этой тропы? - осторожно  поинтересовался 
я. - Потому что если он далеко, я не смогу... 
    - Ну что ты! - рассмеялась она. - Только идиот станет строить свой 
замок вдалеке от Быстрой тропы, а среди моих предков не было  идиотов. 
Скорее уж наоборот... Знаешь, Ронхул, я горжусь своими предками!  Трое 
из моих  предков были  Великими Ранданами,  в том  числе и  мой  отец, 
Эйфальд - а  это уже  серьезно... Дюэльвайнмакты пришли  на эту  землю 
намного раньше  альганцев,  в  те  времена, когда  Урги  еще  жили  на 
поверхности -  представляешь, как  давно это  было? Но  Дюэльвайнмакты 
всегда были хозяевами на своей территории. Они не склоняли голову даже 
перед Ургами:  у них  был особый  договор, в  котором говорилось,  что 
Дюэльвайнмакты могут сами решать, как вести себя в собственном доме... 
У моего дяди  Бикантномьена хранится этот  древний пергамент -  будешь 
смеяться, но иногда я всерьез подумываю, что мне следует убить  своего 
родственника: документ должен быть моим... Но все это пустяки! Знаешь, 
я так рада,  что встретила тебя:  мне кажется, что  я могу  рассказать 
тебе все что угодно, и ты все поймешь... 
    Я изумленно  покачал  головой:  не потому,  что  меня  удивили  ее 
откровения касательно  планируемого убийства  дяди -  просто я  только 
сейчас заметил, что уже иду вслед за этой говорливой леди, удаляясь от 
тропы, с которой так боялся сворачивать. 
    - А  ты  потом  покажешь  мне, как  вернуться  на  эту  дорогу?  - 
нерешительно спросил я. 
    - Даю  слово!  -  легко  согласилась Альвианта.  И  тут  же  снова 
затараторила: -  Думаешь, это  пустяки -  дать слово?  Считается,  что 
слово любого  из Дюэльвайнмактов  дорого  стоит! И  вообще, у  нас,  в 
Эльройн-Макте, очень серьезно относятся к вопросам чести. Вот альганцы 
способны  нарушить  любую  клятву.   Меня,  правда,  они  никогда   не 
обманывали, но мне просто повезло: альганец может обмануть даже Ванда, 
так все говорят... А ты умеешь обманывать, Ронхул? 
    - Думаю, что умею, - честно признался я. - Невелика наука! 
    - Только меня не обманывай, пожалуйста, - доверчиво попросила она. 
- Так не хочется все время  гадать: правду ты сказал, или нет...  Было 
бы здорово, если бы я могла просто получать удовольствие от беседы. 
    - Ладно, - улыбнулся я.  Ее просьба показалась мне трогательной  и 
наивной, и  я неожиданно  заявил самым  что ни  на есть  торжественным 
тоном: - Обещаю говорить тебе только правду!  - вот уж сам от себя  не 
ожидал такого скаутского пафоса... 
    -  Все,  договорились!  -  обрадовалась  Альвианта.  -  А   теперь 
рассказывай, Ронхул: откуда ты взялся? 
    - Хороший вопрос, -  вздохнул я. - Я  именно "взялся", лучше и  не 
скажешь... Ты знаешь Таонкрахта? 
    - Пучеглазого альганского Рандана, что ли? - она наморщила лоб.  - 
Знаю, конечно - кто  же его не  знает?! Единственный трезвенник  среди 
этих непутевых альганцев! 
    - "Трезвенник"?! -  возмущенно взвыл я.  - Ничего себе!  Да он  не 
просыхает, этот "трезвенник"! От кувшина не отрывается. 
    - Да? -  с сомнением протянула  Альвианта. - Ну,  может быть.  Все 
меняется, конечно...  А  в  свое  время  Таонкрахт  получил  должность 
Великого  Рандана  в  шестой  раз   подряд,  только  потому  что   был 
единственным альганцем,  твердо  стоявшим  на  ногах  после  приема  у 
молодого Ванда - по крайней мере, так все говорят... 
    -  А  что  еще  о  нем  говорят?  -  с  улыбкой  спросил  я.   Мне 
действительно стало интересно: обожаю собирать сплетни про знакомых! 
    - Много всего, как обо всех важных людях... Но мне кажется, он  не 
очень хороший  человек...  Вообще-то,  он  очень  могущественный,  это 
точно! Говорят, именно Таонкрахт привел сюда всех остальных  альганцев 
- из таких далеких  мест, что сказать страшно!  И еще говорят, у  него 
жена из уллов, - она неожиданно  звонко расхохоталась. - Я ее  никогда 
не видела, но должно быть они - забавная пара, хотела бы я посмотреть, 
что творится у них в спальне, и  есть ли у нее хвост...- она  внезапно 
осеклась и смущенно спросила: - А что, он твой друг? 
    - Нет, - усмехнулся я. - Скорее уж наоборот... 
    - Я рада за  тебя, - совершенно серьезно  сообщила Альвианта. -  А 
теперь расскажи  мне  свою  историю.  Я пока  не  понимаю:  почему  ты 
вспомнил Таонкрахта? 
    - Ладно, слушай, - вздохнул я. 
    И я рассказал ей свою историю, не слишком подробно - так, в  общих 
чертах - и не слишком правдиво: какие  бы там обещания я не давал,  но 
мне показалось,  что лучше  придерживаться слегка  подкорректированной 
версии. Дескать, я - демон,  которого призвал Таонкрахт, а он,  дурак, 
что-то напутал в заклинаниях, поэтому теперь я не могу вернуться домой 
без посторонней помощи... Мне ужасно не хотелось признаваться, что я - 
самый  обыкновенный  человек,  случайно  попавший  сюда  из  какого-то 
другого мира, беспомощный и бестолковый. Иногда говорить правду -  все 
равно, что бегать голышом среди малознакомых, прилично одетых людей, а 
я никогда не был эксгибиционистом... 
    Альвианта скушала эту сказку  не поперхнувшись: она охотно  верила 
каждому моему слову. Не думаю, что она была так уж наивна, просто  мой 
рассказ идеально  вписывался в  ее  картину мира:  очевидно,  колдуна, 
вызывающего демонов, здесь  можно было  встретить чуть ли  не в  любом 
соседском замке, да и сами "демоны" время от времени охотно вступали в 
контакт с местным населением - почему бы и нет! 
    - Так  ты -  Маггот! Йох!  Унлах! -  восхищенно резюмировала  она, 
когда я умолк. И  с удовольствием повторила:  - Ронхул Маггот.  Хорошо 
звучит! -  Она произносила  слово "демон"  так, словно  оно было  моей 
фамилией, а не названием вида -  если можно так выразиться. Точно  так 
же называл меня Таонкрахт  - в те  времена, когда у  меня еще не  было 
имени, которое можно сообщать посторонним.  Хвала Ургам, теперь оно  у 
меня имелось. 
    Я  так  увлекся   своими  монологом,  что   не  заметил,  как   мы 
приблизились к толстой  крепостной стене из  темного камня. За  стеной 
горделиво высился замок  - его массивные  очертания произвели на  меня 
гнетущее впечатление, которое, впрочем, тут же рассеялось от  веселого 
щебета хозяйки этого мрачного сооружения. 
    - Мы приехали, Ронхул! - сообщила она. - Как тебе нравится  жилище 
моих предков?  Это -  Хапс  Дюэльвайн Гаммо,  самый древний  из  наших 
семейных замков, и он достался мне: я была единственной дочерью своего 
отца. Мне повезло, что он не  успел наплодить других детей: тогда  мне 
наверняка пришлось бы повоевать со своими братишками и сестренками,  а 
это так хлопотно... - Альвианта неожиданно робко улыбнулась и смущенно 
объяснила: -  Мы,  Дюэльвайнмакты,  никогда  не  уступаем  своих  прав 
добровольно, даже друг другу! Иначе что было бы с нашим добрым именем, 
о котором надо заботиться, несмотря ни на что... 
    - Святое дело, -  авторитетно подтвердил я. -  Как же без  доброго 
имени! 
    - Я рада,  что ты и  это понимаешь, -  проникновенно сказала  она. 
Потом отцепила от  пояса огромный  меч и  начала с  силой колотить  по 
воротам. 
    -  Отпирайте,  дурни  -  истошно  завопила  она,  -  я  вернулась! 
Отпирайте, мать вашу! 
    Я изумленно покачал головой. У барышни были неплохие задатки:  при 
усердных  тренировках  из  нее  мог  бы  получиться  отличный   пьяный 
сапожник... Она оглянулась  на меня,  увидела мою  растерянную рожу  и 
искренне огорчилась. 
    - Что-то не так, Ронхул? Тебе не нравится, когда кричат? Но если я 
не буду  кричать, эти  дурни, мои  слуги, не  поймут, что  им  следует 
поторопиться... 
    - Все в порядке, - я очень старался быть вежливым, - мне нравится, 
когда кричат.  Так  что  ори  сколько  влезет,  если  надо.  Просто  я 
удивился: у тебя такой сильный голос! 
    - О, это еще что! - гордо сообщила Альвианта. - Знал бы ты, как  я 
пою, когда много выпью! Стены дрожат! 
    - Не сомневаюсь, - тактично согласился я. 
    - И  правильно  делаешь,  -  кокетливо  улыбнулась  она.  И  снова 
принялась колотить  в ворота,  сопровождая эти  физические  упражнения 
холодящими кровь воплями. 
    Ворота наконец открылись с таким надрывным скрипом, что я чуть  не 
прослезился. На нас уставилось  несколько взъерошенных субъектов.  Они 
сонно ухмылялись,  толкая друг  друга  в бока  и  пялились на  меня  с 
неподдельным любопытством. 
    - Чего скалитесь? - грозно спросила Альвианта. - Вот проиграю  вас 
в кости заезжему альганцу, сразу узнаете, что такое настоящее веселье! 
 
    Слуги  тут  же   стали  смертельно  серьезными,   на  их   чумазых 
физиономиях появилось выражение неподдельного испуга. 
    - Боятся альганцев? - весело спросил я. 
    - Да кого они только не боятся! - небрежно отмахнулась она.  Потом 
широко улыбнулась и доверительно сообщила: - Впрочем, для нашей дворни 
нет ничего  страшнее альганцев:  у них  же там  в каждом  дворе  цакка 
стоит! А у нас, в Эльройн-Макте, это считается дурным тоном. 
    - Я столько  раз слышал это  слово, но так  и не понял  - что  это 
такое? - Оживился я. 
    - Что -  цакка? Да ничего  особенного, такая специальная  кормушка 
для домашней птицы и заодно колодка для непокорных слуг. Эти  болваны, 
хурмангара, почти  не  чувствуют боли,  так  что лупить  их  можно  от 
рассвета до заката - они и не почешутся. А вот когда питуп клюет их  в 
зад, их пронимает. 
    - Понял! - обрадовался я. - Так  я ее видел! В замке Таонкрахта  я 
спал в комнате, под окном которой  как раз стояла эта дрянь. И  каждое 
утро на рассвете меня будили вопли очередного бедняги. 
    - С чем  тебя и  поздравляю, -  расхохоталась она.  - Не  очень-то 
вежливо с его стороны -  поселить гостя в такой  комнате. Ну да что  с 
него взять - альганец, он и есть альганец!.. Ладно, Ронхул, что это мы 
все о ерунде говорим? Пошли в дом. Не знаю, как ты, а я есть хочу. 
    У меня не было никаких возражений против такой программы действий, 
и я мужественно нырнул вслед за ней в темноту замковых коридоров. Зал, 
куда привела  меня Альвианта,  был гораздо  больше таонкрахтовского  - 
просто стадион какой-то! - но гораздо скромнее. Эти древние стены явно 
нуждались в косметическом ремонте. Древний пол и древний потолок - тем 
более.  Впрочем,   среди  этих   исторических   достопримечательностей 
обнаружился небольшой  оазис  -  в  дальнем  углу  зала  был  постелен 
неземной красоты ковер, окруженный напольными вазами, в которых стояли 
живые цветы вперемешку с искусственными - некоторые из них  показались 
мне настоящими шедеврами ювелирного  мастерства, а другие были  похожи 
на неумелые детские самоделки. В центре ковра стоял небольшой  изящный 
столик, у столика приютились уютные кресла - не такие помпезные, как в 
гостиной Таонкрахта,  зато  куда более  удобные,  в чем  я  немедленно 
убедился, разместив в одном из них собственную задницу. Альвианта села 
напротив и испытующе заглянула мне в глаза. Она молчала целую  минуту, 
потом заговорила  хрипловатым взволнованным  шепотом -  таким  голосом 
женщины обычно говорят о любви. Впрочем, ее вопрос действительно  имел 
самое непосредственное отношение к любви: 
    - Ты любишь солено-квашеную умалу, Ронхул? По-улльски, с салом? 
    Я не выдержал и рассмеялся - от неожиданности. 
    - Не знаю, - сквозь смех выговорил я. - Никогда ее не пробовал. 
    -  Сейчас  попробуешь,  -  таким  же  волнующе  воркующим  голосом 
пообещала она. И тут же  пронзительно завопила: - Мама, сколько  можно 
возиться?! Мы уже  полчаса сидим  за пустым столом!  Мне перед  гостем 
неловко! 
    - Так  уж и  полчаса!  Вот выдумщица...  -  в дальней  стене  зала 
бесшумно  отворилась  маленькая  дверца,  и  оттуда  вынырнула   самая 
настоящая  классическая   старая   ведьма:  спутанные   седые   кудри, 
заостренный  профиль  хищной   птицы,  темный   балахон,  ветхий,   но 
украшенный изумительной  вышивкой. Вот  только  глаза у  старухи  были 
совсем  не  ведьмовские:  тусклые  усталые  глаза  пожилой  женщины  - 
печальное зрелище... Она принесла довольно объемистый бочонок, с явным 
усилием поставила свою ношу в центре стола, окинула меня  равнодушным, 
но заведомо неодобрительным взглядом и обреченно спросила: - Чего  еще 
подать-то? 
    - И ты  еще спрашиваешь!  - Возмутилась  Альвианта. -  А блюдо?  А 
вилки? Я же не одна за столом, чтобы руками есть! А кубки? А хомайское 
вино?  Только  не  говори,  что  все  выпито:  вчера  вечером  я  сама 
спускалась в погреб: там стояло еще несколько кувшинов, из тех, что  в 
прошлом году  привозили  бунабские  купцы...  И  где  хлеб,  фрукты  и 
сладости? Ты же видела, что у нас гость! 
    - Вот уж воистину великое событие! - пробурчала старуха, выходя из 
комнаты. 
    - Ну вот что с ней делать?! - Альвианта комично приподняла  брови. 
- Не убивать же, в самом деле... Все-таки мама! 
    - Это была твоя мама? - удивленно уточнил я. 
    - Ну да, - затараторила Альвианта,  - в свое время отец выгнал  ее 
из замка, поскольку она довольно неумело пыталась его отравить: у  нее 
был роман с кем-то из моих дядюшек,  или с обоими сразу, и они,  ясное 
дело, ее  уговорили.  А после  смерти  отца, когда  я  усмирила  своих 
родичей: придурковатого дядю Эфольда и этого хитрющего склочника, дядю 
Бикантномьена, и всем стало ясно,  что я - хозяйка  в своем доме и  на 
доброй половине  земель  области Макт,  и  об этом  было  торжественно 
объявлено на  совете  всех руи  Эльройн-Макта,  она пришла  ко  мне  и 
попросилась обратно. Я ее пустила, и мы договорились: я даю ей кров  и 
еду, а она прислуживает мне за обедом, шьет мне одежду, точит мой  меч 
и рассказывает новости, когда мне  становится скучно - все лучше,  чем 
постоянно видеть перед собой рожи этих болванов, слуг... 
    - А  ты  не  боишься,  что  она  и  тебя  попытается  отравить?  - 
усмехнулся я. - От некоторых вредных привычек очень трудно избавиться! 
 
    - Знаешь, я об этом тоже  думала, - серьезно согласилась она, -  и 
пришла к выводу, что ей это невыгодно. Что она будет без меня  делать? 
Кому она нужна? Если замок достанется кому-то из моих дядюшек, ее  тут 
же выгонят прочь: они до сих пор злятся на нее за эту неудачу с отцом, 
и за то, что она ему во всем призналась, а еще больше - за то, что она 
меня родила, я  полагаю... Нет,  мама -  вполне ничего,  но иногда  ей 
начинает мерещиться, что она  все еще юная  и прекрасная хозяйка  Хапс 
Дюэльвайн Гаммо, и ей тут все позволено... Вот так мы и живем,  Ронхул 
Маггот! - неожиданно добавила она с такой изумительной иронией, словно 
рассказывала мне не  о собственной  жизни, а  о каких-нибудь  забавных 
болванах - героях новой кинокомедии, или просто о соседях... 
    - А что  это за "руи",  о совете  которых ты говорила?  - с  вялым 
любопытством спросил я.  Не могу сказать,  что мне было  по-настоящему 
интересно, скорее это просто  сработал условный рефлекс: спрашивать  о 
значении любого непонятного слова. 
    - Ой, а ты и этого не знаешь? О чем же с тобой говорил  Таонкрахт, 
если он  не  рассказал  тебе самого  главного?  -  искренне  удивилась 
Альвианта. - Руи - это самые  знатные люди в земле Нао, высшая  каста. 
Я, например, из  руи. Только руи  может быть Вандом  - и только  после 
того, как его изберут прочие члены касты. И Великих Ранданов  выбирают 
из руи... 
    - А Ванда именно выбирают? - Удивленно переспросил я. Вообще-то, к 
этому моменту я уже решил,  что Ванд - это  что-то вроде короля. А  со 
слов Альвианты выходило, что Ванд - местный аналог президента. 
    - Ну да, выбирают, - кивнула она. - Но только руи, и только одного 
из своих. Это очень красивый ритуал, Ронхул,  и мне жаль, что ты -  не 
руи, и никогда  не сможешь  принять участие  в этом  обряде: чужим  не 
разрешается при нем присутствовать, даже демонам... А есть еще хиурра, 
вторые по важности  после руи: из  них выбирают Эстёров.  А третьи  по 
значимости -  шархи.  Эти  по  большей  части  совсем  голодранцы,  но 
все-таки какая-никакая, а знать: из  них выбирают Пронтов, к тому  же, 
если бы  не  шархи,  Ванд  быстро остался  бы  без  войска:  с  одними 
избалованными  младшими  сыновьями,  э-руи-хагами  и  эхиурхагами,  не 
очень-то повоюешь... Тебе еще интересно? 
    - Сам  не знаю,  - честно  сказал я.  - Мне  все интересно  -  все 
понемножку... 
    - И ничего  не интересно по-настоящему,  да? - понимающе  спросила 
она.  -  Знаешь,  мне  тоже!   Всю  жизнь  ощущаю  какое-то   странное 
равнодушие, немного похожее на холод в  сердце: как будто все, что  со 
мной происходит - не  на самом деле.  Как будто я  просто сплю, и  все 
равно прийдется просыпаться - поэтому не стоит слишком  интересоваться 
подробностями сна... У тебя тоже так? 
    Я неуверенно  кивнул.  Альвианта  не  переставала  меня  удивлять: 
какая-то гремучая смесь неправдоподобной, почти дикарской наивности  и 
пронзительно ясного разума. Только  что она с сокрушительной  прямотой 
сформулировала мою  основную  проблему:  мне  всю  жизнь  не  очень-то 
удавалось поверить, будто  все, что со  мной происходит  действительно 
имеет какое-то значение - кроме, разве что, редких случаев,  связанных 
в основном  с  физической  болью, смертельной  опасностью,  и  прочими 
неприятностями в таком роде... 
    Пожилая  отравительница,  тем  временем,  вернулась  с   ужасающих 
размеров  подносом   и  принялась   проворно  расставлять   на   столе 
многочисленные блюда и кувшины. Потом она в очередной раз смерила меня 
подозрительным взглядом и неторопливо удалилась, демонстративно волоча 
за собой  пустой поднос.  Очевидно, мы  должны были  понять, какой  он 
тяжелый, и  посочувствовать  несчастной  старухе.  Альвианта  проворно 
вскрыла бочонок,  небрежно отшвырнула  крышку куда-то  в дальний  угол 
зала с восторженным воплем: "Йох! Унлах!" - и проворно наполнила  одну 
из пустых глубоких мисок аппетитно пахнущей смесью из каких-то  мелких 
кусочков, не поддающихся идентификации. 
    - Попробуй,  Ронхул.  Это  солено-квашенная  умала  по-улльски,  - 
торжественно сказала она. - Здесь, в  земле Нао, никто так не  готовит 
умалу. Можешь считать, что тебе повезло! 
    - Договорились:  буду  считать,  что  мне  повезло!  -  миролюбиво 
согласился я. 
    Смесь оказалась чертовски вкусной, но, пожалуй, чересчур сытной. Я 
быстро понял, что буду ковыряться  в своей миске до наступления  ночи. 
Такая перспектива меня совершенно устраивала: кресло было удобным, мои 
ноги сладко  ныли  от  усталости  и  пока  не  горели  желанием  снова 
накручивать занудные километры по лесной дороге, а прекрасная  хозяйка 
дома  казалась  мне   старинной  подружкой  -   чем-то  вроде   бывшей 
одноклассницы.  Довольно   странно,   если  учесть,   что   она   была 
обитательницей совсем чужого мира, в котором я провел чуть больше двух 
недель, и пока даже не начал понимать, как он устроен... Впрочем, одно 
разительное различие между нами все-таки существовало: пока я  мучился 
над своей  тарелкой,  это хрупкое  существо  навернуло свою  порцию  с 
пугающей скоростью, удовлетворенно вздохнуло и потянулось за добавкой. 
Мне-то всегда  казалось, что  такие  изящные барышни  питаются  чем-то 
вроде цветочного нектара, да и то в катастрофически малых дозах... 
    - Хочешь выпить, Ронхул? - промычала она с полным ртом. Я вспомнил 
чудовищную попойку  с  Таонкрахтом, внутренне  содрогнулся  и  помотал 
головой. 
    - Дело хозяйское, - согласилась она, - не люблю уговаривать. Скажу 
только, что ты  много теряешь.  Хомайские вина  - это  нечто! Грех  не 
попробовать, если предлагают... 
    - Ну, разве что, попробовать, - нерешительно кивнул я. 
    - А  я о  чем говорю?!  Напиваться здесь,  хвала Ургам,  никто  не 
собирается! В  моем  замке  другие  традиции,  -  гордо  провозгласила 
Альвианта. 
    Что бы она там не говорила  о традициях, у нее оказались  странные 
пре