отключить  сигналы.  За
иллюминатором  по-прежнему  бесновалась  круговерть:  белые,   красные   и
бело-голубые звезды сменяли друг друга. Нет, не звезды, это было множество
солнечных дисков, расположенных достаточно близко; их было  хорошо  видно,
они ослепляли своей яркостью. Диана включила хвостовой монитор  и  увидела
Землю, освещенную странными звездами, которых здесь не должно было быть.
   Полагаясь больше на чутье,  чем  на  логику,  Диана  включила  передние
двигатели "Рабочей лошадки" и попятилась  от  вертящегося  яростного  неба
назад, под защиту родной Земли.
   Черт! С передними двигателями  что-то  неладно.  Наверно,  первый  удар
повредил их; Диану  швырнуло  влево.  Она  не  сдавалась,  включила  левые
двигатели и сумела почти по прямой  отлететь  назад.  Нос  корабля  слегка
отклонился от курса, и  Диана  позволила  "Лошадке"  немного  покрутиться.
Пусть, силы Диане еще пригодятся. Снова возникла белая стена. На этот  раз
нос "Лошадки" смотрел немного в  сторону,  и  Диана  увидела  край  стены,
резкую границу между ничем и обычным пространством. Диану  вдруг  осенило:
может быть, пустота стоит на месте, а она сама, кувыркаясь,  проваливается
в открывающиеся в космосе дыры?
   Она сама, ОбнаПур и Земля  проваливаются  в  дыры.  Господи  Иисусе!  И
Земля!
   Новая дыра разинула пасть. А затем возникла  еще  одна  дыра.  Под  ней
зависли Земля, ОбнаПур и "Рабочая лошадка" Дианы, а над  ними  раскинулась
во  все  стороны,  уходя  в  бесконечность,  кроваво-красная  пульсирующая
плоскость, разлинованная штрихами, которые напоминали  широты  и  долготы.
Поверхность была слишком твердой, чтобы  быть  звездой,  но  отчего  тогда
Диане так обжигало лицо?
   Тут открылась новая дыра, и видение исчезло.
   Диана мертвой хваткой вцепилась в рычаг управления  и  подумала:  слава
Богу, если это она сошла с ума. Тогда как-нибудь переживем. Хуже,  если  с
ума сошла вся Вселенная.


   Небо падало. Джеральд Макдугал лежал на земле лицом вверх, вцепившись в
траву; он боролся за жизнь и чувствовал, как жизнь уходит.
   Посреди ночи небо стало синим, ярким, как в  полдень.  Но  это  был  не
настоящий дневной свет, слишком уж необычна была  его  окраска.  Творилось
что-то странное.
   В небе появилось беловатое пятно и, разрастаясь, устремилось  к  Земле;
пятно расплывалось, пока не заслонило собою весь мир. Оно продвигалось все
ближе и ближе,  проглатывая  все  на  своем  пути,  наконец  добралось  до
Джеральда, и тут же навалилась темная ночь. Сияли незнакомые Земле звезды,
бросали холодный свет, от которого Джеральда пробрала дрожь.
   Почва снова затряслась. Это был  уже  второй  толчок.  Джеральд  закрыл
глаза и стал молиться. Некоторое время он жил в Мексике и довольно  хорошо
знал, что надо делать во время  землетрясения  -  там  они  были  довольно
часты. Поэтому, проснувшись после первого толчка, он сразу же выскочил  из
дома и вот теперь в ужасе лежал на траве, наблюдая за странными переливами
света.
   Небо опять упало, белое пятно разбухло и бросилось вниз.  Дыра  в  небе
поглотила Джеральда, поглотила землю, на которой  он  лежал,  и  открылось
другое небо. От горизонта до  горизонта  оно  занялось  огнем,  засверкало
кроваво-красным светом, ярче всего на севере.  Пышную,  прекрасную  зелень
Ванкувера словно залило кровью.
   В этот миг Джеральд осознал, что настал Судный день.  Господь  в  своей
Божественной мудрости назначил этот день для долгожданного, предсказанного
тысячелетия назад Конца времен. Вот они Громы,  и  Гласы,  и  Трубы  Суда.
Джеральд снова закрыл глаза и стал  молиться,  истово  молиться.  Ибо  кто
уверен в Спасении? Он  подумал  о  жене,  Марсии,  находящейся  сейчас  на
ВИЗОРе,  и  чуть  заметно  улыбнулся,  вспомнив,  что  разлученные   семьи
воссоединятся на небесах. Он помолился за  Марсию  и  несколько  утешился.
Марсия не верит в Бога, но она хорошая женщина, добрая и ласковая, следует
велению сердца и не закапывает в землю данные ей  Господом  таланты.  Боже
праведный, не лиши ее рая!
   Усилием воли он заставил себя открыть глаза.  Все  еще  с  молитвой  на
устах, всем сердцем славя Господа, Джеральд осмотрелся  по  сторонам.  Да,
ему суждено одному из немногих стать  свидетелем  Конца  света  и  Божьего
суда. И он должен быть достоин такого избранничества.
   Но при всем при том он  бы  с  радостью  уступил  честь  лицезреть  эти
события потомкам.


   Астроном Вольф Бернхардт сидел в темном  помещении  на  полу,  даже  не
думая о небе. Он поднялся и двинулся  на  ощупь  во  внезапно  наступившем
мраке. Свет  погас  во  время  первого  толчка.  Вольф  был  убежден,  что
землетрясение и гравитационная волна как-то связаны друг с другом. У  него
не  было  доказательств,  не  было  подтверждений,   но   он   знал   это.
Гравитационный луч каким-то образом задел  разлом  Сан-Андрее,  проходящий
почти под ЛРД. Неудивительно, что землетрясение было таким мощным.
   Но  как  могла   микроскопическая   гравитационная   волна   поколебать
геологические  разломы  планеты?  Это  нелепость.  Однако  сейсмологи   не
предсказывали землетрясения. Калифорнийцы из ЛРД всегда  хвастались  перед
заезжими учеными, что за последние пятьдесят лет ни  разу  не  ошиблись  в
сейсмологических прогнозах.
   А сегодня ошиблись.
   Но как, как мог гравитационный луч это сделать? Здесь  что-то  не  так.
Физики с Плутона  открыли  что-то  гораздо  более  мощное,  чем  они  себе
представляли. Чего-то они не рассчитали.
   Зажегся свет, и Вольф вернулся к своему креслу.  Автоматическая  камера
включилась, повернулась и вновь поймала его в объектив.
   - Плутон, приветствую вас еще раз, - заговорил Вольф. - Похоже, вы  тут
все разворотили. У нас в Калифорнии произошло землетрясение, хотя никто не
знает, чем оно вызвано.
   Резервная энергетическая система возвращалась к жизни. Вольф  посмотрел
на пульт управления связью  и  увидел,  что  линия  связи  с  Плутоном  не
работает. Черт! Вышли из строя все линии связи. И все запасные линии.
   - Плутон, кажется, вы не сможете нам отвечать. Я продолжаю  передачу  в
надежде, что у вас работают приемники.
   Он взглянул на приборы с показаниями мощности гравитационного  пучка  и
остолбенел. Немыслимо. Совершенно немыслимо! Считалось, что Кольцо  Харона
посылает устойчивый импульс из одной точки. Но датчики не могли ошибиться,
а они показывали сейчас, что воспринимают не один, а  несколько  сигналов,
идущих из разных источников. Спустя секунду цифры  погасли,  и  на  экране
появилось предупреждение:

   СИСТЕМА ПЕРЕГРУЖЕНА.
   АВАРИЙНЫЕ ВЫКЛЮЧАТЕЛИ РАЗЪЕДИНЯЮТ СИСТЕМУ.

   Раздался странный негромкий гул, пол под ногами закачался, и все здание
содрогнулось. Еще один толчок? Непохоже. Слишком сильный, слишком  резкий,
как будто где-то  рядом,  в  нескольких  сотнях  метров  отсюда  произошел
сильный  взрыв.  Лаборатория  гравитации?  На  экране  высветилось   новое
предупреждение:

   АВАРИЯ СИСТЕМЫ.
   ПОВРЕЖДЕНИЕ ВСЕХ ГРАВИТАЦИОННЫХ ДАТЧИКОВ.

   Господи Боже, что там еще такое?
   - Плутон, мы получили  какие-то  необъяснимые  результаты.  Думаю,  что
землетрясение повредило оборудование. Не Прекращайте прием. Я не  отключаю
канал связи и уточню, что произошло.
   Вольф встал и покачал головой. Хватит мечтать о  славе.  Долг  требует,
чтобы он проверил систему. Тем более  что  опыт  не  удался  и  никого  не
сделает знаменитым.
   Вольф направился в  лабораторию  гравитации,  а  передатчик  героически
пытался послать импульс в пустоту к планете, которая уже находилась совсем
в другом месте.
   Там, где раньше была лаборатория гравитации, Вольф  обнаружил  огромный
кратер, на дне которого еще тлели угли.


   Когда открылся  воздушный  шлюз,  Люсьен  вздохнул  с  облегчением.  Он
сомневался, не глупо ли во время толчков пробираться в глубину тоннеля, но
оказалось, что он был прав. Тем более что ничего другого не  оставалось  -
мигающая желтая полоска на индикаторе  шлюза  означала,  что  в  смотровом
куполе происходит  утечка  воздуха.  Люсьен  никому  не  сообщил  об  этой
опасности, но если бы они остались в куполе, то рано или поздно  неминуемо
задохнулись бы. Хорошо еще,  что  толчки  не  заклинили  дверь  воздушного
шлюза. Вот тогда уж точно ситуация стала бы абсолютно безвыходной.
   Люсьен заметил, что многие его подопечные пятятся назад, не осмеливаясь
войти в узкую камеру воздушного шлюза.  При  опасности  боязнь  замкнутого
пространства вполне объяснима.
   - Пойдемте, друзья, - сказал  Люсьен,  пытаясь  добросовестно  доиграть
роль утомленного  работой  экскурсовода,  пастуха,  уставшего  пасти  свое
стадо. - Заходите внутрь. Чем раньше мы войдем в шлюз, тем раньше выйдем с
другой стороны. Пойдемте.
   Туристы продолжали упираться, пока Дебора ("Молодчина!" - зааплодировал
про себя Люсьен), глубоко вздохнув, не вошла решительными шагами  в  шлюз.
Этого оказалось достаточно, чтобы почти все сдвинулись с места.
   Люсьен собрал всех в тесной камере шлюза. В группе было двадцать восемь
человек. Обычно для прохода воздушного шлюза Люсьен делил группу  пополам,
но еще одно сотрясение  почвы,  и  можно  навсегда  остаться  здесь.  Надо
торопиться, нельзя оставлять  здесь  ни  одного  человека.  Люсьен  загнал
внутрь всю группу, втиснулся сам и протолкался к  кнопкам  управления.  Он
сорвал печать с аварийного выключателя и нажал кнопку. Загудела сирена,  и
вместо привычных белых огней  зажегся  ярко-красный  аварийный  свет.  Люк
купола медленно задвинулся. Туристы подались назад,  испуганно  прижимаясь
друг к другу.
   Насосный механизм лязгал  и  взвизгивал,  издавая  непривычные  Люсьену
звуки и действуя ему на нервы. Может, после лунотрясения в механизме шлюза
не все в порядке? Что если камера остановится? На сколько хватит  воздуха?
В маленьком помещении, набитом людьми, и так было душно. Наконец раздалось
желанное шипение насосов, выравнивающих давление на входе  и  выходе;  это
означало, что они благополучно приехали.
   Двери  в  город  отворились.  С  дружным   вздохом   облегчения   толпа
устремилась в проем дверей.
   Главный город, выстроенный под  поверхностью  Луны,  представлял  собой
растянувшийся на  несколько  километров  ряд  объемов  в  виде  линзы,  их
называли  Внутренними  Сферами.  Купол  для   туристов   располагался   на
поверхности, в пятидесяти метрах над краем одной из них,  и  соединялся  с
городом длинным наклонным тоннелем, ведущим от  поверхности  к  воздушному
шлюзу. Выход из воздушного шлюза в город проектировали, думая о  туристах.
Одна стена от пола до потолка целиком состояла из огромных смотровых окон,
которые  выходили  на  Внутреннюю  Сферу  Амундсена,  открывая  прекрасную
панораму суетящегося внизу города.
   Но сейчас от смотровых окон остались груды валяющихся на полу стекол  и
торчащие из рам острые осколки. По помещению гулял пыльный ветер.
   Раскинувшийся внизу город  напоминал  зону  военных  действий.  В  трех
местах клубами поднимался густой дым  и,  подхваченный  неистовым  ветром,
уносился к небесно-голубому потолку Сферы.
   Больше всего луняне боялись утечки воздуха. Люсьен старался об этом  не
думать. Работают ремонтные бригады или нет?  Он  опять  перевел  взгляд  с
потолка на город. Пышная зелень, которой город так  гордился,  была  более
или менее на  месте,  но  в  нескольких  местах  деревья  лежали.  Оползни
притащили деревья с холмов.
   Там и сям толпились люди - то ли беспокойство сбивало их в кучу, то  ли
они просто гасили пламя и убирали следы аварии, Люсьен не знал.  Городское
освещение стало более тусклым, чем всегда. Горели аварийные огни,  но  они
едва просвечивали сквозь  клубы  дыма.  Многие  высотные  башни,  которыми
славился  город,  рухнули  или  были  повреждены.  Насколько  Люсьен   мог
определить отсюда, больше всего пострадали богатые  районы,  расположенные
на склонах.
   "Прекрасно, - оглядываясь на своих подопечных, подумал  Люсьен.  -  Как
раз это им и нужно было увидеть".
   - Пойдемте, друзья. Спустимся вниз и вернемся в гостиницу.
   "Не давай им времени обдумать положение, - шептал  ему  голос  отца,  -
если они задумаются,  то  недалеко  до  паники.  Веди  их  домой".  Люсьен
пересчитал людей. По-прежнему двадцать восемь. Хорошо. По крайней мере  не
придется возвращаться за отставшими.
   Люсьен повел группу по сбегающему вниз уклону к входу в город.  Длинная
извилистая дорожка начиналась от смотрового зала. Она,  как  и  зал,  тоже
была заключена в стеклянные стены - не только для удобства туристов, но  и
потому, что на богатой кремнием Луне стекло было самым дешевым материалом.
Как бы то ни было, теперь Люсьену пришлось вести двадцать восемь  человек,
большинство из которых не умели ходить в условиях  лунного  тяготения,  по
наклонному проходу, усеянному острыми как бритва осколками стекла. К  тому
же сквозь бреши  в  стеклянной  стене  врывался  порывами  сильный  ветер,
сбивавший с ног. К счастью, все сошло благополучно, и никто не порезался.
   Хорошо хоть, путь в гостиницу "Олдрин" был коротким и  шел  по  прямой.
Вообще-то туристов туда должен был доставить автобус, но он  почему-то  не
пришел. Нетрудно было догадаться, почему.  На  периферии  основного  яруса
лежали камни и скатившиеся с холма  руины  зданий,  дороги  были  завалены
обломками. Люсьен уговорил людей идти пешком, и они почти бегом  двинулись
в путь.
   Даже за время этой короткой прогулки Люсьен увидел, насколько  серьезно
положение. Внутренняя Сфера Амундсена пострадала очень  сильно.  Казалось,
ни одному зданию не  удалось  избежать  ущерба.  На  дороге  через  каждые
несколько сотен метров громоздились завалы. Повсюду путники натыкались  на
брошенные машины, обломки зданий и поваленные деревья.
   В конце концов добрались  до  гостиницы.  Громадное  здание  как  будто
осталось цело. Лишь стоящая у входа кучка людей свидетельствовала  о  том,
что и здесь что-то произошло. Похоже, гостей срочно эвакуировали и  только
теперь разрешили им вернуться обратно.
   Люсьен  стоял   посреди   засыпанной   камнями   улицы,   наблюдая   за
происходящим, и вдруг почувствовал, что ему суют в руку какую-то  бумажку.
Люсьен посмотрел. Двадцать британских фунтов. Он сообразил,  что  рядом  с
ним стоит миссис Честер.
   - Молодой человек, я так вам благодарна, - проговорила  она.  -  Я  так
рада, что мы все благополучно спустились вниз.
   Люсьен тупо уставился на нее. Чаевые. Эта женщина дала  ему  чаевые  за
то, что он спас ей жизнь. Ну хорошо. По крайней мере, ему сказали, что  он
достойно исполнил свой долг. Туристы никогда не платят вперед, они  платят
лишь  тогда,   когда   получили   свое.   Люсьен   выпустил   из   пальцев
двадцатифунтовую банкноту, проследил, как она медленно спланировала  вниз,
и, не говоря ни слова, пошел прочь.
   А он-то уже начал думать о них, как о людях.
   "К черту этих туристов", - думал Люсьен, радуясь, что  сегодня  днем  у
него другая работа, и прибавил шагу.


   От гостиницы "Олдрин" до Орбитальной  транспортной  службы  было  минут
пять ходьбы. Но лунотрясение перевернуло все вверх  дном:  как  Люсьен  ни
спешил, он все же затратил почти полчаса на  то,  чтобы  пробраться  через
заваленные  перекрестки,  оборванные  провода  и   перекрытые   сломанными
воздушными шлюзами проходы.
   "Господи Боже, Земля, - Люсьена  как  током  ударило,  -  Земля".  -  В
суматохе он забыл про главное: "Здесь никто  ничего  не  знает.  В  Службе
сейчас все, наверное, сбиты с толку и не  могут  понять,  что  происходит.
Ведь они не знают про Землю".
   Орбитальная   транспортная   служба   действительно   превратилась    в
сумасшедший дом. Это  было  заметно  даже  сквозь  дымчатое  стекло  окон,
отделяющих собственно Службу от административной зоны. Слишком много людей
стояло, размахивая руками. Гул  голосов,  казалось,  был  слышен  даже  на
улице. Слишком много аппаратуры было включено, слишком много красных  ламп
горело там, где должны были гореть зеленые.
   Люсьен показал у входа свое удостоверение. Увидев его, к  нему,  бешено
жестикулируя, бросился Веспасиан. Люсьен,  сделав  вид,  что  не  замечает
своего  начальника,  схватил  с  полки  головной  телефон  и  стал  искать
незанятый пульт управления. Вон, в углу. Ему надо кое-что проверить.
   Но прежде чем он успел пройти до середины комнаты, Веспасиан  загородил
ему дорогу.
   - Проклятие, Люсьен,  -  без  предисловий  начал  он.  -  Мы  попали  в
переплет. Все наше  навигационное  оборудование  полетело  к  чертям,  как
только Луну затрясло.  Основное,  запасное,  аварийное.  Все.  Все-корабли
сбились с курса или  вообще  потеряли  связь  с  радиолокаторами.  Приборы
корректировки курса не действуют. Мы не можем вычислить ни...
   - Приборы работают,  Веспи,  -  сказал  Люсьен.  -  Просто  они  делают
поправку на гравитационное поле Земли, которого больше нет. Земля исчезла.
   Тайрон  Веспасиан,   низкорослый   полный   человечек   неопределенного
среднеевропейского происхождения, вытаращил глаза.
   - О чем ты, черт возьми, болтаешь?! - вскрикнул он. - Что за вздор?
   - Говорю тебе: Земли нет на месте!
   Люсьен прошел к пульту управления, Веспасиан не  отставал.  Не  обращая
внимания на старшего коллегу, Люсьен сел за пульт. Он попытался  отвлечься
от всего того страшного, что  произошло,  и  сосредоточиться  наделе,  ему
нужно было выбросить из головы все, что не касалось настройки пульта.
   - Земля не может просто так взять и пропасть, - забубнил  Веспасиан.  -
Знаешь, иногда я мечтаю, чтобы эти проклятые земляне провалились к чертям,
но...
   Люсьен вскочил с кресла, схватил начальника за плечи и встряхнул его.
   - Земля исчезла. Я видел, как это случилось,  собственными  глазами.  Я
был в куполе, смотрел на нее, и у меня на глазах она пропала.  Именно  это
вызвало лунотрясение. Вместе с  Землей  исчезло  ее  гравитационное  поле,
нарушилось равновесие сил, и лунная поверхность содрогнулась.  Нужно  быть
готовыми к новым толчкам, и не слабее того, что был. Нужно  быть  готовыми
ко всему.
   Веспасиан посмотрел на Люсьена и с трудом сглотнул слюну. На  лице  его
показались капли пота,  и  Люсьен  как  в  зеркале  увидел  в  его  глазах
отражение своего собственного страха.
   - Планеты просто так не исчезают, Люсьен,  -  пытаясь  говорить  ровным
голосом, пробормотал Веспасиан.
   - А эта исчезла! - крикнул Люсьен.
   Он еще крепче вцепился в плечи начальника, но потом  ослабил  хватку  и
снова плюхнулся в кресло. Люсьен закрыл глаза  и  постарался  успокоиться.
"Планета. Да, планета. И все, что на ней. Восемь миллиардов  человек.  Все
океаны, все горы, леса и животные, все вулканы, дожди, пустыни и  деревья.
Расплавленное ядро, дно океана, снежные вершины и прерии. Все исчезло".
   "Нет. Нет. - Он силился отвлечься от мыслей, от страха, от  тревоги.  -
Не думай о Земле. Думай о том, что надо сделать, чтобы спастись самим".
   Люсьен открыл глаза и включил камеру для  наблюдения  за  поверхностью,
эта камера всегда смотрела на Землю.
   - Посмотрите, - зная, что ему никто не поверит, сказал  Люсьен,  -  эта
камера фиксирование нацелена на Землю. Там пусто, там ничего нет.  Ничего,
кроме звезд.
   - Ее тряхнуло во время  толчка,  -  бесстрастно  ответил  Веспасиан.  -
Послушай, Дрейфус, я понимаю, что мы только что пережили лунотрясение,  но
у меня нет времени на такие...
   - Видите звезды на заднем плане? - продолжал Люсьен.  -  Это  Близнецы.
Земля сейчас должна находиться в Созвездии Близнецов. Если  вы  забыли  об
этом, проверьте по карте звездного неба. - Веспасиан  нахмурился  и  опять
посмотрел в объектив. Люсьен, не обращая на него  внимания,  нажал  кнопку
воспроизведения:
   - Ну вот. Это повтор наблюдений за последний час в быстром  темпе.  Что
вы на это скажете?
   На экране монитора вновь появилась Земля, точнее  -  ее  записанное  на
пленку изображение. Повтор шел  на  приличной  скорости:  друг  за