
Псевдомысли.
   А  пурпуристы  -  это  особый  случай.  По  крайней  мере,  раньше  они
выделялись среди остальных. Они забыли свои истоки, и в этом их  трагедия.
В основе Движения Обнаженного Пурпура  лежало  стремление  к  определенным
целям,  одна  из  них  -  ненасильственным  путем  привести   к   крушению
человеческую цивилизацию. Конечно, сама цель возмутительна, но в том-то  и
дело, что ее недостижимость сознавалась зачинателями движения, более  того
она  была  краеугольным   камнем   их   системы.   Но   -   принципиальная
недостижимость. Кажется, в самом начале пурпуристы называли себя людьми из
Ламанчи или Донами К., в честь Дон-Кихота и его ветряных мельниц.  Принцип
недостижимости цели  должен  был  побуждать  членов  группы  к  постоянным
исканиям, вечным стремлениям, не давать им успокаиваться.  Поиски  идеала,
абсолюта, по их мнению, заведомо обречены на провал, потому что невозможно
полное воплощение идеала, а  возможно  лишь  приближение  к  нему,  и  это
последовательное движение заканчивается лишь со  смертью.  Человек  должен
был научиться дорожить тем малым, что ему удалось достичь.
   Так что сначала Движение Пурпура ставило перед собой неглупые цели. Это
был, конечно, эпатаж не самодостаточный, а  вполне  продуктивный.  Он  был
направлен на-то, чтобы люди перестали  благодушествовать  и  встряхнулись,
вспомнили, что мир не так уж хорош,  и  устремились  к  высшим  целям,  по
крайней мере, зашевелили мозгами. То  есть  было  очевидное  стремление  к
пробуждению личности, а это вовсе не плохо.
   Джесси объяснила мне в  свое  время,  что  именно  таков  истинный,  не
лежащий на поверхности смысл Бессмысленной Цели.
   Взгляд Рафаэля стал холодным