живым 
товаром". Помимо основного бизнеса, на сегодняшний день Дайст  являлся 
владельцем нескольких домов для приезжих и одного трактира в порту.  Я 
узнал, что он  - далеко  не единственный "дальнобойщик"  в Земле  Нао: 
только в  Бондохе  у  него  имелась чуть  ли  не  дюжина  конкурентов. 
Впрочем, работы  пока  хватало  всем:  торговля  в  порту  процветала, 
богачи, живущие в глубине материка, жаждали приобрести редкие  товары, 
а иноземные  купцы,  по большей  части,  были не  великими  охотниками 
самостоятельно путешествовать  по  здешним  лесам,  кишащим  голодными 
разбойниками  и  нетрезвыми  младшими   сыновьями  наосской  знати   - 
безземельными, бесстрашными и совершенно "безбашенными"... 
    - Вот таким ребятам,  как Дайст, на руку  моя затея! - шепнул  мне 
Хэхэльф на рассвете, когда  "дюжики" - вернее, бухубаты  остановились, 
чтобы поесть и отдохнуть, а  мы с изумлением поняли, что  благополучно 
просвистели всю ночь, даже не  вспомнив про сон, и принялись  поспешно 
стелить свои  одеяла на  дне  телеги: худо-бедно,  но мы  с  Хэхэльфом 
умудрились  там  поместиться,  вытянувшись  в  полный  рост,  хотя   я 
почувствовал себя настоящей шпротиной. 
    - Что ты имеешь в виду? - рассеянно спросил я. 
    -  Владетельные  сумасшедшие  колдуны,  вроде  твоего  Таонкрахта, 
только мешают им развернуться, - объяснил  он. - О прочей знати я  уже 
не говорю - чем мельче, тем больше проблем. Да и Ванд им ни к чему,  - 
он поднял голову и спросил у  нашего спутника: - Эй, Дайст, тебе  Ванд 
очень нужен? 
    - Как шило в заднице, - равнодушно огрызнулся тот. 
    - Ну вот,  видишь! -  торжественно заявил  мне Хэхэльф.  - Что  им 
нужно, так  это простор  и свобода  действий. А  заварушка, которую  я 
собираюсь затеять, развяжет им руки... и расчистит для них территорию! 
 
    - Это  называется "буржуазная  революция", -  проворчал я.  -  Все 
будет очень  здорово,  пока  не  обнаружится,  что  все  эти  "вольные 
огородники" стали скучными бюргерами... А обнаружится это очень скоро. 
Пока все  эти, как  ты выражаешься,  "сумасшедшие колдуны"  портят  им 
кровь, в их жизни есть хоть какая-то романтика... 
    - Что ты несешь, Ронхул? - сонно пробормотал Хэхэльф. -  Романтику 
ему,  видите  ли  подавай...  Могу  тебя  успокоить:  пока  под   этой 
прекрасной землей бродят Урги, скучно никому не станет! А говорят, они 
бессмертные... 
    - Они сами тоже так говорят, - кивнул я. 
    -  Ну  вот.  А  еще  есть  Мараха  Нод  в  горах,  а  в  лесах  за 
Эльройн-Мактом эти твои грозные приятели Вуру... - и Хэхэльф уснул  на 
полуслове. 
    Я смущенно подумал, что он умница, а я - дурак: этим  таинственным 
миром  правили  чудеса,  так  что  зря  я  начал  молоть  чушь  насчет 
"буржуазной революции" и скуки, которую приносит благополучие. О скуке 
не могло быть и речи - даже тех скудных знаний о мире Хомана,  которые 
были в  моем распоряжении,  должно было  хватить, чтобы  понять это  с 
самого начала! 
    "Хугайда", - нежно подумал я, призывая к себе самое восхитительное 
чудо этого мира. Произнести имя ветра  вслух я не решался: рядом  дрых 
Хэхэльф,  в  соседней  телеге   устраивался  на  ночлег   предводитель 
каравана, а мне не хотелось посвящать в свои дела кого бы то ни  было. 
К счастью, мой  ветер принял это  безмолвное приглашение: он  заполнил 
собой мои сны, пересказать содержание которых  я до сих пор не могу  - 
даже самому себе... 
    Меня разбудило бодрое  пыхтение "дюжиков". Дайст  уже проснулся  и 
теперь кормил  своих четвероногих  помощников. Хэхэльфа  тоже не  было 
рядом: он  сидел на  земле,  в нескольких  шагах  от нашей  телеги,  и 
деловито разводил огонь. 
    - Ты, как всегда, чемпион по спанью, Ронхул! - весело сказал он. - 
Знал бы ты, как я тебе завидую! 
    - Что-то в последнее время ты слишком часто надо мной смеешься,  - 
зевнул я. - Тут надо что-то менять! 
    - А с чего  ты взял, что я  над тобой смеюсь? -  удивился он. -  Я 
тебе  действительно  искренне  завидую:  мне  всю  жизнь   приходилось 
просыпаться не  когда  хочется,  а  когда  надо,  так  что  я  утратил 
способность спать в свое удовольствие, даже когда обстоятельства этому 
не препятствуют - боюсь, навсегда! 
    - Ничего,  -  я  попытался  его утешить,  -  зато  ты  никогда  не 
испытываешь  дурацкое   чувство   вины   перед   всем   человечеством, 
вскакивающим на  ноги  на  рассвете -  только  потому,  что  ухитрился 
организовать  свою  жизнь   таким  образом,  чтобы   как  можно   реже 
просыпаться до полудня! 
    Он изумленно покачал  головой - дескать,  вот, оказывается,  какие 
проблемы бывают  у  некоторых!  -  а  потом  любезно  предоставил  мне 
информацию о местоположении ближайшего ручья, в котором можно умыться. 
Щенки чару с  веселым визгом  устремились за мной,  но Хэхэльф  строго 
приказал им оставаться на месте. К моему величайшему изумлению,  звери 
послушно прижались к  голенищу его сапога.  Очевидно, парень  оказался 
прирожденным дрессировщиком. 
    Примерно через  час  мы  закончили завтракать  -  Дайст  умудрился 
приготовить какую-то роскошную похлебку из дикорастущих плодов: не  то 
суп, не то компот - и  отправились в путь. Мои спутники с  энтузиазмом 
грызли курмду, так что поездка проходила в теплой дружеской атмосфере. 
Я, правда, не решался составить  им компанию: собственное отражение  в 
ручье сегодня показалось мне по-прежнему неумеренно щекастым, а  самое 
главное  -  я  ужасно   боялся  снова  растранжирить   восхитительную, 
неописуемую легкость, которая понемногу  возвращалась ко мне. На  этот 
раз "неземные" ощущения не обрушивались на мою голову, как беспощадная 
штормовая волна, а  заполняли меня  медленно, по  капле, как  дождевая 
вода садовую бочку -  поначалу незаметно, но  к концу лета  непременно 
окажется, что бочка полна до краев... 
    Хэхэльф и Дайст,  тем временем, сжевали  столько сухого пива,  что 
дружным хором исполнили  песенку про  "Муммайха из  Альгана". Их  дуэт 
отличался от  дуэта Паваротти  - Доминго  самым невыгодным  образом... 
Покончив  с  этим  эпохальным  произведением,  они  тут  же   затянули 
следующее: 
    - Дом стоит, а рядом - цакка, 
    в этой цакке стонет Цуцэл. 
    Напоил вином хомайским 
    дерьмоеда - перепутал! 
    И поет об этом песню. 
    - Между прочим, эту песню  тоже я написал, и  она - про одного  из 
слуг твоего приятеля Таонкрахта! Был там у него один дурачок,  кравчий 
дерьмоеда, потом в лес сбежал - лукаво сообщил мне Хэхэльф. 
    - А ты что, знаком с Таонкрахтом?  - удивился я. - Ты мне об  этом 
раньше не говорил. 
    - Да ну тебя!  - отмахнулся он. -  Не обязательно быть знакомым  с 
человеком, чтобы написать  хулительную застольную песню  о его  слуге, 
или о  нем  самом. Вполне  достаточно  знать  сплетни. Вот  у  нас  на 
Халндойне есть один парень Эрберсельф Параларда, так он вообще никогда 
с Халндойна не уезжал, а  хулительных песен написал больше, чем  любой 
другой. Вот послушай! 
    И они с Дайстом тут же затянули новый куплет: 
    - Дом стоит, в нем спит гурэпло, 
    а хозяин - у соседа. 
    Спросит Гальт у Бэтэнбальда: 
    "Где мы?" - "Знать, у Таонкрахта!" 
    Таонкрахт споет, что дальше... 
    - Видишь, Ронхул, какая  песня! - сказал  мне Хэхэльф. -  Думаешь, 
Эрберсельф  Параларда   был  лично   знаком  с   двухголовым   дружком 
Таонкрахта? Да ничего подобного! Просто слышал о нем в порту, и все. 
    - А что  такое "гурэпло"?  - меня  возбудило очередное  незнакомое 
слово. 
    -  То  же   самое,  что   альганское  слово   "урэг",  только   на 
шантамонтском  наречии...  -  он  увидел,  что  я  судорожно   пытаюсь 
вспомнить, где  уже слышал  эти  странные словечки,  и  снисходительно 
объяснил: - Просто  одна из низших  каст, такие уже  вообще ничего  не 
сображают... 
    - А  какие еще  есть касты?  - я  смутно припоминал,  что мне  уже 
читали  лекцию  на  эту  тему,   но  никак  не  мог  собрать   обрывки 
воспоминаний, разбросанные по укромным уголкам моей дырявой головы. 
    - Есть кы, бу и  ёлбы - эти даже  глупее, чем урэги Есть  жизгумы, 
тоже глупые, но работящие и хозяйственные, из таких получаются хорошие 
слуги. Есть еще лалаба - эти  тоже дурачки, но поумнее прочих, к  тому 
же, они обычно веселые... И еще  есть ханара и хигги - эти  нормальные 
ребята, часто  куда нормальнее,  чем их  хозяева. Хотя  окружение  их, 
конечно, портит. 
    - Ясно, - улыбнулся  я. - "Жизгумы", "урэги",  "лалаба" - кто  там 
еще?.. Подумать только, как у них все непросто! 
    Эти двое, тем временем, снова заголосили: 
    - Дом роняет камни в воду, 
    у причала лодки сгнили, 
    пьет Ибаэнт с бубэрами, 
    больше нету слов у песни! 
    - А это о ком? - полюбопытствовал я. 
    - А  хрен его  знает! О  каком-то нерачительном  хозяине, -  пожал 
плечами Хэхэльф. 
    Под утро  я чувствовал  себя так,  словно снова  сгрыз черт  знает 
сколько курмды,  хотя  так и  не  прикоснулся к  хэхэльфовым  запасам. 
Впрочем, со мной и раньше то и дело такое случалось: с кем поведешься, 
так себя и  чувствуешь... Одним  словом, я слегка  поглупел и  здорово 
развеселился,  словно  действительно  порядком  захмелел.  В  какой-то 
момент я поймал себя на том,  что присоединился к своим спутникам,  во 
всю глотку распевающим хулительные песни. А потом я так разошелся, что 
и сам  решил  создать  какое-нибудь  эпохальное  произведение  в  этом 
общедоступном жанре. 
    - По дороге едет парень, 
    он - Мэсэн, его все знают, 
    и штанами ему машут 
    все жизгумы из Эльройна 
    и урэги из Мактао. 
    А куда он едет, хмурый, 
    им, дурным, не догадаться! 
    - Вот  здорово! -  завистливо восхитился  Хэхэльф. -  Хорошо  быть 
демоном: все-то у тебя получается! 
    - Надо будет  запомнить, - оживился  Дайст. - Это  же про  Мэсэна, 
который живет на границе Альгана  и Эльройн-Макта, я его хорошо  знаю. 
Вот он порадуется: до сих пор о нем никто не писал хулительных  песен. 
И вообще про Мэсэнов никто не пел: не такие они важные персоны! 
    - А как ты догадался, что это именно про твоего дружка? - удивился 
я. 
    - Ничего себе! Чего тут гадать: кроме него нет альганских Мэсэнов, 
которые заезжают и в Эльройн, и в Мактао. А поскольку названия каст ты 
произнес так, как это принято в Альгане, ясно, что речь идет именно об 
альганском парне, - рассудительно объяснил Дайст. 
    Я не стал его разочаровывать и признаваться, что просто  употребил 
первые попавшиеся слова, которые пришли мне в голову - это касалось  и 
заковыристых наименований каст, и географических названий. Если Дайсту 
нравится думать, что я сочинил песню про его приятеля - на здоровье! 
    Дни сменяли друг  друга с торопливостью  школьников, забегающих  в 
столовую за  пирожками. По  утрам  мы спали,  днем  гуляли по  лесу  в 
поисках какой-нибудь дикорастущей вкуснятины, которую можно бросить  в 
котел с  неизменно  аппетитным  варевом  нашего  умелого  предводителя 
каравана, а от заката до рассвета бухубаты, которых я упорно  именовал 
"дюжиками", неторопливо  волокли  наш  "поезд"  вперед.  Кажется,  мое 
путешествие  все-таки  вышло  на  финишную  прямую,  но  эта  "прямая" 
оказалась чертовски длинной! 
    Несколько  раз  мы   видели  местных   разбойников,  однажды   они 
сопровождали нас  до тех  пор,  пока не  стемнело, неумело  прячась  в 
кустах, растущих  вдоль дороги.  Хэхэльфовы чару  рычали на  них,  как 
самые  настоящие   сторожевые  собаки   и   рвались  из   рук   своего 
многострадального хозяина  - поохотиться.  Как он  умудрился  удержать 
этих грозных малышей - ума не приложу! Самое смешное, что старательные 
попытки разбойников слиться с пейзажем сопровождались такими  громкими 
воплями  -  тут  и  глухой  забеспокоился  бы!  Разбойники  отнюдь  не 
производили впечатление грозных противников. Оно и неудивительно: если 
верить моим попутчикам, все эти лесные банды состояли исключительно из 
беглой замковой прислуги, всяких там  невменяемых "бу", "кы", "ёлб"  и 
"урэгов", на которых я вдоволь налюбовался еще в те дни, когда был  не 
то гостем,  не то  почетным  пленником безумного  альганского  Рандана 
Таонкрахта... На нас эти "вояки" так ни разу и не попытались  напасть. 
Дайст гордо заметил, что репутация у него в этих краях самая что ни на 
есть зловещая, а если учесть, что мы с Хэхэльфом тоже были не  слишком 
похожи на  барышень,  которые  отправились в  лес  собирать  фиалки  - 
неудивительно, что с нами никто  не хотел связываться! Зато я  получил 
море удовольствия, слушая, как переговариваются господа разбойники.  У 
большинства из них  были многоэтажные прозвища,  в которых  непременно 
упоминалось слово "жопа". Мои  спутники совершенно серьезно  объяснили 
мне, что  этого  требуют  законы  Земли  Нао:  если  уж  человек  стал 
разбойником, он не может носить  нормальное имя, как у всех  приличных 
людей, только  какую-нибудь идиотскую  кличку "унижающую  человеческое 
достоинство", - как брякнул я после того, как целый день выслушивал их 
оклики:  "Обгаженная  Жопа,   Обмазанная  Дерьмом",  "Великая   Жопа", 
"Крепкая Жопа", "Рыжая  Жопа", "Подлая Жопа",  "Жопа Шире Задницы",  и 
еще бесчисленное количество этих самых "жоп". 
    - А если человек уйдет в банду, но не захочет, чтобы его  называли 
какой-нибудь "жопой", а  останется при своем  прежнем имени, рано  или 
поздно им  заинтересуются  Сох, -  невозмутимо  сообщил мне  Дайст.  - 
Так-то им нет никакого дела до этой швали, в противном случае всех уже 
давно переловили бы... Но если ребята  нарушат закон о праве на имя  - 
все, хана! 
    - Им  что,  делать  больше  нечего, этим  Сох?  -  изумился  я.  - 
Таонкрахт мне в  свое время  все уши  прожужжал, какие  они крутые.  А 
потом я выяснил, что они просто следят, кто куда насрал... Теперь  вот 
выясняется, что у них  есть еще одно важное  дело: следить, чтобы  эти 
бедолаги почаще говорили друг другу гадости... 
    - Ничего  ты не  понимаешь,  Ронхул, хоть  и демон!  -  добродушно 
ответствовал Дайст. - А может быть именно потому и не понимаешь... Сох 
- они же просто слуги Ургов.  А Урги, говорят, сбрендили еще до  того, 
как ушли под землю. Представляешь, какие приказы может отдавать  очень 
пьяный хозяин своим  слугам? Ну  а Урги -  еще хуже  чем пьяные.  Одно 
слово - Мараха! 
    Я вспомнил  огромных  светящихся  великанов  Ургов,  их  подземные 
коридоры,  пугающе  пустые   глаза,  смутные  тревожные   речи,  и   с 
облегчением рассмеялся:  иногда нет  ничего  лучше, чем  поговорить  о 
непостижимых вещах с каким-нибудь здравомыслящим прагматичным  умником 
вроде нашего предводителя каравана... 
    Путешествие продолжалось недели  две, а  то и  больше: в  какой-то 
момент я  сбился  со  счета,  а  потом  так  и  не  смог  восстановить 
хронологию событий.  Дорога,  по которой  мы  ехали, была  не  Быстрой 
Тропой, а  самой  обыкновенной  дорогой. "На  Быстрой  Тропе  бухубаты 
перестают слушаться, и не  только они, а вообще  все звери, -  пояснил 
мне Дайст, -  так что  приходится выбирать:  или ты  идешь по  Быстрой 
Тропе, или ты перевозишь грузы, третьего не дано!" 
    Тем не менее, наступил  вечер, когда я  с удивлением выяснил,  что 
пришла пора  прощаться.  Честно говоря,  я  уже так  привык  к  нашему 
неторопливому странствию  через леса  Земли Нао,  что начал  полагать, 
будто оно будет продолжаться если не вечно, то еще очень-очень  долго. 
Поэтому оптимистическое  заявление  Дайста:  "ну все,  ребята,  мне  - 
дальше, в Эльройн-Макт, а вы приехали!" - здорово меня удивило. К тому 
же, окружающий нас  пейзаж был  совершенно никудышним  доказательством 
его правоты: лес  оставался таким же  густым и непроходимым,  никакого 
замка поблизости не  было видно, не  было даже какой-нибудь  приличной 
дороги, вид которой свидетельствовал бы о том, что ею часто пользуются 
пешеходы  -  только  узкая,   едва  различимая  в  сумерках   тропинка 
ответвлялась от большой тропы, по которой ехал наш караван, и терялась 
в  густой  ярко-красной  траве.   Хэхэльф  тоже  довольно   растерянно 
оглядывался по сторонам. 
    - Эта тропинка наша - так, что ли? - недоверчиво спросил он. 
    - Ну да,  - энергично кивнул  Дайст. - Это  самый короткий путь  к 
Альтаону. Не знаю, как вы ходите, а я бы за день добрался, если бы был 
налегке... Нет,  если хотите,  я  могу довезти  вас до  перекрестка  с 
Быстрой Тропой, мы  будем там дня  через три. По  Тропе вам  прийдется 
идти всего полдня,  но потом  надо будет  сворачивать на  обыкновенную 
дорогу, и еще пару часов топать к воротам замка. По всему выходит, что 
кучу времени зря потеряете! 
    - Ты прав, - согласился Хэхэльф. - А эта тропинка, она что - прямо 
к замку нас выведет? Не заблудимся? 
    - Не  заблудитесь,  -  заверил  нас  Дайст.  -  Она  приведет  вас 
прямехонько к замковой  ограде, а  там пройти немного  вдоль стены,  и 
выйдете к  садовой калитке.  Там  и охраны  никакой  нет -  во  всяком 
случае, раньше не было. Я сам сколько раз по этой тропе Рандану товары 
возил! 
    - Тогда ладно, - кивнул Хэхэльф.  И подмигнул мне: - Все,  Ронхул, 
закончилась лафа! Истосковались небось плечи по дорожной сумке? 
    - А задница по  палице - еще  больше! - в тон  ему проворчал я.  - 
Знаешь, как она классно хлопает при ходьбе? 
    - Могу себе представить, - сочувственно хмыкнул Хэхэльф. 
    Мы быстренько разобрали  свою поклажу, Хэхэльф  бережно усадил  за 
пазуху своих питомцев, слегка  подросших и основательно  растолстевших 
во время пути. Дайст  обстоятельно проверил, не забыли  ли мы чего,  и 
слегка подтолкнул  хворостиной бухубатов  - дескать,  пошевеливайтесь, 
ребята, пора в путь. 
    - Прощайте, ребята, - кивнул он нам. - Спасибо за курмду,  Хэхэльф 
Кромкелет. Будете в Бондохе - заходите в "Пьяного дерьмоеда", это  моя 
забегаловка. Может быть, и меня самого застанете - тогда выставлю  вам 
по кружке доброго Хомайского вина! 
    - Учти:  я  памятливый! -  усмехнулся  Хэхэльф. -  Я  теперь  буду 
безвылазно сидеть в Бондохе, пока не дождусь твоей дармовой выпивки! 
    - Прощай, дружище, -  сказал я. Уж мне-то  не светила вечеринка  в 
"Пьяном дерьмоеде"  -  по крайней  мере,  у меня  были  совсем  другие 
планы... 
    - Ты  еще  не  разучился  палицей махать?  -  бодро  спросил  меня 
Хэхэльф, когда мы остались одни. 
    - Надеюсь, что нет, а что? 
    - Да ничего, просто чует мое  сердце: места здесь самые что ни  на 
есть разбойничьи, - вздохнул он. - Нас-то с тобой в этих лесах пока не 
знают, так что может и подраться прийдется. 
    - Ну, если  прийдется, значит подеремся,  - равнодушно ответил  я. 
Еще недавно  меня бы  здорово напугала  подобная перспектива:  местные 
разбойники хоть и не производили  впечатления грозных вояк, но  ходили 
большими группами  - по  крайней мере,  не по  двое, это  точно. Но  в 
последнее время я чувствовал в себе невероятную силу - не  физическую, 
а какую-то иную, она дремала во  мне и оставалось только ждать  повода 
применить ее на практике. Самое замечательное, что я ни на секунду  не 
сомневался  в  своих  возможностях:  к  этому  моменту  я  уже   успел 
основательно подзабыть, что это за штука такая - "сомнение"... 
    Была бы задница, а приключения на  нее всегда найдутся - если  мне 
когда-нибудь приспичит  обзавестись  фамильным  гербом,  я  непременно 
напишу на нем эти слова! Всю  ночь мы с Хэхэльфом бодро шагали  вперед 
по тропинке, едва различимой в  свете маленьких разноцветных лун.  Все 
было спокойно,  пока не  взошло  первое солнышко.  Мы как  раз  начали 
подыскивать место для отдыха: за дорогу мы окончательно сменили режим, 
и теперь солнечные лучи навевали на нас сон, как на ночных птиц. И вот 
тут-то из зарослей  появились вооруженные  люди в  сиреневой одежде  - 
порядком изношенной,  но все  еще  вполне нарядной.  Разбойников  был