на фоне закопченных  камней,  на  фоне  черного
неба, на фоне розовеющего  неба,  бездонных  глубин  сумерек,  безбрежного
океана воздуха и света. Языки пламени отливали  желтым,  оранжевым,  алым,
кроваво-красным... другими  оттенками,  которые  Тенар  не  могла  описать
словами.
     - Тенар.
     - Мы называем рту звезду Техану, - сказала она.
     - Тенар, дорогая. Пойдем. Пойдем со мной.
     Они не ступили в огонь. Они очутились во тьме  -  в  темном  зале.  В
темном коридоре. Они уже бывали здесь  раньше,  поочередно  указывая  друг
другу путь в темноте подземелья.
     - Нам - вон туда, - сказала она.



                                 12. ЗИМА

     Она проснулась, сама не желая того. Сквозь узкие щели между  ставнями
струился призрачный  серый  свет.  Почему  окна  закрыты  ставнями?  Тенар
вскочила с постели и прошла на кухню. У очага никого  не  было,  никто  не
лежал на полу. Не было никаких признаков того, что здесь  кто-то  побывал,
если не считать чайника и трех чашек в мойке.
     Ферру встала  с  рассветом,  и  они  вместе  позавтракали.  Умываясь,
девочка вдруг спросила:
     - Что случилось?
     Она вынула из стоявшего в углу чулана таза мокрый лоскут ткани.  Вода
в тазу была бурой от крови.
     - Ах, мой цикл наступил слишком рано, -  воскликнула  Тенар,  тут  же
устыдившись собственной лжи.
     Ферру  какое-то  время  стояла  неподвижно,  вытянув  шею   и   жадно
принюхиваясь, словно  собака,  взявшая  след.  Затем  она  бросила  тряпку
обратно в таз и отправилась кормить цыплят.
     Тенар чувствовала себя разбитой. Все тело ныло. На улице было все так
же холодно, и она старалась  по  возможности  не  выходить  во  двор.  Она
пыталась и Ферру загнать в дом, но вышло из-за туч  солнце,  подул  свежий
ветерок, и девочке захотелось побыть на улице.
     - Помоги Шенди в саду, - сказала Тенар.
     Ферру молча ускользнула.
     Обожженная сторона ее лица превратилась  в  неподвижную  маску  из-за
поражения лицевых мышц и  появления  глубоких  рубцов.  Однако  постепенно
шрамы разглаживались, да и Тенар со временем научилась видеть перед  собой
не уродливую маску, а лицо, на котором, в определенной степени, отражаются
чувства девочки.  Когда  Ферру  была  испугана,  обожженная  сторона,  как
подметила Тенар, словно бы "закрывалась", сжималась, твердела.  Когда  она
радовалась или была целиком погружена во что-то,  слепой  глаз,  казалось,
прозревал, рубцы краснели и становились  горячими  на  ощупь.  Но  сейчас,
перед тем, как она выбежала во двор, на ее лице застыло странное выражение
-  ее  лицо  скорее  напоминало  в  тот  миг  морду  какого-то  животного,
молчаливого  чешуйчатого,  поблескивающего  единственным  глазом  зверька,
спасавшегося бегством.
     Тут Тенар поняла, что в ответ  на  ее  первую  ложь  девочка  впервые
готова была пойти наперекор ее воле. В первый, но не в последний раз.
     Тяжело вздохнув, она села  у  очага,  и  некоторое  время  неподвижно
сидела, уставившись в одну точку.
     Стук в дверь: Клирбрук и Гед - нет, она должна звать его  Ястребом  -
Ястреб стояли на пороге. Старик Клирбрук чуть не  лопался  от  важности  и
важных новостей, Гед, казавшийся грузным в своем овчинном  полушубке,  был
мрачен и задумчив.
     - Входите, - сказала она. - Выпейте чаю. Какие новости?
     - Они пытались бежать к Вальмуту, но за ними по  пятам  шли  судебные
приставы из Кахеданана и взяли их в амбаре  на  выгоне  Серри,  -  выпалил
Клирбрук, возбужденно жестикулируя.
     - Он убежал?
     Сердце Тенар сжалось от страха.
     - Не он, - сказал Гед. - Остальные двое.
     - В общем, они нашли тело в старой бойне  на  Круглом  Холмс,  просто
жуть как изуродованное, там, в старой бойне на  холмах,  и  сразу  десять,
нет, двенадцать мужчин объявили себя судебными приставами и  погнались  за
ними. Прошлой ночью они  прочесали  все  деревни  и  наутро,  перед  самым
рассветом, их обнаружили в амбаре  Серри.  Они  там  чуть  не  околели  от
холода.
     - Так он мертв? - испуганно спросила Тенар.
     Гед снял свой тяжелый полушубок и теперь стягивал, сидя  на  плетеном
стуле у двери, кожаные гетры.
     - О_н_ жив, - спокойно сказал Гед. - С ним Иви. Я  отвез  его  к  ней
утром на тачке. Люди на рассвете прочесывали местность, искали всех троих.
Они убили женщину на холмах.
     - Ту самую женщину? - шепотом спросила Тенар.
     Ее глаза встретились с глазами Геда. Он легонько кивнул.
     Клирбрук не захотел ни с кем делиться лаврами  рассказчика  и  громко
продолжил:
     - Я говорил с некоторыми из тех,  что  спустились  с  холмов,  и  они
рассказали мне, что эти четверо шатались близ Кахеданана, время от времени
посылая женщину побираться в деревню. У бедняжки  все  тело  было  покрыто
синяками,  ссадинами  и  пятнами  ожогов.  Словом,  мужчины  посылали   ее
побираться, и она говорила людям в деревне, что если  она  вернется  ни  с
чем, они  еще  сильнее  изобьют  ее,  а  когда  ее  спрашивали,  зачем  ей
возвращаться к ним, она отвечала, что сели она не вернется, они придут  за
ней, к тому же ей, видишь ли,  некуда  больше  идти.  Но  как-то  раз  они
перегнули палку и забили ее насмерть, тогда они спрятали ее тело в  старой
бойне, где до сих пор вонь стоит еще та, и, наверное, думали, что  надежно
замели следы. Прошлой ночью они спустились с холмов сюда, в Долину. Почему
ты не позвала на помощь, Гоха? Ястреб  сказал,  что  они  шатались  вокруг
дома, прежде чем он прогнал их.  Если  бы  ты  позвала  нас,  я  наверняка
услышал бы, или Шенди проснулась бы, у нее слух поострей моего. Ты еще  не
рассказала ей обо всем?
     Тенар покачала головой.
     - Тогда я сам пойду и расскажу ей, - сказал старик, обрадованный тем,
что первым поведает супруге столь захватывающие новости, и заковылял через
двор.
     - Никогда бы не подумал, что ты так искусен в обращении с  вилами!  -
крикнул он Геду, хлопнул себя по ляжке, и, посмеиваясь, ушел.
     Гед снял тяжелые гетры  и  заляпанные  грязью  ботинки,  и  в  носках
подошел к огню. Шаровары, жилет и свитер были из  теплой  шерсти  домашней
вязки: ни дать ни взять гонтийский  пастух  с  суровым  лицом,  ястребиным
носом и темными, ясными глазами.
     - Скоро сюда придут люди, - сказал он. -  Дабы  рассказать  тебе  обо
всем и узнать, что случилось здесь. Теперь они посадят тех двух беглецов в
пустой винный погреб, поставят человек пятнадцать-двадцать охранять их,  а
двадцать-тридцать мальчишек будут пытаться хотя бы одним глазком взглянуть
на пленников...
     Он зевнул, потянулся, чтобы размять затекшие руки и плечи, и взглядом
спросил у Тенар разрешения присесть к огню.
     Она жестом указала на стул у очага.
     - Ты, должно быть, вымотан до предела, - прошептала Тенар.
     - Я прикорнул немного здесь ночью, не смог больше бороться со сном.
     Он снова зевнул. Затем оценивающе посмотрел на нее, чтобы понять, как
она себя чувствует.
     - Это была мать Ферру, - все  так  же  шепотом,  будучи  не  в  силах
повысить голос.
     Гед кивнул. Он сидел, слегка  подавшись  вперед,  упершись  руками  в
колени, как некогда любил сидеть Флинт, и  задумчиво  глядел  на  огонь  в
очаге. Они были одновременно очень похожи и совсем не похожи, как не похож
вросший в землю валун на парящую в вышине птицу. У  нее  защемило  сердце,
заныли кости, ее одолевали дурные предчувствия и горечь, давние  страхи  и
мертвящая апатии.
     - Ведьма взяла к себе того мужчину, - сказал Гед. - Связала  его,  на
случай, если он вдруг разгуляется. Заткнула зияющие в нем дыры паутиной  и
кровеостанавливающими заклятиями. Говорит, он доживет до виселицы.
     - До виселицы?
     - Уж как решит Королевский Суд. Или виселица, или каторжный труд...
     Она нахмурилась и покачала головой.
     - Нельзя же просто отпустить их, Тенар, - мягко сказал ей Гед,  глядя
на нее.
     - Нельзя.
     - Их необходимо наказать, - добавил он, продолжая смотреть на нее.
     - "Наказать". Именно так  _о_н_  говорил.  Наказать  девочку.  Она  -
плохая. Ее нужно наказать. Наказать также и меня, за то, что  взяла  ее  к
себе. За то...
     Она с трудом выдавливала из себя слова.
     - Я не хочу, чтобы кого-то наказывали!.. Этого не должно случиться...
Лучше бы ты убил его!
     - Я сделал все, что мог, - сказал Гед.
     После долгой паузы она рассмеялась немного нервным смехом:
     - Ты и впрямь сделал все, что мог.
     - Подумай, как все было легко, -  сказал  он,  снова  уставившись  на
угли, - когда я был волшебником. Не успели бы они глазом моргнуть,  как  я
наложил бы на них там, на дороге, нужное заклятие а погнал бы их  прямиком
в Вальмут как стадо овец. Или, представь себе, какую заварушку  я  устроил
бы им этой ночью! Они так никогда и не узнали бы, что обрушилось на них.
     - Они и сейчас не знают, - сказала она.
     Гед посмотрел на нее. В его  глазах  блеснул  робкий,  едва  заметный
огонек триумфа.
     - Да, - подтвердил он. - Не знают.
     - Что ты так искусен в обращении с вилами... - промурлыкала она.
     Он зевнул во весь рот.
     - Почему бы тебе не пойти и не вздремнуть немного? Вторая комната  по
коридору. Если, конечно, тебе не хочется быть в центре внимания.  Я  вижу,
сюда идут Ларк и Дэйзи с детьми.
     Услышав голоса, она встала и выглянула в окно.
     - Так я и сделаю, - сказал он и вышел из комнаты.


     Ларк с мужем, жена кузнеца Дэйзи, и  другие  жители  деревни,  как  и
предсказывал Гед, приходили, сменяя друг друга, в течение всего дня, чтобы
сообщить ей новости и услышать ее рассказ. Тенар нашла,  что  их  общество
благотворно действует на нее, напряжение, вызванное ужасными переживаниями
прошедшей ночи, мало-помалу отпускало ее, пока она наконец не нашла в себе
силы взглянуть на происшедшее как на закрытую страницу своей жизни  -  что
случилось, то случилось, горевать больше не о чем.
     Этому необходимо было научиться и Ферру, подумала она, но не за  одну
ночь: на это порой уходит вся жизнь.
     Тенар сказала Ларк, когда все остальные ушли:
     - Я злюсь на саму себя, когда вспоминаю, как глупо я себя вела.
     - Я же говорила тебе, что нужно запирать двери на ночь.
     - Нет... А может... Да, говорила.
     - Уж я-то помню, - сказала Ларк.
     - Однако я имела в виду нечто другое... Когда они явились  сюда,  мне
следовало бежать со всех ног и разбудить Шенди  и  Клирбрука...  возможно,
прихватив с собой Ферру, или самой сходить  в  амбар  и  взять  вилы.  Или
секатор для яблонь. У него острые, как бритва, лезвия в семь футов длиной.
Я содержу его в порядке, как это делал Флинт. Почему я этого  не  сделала?
Почему я ничего не предприняла? Почему я  лишь  заперла  двери  и  закрыла
ставни? Если бы он... Если бы Ястреб не пришел на выручку...  Все,  что  я
сделала - соорудила западню для себя и Ферру. В конце концов  я  выскочила
за дверь  с  разделочным  ножом  в  руках  и  заорала  на  них.  Я  просто
ополоумела. Они вряд ли бы бежали без оглядки, едва увидев меня.
     - Не знаю, не знаю, - протянула Ларк. - Это  выглядит  безумием,  но,
быть может... Не знаю. Что ты могла  сделать  кроме  как  запереть  дверь?
Похоже, мы всю жизнь только тем и занимаемся, что запираем дверь  дома,  в
котором живем.
     Они оглядели  каменные  полы,  стены  и  дымоход,  освещенные  лучами
солнца,  бьющими  сквозь  широкое  окно  кухни  Фермы-под-Дубами,  усадьбы
фермера Флинта.
     - Та девушка, женщина, которую они убили, - сказала Ларк, глядя Тенар
прямо в глаза. - Она тоже попалась в ловушку.
     Тенар кивнула.
     - Мне сказали, что она была на четвертом-пятом месяце беременности.
     Они обе замолчали.
     - Попалась, - шепотом повторила Тенар.
     Ларк откинулась на спинку стула, положив руки на свои  полные  бедра,
ее красивое лицо застыло.
     - Страх, - сказала она. - Чего мы так боимся? Почему мы даем  им  это
понять? А чего боятся _о_н_и_?
     Она вновь взяла чулок, который перед этим  штопала,  некоторое  время
молча вертела его, затем, наконец, сказала:
     - Почему они боятся нас?
     Тенар промолчала.
     В дом вбежала Ферру, и Ларк запричитала:
     - Вот и моя лапушка пришла! Ну, обними меня, моя девочка!
     Ферру  торопливо  обняла  ее  и  тут  же  спросила   своим   хриплым,
невыразительным голоском, всматриваясь в лица Ларк и Тенар:
     - Что за мужчин они поймали?
     Тенар положила веретено и нехотя ответила:
     - Один из них - Хэнди. Другого зовут Снаг. Того, кого  ранили,  зовут
Хейк.
     Ее  глаза  задержались  на  лице  Ферру.  Оно  горело  огнем,   шрамы
побагровели.
     - Женщину, которую они убили, звали, кажется, Сенни.
     - Сенини, - прошептала девочка.
     Тенар кивнула.
     - Они убили ее до смерти?
     Тенар опять кивнула.
     Девочка оглядела комнату, как это сделали перед этим женщины,  но  ее
взгляд, казалось, видел дальше этих каменных стен.
     - Вы их убьете?
     - Возможно, их повесят.
     - Насмерть?
     - Да.
     Ферру  почти  безразлично  кивнула  и  вновь  выскользнула  во  двор,
присоединившись к игравшим у колодца детям Ларк.
     Обе женщины не проронили ни слова. Они молча пряли и штопали, сидя  у
очага в доме Флинта.
     Затянувшееся молчание прервала Ларк.
     - Что стало с тем парнем, пастухом, который следовал за ними до самой
Фермы? Ты вроде говорила, что его зовут Ястреб?
     - Он спит там, - сказала Тенар, кивком головы указав в глубь дома.
     - А-а, - протянула Ларк.
     Колесо прялки взвизгнуло.
     - Я знала его и до вчерашней ночи.
     - Ага. По Ре Альби, не так ли?
     Тенар кивнула. Колесо вновь взвизгнуло.
     - Для того, чтобы преследовать тех троих и напасть на них в темноте с
вилами, нужно обладать немалым мужеством. Он уже не молод, ведь так?
     После некоторой паузы Тенар продолжила:
     - Он перенес тяжелую болезнь, и ему нужна была работа. Я послала  его
сюда, чтобы он помог Клирбруку. Но старик думает, что все еще в силах  сам
справиться с работой по ферме, и поэтому он отослал его в горы, к Истокам,
пасти овец. Ястреб как раз возвращался оттуда.
     - Думаешь теперь оставить его здесь?
     - Если он захочет, - сказала Тенар.


     Очередная группа жителей деревни пришла  на  Ферму-под-Дубами,  желая
услышать рассказ Гохи и поведать о своем участии в поимке убийц, взглянуть
на вилы и мысленно соотнести их грозные острия с тремя  кровавыми  пятнами
на повязках человека по имени Хейк, а затем  вновь  обсудить  случившееся.
Когда, наконец, наступил вечер, Тенар  облегченно  вздохнула,  позвала  со
двора Ферру и захлопнула дверь.
     Она подняла  было  руку,  чтобы  задвинуть  засов,  но  усилием  воли
заставила себя опустить руку и отойти от двери, оставив ее незапертой.
     - Сокол - в твоей комнате, - сообщила ей Ферру, принеся на кухню яйца
из кладовой.
     - Я забыла сказать тебе, что он здесь... Извини.
     - Я знала это, - сказала Ферру,  умываясь  и  моя  руки.  А  когда  в
комнату вошел еще до конца не  проснувшийся,  с  всклокоченными  волосами,
Гед, она тут же бросилась к нему.
     - Ферру! - воскликнул он и подхватил ее на руки. Она на миг прижалась
к нему, но тут же отстранилась. Гед опустил ее на пол.
     - А я знаю начало "С_о_т_в_о_р_е_н_и_я_", - сообщила она ему.
     - Ты споешь его мне?
     Бросив взгляд на Тенар и получив разрешение, он сел на свое  место  у
очага.
     - Я могу только рассказать его с выражением.
     Он кивнул и весь обратился в слух. Лицо его посуровело.

             Создание ли проистекает из небытия,
             Конец ли - из начала,
             Кто знает наверняка?
             Единственное, что нам известно - дверь между ними,
             которую мы проходим поодиночке.
             Первым явился оттуда Сегой, Привратник...

     Голос девочки напоминал скрежет металла, трущегося о  металл,  шелест
сухих листьев, потрескивание дров в костре,

             И тогда из светлой пены показалось Эа.

     Гед одобрительно кивнул.
     - Очень хорошо, - сказал он.
     - Вчера вечером, - сказала Тенар. - Она выучила песню вчера  вечером.
Теперь кажется, что это было год назад.
     - Я могу выучить еще, - похвасталась Ферру.
     - Верно, - сказал Гед.
     - Пойди  вымой  тыкву,  пожалуйста,  -  попросила  Тенар,  и  девочка
подчинилась.
     - А что мне делать? - спросил Гед. Тенар изумленно посмотрела на него
и ответила не сразу.
     - Нужно наполнить чайник водой и вскипятить его.
     Он кивнул и, взяв чайник, пошел к крану.
     Они приготовили ужин, поели и вымыли посуду.
     - Расскажи мне "Созидание" до туда, до куда ты его знаешь, - попросил
Гед Ферру, когда они уселись у очага, - и мы продолжим с того места.
     Девочка повторила вторую строфу один  раз  вместе  с  ним,  другой  -
вместе с Тенар, и еще раз - сама.
     - Спать, - сказала Тенар.
     - Но ты еще не рассказала Соколу о Короле.
     - Расскажи ему сама, - разрешила Тенар, удивленная тем, какой предлог
был выбран для того, чтобы лечь спать позже.
     Ферру повернулась к Геду. На ее лице, изуродованном и невредимом,  со
зрячим и незрячим глазом, застыло сосредоточенное, вдохновенное выражение.
     - Король приплыл на корабле. У него был меч.  Он  дал  мне  костяного
дельфина.  Его  корабль  летел,  но  я  тогда  болела,  потому  что  Хэнди
дотронулся до меня. Но Король тоже дотронулся до меня, и отметина исчезла.
     Ферру показала на свою кругленькую ручку. Тенар изумленно  уставилась
на нее. Она и думать забыла об отметине.
     - В один прекрасный день я  хочу  полететь  туда,  где  он  живет,  -
сказала Ферру Геду. Он кивнул.
     - Я обязательно это сделаю, - сказала она. - Ты знаком с ним?
     - Да, знаком. Мы с ним совершили далекое путешествие.
     - Куда?
     - Туда, где не восходит солнце, и где звезды светят вечно. И обратно.
     - Вылетали?
     Он покачал головой.
     - Я могу лишь ходить по земле.
     Девочка поразмыслила и, судя по всему, удовлетворенная  его  ответом,
сказала:
     - Спокойной ночи.
     И ушла в свою комнату. Тенар пошла за ней, но Ферру на  этот  раз  не
захотела, чтобы ей пели на ночь.
     - Я прочитаю в темноте сама себе "Сотворение", - сказала она. - О_б_е
строфы.
     Тенар вернулась на кухню и вновь села у очага напротив Геда.
     - Как она изменилась! - сказала Тенар. - Я уже с ней не справляюсь. Я
слишком стара, чтобы воспитывать малышку. И она... Она слушается меня,  но
только потому, что сама этого хочет.
     - Это только видимость послушания, - заметил Гед.
     - А что мне делать, если она вообще перестанет меня слушаться? В  ней
словно дремлет дикий зверь. Временами  она  вновь  становится  моей  милой
Ферру, но порой превращается в непостижимое, странное существо. Я спросила
Иви, не хочет ли она взять девочку  в  ученицы.  Это  предложил  Бич.  Иви
отказалась наотрез. "Почему нет?" - спросила я. "Я боюсь ее!"  -  ответила
она... Но  ты  ее  не  боишься.  И  она  тебя  тоже.  Вы  с  Лебанненом  -
единственные мужчины, которым  Ферру  позволила  прикоснуться  к  себе.  Я
позволила... Хэнди... Я не хочу вспоминать об этом. Ох, как  я  устала!  Я
окончательно запуталась...
     Гед подбросил хворост в приугасший очаг, и некоторое  время  они  оба
наблюдали за пляской языков пламени.
     - Я хотела бы, чтобы ты остался здесь, Гед, - сказала она. - Если  ты
не против.
     Он медлил с ответом.
     - Может, ты собираешься плыть на Хавнор... - начала она.
     - Нет, нет. Мне некуда идти. Я ищу работу.
     - Что ж, здесь  ее  невпроворот.  Хоть  Клирбрук  и  хорохорится,  но
старика с его ревматизмом хватает лишь на сад.  Я  не  перестаю  думать  о
помощнике с тех пор, как вернулась  на  Ферму.  Я  даже  говорила  старому
упрямцу, что ему следует послать за тобой кого-нибудь в горы, но ему  хоть
кол на голове теши. Он не желает ничего слушать.
     - Мне там было  совсем  неплохо,  -  сказал  Гед.  -  Мн