добавила другая. 
    - Люди вообще очень  глупые создания, -  ядовито заметил третья  и 
поспешно добавила: - Но  ты не такой. Ты  все понимаешь, и ты  добрый. 
Дай еще плодик! 
    - Подлизываешься!  -  вздохнул  я,  бросая  им  очередной  плодик, 
красный, как помидор. 
    - Подлизываюсь,  - согласилась  рыбка. -  К человеку  с фафудой  в 
руках кто хочешь будет подлизываться. 
    После  того,  как  рыбки  съели  все  плодики  и  почти   половину 
полосатого ствола, они вежливо сказали мне "спасибо". 
    - А песенку споете? - с надеждой спросил я. 
    -  Ладно,  -   снисходительно  согласились   рыбки.  И   озабочено 
потребовали: - Ты фафуду-то прибереги до вечера! Нам же еще и  ужинать 
надо! 
    - Вот обжоры! -  ворчливо сказал кусок овоща,  который я держал  в 
руках. 
    Вот тут я перепугался по-настоящему и уронил полосатое лакомство в 
море. 
    - Было бы чего пугаться! - укоризненно сказал овощ, покачиваясь на 
волнах. 
    -  Какой  ты  неловкий!  -  наперебой  защебетали  рыбки.  -   Это 
получается сейчас  мы  должны  давиться, чтобы  добро  не  пропало,  а 
вечером ничего не будет! 
    - Вечером  он  вам  еще  чего-нибудь  найдет,  не  переживайте,  - 
раздался рассудительный негромкий бас. - Уж  я-то знаю, у них там  еще 
много запасов... 
    Только через  минуту я  понял, что  это говорила  моя  собственная 
дорожная сумка. Я запаниковал и бросился искать Хэхэльфа. 
    - Теперь со мной  все разговаривают! - пожаловался  я ему. -  Пока 
говорили только рыбки,  это было очень  даже мило. Но  когда к  беседе 
присоединились недоеденная фафуда и моя сумка... 
    - Ну  и чего  ты переполошился?  - удивился  Хэхэльф. -  Они  ведь 
ничего плохого не делают, только разговаривают. Это же так  интересно! 
Когда еще  ты  узнаешь,  что  думает о  тебе  твоя  дорожная  сумка... 
Впрочем, я уверен, она тебя совершенно не уважает! 
    - Почему? - обиженно спросил я. 
    - Потому что она знает, что  ты пренебрег моими советами и взял  с 
собой слишком мало  теплых вещей, всего  одну пару обуви  и ни  одного 
одеяла кроме своей нежно любимой серой тряпочки, которую тебе  всучили 
эти пройдохи  Урги,  -  невозмутимо объяснил  Хэхэльф.  Он  говорил  в 
точности как заботливая бабушка,  которая пытается снарядить  любимого 
внука в туристический поход. 
    - Слушай, смех смехом, но так и рехнуться можно! - жалобно  сказал 
я. - Сейчас со мной еще твой корабль начнет разговаривать... 
    - Очень  надо!  О  чем  с тобой  можно  разговаривать?  -  тут  же 
насмешливо сказал хрипловатый мальчишеский тенорок. Я поежился. 
    - Не бери в  голову, Ронхул, - посоветовал  Хэхэльф. - Это  просто 
новое развлечение.  К  тому же,  это  не будет  продолжаться  вечно... 
Извини, дружище, у меня столько дел! 
    - Ладно, тогда пойду пообщаюсь с  рыбами, - вздохнул я. -  Кстати, 
ты знаешь, что у твоего "Чинки" голос как у подростка? 
    - Это нормально: он у меня довольно новый, - невозмутимо  объяснил 
Хэхэльф. - Его построили всего-то лет пять назад... 
    Я вернулся  на  корму и  до  вечера слушал  обворожительное  пение 
полосатых рыбок.  Впрочем,  мои  ботинки  сварливо  говорили,  что  им 
неинтересно слушать песни без слов, да  и волшебное одеяло ургов то  и 
дело отвлекало меня  от концерта:  оно вдруг  начало рассказывать  мне 
анекдоты - все, как  один бородатые и  несмешные, к моему  величайшему 
сожалению... 
    Труднее всего  оказалось  заснуть.  Попробуйте  подманить  Морфея, 
когда ваша подушка спорит с  одеялом о смысле жизни, ваши  собственные 
штаны ворчливо кидают в них цитаты из Екклезиаста, а корабельная мачта 
растерянно переспрашивает всех: "что вы сказали?" Впрочем, на рассвете 
я все-таки уснул, донельзя утомленный всеобщей говорливостью, а  утром 
все было, как прежде, если не считать того факта, что стайка полосатых 
рыбок по-прежнему следовала за нашим  кораблем. Они больше не вели  со 
мной увлекательную  беседу,  но я  совершенно  точно знал,  что  рыбки 
рассчитывают на продолжение вчерашней кормежки. 
    Хэхэльф с удовольствием пожертвовал на кормление рыбок всю  взятую 
из дома  фафуду. Мои  новые приятели  честно отработали  кормежку:  их 
тоненькие голоса  выводили мелодию  за мелодией,  и каждая  новая  был 
лучше прежних.  Команда  Хэхэльфа  бродила  по  кораблю  с  блаженными 
физиономиями: от  них я  узнал,  что рыбки  бэплэ очень  редко  радуют 
мореходов своим сладкозвучным пением, и еще реже собираются в  большие 
стайки и поют хором, поэтому  такое событие издавна считается  хорошей 
приметой - самой  лучшей из  примет! Признаться,  это здорово  подняло 
настроение мне самому: я сейчас  позарез нуждался в хороших  приметах, 
как никогда прежде... 
 
 
    ГЛАВА 9. ХОЙСКИЕ БУНАБА 
 
    Путешествие  оказалось  неожиданно  коротким.  Когда  я  спрашивал 
Хэхэльфа, сколько времени  отнимет плавание  от Халндойна  до Хоя,  он 
неопределенно ответил: "ну,  это смотря, как  плыть..." Я сделал  свои 
выводы - как оказалось, совершенно безосновательные! - и  приготовился 
провести на борту корабля дней десять,  а то и больше. На практике  же 
выяснилось, что Хэхэльф просто не мог  решить: доберемся мы на Хой  за 
сутки, или все-таки нам  понадобятся целых два  дня. Одним словом,  на 
закате  Хэхэльф  позвал  меня  на  нос  корабля  и  молча  указал   на 
приближающуюся землю. 
    - Ты так и не научился подолгу сохранять серьезное выражение лица, 
- весело  сказал  он, -  а  мы уже  приехали.  И что  я  теперь  скажу 
ндана-акусе Анабану? 
    - Это Хой? - изумился я. - Так быстро? 
    - Не  так  быстро, как  иногда  бывает, но  ведь  мы не  на  пожар 
спешили, правда?  - Хэхэльф  пожал плечами.  - Этот  берег  называется 
Вару-Чару, здесь я вырос... Хорошее местечко! 
    - И мы уже  сегодня будем у твоих  приятелей бунаба? -  восхищенно 
спросил я. 
    - Завтра.  Можно было  бы  и сегодня,  но  я отлично  знаю  обычаи 
бунаба. У них принято считать, что хорошие гости затемно не  являются, 
так что лучше мы станем на якорь и подождем до утра. 
    - Слушай, - ехидно спросил я, - а чего же ты тогда собирался,  как 
в кругосветное путешествие, если твой Хой так близко? Я-то думал... 
    - Ты,  может, и  думал, но  явно не  слишком долго,  -  насмешливо 
отозвался Хэхэльф. Во-первых,  если я  договорюсь о  твоем свидании  с 
Варабайбой, нам  прийдется  отправиться  в  глубь  острова.  К  твоему 
сведению, Хой - очень большой кусок суши, гораздо больше  Халндойна... 
А кроме того, вполне может оказаться, что твое путешествие на этом  не 
закончится, а только начнется по-настоящему.  Откуда я знаю, что  тебе 
присоветует Варабайба -  вдруг он  скажет, что  ты должен  отправиться 
обратно в Землю Нао,  или на Мадайк, к  Шапитуку, или на  таинственный 
остров Махум,  где  до сих  пор  живут последние  из  древних  демонов 
Иппэ-Гелиппэ, или вообще на Аймымские острова, насчет которых я до сих 
пор не уверен -  есть эта волшебная земля,  или ее выдумали  бунабские 
колдуны... Так что  я приготовился  к долгому странствию  - на  всякий 
случай... 
    - Хочешь  сказать,  что ты  собираешься  отвезти меня  туда,  куда 
потребуется? - дрогнувшим голосом спросил я. 
    У меня комок подступил к горлу,  честное слово! Я с самого  начала 
подозревал, что Хэхэльф - почти ангел, но даже надеяться на смел,  что 
он решит оставаться со мною до самого  конца - пока я не найду  дорогу 
домой, если таковая вообще существует, или не исчезну навсегда в конце 
года, когда эксцентричная планета Хомана соберется "сделать выдох",  в 
соответствии с  мрачной космогонией  моих не  менее мрачных  приятелей 
Вурундшундба... 
    - Что, я похож на человека,  который не доводит до конца дела,  за 
которые взялся? - невозмутимо спросил  Хэхэльф. - Значит ты еще  плохо 
меня знаешь, дружище! И не нужно говорить мне "спасибо": во-первых, ты 
расплатился вперед,  когда  помог  мне дать  деру  со  страмослябского 
корабля, а  во-вторых... Откуда  ты  знаешь, может  быть я  всю  жизнь 
мечтал влипнуть в историю вроде этой! 
    - Ладно, я возьму себя в руки и не буду говорить тебе "спасибо", - 
улыбнулся я. - Хотя очень хочется... 
    Ранним пасмурным  утром  мы причалили  к  берегу. Хэхэльф  тут  же 
принялся давать  последние напутствия  своей команде.  Я с  удивлением 
понял, что  все  его матросы  должны  будут оставаться  на  корабле  и 
сходить на берег  как можно  реже - только  в случае  крайней нужды  и 
желательно ночью, чтобы не потревожить местных жителей. 
    - Бунаба всегда рады мне, но они терпеть не могут чужеземцев, даже 
если эти чужеземцы с дружественного  Халндойна, - объяснил Хэхэльф.  - 
Конечно, если бы  я попросил  как следует, моей  команде разрешили  бы 
меня  сопровождать,  но   не  думаю,  что   хоть  кто-то  получил   бы 
удовольствие от такого времяпрепровождения... Хватит с них и того, что 
я тебя приволоку! 
    - А это они переживут? - осторожно спросил я. 
    - Переживут,  куда денутся!  -  беззаботно отмахнулся  Хэхэльф.  - 
Ты-то всего один,  да и шум  поднимать не склонен,  в отличие от  моих 
ребят. 
    Пока Хэхэльф читал  отеческие напутствия своей  команде, я  решил, 
что вполне могу немного побродить  по берегу. Уж очень мне  понравился 
разноцветный песок Хоя, феерическая смесь приблизительно равных частей 
синих,  желтых,  красных,  белых   и  черных  крупинок,  и   невысокая 
светло-зеленая трава,  и  густые  заросли  кустов  с  мелкими  черными 
листьями и аппетитными розовыми ягодами, размером с крупный мандарин и 
такими же круглыми.  В тот  миг, когда  мои ноги  коснулись земли,  из 
кустов выскочило несколько зверьков, облик которых мог озадачить  кого 
угодно. Представьте себе мохнатых  крокодильчиков размером с  крупного 
бассета,   с   маленькими   острыми   ушками,   блестящими   бусинками 
неправдоподобно белых  глаз  и  темпераментом  итальянской  комедийной 
актрисы.  Они  издавали  громкие  звуки,  похожие  на  собачий  лай  и 
одновременно  мотали  коротенькими,  но   мощными  хвостиками  -   мне 
показалось, вполне дружелюбно. 
    - Собачки! - восторженно  сказал я. -  Какие собачки! Идите  сюда, 
мои хорошие! -  мне почему-то и  в голову не  пришло, что эти  зверюги 
явились сюда,  чтобы  искусать  нахального чужака,  я  был  совершенно 
уверен, что мы с ними поладим. 
    Услышав мой  счастливый  голос,  мохнатые  "крокодильчики"  слегка 
растерялись и  даже  притормозили  - взяли  дополнительную  минуту  на 
размышление.  Потом  они  неторопливо  подошли  поближе  и   испытующе 
уставились на меня своими круглым светлыми глазами. 
    - Собачки! - ласково повторил я. - Такие хорошие собачки... 
    Осторожно, чтобы не испугать зверьков, я протянул руку к тому, кто 
оказался ближе всех и нежно потрепал мохнатую холку. "Собачка" коротко 
рявкнула, подошла  поближе,  чтобы  мне было  удобнее  ее  гладить,  и 
зажмурилась от удовольствия. 
    Когда Хэхэльф сошел с корабля, я сидел на песке в окружении  шести 
новых приятелей. К этому моменту  все "собачки" валялись на спинках  и 
тихо поскуливали  от удовольствия,  а  я снисходительно  почесывал  их 
поджарые животики, покрытие коротким жестким мехом. 
    - Ну ты даешь, Ронхул!  - изумленно сказал он.  - Как тебя чару  к 
себе подпустили? 
    - Как  они называются?  -  переспросил я.  - "Чару"?  А  по-моему, 
просто собачки. Лают  так же,  и на такс  похожи, только  пасти как  у 
крокодилов... Но  в отличие  от крокодилов,  мы не  кусаемся, да,  мои 
хорошие? 
    - Еще как "кусаемся"! - усмехнулся  Хэхэльф. - Если бы я  заметил, 
что ты собираешься сходить  с корабля, не дождавшись  меня, я бы  тебя 
отговорил -  именно  из-за этих  твоих  новых приятелей.  Их  разводят 
бунаба и держат здесь, на берегу,  чтобы было кому чужаков за  задницу 
схватить, в случае  чего... Не  знаю, кто такие  твои "крокодилы",  но 
чару просто созданы для  того, чтобы кусаться. Однако  же ты как-то  с 
ними поладил... Что ты сделал? 
    - Ничего, - смущенно сказал я, - просто увидел их и обрадовался... 
Ну, начал говорить им  всякие глупости: что  они "хорошие собачки",  и 
так далее, потом почесал им  загривки... По-моему, они просто  поняли, 
что я - не какой-нибудь проходимец, а положительный герой, так что  со 
мной вполне можно иметь дело. 
    - И совсем не ворожил? - недоверчиво уточнил Хэхэльф. 
    - Да вроде нет, -  я задумался, а потом  честно сказал: - тут  так 
сразу и  не  разберешься:  когда  ворожишь, а  когда  все  само  собой 
получается... 
    - И  так бывает,  -  понимающе кивнул  Хэхэльф. Ладно  уж,  пошли, 
Ронхул Маггот, укротитель чару... А где твоя сумка? 
    - На корабле, где  же еще! - вздохнул  я и неохотно отправился  за 
своей тяжкой ношей. Да уж, прогулка налегке мне сегодня не светила... 
    Впрочем, прогулка была недолгой. Поселение Бунаба оказалось совсем 
рядом с  берегом  -  собственно говоря,  стоило  нам  миновать  густые 
заросли  высоких  прибрежных  кустов,  и  я  тут  же  увидел   вдалеке 
белоснежные домики, здорово похожие на мою собственную "недвижимость", 
оставленную в Сбо, только на плоских крышах некоторых строений  стояли 
разноцветные шатры, их  яркая раскраска  бросалась в  глаза и  здорово 
оживляла пейзаж. К домикам прилагались невысокие заборчики,  ухоженные 
сады,  крупные   пестрые   квадраты   огородов   и   прочие   признаки 
созидательной человеческой  деятельности.  Честно  говоря,  я  здорово 
нервничал: а  вдруг  моя  рожа  вызовет у  этих  ребят  такое  сильное 
отвращение, что  даже  все  связи Хэхэльфа  не  помогут  мне  получить 
"путевку" на встречу с Варабайбой... 
    - Не волнуйся, Ронхул, - беззаботно сказал Хэхэльф. - Если уж ты с 
чару умудрился поладить, значит все будет путем! 
    Что касается чару - моих "собачек" - они теперь следовали за мной, 
отчаянно виляя хвостами, явно рассчитывая,  что в ближайшем будущем  я 
найду  свободное  время,  чтобы  повторить  пленившую  их  воображение 
процедуру почесывания загривков и животиков. 
    Хэхэльф прибавил  шагу, вдохновленный  милым сердцу  пейзажем,  на 
фоне которого протекало его босоногое детство. Я едва за ним поспевал. 
К моменту первой  встречи с аборигенами  я так запыхался,  что у  меня 
просто не было сил  смущаться. "Аборигены" оказались двумя  загорелыми 
дюжими детинами в более чем  легкомысленных нарядах. На головах у  них 
были те самые  матерчатые "сапоги", "агибубы",  которые так  насмешили 
меня еще на Халндойне,  только здесь эти  головные уборы были  гораздо 
выше - примерно  полметра каждый. Впрочем,  остальная часть  гардероба 
показалась мне не менее забавной:  эти здоровенные дядьки с более  чем 
суровыми лицами были одеты в цветастые пончо до колен. У одного  пончо 
было голубенькое, с рисунком из крупных красных цветов, а у другого  - 
розовое, в  яркий  желтых  горох.  При  этом  они  держались  с  таким 
достоинством, что  мне  и в  голову  не  пришло смеяться  -  я  только 
изумленно покачал головой. 
    - Хэхэльф!  - доброжелательно  сказал один  из них,  увидев  моего 
друга. - Алля фа ндана-акуса! 
    Второй тоже  что-то  буркнул  -  настолько  приветливо,  насколько 
позволяла его донельзя мрачная физиономия. 
    - Что они говорят? - тут же спросил я. 
    - Здороваются, -  пожал плечами Хэхэльф.  - Просто здороваются  со 
старым приятелем. Говорят,  что вот,  мол, какой  хороший подарок  для 
старого ндана-Акусы,  и все  в таком  роде... Когда  будет  что-нибудь 
интересное, я тебе переведу. 
    Мрачные типы в  карнавальных костюмах недоверчиво  косились в  мою 
сторону. Хэхэльф понял, что нас следует познакомить и загнул длиннющую 
речь на  совершенно  непонятном  мне  языке.  Где-то  в  середине  его 
словесного водопада мелькнуло мое имя "Ронхул", и тут же  захлебнулось 
в очередном мощном  потоке незнакомых слов.  Старинные друзья  слушали 
Хэхэльфа с возрастающим интересом и важно кивали время от времени, как 
бы давая понять,  что внимательно следят  за нитью его  повествования. 
Его усилия не  пропали даром:  в финале  на неприветливых  физиономиях 
бунаба появилось  почти дружелюбное  выражение  - насколько  это  было 
возможно. 
    - А это - местные куса-баса, то есть зажиточные хозяева, - Хэхэльф 
наконец повернулся ко  мне. - Этого,  в голубом пончо  зовут Андун,  а 
второго - Чавар. 
    Мои новые знакомые чинно кивнули мне, услышав своим имена. 
    - Когда-то мы с ними разорили немало чужих огородов, - мечтательно 
закончил Хэхэльф. - В  детстве мы были  прожорливы и необузданны,  как 
какие-нибудь дикие лесные кырба-ате... 
    - А кто такие эти дикие кырба-ате? - тут же встрепенулся я. 
    - Увидишь еще,  - отмахнулся  он. -  Пошли лучше  - сколько  можно 
топтаться на тропе?! 
    И  мы  отправились   дальше.  Хэхэльфовы   друзья  детства   чинно 
поклонились на прощание и пошли своей дорогой. 
    - А они  все так чудно  одеваются? - спросил  я у Хэхэльфа,  когда 
разноцветные агибубы его  приятелей скрылись  за раскидистыми  кронами 
деревьев. 
    - Если ты имеешь в виду агибубу, то даже самый последний бунабский 
нищий непременно  имеет такой  головной убор  - хотя  бы одну,  совсем 
коротенькую, из некрашеной  материи, но обязательно!  - сообщил он.  - 
Для любого бунабского  мужчины агибуба  - это самая  важная часть  его 
имущества. Это и  головной убор,  и очень крупная  денежная единица  - 
богатство человека  бунаба измеряется  не  в количестве  купленных  им 
домов и не  в поголовье его  стада, а именно  в агибубах! Кроме  того, 
агибуба - это своего  рода обязательный атрибут, пренебрегать  которым 
недопустимо. Любой бунаба может позволить себе выйти на улицу голышом, 
или завернувшись в старый коврик для вытирания ног, над ним посмеются, 
но поймут  и простят  -  с кем  не  бывает! -  но  выйти из  дому  без 
агибубы... Невозможно! И потом, в  их понимании, агибуба - это  просто 
красиво. Можешь мне поверить: наши непокрытые головы кажутся им  такой 
же нелепостью, как тебе их колпаки... И только я могу спокойно взирать 
и на то, и на другое, - неожиданно гордо заключил он. 
    - А пончо? - спросил я. - Это такой же "обязательный атрибут"? 
    -  Нет,  просто  одежда,   хотя  она  символизирует   определенное 
положение в обществе. Пончо носят не все бунаба, а только куса-баса  - 
зажиточные хозяева, - откликнулся  Хэхэльф. - Другие и  рады бы, а  не 
положено!.. Кстати, пончо - очень удобная одежда, что бы ты об этом не 
думал. 
    - Может, и  удобная, но что-то  в Сбо я  таких нарядов, вроде,  не 
видел. 
    - Потому  что в  Сбо куса-баса  предпочитают одеваться,  как  все, 
разве что от агибуб не могут отказаться, и только когда едут гостить к 
своим родичам на  Хой, извлекают  из сундуков свои  нарядные пончо,  - 
объяснил Хэхэльф. 
    - Даже слишком нарядные, - ехидно вставил я. - У меня в глазах  до 
сих пор рябит! 
    - Что  касается  ярких расцветок...  Видишь  ли, каждый  бунаба  - 
немного художник, поэтому  они просто обожают  раскрашивать ткани.  Им 
нравятся яркие краски. Ребят можно понять: здесь, на Хое, почти всегда 
пасмурная погода, а если еще и одеваться в темную одежду, можно совсем 
загрустить! 
    - Здесь почти всегда пасмурно? - удивился я. - Какое замечательное 
место! Что может быть лучше пасмурной погоды! 
    - Значит твой  вкус совпадает  со вкусом  Варабайбы, -  усмехнулся 
Хэхэльф. - Говорят,  что это  он уговорил все  облака Хомайги  избрать 
небо над Хоем в качестве  места постоянного пребывания, и теперь  тучи 
только  изредка  отлучаются  отсюда,   чтобы  оросить  дождем   другие 
острова... Ну, Ронхул, сделай глубокий  вдох и постарайся забыть,  что 
такое улыбка! Мы пришли. 
    Мы действительно пришли: перед  нами была изящная резная  калитка, 
запертая на несколько  щеколд -  слишком увесистых.  если учесть,  что 
даже такой легковес как я вполне мог бы вышиби