подожду здесь, - ответил из темноты печальный голос. -  Только...
госпожа, не закрывай дверь...
     Тревога Манана так расстроила Арху, что она выполнила его  просьбу  и
оставила дверь приоткрытой.  И  в  самом  деле,  место  это  наполнило  ее
каким-то унылым страхом и недоверием даже  к  связанному  пленнику.  Войдя
внутрь, она дрожащими руками высекла огонь и с трудом зажгла свечу, и в ее
слабом  желтоватом  свете  оглядела  покрытые  движущимися  тенями   стены
Сокровищницы.
     По  периметру  комнаты  стояли  шесть  огромных  каменных   сундуков,
покрытых толстым слоем пыли. Больше ничего.  Стены  из  грубо  обтесанного
камня, низкий потолок. Было холодно, и холод  этот,  глубокий  и  мертвый,
останавливал кровь в жилах. Не было даже паутины, только  пыль.  Ничто  не
жило здесь, даже маленькие белые пауки Лабиринта. Пыль  покрывала  все,  и
каждая пылинка могла быть днем, прошедшим здесь с тех пор, когда  не  было
еще ни света, ни времени: месяцы, годы, века - все обратилось в пыль.
     - Вот место, которое ты  искал,  -  сказала  Арха,  и  голос  ее  был
спокоен. - Это - Великая Сокровищница. Ты добрался  до  нее,  но  уйти  не
сможешь.
     Пленник ничего не ответил. Хотя лицо  его  осталось  невозмутимым,  в
глазах появилось нечто  такое,  что  тронуло  Арху  -  отрешенность,  горе
человека, которого предали.
     - Ты говорил, что хочешь сохранить  жизнь.  Так  вот,  Сокол,  это  -
единственное известное мне место, где у тебя есть шанс  отсрочить  смерть.
Коссил прикончила бы тебя или заставила бы сделать это меня саму, но  сюда
она не достанет.
     Он по-прежнему молчал.
     -  Разве  ты  не  понимаешь,  что  в  любом  случае  не  остался   бы
безнаказанным? Странствия твои закончились! То, что ты искал - здесь!
     Смертельно уставший пленник уселся на один из  сундуков,  звякнув  по
камням волочившейся за ним цепью. Посмотрев на стены, он перевел взгляд на
Арху.
     Она отвернулась. Каменные сундуки... У нее не было  никакого  желания
открывать их, ей все равно, что за чудеса гниют внутри.
     - Здесь нет нужды в цепях, - сказала  Арха  после  долгого  молчания,
подошла к пленнику и  освободила  его  от  ошейника  и  стягивающего  руки
кожаного пояса. - Мне придется запереть дверь, но когда я вернусь...  могу
ли я доверять тебе? Пойми, ты не  выйдешь  отсюда...  ты  не  должен  даже
пытаться. Я - орудие  мести,  я  сделаю  то,  что  мне  прикажут,  а  если
ослушаюсь, если ты окажешься недостойным моего доверия, они отомстят сами.
Не пробуй обмануть меня... или убить. Постарайся поверить мне.
     - Я верю тебе, - тихо сказал пленник.
     - Я буду приносить тебе еду и воду. Чуть-чуть. Воды достаточно, но  с
едой пока будет трудно. Я и сама голодаю, ты  заметил?  Но  я  постараюсь,
чтобы ты не умер с голоду. Может случиться и так, что меня не  будет  два,
три дня, но я приду, обещаю тебе. Возьми флягу и постарайся  растянуть  ее
содержимое подольше. Я вернусь.
     Волшебник внимательно и как-то странно посмотрел на Арху.
     - Осторожнее, Тенар, - сказал он.



                                8. ИМЕНА

     Арха вывела Манана из Лабиринта  темными  путями  и  оставила  его  в
темноте Подземелья, приказав вырыть могилу. Могила должна  была  послужить
для Коссил доказательством, что  грабитель  понес  заслуженное  наказание.
Было уже поздно. Арха сразу ушла в Малый Дом и улеглась в постель. Посреди
ночи  она  внезапно  проснулась,  вспомнив,  что  забыла   свой   плащ   в
Раскрашенном  Зале.  Значит...  ему  нечем  будет  укрыться  в  промозглом
подвале, нечем защититься от тысячелетнего холода пыльных камней.  Ледяная
могила, подумала Арха, но она слишком устала и скоро снова  провалилась  в
небытие.  Ей  приснился  сон.  Ей  снились  души   мертвецов   на   стенах
Раскрашенного  Зала,  фигуры,  похожие  на  гигантских  грязных   птиц   с
человечьими лицами, руками и ногами, сидящие в пыли посреди  океана  тьмы.
Они не могут летать. Глина  -  их  еда,  пыль  -  их  питье.  Они  -  души
невозрожденных,  души  сожранных  Безымянными  неверующих.  Они  сидели  в
темноте вокруг Архи, издавая время от  времени  какое-то  поскрипывание  и
слабый писк. Один из них подошел совсем близко к Архе.  Она  испугалась  и
хотела убежать, но не могла  сдвинуться  с  места.  У  подошедшего  к  ней
существа голова была птичья, не человечья, но волосы отливали золотом. Оно
сказало женским голосом:
     - Тенар, - нежно, тихо, - Тенар...
     Она проснулась. Рот ее был забит глиной, лежала она в каменной могиле
под землей, а руки и ноги оказались спутанными похоронным саваном.
     Отчаяние Архи было столь велико, что вырвалось из ее  груди,  разбило
подобно огненной птице каменные оковы и вырвалось в дневной свет  -  свет,
тусклый в ее комнате без окон.
     Проснувшись на этот раз окончательно, Арха села  в  постели,  пытаясь
прогнать остатки  окутавшего  ее  мозг  тумана.  Одевшись,  она  вышла  во
внутренний дворик Малого  Дома  и  окунула  в  заполненное  ледяной  водой
каменное углубление лицо и руки, а потом и всю голову,  пока  тело  ее  не
начало оживать и кровь быстрее побежала по  жилам.  Потом,  откинув  назад
волосы, с которых капала вода, она стала смотреть в утреннее небо.
     Солнце только что  показалось  из-за  горизонта.  Чистое,  со  слегка
желтоватым оттенком небо обещало ясный зимний день.  Высоко,  так  высоко,
что казалось солнечной искрой в небе, кружила какая-то птица -  сокол  или
пустынный орел.
     - Я - Тенар, - негромко сказала она и вздрогнула  от  холода,  ужаса,
возбуждения. - Мое имя вернулось ко мне. Я - Тенар!
     Золотая точка в небе ушла на запад,  к  горам,  и  пропала  из  виду.
Солнце уже золотило крышу Малого Дома. Внизу, в оврагах, зазвенели  овечьи
колокольчики. Ветерок донес из кухни запахи дыма и овсяной каши.
     - Как есть хочется... Откуда он узнал? Мое имя... Нужно поесть, а  то
свалюсь...
     Она натянула капюшон и побежала завтракать.
     После трех дней полуголодного существования плотный  горячий  завтрак
сотворил с Архой чудо - она перестала ощущать себя  такой  разболтанной  и
испуганной, почувствовала уверенность в том, что способна справиться  даже
с Коссил.
     Выходя из трапезной Большого Дома, Арха догнала Коссил и как бы между
прочим сказала:
     - С грабителем покончено... Какой чудесный сегодня день!
     Из-под черного капюшона на нее глянули серые глаза-льдинки.
     - Мне казалось, что после человеческого жертвоприношения Первая Жрица
три дня должна поститься.
     Верно. Арха просто забыла об этом, и это  тут  же  отразилось  на  ее
лице.
     - Он еще не умер, - сказала  она  после  короткой  заминки,  стараясь
подделаться под беспечный тон, так хорошо удавшийся ей минуту назад. -  Мы
похоронили его живьем. Под  Монументами.  В  гробу.  В  нем  есть  немного
воздуха, гроб деревянный. Он будет умирать долго. Как только я узнаю,  что
он умер, тут же начну поститься.
     - К_а_к ты узнаешь об этом?
     Застигнутая врасплох, Арха снова помедлила с ответом.
     - Я... я узнаю. Мои... мои хозяева скажут мне.
     - Понятно. Где могила?
     - В Подземелье-Под-Гробницами. Я приказала Манану вырыть ее у Ровного
Камня. - Нельзя отвечать  так  быстро,  таким  заискивающим  тоном.  Нужно
поддерживать свое величие.
     - Живой, в деревянном гробу... Рискованно оставлять  так  волшебника,
госпожа. Уверена ли ты в том, что его рот заткнут достаточно надежно и  он
не сможет произнести ни слова? Связаны ли  его  руки?  Они  способны  вить
заклинания всего одним пальцем, даже если отрезать язык.
     - Его волшебство -  обыкновенные  фокусы,  -  ответила  Арха  немного
громче и пронзительнее, чем ей того хотелось. - Он  похоронен,  и  Хозяева
ждут его. Пусть остальное не волнует тебя, Жрица!
     На этот раз она зашла слишком далеко. Рядом были другие - Пенте,  еще
две девушки, Дуби, жрица Меббет - и все  они  обратились  в  слух.  Коссил
заметила это.
     -  Все,  что  случается  здесь,  заботит  меня,  госпожа.  Все,   что
происходит  в  королевстве,   заботит   Божественного   Короля,   Человека
Бессмертного, чьим покорным слугой я состою. Он заглядывает  и  в  людские
сердца, и в темные подземелья, и никто не силах запретить ему это!
     - Я запрещаю! В Гробницах правит воля Безымянных, они были до  твоего
Божественного Короля и будут после него! Говори о них помягче,  Жрица,  не
навлекай на себя их гнев. Они войдут в твои сны, в темные закоулки разума,
и ты сойдешь с ума!
     Глаза Архи метали молнии. Коссил втянула голову как  можно  глубже  в
капюшон. Пенте и все  остальные  смотрели  на  них,  пораженные  ужасом  и
недоумением.
     - Они стары, - донеслось из-под капюшона змеиное  шипение  Коссил.  -
Они стары. Им поклоняются только здесь и нигде  больше.  Время  их  власти
прошло, и они теперь - всего лишь тени. Не пугай  меня,  Съеденная.  Ты  -
Первая Жрица, не значит ли это,  что  ты  и  последняя?  Тебе  не  удастся
обмануть меня, я проникаю взглядом в глубину твоего сердца, и  тьма  не  в
силах скрыть от меня предательства! Берегись, Арха!
     Коссил повернулась  и  не  спеша  направилась  к  окруженному  белыми
колоннами  дому  Божественного  Короля,  круша  под  тяжелыми   сандалиями
замерзшую траву.
     Высокая и стройная, осталась Арха стоять, словно примерзнув к  земле.
Ничто не двигалось. Никто не двигался. Только Коссил, одна среди холмов  и
пустынь, гор и равнин.
     - Да пожрут Черные твою душу, Коссил! - похожим на  соколиный  клекот
голосом выкрикнула Арха и, подняв правую руку с  растопыренными  пальцами,
прокляла Верховную Жрицу как раз в тот момент, когда та поставила ногу  на
нижнюю ступеньку своего храма. Коссил пошатнулась, как  от  удара,  но  не
остановилась, не обернулась. Все так же неспешно взошла она по лестнице  и
скрылась за дверью, за которой ждал ее Божественный Король.


     Весь день просидела Арха на нижней ступеньке Пустого  Трона.  Она  не
отважилась ни спуститься в Лабиринт,  ни  показаться  среди  других  жриц.
Непонятная тяжесть наполнила ее  и  час  за  часом  держала  в  промозглом
полумраке Тронного Зала. Она бездумно смотрела  на  двойной  ряд  уходящих
вглубь Зала толстых колонн, на пробивающиеся сквозь крышу копья солнечного
света, на густые клубы поднимающегося из  чаши  на  треножнике  дыма.  Она
сосредоточенно составляла фигурки из валяющихся на полу и ступенях мышиных
костей.  Мозг  ее  работал  активно,  и  в  то  же  время  как-то  странно
замедленно. Кто я? - спросила себя Арха и не получила ответа.
     Когда свет исчез, а холод начал пробирать до костей, в  Тронный  Зал,
шаркая  подошвами  сандалий,  пришел  Манан.  Печальное  лицо,   безвольно
повисшие плетьми руки, изорванный колючками подол хитона...
     - Маленькая госпожа...
     -  Что  такое,  Манан?  -  Арха  посмотрела   на   него   с   прежней
привязанностью, но уныло и безрадостно.
     - Малышка, позволь мне сделать то, что ты приказала... что якобы  уже
сделано. Он должен умереть, малышка, он околдовал тебя.  Коссил  отомстит.
Она - жестокая старуха, а ты так еще молода... Ты не в  силах  бороться  с
ней.
     - Она не сможет сделать мне ничего плохого.
     - Даже если она убьет тебя днем, на  глазах  у  всех,  в  Империи  не
найдется человека, который осмелится наказать ее. Она  -  Верховная  Жрица
Божественного Короля, а  он  правит  нами.  Но  она  расправится  с  тобой
по-другому - тайком, ночью, с помощью яда...
     - Моя душа возродится снова!
     Манан заломил руки и пролепетал:
     - Может быть, она и не станет убивать тебя...
     - Что ты имеешь в виду?
     - Она может запереть тебя там... внизу, как ты заперла его. Ты будешь
жить долгие годы. Годы... И не родится новая Арха, потому  что  не  умерла
еще старая. Но Первая Жрица исчезнет, танцы новолуния не будут  исполнены,
жертвы останутся непринесенными, кровь - не пролитой на ступени  Трона,  и
Безымянные будут забыты навсегда. Коссил и ее  повелителю  только  того  и
надо.
     - О_н_и вернут мне свободу, Манан!
     - Да, как только перестанут гневаться на тебя, госпожа.
     - Гневаться?
     - Из-за него... Грех еще не искуплен. Ах  малышка,  малышка,  они  не
простят тебя!
     С поникшей головой, зажав в  кулаке  крохотный  мышиный  череп,  Арха
сидела в пыли на нижней ступеньке  Трона.  Надвигалась  ночь,  и  совы  на
чердаке зашевелились.
     - Не ходи сегодня в Лабиринт, - еле слышно прошептал Манан. -  Иди  к
себе и выспись, а утром скажи Коссил, что снимаешь с нее проклятие.  Этого
будет  достаточно,  не  волнуйся.  Особенно,   когда   я   представлю   ей
доказательство.
     - Доказательство?
     - Да, что волшебник мертв.
     Хрупкий череп треснул,  и,  раскрыв  ладонь,  Арха  увидела,  что  он
превратился в кучку обломков и пыли.
     - Нет! - сказала она и стряхнула мусор с ладони.
     - Он должен умереть! Он зачаровал тебя, Арха, и  ты  не  соображаешь,
что творишь!
     - Ничего подобного! Просто ты, Манан  -  старый  трус!  Как  это  ты,
интересно,   собираешься   добраться   до   него,   убить    и    получить
"доказательство"? Как ты выйдешь к лестнице, обойдешь Яму, откроешь дверь?
Бедный старичок Манан, мозги твои совсем заржавели! Как же  напугала  тебя
Коссил! Иди, иди в Малый Дом, успокойся, забудь обо всем и не приставай ко
мне больше с разговорами о смерти... Я приду попозже. Иди, мой  старенький
дурачок...
     Арха встала, мягко толкнула Манана  в  широкую  грудь,  похлопала  по
плечу. - Спокойной ночи и хороших снов.
     Манан, которого одолевали нехорошие предчувствия, но в ком послушание
всегда брало верх, повернулся и, сгорбившись, медленно, нехотя пошел между
колонн к выходу. Арха задумчиво смотрела ему вслед.
     Когда Манан вышел из храма, она обошла Трон и скрылась в  темноте  за
ним.



                            9. КОЛЬЦО ЭРРЕТ-АКБЕ

     Великая Сокровищница Гробниц Атуана лежит вне времени, вне света, вне
жизни. Ни паук не пошевелится в пыли, ни  червь  в  земле.  Поток  времени
огибает Великую Сокровищницу.
     Распростершись по земле, грабитель  из  Внутренних  Стран  неподвижно
лежал на исполинском каменном сундуке, похожий на статую павшего воина  на
крыше склепа. Поднятая его движениями пыль усеяла его одежды.
     Заскрипел замок, и дверь  отворилась.  Свет  разогнал  мертвую  тьму,
сквозняк всколыхнул мертвый воздух. Человек даже не вздрогнул.
     Арха замкнула дверь изнутри, поставила фонарь и медленно приблизилась
к неподвижной фигуре. Двигалась она осторожно, зрачки ее глаз все еще были
расширены до предела после долгого путешествия в темноте.
     - Сокол!
     Она коснулась его плеча, позвала еще  раз,  и  еще.  Он  пошевелился,
застонал и с трудом сел.  Лицо  его  осунулось,  в  глазах  не  отражалось
никакой мысли.
     - Это я, Арха... Тенар. Я принесла тебе воды, вот она, попей.
     Онемевшими руками он нащупал флягу, отпил несколько глотков.
     - Как долго?.. - спросил он, еле ворочая языком.
     - Два дня. Это уже третья ночь. Я не могла прийти раньше,  мне  нужно
было украсть еду, возьми...
     Арха вынула из принесенной с собой котомки большую серую лепешку,  но
волшебник отрицательно покачал головой.
     - Я не голоден. Это... это - смертоносное место...
     Он положил голову на руки и снова замер в неподвижности.
     - Ты замерз? Я принесла плащ из Раскрашенного Зала.
     Он не ответил.
     Арха положила плащ и, дрожа, смотрела на волшебника черными  широкими
глазами. Вдруг она упала на колени и забилась в рыданиях,  которые  ломали
ее тело, но так и не выжали ни слезинки из пересохших глаз.
     Волшебник неуклюже сполз с сундука и склонился над ней.
     - Тенар...
     - Я не Тенар, я не Арха. Богов нет. Боги умерли.
     Он осторожно стянул с ее головы капюшон и заговорил.  Голос  его  был
мягок и спокоен, и хотя язык, на котором он говорил, не был понятен  Архе,
слова его упали на ее иссохшее сердце подобно каплям  нежного  дождя.  Она
затихла.
     Легко, словно ребенка, волшебник поднял ее с пола, посадил на  крышку
сундука, где только что лежал сам, и взял ее руки в свои.
     - Почему ты плакала, Тенар?
     - Я расскажу тебе, но ты все равно ничего не сможешь сделать, ты не в
силах помочь. Ведь ты тоже умираешь? Ничто  больше  не  имеет  значения...
Коссил... Верховная Жрица храма  Божественного  Короля,  она  всегда  была
жестокой женщиной, она хотела заставить меня убить тебя, как я  убила  тех
троих... А  я  не  хочу.  Почему  она  присвоила  себе  такое  право?  Она
насмехалась над Безымянными, а я прокляла ее и с тех пор боюсь, потому что
Манан сказал правду: она не верит в богов. Она хочет, чтобы их  забыли,  и
собирается убить меня во сне. Я не сплю. Я не хожу к  себе  в  малый  Дом.
Прошлой ночью я пряталась в своем храме, в комнате,  где  хранятся  одежды
для танцев. Перед рассветом я спустилась  в  Большой  Дом,  украла  еду  с
кухни, а потом вернулась в храм и просидела там весь день, раздумывая, что
же мне делать. А сегодня, сегодня я слишком устала и подумала,  что  смогу
выспаться где-нибудь в святом месте, и пошла в  Подземелье-под-Гробницами.
Это та самая пещера, где я впервые увидела тебя. А  она...  она  была  уже
там, с фонарем... Она разгребала  могилу,  которую  выкопал  Манан,  чтобы
посмотреть, есть в ней труп или нет. Черная жирная  крыса...  В  священном
месте горел свет, а Безымянные не сделали ничего - не убили ее, не  лишили
рассудка. Коссил сказала, что они постарели. Нет, они уже умерли. Их  нет.
Я больше не жрица...
     Слегка  склонив  голову  набок,  не  выпуская  рук  Архи,   волшебник
внимательно  слушал  ее.  По  его  лицу  и  позе  было  видно,  что   силы
возвращаются к нему, хотя шрамы на щеке выступали особенно ярко, а  одежда
и волосы были все еще перепачканы пылью.
     - Я прошла мимо нее. Ее свеча  давала  больше  теней,  чем  света,  а
ходить я умею бесшумно... Прячась от нее, я ушла в Лабиринт,  но  мне  все
время казалось, что кто-то крадется за мной. Я не  знала,  куда  идти,  но
думала, что в Лабиринте буду в безопасности, что Хозяева защитят  меня.  А
их нет, они умерли...
     - Значит, ты оплакиваешь их смерть?  Но  они  не  умерли,  они  живы,
Тенар, они здесь!
     - Откуда ты знаешь? - безразлично спросила Тенар.
     - С того самого момента, как я ступил в Подземелье, я только и делаю,
что пытаюсь обмануть их, усыпить их бдительность. Я потратил  на  это  всю
свою силу, я  заполнил  туннели  бесконечной  паутиной  заклинаний  сна  и
скрытности,  но  они,  хотя  и  бодрствуют  наполовину,   знают   о   моем
существовании. Борьба изнурила меня. Я никогда еще не был в более  ужасном
месте. В одиночку человек тут бессилен. Я умирал от жажды, когда  ты  дала
мне воды, но не только вода спасла меня, а и сила подавших ее рук.
     При этих  словах  волшебник  повернул  руки  Архи  ладонями  вверх  и
несколько мгновений пристально смотрел на них. Потом он встал, прошелся по
комнате и снова остановился перед ней.
     - Неужели ты веришь, что они умерли?  Они  черны  и  бессмертны,  они
ненавидят свет - короткую, яркую вспышку  нашего  бренного  существования.
Они бессмертны, но они не боги и никогда ими не были. Они не  стоят  того,
чтобы им поклонялся человек.
     Уставившись немигающим взглядом  на  свечу  в  фонаре,  Арха  слушала
волшебника.
     - Тенар, что дали тебе Хозяева?
     - Ничего, - прошептала она.
     - Им нечего дать человеку, у них нет власти созидать. Все, на что они
способны - разрушать и топить во мраке. Они не могут покинуть  это  место,
э_т_о_ м_е_с_т_о_ и_ е_с_т_ь_ О_Н_И! Разумнее будет оставить их  в  покое.
Их нельзя отрицать, нельзя забывать, но нельзя  и  поклоняться  им!  Земля
прекрасна, светла, добра, но это  не  все.  Земля  еще  и  ужасна,  темна,
жестока. Умирая среди зелени лугов, верещит кролик.  Горы  сжимают  полные
скрытого огня кулаки. В  море  водя