таточно
высоко,  чтобы   зацепиться   за   воздушный   шлюз   и   привязать   себя
предохранительными ремнями, которыми обыкновенно крепился груз. Сперва она
посмотрела  в  иллюминатор,  выходящий  на   астероид,   и   вздохнула   с
облегчением. Темная глыба РА45 была  на  месте.  Койот  узнала  не  только
суровый пейзаж, но и  свое  горное  оборудование.  Она  готовилась  бурить
скважину в астероиде.
   Потом Койот заглянула в другой иллюминатор, и ее кольнуло  предчувствие
беды. Чего-то тут недоставало. Чего? И вдруг  она  чуть  не  закричала  от
охватившего ее ужаса. Ее корабль! "Девушки из Вегаса" не  было  на  месте.
Она оставила "Девушку из Вегаса" на орбите, точно  соответствующей  орбите
РА45. За время сна корабль не могло отнести так далеко, что  он  исчез  из
виду.
   Неужели она проспала  черт-те  сколько?  Койот  посмотрела  на  часы  и
сверила их с хронометром космического дома.  Она  даже  посмотрела,  какое
сегодня число, чтобы удостовериться, что не  проспала  целые  сутки.  Нет,
всего несколько часов. Где же ее корабль? Она до рези  в  глазах  напрягла
зрение и только после этого сумела различить огни "Девушки"; расстояние до
нее было более чем приличным.
   Койот сняла с подставки радиолокационное ружье и через  направленный  в
космос иллюминатор нацелила его на эти огни. Это был маломощный переносной
прибор, не рассчитанный на большую дальность.  Обычно  Койот  пользовалась
им, чтобы установить расстояние до астероида и его скорость.  Она  поймала
мигающий импульс и нажала на спусковой крючок.
   Ружье дважды весело просвистело, дав знать, что оно засекло  расстояние
до цели и скорость. Койот взглянула на экран дисплея и открыла рот, ничего
не понимая. "Девушка из Вегаса" находилась от астероида более  чем  в  ста
километрах и продолжала удаляться со скоростью триста метров в секунду.
   Но стоп. С чего-это она взяла, что движется именно ее корабль? Следящее
устройство показывает лишь относительную скорость,  а  не  ту,  с  которой
движется  предмет.  Койот  опять  выглянула  в  иллюминатор  и   нашла   в
пространстве трехламповый маяк, который оставила на  астероиде  РА46,  где
вела предыдущие разработки. Койот выругалась про себя - РА46 находился  не
там, где раньше. Она послала в сторону астероида импульс  радиолокатора  и
получила, в сущности, ту  же  скорость.  По  отношению  к  РА46  "Девушка"
оставалась на месте. Значит, двигался не корабль, а эта чертова скала. Она
перемещалась  со  скоростью  около  тысячи  двухсот   километров   в   час
относительно корабля! Но как, черт возьми...
   Она попала вовсе не в поле тяготения, это просто ускорение в 1/20  "g".
Койот знала, что  скорость  может  нарастать  бешеными  темпами  даже  при
умеренном ускорении. Пусть так, но когда Койот обдумала  этот  вопрос,  ее
поразили  результаты.  Если  принять  цифру  1/20  "g",  значит,  астероид
ускоряется всего-то десять  или  одиннадцать  минут.  Больше  всего  Койот
пугали цифры.
   Каким  же,  черт  побери,  образом  мертвая  скала  может  так   быстро
ускоряться?  Как  она  вообще  может  ускоряться?  Если  бы  ее   разгонял
какой-нибудь корабль, Койот наверняка обнаружила бы его. Потребовались  бы
ядерные двигатели в два раза мощнее, чем  ее  космического  дома,  она  бы
наверняка почувствовала вибрацию  грохочущего  РА45.  Но  и  самые  лучшие
горняки, которые иногда перебрасывали  свои  астероиды  на  более  удобные
орбиты, никогда не поднимали  ускорение  выше  одной-двух  сотых  g.  Чуть
больше - и вибрация становится такой сильной, что грозит расколоть тяжелый
астероид на мелкие куски.
   И тем не менее РА45 мчался сейчас со скоростью, в три раза большей, чем
предельно допустимая, и  даже  не  подрагивал.  Койот  висела  в  воздухе,
прикрепленная предохранительными ремнями, и, совершенно  сбитая  с  толку,
пялилась на крошечный пульт управления радиолокационного ружья.
   Ее охватывал страх. Она арендовала казенный космический дом.  Здесь  не
было достаточно мощного радиопередатчика, чтобы позвать на  помощь,  здесь
не было даже аварийного отсека.  А  корабль  свой  она,  похоже,  потеряла
безвозвратно. Теперь она намертво привязана к проклятому астероиду, и  без
чужой помощи ей отсюда уже не выбраться.
   К каким же чертям собачьим движется эта скала?
   И кто тянет ее за собой?


   Ларри сидел один в Четвертой диспетчерской, уставившись в пустоту.
   Сообщение с Луны не  допускало  разночтений:  Земля  вернулась  в  виде
черной дыры.
   Черная дыра. Удар следовал за ударом, один тяжелее другого.
   Ларри вспомнил Поллианну  [героиня  детской  книги  Э.Портер],  которая
отказывалась  верить  в  дурные  вести.  Он  спрашивал,  как  Земля  могла
исчезнуть, не оставив  обломков?  Пожалуйста,  вот  ответ.  Очень  просто.
Достаточно, чтобы планету затянуло в черную дыру. И  каким-то  невероятным
образом его треклятая волна это сделала.
   Ларри стиснул подлокотники кресла. Он обязан  был  знать,  каков  будет
исход, должен был его предсказать. Вместо этого, когда Сондра заговорила о
черной дыре, они с  Уэблинг  на  нее  зашикали.  Просто  они  не  решились
посмотреть правде в глаза.
   Теперь следует говорить не о пропаже Земли, а о ее разрушении, как  это
ни горько. Нечего хвататься за соломинку в надежде, что планета загадочным
способом сдвинулась с места.
   Но  его  доводы  казались  такими  логичными,  его  рассуждения  такими
разумными.
   Теперь это не имеет значения. Хороши ли, плохи ли его  теории,  они  не
соответствуют действительности, они ошибочны.  Гравитационный  луч  вызвал
катастрофу, Земля  превратилась  в  черную  дыру,  точка.  Родная  планета
уничтожена. Подробности еще не ясны, но в смысле  события  сомневаться  не
приходится.
   Кто на станции способен адекватно воспринять эту новость? Как можно  ее
воспринять? Ларри оцепенел, потрясение будто пригвоздило его к креслу.  Ну
а как реагировать? Ничего тут успокоительного не придумать. И  ничего  уже
не вернуть.
   Волей-неволей Ларри думал и о своем положении. Оно  немного  отличалось
от положения Сондры или доктора Уэблинг. Это он держал  палец  на  кнопке.
Это он задумал эксперимент и осуществил его. И основная ответственность за
это преступление (а как еще назвать то,  что  он  сделал?)  лежит  на  нем
одном. Намеренным или случайным был его поступок, неважно.  Этот  поступок
обрек Землю на смерть, превратил ее в бездонную гравитационную  яму,  сжал
до размеров горошины.
   Но, черт возьми, каким образом? Ларри чувствовал,  как  в  глубине  его
души все восстает  против  самой  этой  мысли.  Разве  гравитационный  луч
способен учинить такое?  Он  закрыл  глаза  и  представил  себе  структуру
гравитационного луча, провел  его  мысленно  через  схему  Кольца  Харона,
вспомнил и тщательно проанализировал каждый шаг трагического эксперимента.
Нет, это невозможно. В природе луча не  было  ничего  загадочного,  ничего
необъяснимого,  не  было  никаких  причин   для   такого   гравитационного
возмущения, в результате которого могла бы образоваться черная дыра.
   А другие космические тела - как они избежали подобной участи, когда луч
коснулся  их?  Как  мог  этот  луч  сокрушить  Землю,  а  Венеру  оставить
невредимой?
   Куда делось поле притяжения Земли на те восемь  часов,  которые  прошли
между ее исчезновением  и  падением  Люцифера?  Гравитация  -  производное
массы, это просто и ясно. Земля, черная дыра или швейцарский сыр с  массой
Земли создадут одинаковое гравитационное поле. Оно не должно  исчезать,  а
раз оно исчезло, значит, в течение этих восьми часов на месте Земли ничего
не было - ни черной дыры, ни швейцарского сыра.
   И почему до сих пор идут гравитационные волны с  Луны,  да  еще  визжит
этот чертов радиоисточник на волне двадцать один сантиметр? Что это такое?
   А как могла Земля  за  восемь  часов  отсутствия  гравитационного  поля
набрать пять процентов дополнительной массы? Ларри побился бы  об  заклад,
что черная дыра с массой Земли не способна так быстро  поглощать  материю.
Такая масса не втянется в дыру сразу. Она  сначала  вытянется  в  диск,  а
затем будет с постепенным ускорением втягиваться внутрь. Обломки  Люцифера
перед его гибелью начали вытягиваться в такой диск. Ларри проверил данные.
Никаких  сомнений:  черная  дыра  поглощала  обломки   Люцифера   довольно
равномерно, в сто раз медленнее, чем  нужно  было,  чтобы  прибавить  пять
процентов массы за восемь часов.
   И что это за синие вспышки, во время которых как  будто  бы  из  ничего
появляются крупные тела? Такое впечатление, что они появляются  из  черной
дыры, но это невозможно. Ничто не может вырваться из черной  дыры,  в  том
числе свет, потому-то она и называется черной. Тогда что это за вспышки?
   Ларри встал и вышел из комнаты.
   Ну,  конечно.  Возможно  лишь   единственное   объяснение   -   вспышки
сигнализируют о периодически открывающемся отверстии червоточины.
   Но начинать все-таки нужно с Луны, с этих  таинственных  гравитационных
волн. И тут может очень пригодиться мощь и универсальность Кольца Харона.
   Кольцо Харона не просто  ускоритель.  Теоретически  оно  может  служить
устройством  для  получения  гравитационных  изображений,   гравитационным
телескопом с очень высокой чувствительностью. Такой телескоп  способен  не
только собирать гравитационные волны,  он  может  формировать  их  образы.
Никто никогда не пытался применить его в этом качестве. Ларри  решил,  что
пришло время проверить теорию.
   Ему необходим последовательный  ряд  изображений  Луны  и  окололунного
пространства. Приборы на Венере, Ганимеде и Титане воспринимают  идущие  с
Луны гравитационные волны,  но  не  обладают  силой  и  чувствительностью,
достаточными для преобразования данных  в  ясную  картину.  Гравитационные
датчики на Луне, разумеется, совершенно подавлены таинственным излучением.
Короче говоря, ни одна из крупных научных станций не может получить нужный
образ.
   К тому же на этих станциях не работает Ларри Чао (Ларри усмехнулся). Он
не был тщеславен, вернее, был не очень тщеславен, но знал себе цену.
   Что-то должно генерировать эти мощные гравитационные  волны,  идущие  с
Луны. Ларри обязан обнаружить их  источник,  исследовать  его  подробно  и
изучить гравитационные поля вокруг проклятой черной дыры. Еще лучше,  если
он получит все числовые характеристики дыры. Вооруженный этими данными, он
сумеет доказать, что дыра не может быть Землей.
   Уже известно,  что  у  дыры  не  та  масса.  Этот  факт  плюс  интуиция
подсказывали Ларри, что между черной дырой и Землей нет ничего общего.  Но
это не доказательство, и ему никто  не  поверит  на  слово.  Он  должен  с
цифрами  в  руках  показать,  что  характеристики  дыры  не  совпадают   с
характеристиками Земли, превратись  она  в  черную  дыру.  Вот  тогда  все
убедятся, что эта дыра вовсе не Земля, точнее, не ее останки.
   Ларри засел за переделку Кольца. Два-три часа он доводил модель до ума,
и его мысль подтвердилась: преобразование возможно. Это был тяжелый  труд,
сложные уравнения включали десятки переменных величин. Ларри был неприятно
поражен, обнаружив, что работа доставляет ему удовольствие.
   В такое-то  время.  Но  что  поделаешь,  ему  всегда  нравилось  решать
мудреные задачки.
   И тут ему пришло в голову, что он снова начинает необычную  работу  без
формального  разрешения  начальства.   Правда,   директор   отдал   в   их
распоряжение все оборудование Станции, и все же... Ларри нажал  на  кнопку
связи с директорским кабинетом.
   Из громкоговорителя загремел голос Рафаэля:
   - Рафаэль слушает.
   - Сэр,  это  Ларри  Чао,  я  в  Четвертой  диспетчерской.  Я  хотел  бы
поработать с Кольцом в режиме гравитационного детектора и посмотреть,  что
получится.  Кажется,  сейчас  все   равно   больше   никто   не   проводит
эксперименты...
   - Делайте, что хотите, Чао.  Бога  ради,  что  хотите,  то  и  делайте.
Впрочем, я не понимаю, что можно этим изменить.
   Линия отключилась: Рафаэль прервал  связь.  Услышав  в  голосе  старика
безнадежность, Ларри поежился. Рафаэль сдался, смирился с тем,  что  Земля
уничтожена, и впал в отчаяние. А может, старик просто трезво мыслит? Какой
смысл что-то делать, к чему-то стремиться?
   Но нет, Ларри не таков. Даже если это  безумие,  надо  пытаться  что-то
сделать. Лучше прослыть сумасшедшим, но бороться, чем сидеть  сложа  руки,
заранее согласившись на проигрыш.
   Он начал вычислять нужную ориентацию Кольца.


   Автократ Цереры сидел в своем очень скромном кресле,  стоящем  в  очень
скромном помещении, и с сожалением рассматривал двух  очень  встревоженных
людей. Он собирался отдать приказ об их казни.
   - Боюсь, что у меня нет выбора, - говорил он. - Каждый  из  вас  должен
был доказать, почему мне не следует предавать его смерти. И вы  не  сумели
переубедить меня. Передо мной два человека, которые позволили мелкой ссоре
из-за прав на разработку астероидов перерасти  в  еще  одну  бессмысленную
войну. В данном случае права на разработку ни при  чем:  не  они,  а  ваше
самолюбие мешает торжеству справедливости. А  Закон  Автократа  повелевает
мне устранять все  преграды  на  пути  к  торжеству  справедливости.  Дело
закрыто.
   Автократ кивнул судебным исполнителям, и те шагнули вперед.
   Истец закричал, ответчик упал в обморок. Но судебные исполнители  знали
свое  дело.  Через  несколько  секунд  обоих  претендентов  на  разработку
астероидов  уже  тащили  в  очень  скромный,  но  очень  знаменитый   шлюз
смертников, куда  впускали  без  скафандров.  Здесь  "преграды",  мешающие
торжеству справедливости, устранялись в буквальном смысле.
   Правосудие, как и многое другое в Поясе  астероидов,  оставляло  желать
лучшего; если его и можно было добиться, оно  было  не  высшего  качества,
чересчур грубое,  чересчур  суровое  и  чересчур  поспешное.  Педантам  из
Внутренней системы, время от времени  посещавшим  Пояс  астероидов,  Закон
Автократа казался варварским,  жестоким  и  неправедным.  Но  для  местных
жителей, не имевших  понятия  о  другой  справедливости.  Закон  Автократа
олицетворял  цивилизованность.  Во  всем  обширном,  диком,  неуправляемом
пространстве Пояса астероидов существовало лишь одно место, одно имя, один
закон, которым можно было доверять. Пусть он был строг и  категоричен,  но
зато справедлив.
   Ибо  местные  жители  знали,  насколько  огромен   Пояс.   Закона   без
принуждения не существует,  а  там,  где  плотность  населения  составляет
меньше  одного  дурака-мизантропа  на   миллион   кубических   километров,
принудить кого-нибудь к чему-нибудь очень  трудно,  почти  невозможно.  На
таком громадном пространстве мог затеряться не  только  закон,  но  и  что
угодно.
   Здравомыслие, порядок, ответственность, чувство меры - это все  хорошо,
но откуда им взяться? Легко заболеть манией  величия,  когда  любой  может
завладеть целой, хотя и маленькой, планетой, надо только до нее добраться.
А если у тебя есть собственная планета, почему бы  не  установить  на  ней
собственный закон и не создать собственную империю? Почему бы не присвоить
себе божественное право королей и не  начать  расширять  свою  территорию,
завоевывая земли соседей?
   В    Поясе    происходили     сотни     войн     между     независимыми
государствами-астероидами, населением каждого из которых был  единственный
хозяин-горняк, без лишних  раздумий  стреляющий  в  своего  собрата.  Если
умалишенные стремились истребить  друг  друга,  это  считалось  их  личным
делом, но здесь возникала куда более серьезная  проблема.  В  войну  часто
вовлекались посторонние люди - сами того не желая, они просто попадали под
перекрестный  огонь.  Уничтожая  зачинщиков  этой   бессмысленной   бойни.
Автократ, вероятно, спасал десятки жизней.
   Но несмотря на ясность дела.  Автократ  помедлил,  прежде  чем  вынести
решение. Автократ Цереры  был  очень  осторожным  человеком.  Осторожность
вообще была главным качеством обладателей этого места, других на него и не
назначали.
   От влиятельности Автократа зависели порядок, дисциплина и  налаженность
жизни не только на Церере, а и во всем Сообществе Пояса астероидов, но  на
Церере и ближайших спутниках и станциях - особенно. Церера плыла в  океане
анархии, но даже самые отчаянные анархисты в Поясе астероидов нуждались  в
том, чтобы на Церере сохранялось  стабильное,  спокойное  и  предсказуемое
положение, и купцы могли безопасно вести торговлю.
   Пусть где-то правила меняются каждый день, но на  Церере  закон  должен
быть неизменен. Требования, заверенные в канцелярии Автократа, выполнялись
повсеместно, ибо за ними стояли не только Закон Автократа и Правосудие, но
и Отмщение.
   На Церере заключались лишь честные сделки. И назначались  лишь  честные
цены. Никто даже не пытался  ловчить  и  обманывать  другого,  потому  что
Автократ сам рассматривал все дела.
   Закон предписывал, чтобы Автократ в  каждом  случае,  идет  ли  речь  о
неразрешенных азартных играх, о захвате чужого участка  или  об  убийстве,
прежде всего искал причину, которая не позволила бы ему  вынести  смертный
приговор одной или обеим сторонам. Если Автократ не мог или не хотел найти
такую причину, осужденные умирали.
   У Закона  Автократа  были  длинные  руки.  Многим  обвиняемым  выносили
приговор заочно, ибо они бежали в страхе предстать перед судом. Но местная
поговорка гласила: если Автократ признает тебя виновным, то  не  скроешься
от него и  на  дне  морском  (где  его  взять  -  море-то?).  Охотники  за
вознаграждение  находили  виновных  повсюду.  Нигде  не  отваживались   не
подчиниться выписанному Автократом ордеру на арест, и каждый  человек,  не
потерявший головы, понимал - бежать некуда.
   Страх перед судом Автократа приводил к тому, что лишь  самые  достойные
истцы  дерзали  искать  у  него  справедливости,  из  остальных  же   лишь
ослепленные жаждой наживы, несмотря ни на что, осмеливались искушать  свою
судьбу. Жалобы подавались  редко,  их  было  мало,  ибо  меч  был  скор  и
обоюдоостр.
   Но сегодня творилось что-то необычное - Автократа одолевали  просьбами.
Отовсюду  шли  радиосигналы  о  нарушении  прав.   Опознавательные   маяки
передвигались с места  на  место,  некоторые  исчезали  вовсе.  Астероиды,
помеченные   как   законная   собственность   с   начатыми   разработками,
перемещались без ведома  владельцев.  Решив  последнее  на  сегодня  дело.
Автократ вышел из судебной палаты и поспешил в личные апартаменты.
   Кое-кто из его предшественников в подобной ситуации уже давно пришел бы
в ярость от такого массового покушения на законные права. Возможно, они бы
уже вызвали судебных исполнителей и отдали приказ  о  поимке  нарушителей,
суля за это немалое вознаграждение. Автократ  и  сам  испытывал  искушение
сделать то же самое, но что-то ему  мешало.  Долг  повелевал  ему  сначала
думать, а потом действовать. Кто  посмел  нарушить  Закон  сразу  во  всем
Поясе? У кого хватило энергии, чтобы сдвинуть с места столько  астероидов?
Откуда взялось столько мощных ядерных двигателей,  необходимых  для  такой
работы?  Почему  никто  не  заметил  сложных  приготовлений,  без  которых
немыслимо осуществить акцию такого масштаба? Автократ  добрался  до  своих
апартаментов и почувствовал себя свободнее.  Он  был  нелюдим.  В  трудные
времена предпочитал ни с кем не общаться, а оставаться наедине  со  своими
мыслями и раздумьями. Он сел за стол.
   В середине укрепленной  над  столом  приборной  доски  мигала  лампочка
сигнала   тревоги.   Случилось   нечто   серьезное.    Автократ    включил
воспроизведение. Экран ожил, и Автократ с растущим удивлением стал  читать
бегущие друг за другом слова. Сообщения передавали  в  явной  спешке,  они
производили впечатление странных, бессвязных и противоречили  друг  другу.
Большинству из них он просто не верил. Ясно одно: в системе Земля  -  Луна
произошло что-то необыкновенное.
   Однако у А