м же... Ничего, к ночи 
оклемаются, черепа у них крепкие!  Пошли, поможешь мне допереть их  до 
телеги... Я затем тебя и позвал на охоту: трудно одному троих утащить, 
а туда-сюда ходить неохота. 
    С этими  словами Мэсэн  подхватил двух  бесчувственных грэу  -  по 
одному в каждую руку - и неторопливо пошел назад. Теперь его ноги то и 
дело погружались  в зыбкую  почву  чуть ли  не  до колена,  а  длинные 
конечности его жертв волочились за ним, вычерчивая причудливую  колею. 
Я  с  отвращением  посмотрел  на  темное  грязное  тело,  которое  мне 
предстояло тащить  на себе.  Больше всего  на свете  мне хотелось  все 
бросить и смыться -  но деваться было некуда.  Мэсэн был моей  смутной 
надеждой быстро добраться до загадочных Вурундшундба, которые, в  свою 
очередь, были  моей  еще  более смутной  и  драматически  единственной 
надеждой  вернуться  домой.   Я  окончательно   запутался  в   паутине 
собственного производства, сотканной  исключительно из  многочисленных 
надежд... Одним словом, у меня не было выбора - или мне так  казалось! 
- поэтому я стиснул зубы и схватил в охапку мерзкую тварь. 
    К моему величайшему удивлению, от тела грэу исходил тонкий  аромат 
каких-то неизвестных специй, совершенно  не похожий на звериную  вонь, 
или даже на  запах вспотевшего  человеческого тела.  Это была  хорошая 
новость. Впрочем,  меня  поджидал  и неприятный  сюрприз:  грэу  весил 
несколько больше, чем мне бы  хотелось. Промычав "но пасаран!"  сквозь 
стиснутые зубы, я кое-как  приподнял его с земли  и поволок по  следам 
Мэсэна. Следующие полтора часа были чуть ли не самыми ужасными в  моей 
жизни: я пыхтел, хрипел, чертыхался, потел,  как борец на ринге, то  и 
дело ронял бесчувственную тварь на землю, но все-таки допер тяжеленную 
тушу до  телеги -  до сих  пор не  знаю, как  мне это  удалось.  Мэсэн 
смотрел на  меня  со  снисходительной улыбкой:  он-то,  гад,  даже  не 
запыхался! 
    - Да, они  тяжелые, -  сочувственно сказал  он, -  а на  вид и  не 
скажешь.. Это потому, что не гадят никогда: все, что сожрали, при  них 
остается. Хорошо еще, что ты  демон: обыкновенный человек его  нипочем 
не дотащил бы! 
    - Ты-то двоих уволок! - завистливо сказал я. 
    - Так то я, -  Мэсэн пожал плечами и просто  пояснил: - Я же  этим 
всю жизнь  занимаюсь. Это  мой хлеб...  Кстати о  хлебе: пока  ты  там 
возился, я-таки поймал питупа. Так что живем, Ронхул! Знал бы ты,  как 
я их жарю: обмазав глиной, чтобы  ни капли жира не утекло. Эх,  теперь 
поскорее бы до дома доехать!.. 
    Его  здоровый  оптимизм  оказывал   на  меня  самое   благотворное 
воздействие. На какое-то  мгновение я поверил,  что загадочный  питуп, 
запеченный в глине, действительно способен сделать меня счастливым - и 
гори все огнем! Потом я, конечно,  вспомнил, что мы так и не  поискали 
путь к Вурундшундба, и решил, что сегодня нам уже будет не до того.  Я 
слегка приуныл,  но надо  отдать должное  Мэсэну: с  тех пор,  как  мы 
встретились, меня перестали терзать приступы депрессии, больше похожие 
на официальные дружеские визиты в ад. Мои беды, конечно, оставались со 
мной,  но  рядом  с  этим   неунывающим  дядей  они  казались   вполне 
преодолимыми. 
    Мы уложили свою  добычу в  телегу. Я  с удовольствием  переобулся: 
тяжеленные болотные сапожищи  к этому моменту  вызывали у меня  тихую, 
почти сладкую ненависть. Я забился в дальний угол телеги, подальше  от 
начинающих шевелиться грэу. Мэсэн же невозмутимо уселся прямо на  одно 
из тел, как на большую жесткую подушку. Зубастый "свинозаяц" прекратил 
обгладывать симпатичный  колючий кустик,  состояние которого  к  этому 
моменту было более чем плачевным, и мы наконец-то поехали. 
    -Ты обещал рассказать мне об этом мире, - напомнил я Мэсэну. 
    - Ну, обо всем мире я не  так уж много знаю, - беспечно  признался 
он. - Мне это ни к чему... А вот об этой земле - запросто! Я  объездил 
весь Альган - от Грэнг Пастпта до Кейр Шантамонта. 
    - Таонкрахт  все  время  говорил  "Альган,  Альган".  Дескать,  он 
Великий Рандан Альгана,  и все  такое... Альган -  это государство?  - 
спросил я. 
    - Альган -  имя этой  земли, - авторитетно  заявил Мэсэн.  Немного 
подумал и  добавил: -  Вообще-то,  Альган -  часть  Земли Нао.  Нао  - 
большая земля, поэтому ее поделили на три части, и каждая часть как-то 
называется. Здесь - Альган. А еще  есть Эльройн-Макт и Шантамонт, и  в 
каждой из этих областей до хрена всяких местечек. Всех и не  упомнишь, 
я ведь не путешественник - так, езжу по своим торговым делам от  замка 
к замку, да иногда еще на ярмарку в Бондох, на берег залива Шан... 
    - А Земля Нао  - это материк?  - спросил я.  Вообще-то, у меня  не 
было уверенности,  что мой  наставник поймет  слово "материк",  но  он 
понял. 
    - Нет, - он покачал  своей лохматой головой, - материк  называется 
Мурбангон, это кто  угодно знает...  А Земля Нао  - часть  Мурбангона. 
Кроме нее есть  и другие  земли, в  том числе  и земля,  принадлежащая 
Вурундшундбам, которых ты ищешь. Но я там никогда не был... 
    - А кто тут у вас самый главный? - полюбопытствовал я. 
    - Как это - кто?! Урги, ясное дело! - заявил он. - И Сох,  конечно 
- до тех пор, пока выполняют волю Ургов... 
    - Ну, это понятно... А есть тут самый главный человек?  Таонкрахт, 
например, хвалился, что он - самый главный в Альгане. 
    - Оно так  - до  поры, до  времени, -  неохотно подтвердил  Мэсэн. 
Чувствовалось, что к Таонкрахту у него какие-то личные претензии -  за 
партию дерьмоедов тот с ним не  расплатился, что ли? - Эта  пучеглазая 
задница, Таонкрахт -  Великий Рандан  Альгана, - продолжил  он. -  Это 
значит, что когда кто-то из  альганцев нарушает волю Ванда,  Таонкрахт 
должен приехать к непокорному и огреть его своей метлой. 
    - Как это - метлой? - опешил я. До сих пор мне казалось, что метла 
- это примитивное орудие труда, приличествующее разве что дворникам  - 
и старомодным ведьмам, которые используют ее, чтобы посетить вечеринку 
на Лысой горе... 
    - А то чем же! Страшная, скажу тебе, штука - метла Рандана! От нее 
память отшибает посильнее, чем от  плохого огня! И обычно  навсегда... 
Так что он не совсем зря похвалялся... 
    - А кто такой Ванд, волю которого нельзя нарушать? 
    - Ну, он-то  как раз и  есть тот самый  "главный человек" в  Земле 
Нао, о котором ты  спрашивал, - охотно объяснил  Мэсэн. - Говорят,  он 
ничего мужик: вспыльчивый, но отходчивый. Не знаю, я с ним никогда  не 
виделся, хотя  дерьмоедов в  его замок  возил,  и не  и раз,  -  важно 
добавил он. Очевидно, считалось, что это очень круто... 
    - Понятно, - кивнул  я. - Значит, есть  этот Ванд, который  "самый 
главный", есть Великий Рандан Таонкрахт... 
    - Не только он, -  перебил меня Мэсэн, -  их трое. В каждой  земле 
есть свой Великий Рандан, а кроме них в каждой области есть Эстёр. 
    - А это что за должность? 
    - Эстёр  тоже  следит  за  тем,  как  выполняется  воля  Ванда,  - 
неопределенно пояснил он. 
    - А чем, в таком случае,  Эстёр отличается от Рандана? -  удивился 
я. 
    - Ничего себе!  Ну ты сказанул!  - восхитился Мэсэн.  - Как это  - 
чем?! У Рандана - метла, у Эстёра - лопата. 
    - И что он проделывает  с помощью своей лопаты? -  заинтересовался 
я. - Копает? 
    - Нет, не копает. Если  Эстёр трахнет своей лопатой  какого-нибудь 
беднягу, тот оцепенеет, и будет  стоять, как вкопанный, целый день,  а 
то и дольше - это смотря, как огреть! - коротко хохотнул Мэсэн. -  Ну, 
в общем,  их боятся  немного меньше,  чем Ранданов:  по крайней  мере, 
дураком не станешь... А есть еще Пронты. Этот может стукнуть ложкой по 
лбу -  тоже неприятно!  Но от  Пронта легко  отделаться: накормил  его 
хорошим обедом, и порядок! Они так и живут: ездят из замка в замок, их 
там кормят до отвала... О, а вот мы и приехали! 
    - Но я еще ничего толком не понял, - жалобно возразил я. 
    - Потом, потом! - отмахнулся Мэсэн. - Сначала - обед! 
    Мэсэн быстренько запер в сарае вяло упирающихся болотных  жителей, 
которые как  раз начали  приходить в  себя и  теперь активно  страдали 
ностальгией по родине. Потом он извлек откуда-то из таинственных  недр 
телеги здоровенную тушу  питупа - я  сразу узнал его:  точно таких  же 
птиц я видел во дворе Таонкрахта, они клевали кашу и чью-то горемычную 
задницу, заодно - и устремился на кухню. В течение часа я клевал носом 
у стола:  вся эта  эпопея  с охотой  на  грэу здорово  меня  вымотала! 
Наконец в комнате появился Мэсэн,  грохнул на стол здоровенное  блюдо, 
на котором  лежал  обещанный  питуп,  запеченный  в  глине  -  он  был 
несколько  меньше  страуса,  но  гораздо  крупнее  индейки.  Шеф-повар 
радостно провозгласил: "Йох!  Хваннах!" -  и ударил  ребром ладони  по 
твердой корочке. Куски глины  разлетелись в разные  стороны - один  из 
них я  чудом успел  поймать в  нескольких миллиметрах  от  собственной 
рожи. Потом мне в нос ударил упоительный аромат. 
    - Я забираю себе  задницу! - безапелляционно  заявил Мэсэн. -  Нет 
возражений? 
    Я растерянно помотал головой. Он тут же разломил тушу на две более 
чем неравные  части:  мне  досталось  крылышко,  хозяину  дома  -  все 
остальное: очевидно  считалось,  что птица  состоит  исключительно  из 
задницы и  крыльев... Впрочем,  я не  возражал: размеры  этого  самого 
крылышка  превосходили  мои  самые  смелые  представления  о   большой 
порции... 
    - Слушай, может еще  разик съездим на  болото? - весело  предложил 
мне Мэсэн на следующее утро. - Понимаешь, какое дело: маловато у  меня 
грэу. Я  меньше чем  с десятком  торговать не  еду. А  так наберем  их 
побольше и поедем искать твою Быструю тропу - по дороге я и  торговлей 
займусь... Зачем делать одно дело, когда можно сразу два? 
    Мне не  слишком  понравилась эта  идея,  но я  как-то  не  решился 
возразить: я был чересчур сонный, чересчур сытый... и, если совсем  уж 
честно, не слишком  спешил расставаться с  Мэсэном, общество  которого 
делало меня убийственно  спокойным и почти  равнодушным к  собственной 
судьбе. 
    Как и  следовало  ожидать, одной  экспедицией  на болото  дело  не 
ограничилось. На  следующее утро  Мэсэн бодро  сказал: "ну,  еще  штук 
шесть поймаем  - и  хватит!"  Потом он  снова  и снова  повторял,  что 
"маловато будет". Некоторые  походы вообще  не приносили  результатов: 
насколько я понял,  грэу неплохо умели  прятаться от незваных  гостей, 
так что иногда  Мэсэн понапрасну  лупил дубиной  по своему  идиотскому 
шлему несколько часов кряду. Однажды мы забрели в самую глубь болота и 
поймали одного бэу -  точную копию дерьмоеда, который  жил во дворе  у 
Мэсэна. От грэу он отличался только телосложением: те были высокими  и 
худыми, а бэу - более приземистым и коренастым. 
    Я жил как во сне: долгие  неторопливые поездки в тряской телеге  и 
такие же долгие  прогулки по болоту,  регулярные физические  нагрузки, 
обильная еда, ранние побудки -  как, оказывается, мало надо  человеку, 
чтобы  забыться!  Ежедневные  незамысловатые   беседы  с  моим   новым 
приятелем не  могли меня  встряхнуть  - я  настолько отупел  от  такой 
жизни, что почти не воспринимал информацию, которую получал от Мэсэна, 
просто складывал  ее в  самый  дальний сундук,  пылящийся в  одном  из 
темных углов моей пассивной памяти. Время от времени я сам рассказывал 
ему какую-нибудь  историю,  и  сам себе  не  верил:  эти  изумительные 
события никак не могли происходить  со мной - начинающим охотником  на 
дерьмоедов, подающим, впрочем, большие надежды... 
    Я обзавелся новыми привычками - пугающе быстро, как всегда.  Отвар 
из лесных трав по утрам - я уже не мог без него обходиться, совсем как 
когда-то без кофе,  а потом  - без камры!  - сытный  ужин перед  сном, 
который  действовал   на  меня,   как  хорошее   снотворное:   никаких 
сновидений, заставляющих мучительно сжиматься сердце, только блаженная 
темнота и безмолвие...  Я уже  не морщился  от необходимости  выносить 
горшок и  оставлять  его  под  деревом,  на  радость  вечно  голодному 
дерьмоеду: эта процедура стала для  меня чем-то очень обыденным -  все 
равно, что нажать на  хромированную кнопку и  спустить воду в  кабинке 
общественного туалета. Я без содрогания смотрел на зубастого  Куптика, 
который  при  близком   знакомстве  оказался  похож   не  столько   на 
"свинозайца", сколько  на помесь  бобра с  бегемотом -  более того,  я 
начал кормить его из рук пучками бледной болотной травы, и он жрал  ее 
с таким  же  аппетитом,  как и  окровавленную  конечность  несчастного 
разбойника, гибель  которого в  свое время  потрясла меня  до  глубины 
души... Я  окончательно отказался  от  романтической идеи,  что  любой 
живой человек должен ежедневно принимать душ, решительно расстался  со 
шмотками моего  пучеглазого "благодетеля"  Таонкрахта и  переоделся  в 
кожаные штаны и меховой жилет, такие же, как у Мэсэна - он великодушно 
разрешил мне проредить его скудный гардероб... Одним словом, я  вполне 
обжился в мэсэновской хижине, и в этом было что-то пугающее. 
    Так прошло дней десять, а то и больше - честно говоря, я сбился со 
счета. Но  однажды ночью  я проснулся  - совершенно  самостоятельно  и 
внезапно.  Создавалось  впечатление,  что  в  глубоких  недрах   моего 
организма сработал некий таинственный будильник. 
    - Все! - сказал  я вслух, и  поначалу сам не  узнал свой голос.  - 
Пора выбираться отсюда, дружок! 
    Потом я  разыскал белоснежную  рубаху из  таонкрахтовых  сундуков, 
отправился во двор и битый  час стирал ее в  бочке с питьевой водой  с 
пугающим меня самого остервенением. Покончив со стиркой, я разделся  и 
вымылся сам - собственное тело я тер с такой же необъяснимой  яростью, 
которая только  что  обрушилась  на рубаху.  Мне  показалось,  что  .я 
здорово подкачал мускулы, перетаскивая контуженных грэу - более  того, 
я даже умудрился слегка растолстеть, чего со мной прежде не  случалось 
- ни при каких обстоятельствах. 
    - Боров, - сердито сказал я себе, - смотреть на тебя тошно! 
    Разумеется, я  здорово преувеличивал,  но иногда  стоит  перегнуть 
палку: для профилактики... Я  надел мокрую рубаху  на такое же  мокрое 
тело - мне почему-то показалось, что вместе им будет веселее сохнуть - 
вернулся в  дом и  решительно отправился  на кухню.  Переступил  через 
Мэсэна, спящего  между окном  и печкой  на толстенной  стопке  меховых 
одеял, и  начал  крутиться перед  огнем:  у меня  были  все  основания 
полагать, что так мы с рубахой  быстрее высохнем. Мэсэн тут же  учуял, 
что  на  его  заповедной  территории  объявился  чужой,  проснулся   и 
изумленно уставился на меня. 
    - Ты  чего, Ронхул?  -  ошалевшим со  сна  голосом спросил  он.  - 
Проголодался? 
    - Сохну, - лаконично ответил я. 
    - А где ты намок? - он окончательно растерялся. 
    - Я не намок. Я рубаху постирал, - невозмутимо объяснил я. 
    - Зачем? Ночь во дворе! 
    - Я знаю, что ночь, - равнодушно откликнулся я. - Что делать:  она 
была грязная, как я не знаю что, а утром я должен уходить. 
    - Куда уходить? 
    - А ты забыл? Немудрено: я и  сам чуть не забыл, - сердито  сказал 
я. -  Мне нужно  найти этих,  как их  там... Вурундшундба.  Ты  обещал 
поискать для меня  Быструю Тропу.  Впрочем, это  не так  уж важно:  не 
найдешь "быструю", пойду по обыкновенной. Как-нибудь доберусь... 
    - Эк тебе приспичило! - Мэсэн неодобрительно покачал головой. -  Я 
как раз собирался  отправиться на ее  поиски, денька через  два-три... 
Может подождешь? 
    - Нет, - твердо сказал я. - Я ухожу сегодня утром. Это решено. 
    Он  окончательно  проснулся   и  теперь   рассматривал  меня   так 
внимательно, словно мы только что встретились. 
    - Ладно, - неожиданно  кивнул он, - решено,  так решено. Что ж  ты 
сразу не сказал, что тебя по-настоящему надо? 
    - А разве я не сказал? - удивился я. 
    - Нет, - невозмутимо ответил Мэсэн. - Ладно уж, сейчас поедем. Дай 
хоть горячего попить! 
    - Я и сам не откажусь, - улыбнулся я. 
    Через полчаса мы пили  традиционный душистый отвар, закусывая  его 
комками янтарного меда  - со  слов Мэсэна я  уже знал,  что здесь  нет 
никаких пчел, а мед собирает  некий таинственный зверь Юпла:  каким-то 
образом высасывает его  из сердцевины  растений и прячет  в дуплах,  а 
некоторые   нахальные   люди   вроде   моего   приятеля   периодически 
разворовывают его запасы.  Я даже  видел издалека  черный хвост  этого 
диковинного  зверя  -  крупный  и  мощный,  как  хвост   какого-нибудь 
доисторического ящера, но пышный и мохнатый, как у лисицы - разглядеть 
все остальное мне так и не удалось: зверь поспешно скрылся в зарослях. 
Мэсэн объяснил  мне, что  юплы  не трусливы  - поскольку  они  гораздо 
сильнее всех своих потенциальных противников - но разумны и  нелюдимы: 
они попросту не любят заводить новые знакомства... 
    -  Все,  поехали,  -  решительно  сказал  я,  отставляя  в  строну 
здоровенную кружку. 
    - А может добавки? - тоном змия-искусителя предложил Мэсэн. 
    Я упрямо помотал головой: с  момента пробуждения у меня в  заднице 
сидело здоровенное шило, и оно казалось мне настоящим  благословением! 
Больше всего на свете я боялся, что мне опять удастся расслабиться. 
    - Ладно уж, - обреченно вздохнул  он, - экий ты торопыга! -  Потом 
на его лице появилось ангельское выражение, и он решительно сказал:  - 
Можешь оставить себе мою одежду, Ронхул. У меня ее не так много, чтобы 
раздавать всем желающим, но мне будет приятно знать, что в моих штанах 
ходит демон! 
    - Спасибо, - искренне сказал  я. Мне показалось, что он  оказывает 
мне неоценимую  услугу:  кожаные  штаны и  меховой  жилет  куда  лучше 
приспособлены для долгого  путешествия, чем  наряды, которыми  снабдил 
меня Таонкрахт -  к тому же,  я постирал только  рубаху, которая  была 
отличным дополнением к  моему новому гардеробу,  а все остальные  вещи 
находились в плачевном состоянии. 
    - А таонкрахтово  шмотье оставь здесь,  - с фальшивым  равнодушием 
предложил Мэсэн. - На кой оно тебе - в лесу-то? 
    Я тут же понял, что меня склоняют к неравному обмену, и улыбнулся: 
мне захотелось его подразнить. 
    - Вещи, конечно,  дорогие, -  нерешительно протянул я,  - а  потом 
махнул рукой:  дескать,  была-не была!  -  Ладно уж,  мне  тоже  будет 
приятно знать, что ты ходишь по лесу в белом и сиреневом, назло  этому 
пучеглазому эстету и его дурацким законам. 
    - Ну! Так я потому и хочу разжиться твоим нарядом! - жизнерадостно 
подхватил Мэсэн. Он так расчувствовался, что предложил: - Если хочешь, 
можешь даже сапоги забирать! 
    - Это те, в которых  я ходил по болоту?  - осторожно уточнил я.  И 
вежливо отказался:  - Спасибо,  не надо.  Мои ботинки  не годятся  для 
охоты на грэу, но ходить в них по твердой земле - одно удовольствие! 
    - Как знаешь! 
    Он так искренне обрадовался, услышав мой ответ, что мне захотелось 
отказаться от всего остального,  и уйти от него  голышом - чтобы  этот 
невероятно хозяйственный  парень был  счастлив. Но  бродить по  чужому 
миру без штанов - это было свыше моих сил, так что я взял себя в руки. 
 
    Наконец мы сели в телегу и поехали - на сей раз не к болотам, а  в 
обратную сторону - туда, откуда Мэсэсн привез меня к себе в гости. 
    - А как ты будешь искать  Быструю Тропу? - с любопытством  спросил 
я. 
    - А я не буду ее искать, - ухмыльнулся он. - Чего искать-то,  если 
я знаю, где она! 
    - Как это? - опешил я. 
    - А вот так! - отрезал он. 
    - Но ты говорил... 
    - Знаешь что, Ронхул? - Мэсэн уставился на меня с  обезоруживающей 
улыбкой. - Я живу тут один -  уже очень много лет. Порой привезу  себе 
бабу, бывает. Но долго  они не задерживаются. Я  их сам прогоняю:  как 
ночь проходит, так морду становится видно,  а если она еще и  лопотать 
начинает... А мужики н