ли
смертельно больной человек.
     - Ты с Рокка. Волшебники Рокка дают черные имена тайнам,  которых  не
знают.
     - Что ты за человек?
     - Странник. Торговец с Осскилла, здесь по  делам.  -  Видя,  что  Гед
больше не задает вопросов, он тихо пожелал ему спокойной ночи,  повернулся
и ушел.
     Гед стоял в нерешительности, не зная, стоит ли обращать  внимание  на
слова незнакомца. Красноватый  свет  заката  быстро  угасал  над  высокими
холмами и неспокойным морем. Опустились серые сумерки, а  за  ними  пришла
ночь.
     Внезапно решившись, Гед быстро подошел к рыбаку, возившемуся в  своей
лодке, и окликнул его:
     - Не знаешь ли ты, идет какой-нибудь корабль на север, к Семелу  или,
может быть, на Энлад?
     - Вот тот большой корабль - с Осскилла. Он может сделать остановку на
Энладе.
     Так же поспешно Гед подбежал  к  указанному  судну,  на  которую  ему
указал рыбак - шестидесятивесельной, узкой как змея, с носом, напоминающим
клюв ворона, галере. Высокая резная корма была инкрустирована  раковинами,
порты выкрашены в красный цвет и на каждом черной  краской  выведена  руна
Сифл. Это был серьезный, быстроходный корабль,  уже  готовый  к  выходу  в
море, с полным экипажем на борту. Гед подошел к капитану и попросил  взять
его на Осскилл.
     - А ты можешь заплатить за себя?
     - Я умею обращаться с ветрами.
     - Я и сам умею. Деньги у тебя есть?
     Жители Лоу  Торнинга  хотели  заплатить  Геду  за  работу  множеством
перламутровых  дисков,  которыми  пользуются   торговцы   Архипелага   при
расчетах. Он взял только десять, хотя они давали ему намного больше. Их он
и предложил осскиллианцу, но тот отрицательно покачал головой.
     - У нас они не в ходу. Если у тебя нечем заплатить,  то  у  меня  нет
места.
     - А рабочие руки тебе нужны? Когда-то я греб на галере.
     - Договорились, у нас не хватает двух гребцов. Ищи свою скамью.  -  С
этими словами капитан отвернулся и больше не обращал на Геда внимания.
     Вот так и случилось, что положив под скамью  свой  посох  и  мешок  с
книгами, Гед на десять промозглых зимних дней превратился в гребца на этом
корабле с севера. Судно покинуло Оррими на рассвете  и  в  тот  день  Геду
пришлось туго. От старых ран его левая рука плохо сгибалась, а путешествия
в проливах Девяноста островов не  могли  как  следует  подготовить  его  к
изнурительной работе с длинным веслом пол ритм  барабана.  Вахта  у  весла
длилась два или три часа и отдыха хватало только на то, чтобы мускулы Геда
успели как следует задеревенеть. А потом - опять  за  весло.  Второй  день
оказался еще  тяжелее,  но  скоро  Гед  пообвык  и  справлялся  со  своими
обязанностями довольно сносно.
     В отличие от "Тени", корабля, на котором Гед приплыл на Рокк, на этом
судне совершенно отсутствовало чувство товарищества. Матросы андрадских  и
гонтийских кораблей - партнеры, работающие для общей выгоды.  Торговцы  же
Осскилла или  пользуются  трудом  рабов  и  крепостных,  или  же  нанимают
гребцов, платя им маленькими золотыми кружочками. Золото  может  быть  чем
угодно, но только не источником дружбы между людьми.  Это  относится  и  к
драконам, которые тоже  ценят  его  весьма  высоко.  Половина  гребцов  на
корабле была крестьянами, которых принудили работать и поэтому корабельные
офицеры выглядели скорее надсмотрщиками, причем довольно жесткими. Они  не
трогали лишь гребцов, работающих за плату или за  проезд.  Вряд  ли  можно
было ожидать добрых отношений в  экипаже,  половину  которого  разрешается
бить, а половину - нет. Соседи Геда редко говорили друг с  другом,  и  еще
реже с ним. В большинстве своем они были уроженцами Осскилла и объяснялись
не на языке Архипелага, а на своем собственном наречии. Они были  угрюмыми
людьми, с бледной кожей, обвислыми усами и длинными волосами. Между  собой
они называли Геда "Келуб", что означает "красный". Гребцы  хотя  и  знали,
что он волшебник, относились к  нему  безо  всякого  почтения,  а  даже  с
каким-то осторожным злорадством. Да и сам он  был  не  в  том  настроении,
чтобы набиваться в приятели. Даже на  своей  скамье,  захваченный  могучим
ритмом  гребли,  в  окружении  шестидесяти  крепких  мужчин,  на  огромном
корабле, летящем по серому морю, он чувствовал себя беззащитным.  Когда  с
наступлением ночи они заходили в очередной незнакомый порт и  Гед  пытался
заснуть, завернувшись  в  свой  плащ,  его  начинали  мучить  кошмары.  Он
просыпался и снова проваливался в сон  только  для  того,  чтобы  в  ужасе
проснуться через несколько  минут.  Он  не  помнил  своих  снов,  но  они,
казалось, угрожающе нависали над кораблем и матросами. Гед не доверял  уже
никому.
     Все свободные осскиллианцы носили на поясе  длинные  ножи  и  как-то,
когда смена Геда обедала, один из них спросил:
     - Келуб, ты кто - раб или клятвопреступник?
     - Ни то, ни другое.
     -  Тогда  почему  у  тебя  нет  ножа?  Боишься  драться?  -  спросил,
ухмыляясь, человек, которого звали Скиорх.
     - Нет.
     - Так значит за тебя дерется твоя маленькая собачка?
     - Отак, - поправил его один из гребцов. - Это не собака, а отак, -  и
прошептал осскиллианину нечто  такое,  что  заставило  того  помрачнеть  и
отвернуться.  Гед  заметил,  что  на  какое-то  мгновение   лицо   Скиорха
изменилось - черты его расплылись и сдвинулись, словно  что-то  посмотрело
на Геда его глазами. Но уже в следующую секунду лицо стало обычным  и  Гед
постарался  убедить  себя,  что  это  его  собственное  отчаяние  и  страх
отразились в чужих глазах. Но в следующую ночь на стоянке  в  порту  Эзела
ему приснился этот человек. Впоследствии Гед всячески избегал  его,  да  и
осскиллианин старался держаться от волшебника подальше, не пытаясь  больше
с ним заговорить.
     Скоро снежные вершины Хавнора растворились в морозном тумане. Корабль
прошел мимо входа в море Эа, на дне которого с давних пор покоятся останки
прекрасной Эльфарран, и вошел в Энлады. Здесь он два дня простоял в  порту
Берила,  прозванном  Городом  Слоновой  Кости  за  белизну  своих   башен,
вздымающихся над водами легендарных Энлад. Во всех портах, в  которые  они
заходили, экипаж всегда оставался на борту судна. На третий день с первыми
лучами красноватого зимнего солнца они отплыли наперерез ветру, дующему  с
необъятных  морских  равнин  Северного  Предела.   Еще   через   два   дня
исхлестанный жгучим ледяным морем корабль вошел в Несхум -  торговый  порт
на  восточном  побережье  Осскилла,  доставив  свой  груз  в   целости   и
сохранности.
     Гед увидел перед собой  пологий,  продуваемый  всеми  ветрами  берег,
серый, притаившийся под защитой длинных волноломов город, а за ним - голые
холмы и свинцовое небо.  Слишком  далеко  оказался  он  от  солнечных  вод
Внутреннего Моря.
     На борт  поднялись  грузчики  Морской  Гильдии  Несхума  и  принялись
таскать на берег груз - золото, серебро, драгоценные камни, тончайший шелк
и южные ковры, короче, все то, что так любят Лорды  Осскилла.  Экипаж  был
распущен. Гед остановил одного из матросов, чтобы  спросить  дорогу  -  до
этого он держал в  секрете  цель  своего  путешествия,  но  сейчас  просто
вынужден был открыть ее, оказавшись совершенно один на незнакомом острове.
Матрос терпеливо ответил, что ничего  не  знает,  но  стоявший  поблизости
Скиорх сказал:
     - Двор Терренона? Это на болотах Кексемт. Я тоже иду туда.
     Такая компания была Геду не по душе, но выбора не было - он  не  знал
ни языка, ни дороги. Он сказал себе, что это не имеет значения  -  привела
его сюда чужая воля, и эта же воля вела его дальше. Он натянул  на  голову
капюшон, взял в  руки  посох,  мешок  с  книгами  и  последовал  за  своим
провожатым вверх по улицам города к заснеженным холмам. Маленький отак  не
пожелал оставаться у него на плече - прячась от холода,  он  забрался  под
плащ, в  карман  куртки.  Они  шли  молча.  Тишина  нависла  над  холмами,
постепенно перешедшими в поросшую вереском пустынную равнину.
     - Далеко ли нам идти? - спросил Гед после нескольких  миль  пути,  на
котором они не встретили ни единой деревни или фермы. Еды у них с собой не
было ни крошки. Скиорх обернулся, поплотнее закутался в плащ и ответил:
     - Нет...
     У него было  отвратительное  лицо  -  болезненно  бледное,  грубое  и
жестокое. Геда  беспокоила  мысль,  куда  он  может  его  завести.  Дорога
казалась тонким шрамом на пустоши, покрытой толстым слоем снега и поросшей
низкорослым  кустарником.  В  нескольких  местах  ее  пересекали  какие-то
тропинки. Дымки Несхума скрылись за холмами и в опускающихся сумерках  Гед
потерял всякое представление о том, откуда и куда они  идут.  Единственным
ориентиром был ветер он дул всегда с востока. Прошло еще несколько  часов.
Геду показалось, что впереди, на  склоне  далекого  холма,  в  направлении
которого они держали путь,  он  видит  какую-то  крохотную  царапинку.  Но
дневной свет угасал и он не мог разобрать, что это такое -  башня,  дерево
или еще что-нибудь.
     - Мы идем туда? - спросил он, указав рукой вперед.
     Скиорх не ответил, но упрямо продолжал  шагать,  закутавшись  в  свой
грубый плащ с подбитым мехом капюшоном. Гед догнал его. Шли они уже  долго
и от размеренного ритма и усталости, наложившейся  на  долгие  корабельные
дни и ночи, Гед стал дремать на ходу. Ему начинало казаться, что  он  идет
вечно и будет  так  же  вечно  шагать  сквозь  темное  безмолвие  рядом  с
молчаливым  спутником.  Осторожность  покинула  его.  Он  шагал  словно  в
полусне, не чувствуя под собой ног.
     Отак заворочался в кармане и  смутный  страх  Геда  начал  расти.  Он
заставил себя проговорить:
     - Скоро пойдет снег и станет совсем темно. Далеко еще, Скиорх?
     Не оборачиваясь, тот ответил, немного помедлив:
     - Нет...
     Но голос его уже не был похож на человеческий хриплый и невнятный, он
больше  напоминал  рычание  дикого  зверя,   пытающегося   говорить.   Гед
остановился.
     - Скиорх! - позвал  он  его,  и  тот  обернулся,  остановившись.  Под
капюшоном была пустота.
     Прежде чем Гед смог что-либо сказать или собраться с силами,  геббет,
в которого превратился Скиорх, прохрипел:
     - Гед!!!
     Услышав свое настоящее имя, Гед понял, что вся  его  магическая  сила
потеряна и он, вынужденный оставаться в человеческом облике, беззащитен. В
этой чужой стране неоткуда ждать помощи, никто не откликнется на его  зов.
Между Гедом и врагом не было ничего, кроме букового посоха, зажатого в его
правой руке.
     Существо, сожравшее разум Скиорха и завладевшее его плотью, заставило
тело сделать шаг вперед и поднять руки, нащупывая Геда. Смешанная с ужасом
ярость наполнила юношу и подняв свой посох, он со свистом обрушил  его  на
капюшон, скрывавшей Тень. Под страшным ударом плащ сжался почти до  земли,
но сразу же, извиваясь и размахивая пустыми рукавами, поднялся опять. Тело
геббета похоже на скорлупу из призрачной плоти, прикрывающей Тень, которая
совершенно реальна. Дергаясь и колыхаясь как от ветра,  Тень  распростерла
руки и попыталась схватить Геда, как в свое время на Холме Рокка. Если  бы
ей это удалось, она отбросила бы шелуху, оставшуюся от Скиорха и  вошла  в
Геда, уничтожив его разум и овладев им изнутри. Это было  ее  единственным
желанием. Гед  снова  ударил  ее  тяжелым,  уже  дымящимся  посохом  и  на
мгновение Тень отступила, но тут же атаковала опять. Гед  снова  ударил  и
раскаленный посох,  опалив  ему  руку,  упал  на  землю.  Он  отступил  на
несколько шагов, повернулся и побежал.
     Гед бежал, а геббет несся за ним, не отставая. Гед  не  оборачивался,
он бежал, бежал через огромную сумеречную страну и негде было  спрятаться.
Хриплым шепотом геббет еще раз позвал Геда  по  Имени,  но  хотя  этим  он
отнимал у него силу магическую, над силой телесной он не был властен и  не
мог заставить Геда остановиться. Он бежал...
     Над охотником и его жертвой спустилась ночь. Началась метель,  и  Гед
уже не различал тропинки. Сердце готово  было  выпрыгнуть  из  его  груди,
воздух раскаленным ножом резал горло. Он уже не бежал, а спотыкаясь,  брел
неведомо куда.  Но  неутомимый  преследователь,  казалось,  никак  не  мог
догнать его, оставаясь все время в нескольких  шагах  позади.  Тень  опять
начала шептать его Имя и он понял, что именно этот шепот всю жизнь  звучал
у него в ушах, чуть-чуть ниже уровня слышимости. Теперь он расслышал его и
должен  был  остановиться,  сдаться...  Но  он  продолжал  взбираться   по
какому-то бесконечному склону. Ему начало казаться, что впереди  забрезжил
слабый свет и какой-то голос зовет:
     - Ко мне! Ко мне!
     Гед хотел ответить, но не смог. Бледный свет был теперь ясно различим
- он горел перед ним в каком-то проеме. Он не видел стен, но  догадывался,
что это - ворота. При виде их он остановился. Геббет тут же  ухватился  за
плащ, пытаясь  задержать  его.  Собрав  последние  силы,  Гед  ворвался  в
светящуюся дверь, хотел захлопнуть ее  перед  геббетом,  но  тут  отказали
ноги. Гед пошатнулся, в глазах  его  все  поплыло,  он  почувствовал,  что
падает. Кто-то  подхватил  его  обессилившее  тело,  и  Гед  провалился  в
темноту.



                               7. ПОЛЕТ СОКОЛА

     Гед проснулся и долго лежал, думая о том,  как  приятно  пробуждаться
(ведь он не ожидал,  что  вообще  проснется),  как  приятно  видеть  свет,
обыкновенный дневной свет. Он как бы плыл в  этом  свете,  подобно  лодке,
скользящей по зеркальной глади. Он догадался, что лежит в  постели,  но  в
такой, в какой ему еще не  приходилось  спать.  Она  покоилась  на  резных
изогнутых ножках, алый полог ограждал  спящего  от  сквозняков.  Мягчайшие
пуховые перины создавали иллюзию мягкой морской качки. С двух сторон полог
был отдернут и Гед увидел, что находится в  комнате  с  каменным  полом  и
стенами. За высокими окнами видна была освещенная тусклыми лучами  зимнего
солнца знакомая пустошь, прикрытая кое-где  снежными  заплатами.  Судя  по
открывавшемуся из окон виду, комната была расположена довольно высоко.
     Гед  сел  в  постели  и  набитое  пухом  бархатное  покрывало   мягко
соскользнуло с него. Словно лорд, одет был он в шелковую  ночную  рубашку.
На кресле подле кровати лежали приготовленные явно  для  него  ботинки  из
тончайшей кожи и плащ, отороченный  мехом  пеллави.  Он  немного  посидел,
стараясь окончательно придти в  себя,  затем  встал  и  протянул  руку  за
посохом. Но посоха не было.
     Его правую руку, хотя и забинтованную, саднило - ожог от посоха давал
о себе знать. Все мышцы нестерпимо ныли.
     Он постоял немного, приходя в себя, потом тихо и безнадежно позвал:
     - Хог! Хог!
     Но маленький верный зверек, бессловесное  создание,  спасшее  его  из
царства мертвых, куда-то пропал. Был ли отак с ним прошлой ночью, когда он
бежал? Или  это  произошло  много  ночей  назад?  Он  не  знал...  Геббет,
полыхающий посох, бегство, шепот, ворота - все  это  вспоминалось  смутно,
мозг Геда словно заволокло туманом. Он еще раз позвал отака, но без всякой
надежды на ответ, и на глазах его выступили слезы.
     Где-то далеко прозвенел колокольчик. Ему ответил второй, совсем рядом
с дверью. Тут же открылась  дверь  и  в  комнату  вошла  молодая  женщина.
Улыбнувшись, она произнесла:
     - Добро пожаловать, Сокол.
     Она была высока ростом, одета в белые с серебром одежды, и волосы ее,
черным водопадом ниспадавшие на  плечи,  прикрывала  тончайшая  серебряная
сетка. Гед неловко поклонился.
     - Значит, ты не помнишь меня?
     - Вас, леди?
     Один-единственный раз в жизни довелось Геду увидеть женщину,  красота
одежды которой равнялась красоте лица - Леди острова О,  которая  посетила
Школу в праздник Возвращения Солнца. Но если она была похожа на хрупкое  и
яркое пламя свечи, то эта женщина напоминала белую полную луну.
     - Я так и думала, - сказала она с легкой улыбкой,  -  но  хотя  ты  и
забывчив, мы рады тебе, как старому другу.
     - Что это за место? - спросил Гед. Язык все еще плохо слушался его, и
он не мог оторвать глаз от женщины. Ее  королевские  одежды  смущали  его,
камни, по которым она ступала, казались незнакомыми, воздух в комнате  был
чужим, да и сам Гед был уже не тот, что раньше.
     - Эта крепость зовется зовется Двор Терренона. Мой Лорд, Бендереск  -
властелин страны, простирающейся от Моховых Болот Кексемт до  горы  Ос  на
севере. Он же - хранитель драгоценного  камня,  именуемого  Терренон.  Что
касается меня, то здесь, на Осскилле,  меня  зовут  Серрет,  что  означает
"серебряная". А тебя, я знаю,  зовут  Сокол,  и  ты  стал  волшебником  на
Острове Мудрецов.
     Гед посмотрел на свою обожженную руку и ответил:
     - Я не знаю, кто я. Когда-то я обладал  силой,  но  сейчас,  кажется,
потерял ее.
     - Нет! Ты потерял ее только для того, чтобы стать  сильнее  в  десять
раз! Друг мой, здесь ты в безопасности. Нашу башню окружают крепкие стены,
сложенные из непростых камней. Здесь ты сможешь отдохнуть и вновь  обрести
силу, новую силу. Другим станет и посох -  он  не  сгорит  дотла  в  твоих
руках. В конце концов дурная  дорога  может  привести  к  хорошему  концу.
Пойдем, я покажу тебе наши владения.
     Гед  плохо  различал  слова,  завороженный  звуками  ее  голоса.   Не
раздумывая, он последовал за ней.
     Как оказалось, его комната находилась почти  на  самом  верху  башни,
выраставшей, словно  острый  зуб,  из  вершины  холма.  Они  шли  вниз  по
мраморным винтовым лестницам, через богато убранные комнаты и  залы,  мимо
высоких окон, выходивших на север, запад, юг и восток. Из них  были  видны
только бесконечные и безжизненные унылые холмы, простирающиеся  до  самого
горизонта и сливавшиеся с омытым зимним солнцем небом.  Только  далеко  на
севере на голубом фоне ярко выделялись снежные пики, а на юге  можно  было
угадать сверкание морской глади.
     Слуги открывали для них двери и отступали в сторону -  все  они  были
бледные, мрачные осскиллианцы. Сама Леди тоже была очень белокожей,  но  в
отличие от  них  прекрасно  говорила  на  языке  Архипелага  -  Геду  даже
показалось, что с гонтийским акцентом. Она привела его  к  своему  мужу  -
Бендереску, Лорду Терренона. Втрое старше ее, бледный  как  кость,  и  как
кость же худой, с затуманенными глазами, Бендереск  приветствовал  Геда  с
угрюмой холодной вежливостью, пригласив его быть гостем замка, сколько  он
пожелает. Казалось, ему нечего больше сказать - он не спросил  Геда  ни  о
его странствиях, ни о враге, загнавшем его сюда. Впрочем, Леди Серрет тоже
не касалась этих вопросов.
     Все это было частью одной большой тайны, окружавшей и  замок,  и  его
пребывание в нем. Разум Геда еще не прояснился окончательно и  он  не  мог
трезво оценить ситуацию. Он оказался в этой башне случайно, но не была эта
случайность предопределена заранее? По  совету  незнакомца  из  Оррими  он
решил отправиться искать помощь на север - и в порту его  ждал  корабль  с
Осскилла. Скиорх оказался его  проводником.  Неужели  все  это  подстроено
Тенью? Не исключено, что и сам Гед и его противник были игрушками какой-то
другой, неизмеримо более могущественной силы, а Скиорх просто  подвернулся
под руку в удобный момент? Скорее всего, дело обстояло именно так,  потому
что Тень все-таки не  смогла  проникнуть  в  крепость.  С  момента  своего
пробуждения в башне Гед не чувствовал ее присутствия. Но что  привело  его
сюда? Двор Терренона не был местом, куда приходят случайно  -  даже  своим
затуманенным разумом он понимал это. Ни один чужак не проходил  через  эти
ворота. Одиноко  стояла  башня,  отвернувшись  от  Несхума,  единственного
близкого города. Никто не входил в  нее,  и  никто  не  выходил.  Окна  ее
глядели в пустыню.
     ...Один серый день сменял другой, а Гед,  отчаявшийся  и  продрогший,
все смотрел и смотрел в эти  окна.  Несмотря  на  богатые  ковры,  меховые
одежды и мраморные камины, в баш