ер  и  вечно  сияли
звезды, не чувствовалось течение времени. Они ступили на улицы  одного  из
местных городов, и Аррен увидел дома, в окнах которых никогда не загорался
свет. В дверях со спокойными лицами и пустыми руками стояли мертвые.
     Рыночные площади пустовали.  Здесь  никто  ничего  не  покупал  и  не
продавал, никто не тратился и не получал прибыль. Ничего не потреблялось и
ничего не создавалось. Гед и Аррен одни  шагали  по  узким  улочкам,  хотя
несколько раз видели вдалеке у поворота некую фигуру, едва  различимую  во
мраке. Увидев ее впервые, Аррен насторожился и поднял меч, но Гед  покачал
головой и пошел дальше. Юноша  разглядел,  что  то  была  фигура  женщины,
которая медленно шла, не пытаясь скрыться от них.
     Те немногие, кого они видели,  -  мертвые  многочисленны,  но  и  эта
страна огромна, - неподвижно стояли или бесцельно бродили туда-сюда. Ни на
ком из них не зияли раны, как на призраке Эррет-Акбе, который появился при
свете дня в месте своей гибели. На них не лежала печать болезни. Они  были
целы и невредимы. Их вылечили от боли и от жизни. Вопреки страхам  Аррена,
они не вызывали отвращения  и  не  пытались  их  запугать.  Их  лица  были
спокойны, лишены каких-либо эмоций, а в пустых глазницах не было  и  следа
надежды.
     Тогда вместо ужаса в Аррене пробудилось сострадание,  а  если  в  его
основе и лежал страх, то не за себя, а за всех их, ибо  видел  он  мать  и
дитя, что умерли вместе и вместе попали в  царство  тьмы.  Но  ребенок  не
бегал и не плакал, а мать не брала его на руки и даже не смотрела на него.
А те, кто умер из-за любви,  безразлично  проходили  мимо  друг  друга  по
улице.
     Гончарные круги были недвижимы, ткацкие станки  -  пусты,  а  печи  -
холодны. Не было слышно гомона голосов.
     Темные  улицы  меж  мрачных  домов  вели  их  все  дальше  и  дальше.
Абсолютную тишину нарушал лишь звук их шагов. Было холодно.  Аррен  сперва
не обращал на холод внимания, но тот постепенно сковал его  душу,  которая
здесь являлась одновременно и его плотью. Юноша  почувствовал,  что  очень
устал. Они были в пути уже очень долго. "Зачем идти дальше?" - подумал  он
и слегка замедлил шаг.
     Гед внезапно остановился, повернувшись лицом к человеку, что стоял на
перекрестке двух дорог. Он был высок и строен. Аррену показалось,  что  он
где-то видел это лицо,  но  мальчик  никак  не  мог  вспомнить,  где.  Гед
заговорил с ним, впервые открыв рот с тех пор, как они  переступили  через
каменную стену.
     - О, Торион, друг мой, как ты попал сюда?
     И маг простер руки к Мастеру Вызова Рокка.
     Торион не сделал ответного жеста. Он стоял неподвижно, с невозмутимым
лицом, но серебристое свечение посоха Геда нашло слабый отклик а  запавших
глазах Ториона. Гед пожал руку, которую тот не подал, и повторил вновь:
     - Что ты  здесь  делаешь,  Торион?  Ты  же  еще  не  подданный  этого
королевства... Возвращайся!
     - Я последовал за бессмертным и сбился с пути.
     Голос Мастера Вызова был тих и глух, как у человека, который  говорит
во сне.
     - Тебе нужно наверх, к стене, -  сказал  Гед,  указывая  на  длинную,
темную, пустынную улицу, по которой они с Арреном пришли сюда. Тут по лицу
Ториона пробежала судорога, будто лучик надежды  болезненно  пронзил  его,
словно меч.
     - Я не найду дороги, - сказал он. - Милорд, я не найду дороги.
     - Надеюсь, ты сможешь, - прошептал Гед и, коротко  обняв  его,  пошел
дальше. Торион остался стоять на перекрестке.
     Чем дальше они шли, тем сильнее Аррен укреплялся  во  мнении,  что  в
этих бесконечных сумерках нет ни севера, ни юга, ни запада, ни востока,  и
невозможно узнать, туда ли ты идешь. Да и существовал ли путь  наружу?  Он
вспомнил, что как бы они не поворачивали при спуске с холма, дорога всегда
шла под уклон, значит для того, чтобы вернуться к  каменной  стене,  нужно
все время идти в гору, и на вершине холма они  найдут  выход.  Но  они  не
поворачивали обратно. Плечом к плечу они продвигались вперед. Следовал  ли
он за Гедом? Или Аррен вел мага?
     Они покинули пределы города. Сельская местность  в  стране  мертвецов
пустовала. Ни  деревца,  ни  кустика,  ни  единой  травинки  не  росло  на
каменистой почве под неподвижными звездами.
     Горизонта  здесь  не  было,  ибо  поле  зрения  в  полумраке   сильно
ограничено, но прямо по пути их следования крохотные  звезды  загораживала
некая  темная  масса,  возвышавшаяся   над   равниной.   Это   беззвездное
пространство являло собой чередование зубцов и склонов и сильно напоминало
горную цепь. Когда они подошли ближе,  тени  обрели  более  четкую  форму:
высокие пики, без всяких следов выветривания или вымывания. На них не было
снега, который блестел бы в свете звезд. Вид их  черных  склонов  наполнял
отчаянием сердце Аррена, и он старался не глядеть  в  их  сторону.  Но  он
догадался, что это за горы,  и  они  неудержимо  притягивали  его  взгляд.
Каждый раз, когда юноша смотрел на эти вершины, он ощущал холодную тяжесть
в груди и едва удерживался от того, чтобы не пасть  духом.  Тем  не  менее
Аррен продолжал шагать вперед, по-прежнему под  уклон,  ибо  почва  полого
спускалась к подножью гор. Наконец, он спросил:
     - Что это, милорд?... - и указал на горы,  ибо  у  него  пересохло  в
горле, и он не мог говорить.
     - Они стоят на границе с миром света, - ответил Гед, - так же, как  и
стена из камней. У них нет другого Имени, кроме как Скорбь. Их  пересекает
дорога. Для мертвых она является запретной. Путь по ней не долог,  но  это
горький путь.
     - Я хочу пить, - сказал Аррен, на что его спутник ответил:
     - Здесь пьют пыль.
     Они пошли дальше.
     Аррену  показалось,  что  маг  замедлил  шаг   и   временами   слегка
спотыкается. Его самого  больше  не  обуревали  сомнения,  хотя  усталость
продолжала расти. Они должны идти дальше, и они шли вперед.
     Иногда они пересекали другие города мертвых, темные  кровли  домов  в
которых вечно торчали под одним и тем же углом к неподвижно  висящими  над
ними звездами. После городов снова  шли  пустоши,  на  которых  ничего  не
росло. Как только они покидали какой-либо город,  он  тут  же  терялся  во
тьме. Ничего не было видно ни  впереди,  ни  позади,  кроме  гор,  которые
порядком приблизились и высились теперь прямо перед ними.  Справа  от  них
бесформенный склон уходил в сторону. Подобное ответвление - ох, как  давно
это было? - они пересекли у стены из камней.
     - Куда ведет этот путь? - шепотом спросил Аррен  у  Геда,  ибо  юноша
жаждал услышать звук человеческой речи.
     - Не знаю, - покачал головой маг. - Быть может, это дорога в никуда.
     В том направлении, куда они шли, склон становился все более  пологим.
Почва сухо скрипела у них под  ногами,  словно  застывшая  лава.  Они,  не
торопясь, шагали дальше, и теперь Аррен уже  и  думать  забыл  о  повороте
назад, а также о том,  как  они  будут  возвращаться.  Не  думал  он  и  о
передышке, хотя очень устал.  Как-то  раз  юноша  попытался  отвлечься  от
безмолвной тьмы, изнеможения и  страха,  думая  о  доме.  Но  он  не  смог
вспомнить ни как выглядит солнечный свет, ни  лица  матери.  Словом,  идти
дальше - единственное, что ему оставалось делать. И он шел дальше.
     Аррен почувствовал под ногами ровную почву, и тут Гед за  его  спиной
замедлил шаг. Тогда он тоже остановился. Долгий спуск завершился - это был
конец. Дальше пути не было. Как и необходимости идти дальше.
     Они находились в долине прямо перед Горами Скорби.  Под  ногами  была
галька и шершавые на ощупь, словно пемза, валуны. Эта узкая  долина  могла
быть пересохшим руслом реки, некогда несущей здесь свои воды, или  слезами
застывшего впоследствии потока лавы, извергнутой черными пиками  вулканов,
что нависали над их головами.
     Аррен застыл как статуя в этом погруженном во мрак  узком  ущелье,  и
Гед так же замер рядом с ним. Они стояли молча,  подобно  безразличным  ко
всему мертвым, уставившись в никуда. Слегка содрогнувшись, Аррен  подумал:
"Мы зашли слишком далеко".
     Хотя, теперь это не имело никакого значения.
     Словно вторя его мыслям, Гед сказал:
     - Мы зашли чересчур далеко, чтобы повернуть назад.
     Голос его был тих, но стенки огромной впадины частично отразили звук,
и Аррен слегка вздрогнул от неожиданности. Неужели они пришли сюда,  чтобы
встретиться здесь с тем, кого искали?
     Голос во тьме произнес: - Вы зашли слишком далеко.
     - Лишь столь долгий путь оказался достаточным, - ответил Аррен.
     - Вы пришли к Безводной  Реке,  -  сказал  голос.  -  Вы  не  сможете
вернуться к каменной стене. Вы не сможете вернуться к жизни.
     - Этой дорогой - нет, - сказал Гед во тьму. Аррен с  трудом  различал
его силуэт, хотя стояли они бок о бок, ибо  возвышавшиеся  над  ними  горы
отрезали добрую половину света звезд, а по Безводной Реке, казалось, текла
сама тьма. - Но мы должны отыскать твой путь.
     Ответа не последовало.
     - Мы здесь в равном положении. Если ты слеп, Коб, то ведь и мы  стоим
во тьме.
     Ответа не было.
     - Здесь мы не в силах убить тебя или причинить  тебе  вред.  Чего  ты
боишься?
     - Я не боюсь, - ответил голос из тьмы. Затем медленно, сопровождаемый
слабым свечением, подобным тому, что испускал  посох  мага,  среди  темных
масс валунов, расположенных вверх по течению  от  Геда  и  Аррена,  возник
человек: такой же  высокий,  широкоплечий  и  длиннорукий,  как  тот,  что
появлялся на дюне и песчаном пляже Селидора, только этот был много старше.
Его густые спутанные волосы над высоким лбом были белы,  как  лунь.  Итак,
дух колдуна появился в царстве смерти не обожженный дыханием  дракона,  но
все же не целый и невредимый - его глазницы были пусты.
     - Я не боюсь, - повторил он. - Чего может страшиться мертвец?
     При этих словах Коб рассмеялся. Звуки смеха прозвучали так фальшиво и
жутко здесь, в этой узкой долине у подножья  гор,  что  у  Аррена  на  миг
перехватило дыхание. Но он сжал рукоять меча и внимательно слушал.
     - Я не знаю, чего может страшиться мертвец, - ответил Гед. - Ведь  не
смерти же? Тем не менее, ты боишься ее. Ибо ты нашел способ избежать ее.
     - Да, и я жив: мое тело живо.
     - Не совсем, - сухо заметил маг; - Иллюзия может скрыть  возраст,  но
Орм Эмбар был не слишком ласков с этим телом.
     - Я могу восстановить его. Я знаю секреты исцеления и  омоложения,  и
это не какие-нибудь там иллюзии. Что ты можешь противопоставить  мне?  Что
ты, Верховный Маг, можешь противопоставить мне,  деревенскому  колдуну?  Я
единственный из всех магов нашел Путь к Бессмертию, что еще  не  удавалось
никому!
     - Возможно, мы его и не искали, - заметил Гед.
     - Нет, вы искали его. Все вы. И ты искал  его  и  не  смог  найти,  а
потому несешь заумную чушь о принятом порядке, балансе и равновесии  жизни
и смерти. Но  эти  слова  -  насквозь  лживы.  Они  призваны  скрыть  вашу
беспомощность, ваш страх перед смертью! Какой человек  не  хотел  бы  жить
вечно, если бы смог? А я могу. Я бессмертен. Я сделал то, чего  не  смогли
сделать вы, и поэтому я - ваш повелитель, и вы знаете это. Знаешь  ли  ты,
как я добился своего, Верховный Маг?
     - Узнаю.
     Коб сделал шаг им навстречу. Аррен заметил, что  хотя  у  колдуна  не
было глаз, его манера держаться порядком отличалась от  поведения  слепца.
Казалось, он точно знал, где стоят Гед и Аррен,  и  побаивался  их  обоих,
хотя ни разу не повернул головы в сторону юноши. Должно  быть  он  обладал
неким  колдовским  вторым  зрением,  позволявшим  ему  ориентироваться   в
пространстве, чем-то, дающим ему представление об  окружающем  мире,  хотя
оно не могло заменить ему настоящее зрение.
     - Я отправился на Палн, - сказал он Геду, - после  того,  как  ты,  в
своей  гордыне,  решил,  что  проучил  меня,  преподав  мне  урок.  О,  ты
действительно  преподал  мне  урок,  но  только  не  тот,  на   какой   ты
рассчитывал! Тогда я  сказал  себе:  теперь  я  видел  смерть  и  не  хочу
принимать ее как должное. Пусть глупцы идут предначертанным  им  идиотским
путем, а я - человек, я сильнее природы. Я не  пойду  на  заклание,  я  не
перестану быть собой! Приняв решение, я вновь взялся за "Наследие  Пална",
но нашел там лишь намеки на то, что мне было нужно. Поэтому я перекроил  и
переделал их и составил  заклинание  -  величайшее  из  всех  существующих
заклинаний. Величайшее и последнее!
     - Произнеся это заклинание, ты умер.
     - Да. Я умер! У меня хватило мужества умереть, дабы найти то, что вы,
трусы, никогда не смогли бы обнаружить -  обратную  дорогу  из  смерти.  Я
отворил дверь, что была закрыта с  начала  времен.  И  теперь  я  свободно
передвигаюсь здесь, а также в любой момент могу  вернуться  в  мир  живых.
Единственный из всех людей во все времена, я - Повелитель Обоих  Миров.  И
дверь, что я распахнул, открыта не только здесь, но  и  в  умах  людей,  в
укромных уголках их душ, где все мы один на один с тьмой. Они знают это  и
приходят ко мне. И мертвые тоже вынуждены являться на мой зов,  ибо  я  не
утратил магии живых: души всех  умерших,  лордов,  магов,  гордых  женщин,
преодолевают стену из камней по  моему  приказу.  Туда-сюда,  от  жизни  к
смерти, потакая моей прихоти. Все должны явиться  ко  мне,  и  мертвые,  и
живые - ко мне, который одновременно и жив, и мертв.
     - Куда они являются, Коб? Где ты находишься?
     - Между мирами.
     - Но это ни жизнь, ни смерть. Что есть жизнь, Коб?
     - Власть.
     - Что есть любовь?
     - Власть, - не колеблясь, повторил слепец, пожав плечами.
     - Что есть свет?
     - Тьма!
     - Как тебя зовут?
     - У меня нет Имени.
     - Все в этой стране носят свои Настоящие Имена.
     - Тогда скажи мне свое!
     - Меня зовут Гед. А тебя?
     Слепец усмехнулся и ответил:
     - Коб.
     - Это твое прозвище, а не Имя. Как тебя  зовут?  Где  твоя  подлинная
сущность? Не оставил ли ты ее на Палне, когда умер? Ты многое  позабыл,  о
Повелитель Двух Миров. Ты забыл, что такое свет, любовь и даже собственное
Имя.
     - Теперь у меня есть твое Имя  и  власть  над  тобой,  Верховный  Маг
Гед... Гед, который был Верховным Магом, когда был жив!
     - Мое Имя не даст тебе ничего, - сказал Гед. - Ты не имеешь надо мной
никакой власти. Я - жив. Мое тело лежит на берегу Селидора,  под  солнцем,
на вращающейся Земле. А когда это тело умрет, я окажусь здесь: но только в
виде Имени, одного лишь Имени, в виде тени. Неужели ты не понял этого? Ты,
который вызывал столько теней мертвых, неисчислимые легионы умерших, в том
числе даже милорда Эррет-Акбе, мудрейшего из всех нас, так  никогда  и  не
понял, что все они и в том числе и он, - лишь совокупность тени  и  Имени.
Но Смерть не зачеркнула его жизнь и  не  унизила  его.  Он  там  -  именно
т_а_м_, а не здесь! Здесь ничего нет, лишь пыль и тени. Там он растворился
в земле и в солнечном свете, в листьях деревьев и полете орла. Он  жив.  И
все, кто когда-либо умер, живы. Они родятся вновь, и этому не будет конца.
Все, кроме тебя. Ибо ты не умрешь. Ты утратил как жизнь, так и смерть ради
того, чтобы спасти себя. Себя! Свое бессмертное "Я"! Что это? Кто ты?
     - Я - это я. Мое тело не разрушится и не умрет...
     - Живое тело испытывает боль, Коб, оно стареет и  умирает.  Смерть  -
это цена, что мы должны заплатить за нашу жизнь, и За все живое.
     - Я не собираюсь платить! Я могу умереть и в тот же миг  воскреснуть!
Меня нельзя убить, я бессмертен. Я один на  свете  всегда  останусь  самим
собой!
     - Тогда кто ты?
     - Бессмертный!
     - Назови свое Имя.
     - Король.
     - Назови мое Имя. Я сказал его тебе минуту назад. Назови мое Имя!
     - Ты нереален. У тебя нет Имени. Существую лишь я один.
     - Ты существуешь без Имени и без облика. Ты не видишь дневного света,
как не видишь и тьмы. Ты продал покрытую зеленью землю, солнце  и  звезды,
чтобы спасти себя. Но у тебя нет личности. Ты продал самого себя. Ты отдал
все, что имел, не получив ничего взамен. И поэтому ты ищешь теперь способ,
как затащить к себе весь мир - тот свет и ту жизнь, что ты утратил, - дабы
заполнить твое небытие. Но ты не сможешь сделать это. Даже все песни земли
и все звезды небесные не заполнят пустоты твоей души.
     Голос Геда бил наотмашь в этой холодной  долине  у  подножия  гор,  и
слепец съежился от его ударов. Он поднял лицо, и на него упал тусклый свет
звезд. Казалось, он плакал, но у него не было глаз, а значит и  слез.  Коб
открыл и закрыл, темный провал рта, но вместо слов  оттуда  вырвался  лишь
стон. Наконец он выдавил из  себя  непослушными  губами  одно-единственное
слово - "жизнь".
     - Я бы вернул тебя к жизни, если бы смог,  Коб.  Но  я  не  могу.  Ты
мертв. Но я могу дать тебе смерть.
     - Нет! - воскликнул слепец и, рыдая, припал к земле,  хотя  щеки  его
оставались такими же сухими, как каменное русло реки, по  которому  вместо
воды струилась тьма. - Ты не сможешь. Я отворил дверь между мирами и не  в
силах теперь захлопнуть ее. Никто не сможет закрыть  ее.  Она  никогда  не
закроется вновь. Она тащит, она тащит меня. Я должен вернуться  к  ней.  Я
вынужден проходить сквозь нее  и  возвращаться  сюда,  к  пыли,  холоду  и
безмолвию. Она засасывает меня. Я не могу избавиться от  нес.  Я  не  могу
затворить ее. В конце концов она высосет  из  мира  весь  свет.  Все  реки
станут такими же, как Безводная  Река.  Нет  такой  силы,  которая  сможет
закрыть дверь, что я отворил!
     Его слова являли собой странную смесь отчаяния и мстительности, ужаса
и тщеславия.
     Гед лишь спросил:
     - Где оно?
     - Вон там.  Недалеко.  Вы  дойдете  туда.  Но  ты  бессилен  что-либо
изменить. Ты не сможешь закрыть ее; даже если вложишь  в  рывок  всю  свою
мощь. На это не хватит никакой силы.
     - Возможно, - ответил Гед. - Но помни, что ты уже  отчаялся,  опустил
руки, а мы еще нет. Проводи нас к тому месту.
     Слепец поднял лицо, и на нем отразилась борьба страха  с  ненавистью.
Ненависть взяла верх.
     - Я не пойду, - сказал он.
     Тут Аррен вышел вперед и сказал:
     - Пойдешь.
     Слепец застыл.  Холодное  безмолвие  и  тьма  царства  мертвых  вновь
окружила их, беря в полон их слова.
     - Кто ты?
     - Меня зовут Лебаннен.
     - Неужели ты, зовущий себя Королем, не знаешь, кто он?
     Коб вновь замер. Затем он, задыхаясь, прохрипел:
     - Но он мертв... И ты мертв. Вы не сможете вернуться.  Обратною  пути
нет. Вы попались в ловушку!
     При этих словах свет вокруг него  померк,  и  они  услышали,  как  он
развернулся во тьме и поспешил прочь.
     - Дайте мне свет, милорд! - вскричал Аррен, и Гед, подняв свой  посох
над головой, позволил его белому сиянию рассеять эту древнюю тьму,  полную
скал и теней, среди которых высокая фигура слепца убегала от них вверх  по
руслу реки, стремясь к своей загадочной, неведомой цели. Аррен  устремился
вслед за ним, сжимая в руке меч. Гед поспешил за юношей.
     Аррен  вскоре  оторвался  от  своего  компаньона,  и   свет   померк,
заслоненный валунами и излучинами реки. Но звук шагов Коба,  ощущение  его
присутствия служили хорошим  ориентиром.  Постепенно  слепец  сбавил  шаг,
словно дорога стала круче.  Они  вошли  в  крутое  узкое  ущелье,  забитое
обломками скал. Безводная Река сужалась к истоку, зажатая между  отвесными
берегами. Камни срывались из-под их ног и рук, ибо им пришлось  встать  на
четвереньки. Аррен почувствовал  близкий  тупик  и,  рывком  догнав  Коба,
схватил его за руку, чтобы он не скрылся.  Перед  ними  открылась  ниша  в
скале, шириной футов в пять-шесть, которая могла бы быть  бассейном,  если
бы здесь текла вода. А над ней - полуобвалившийся утес  и  гора  шлака.  В
утесе чернела дыра - исток Безводной Реки.
     Коб не пытался вырваться. Он стоял совершенно неподвижно до тех  пор,
пока свет от посоха приближающегося к ним Геда не озарил его лишенно