н был невелик ростом, но невероятно широк в плечах, даже шире,  чем
великан  Симионт.  При  таких  пропорциях  он  выглядел  уже  не  коренастым
крепышом, но просто-напросто квадратным, напоминая  анфас  уже  не  шкаф,  а
комод. Его густые, круто изогнутые брови нависали  над  глубоко  посаженными
холодными серыми глазами. Лицо квадратного человека было под стать фигуре  -
широкое, с толстыми, надутыми щеками и двойным подбородком. Носил он  черную
косоворотку, воротник и спускающаяся на грудь застежка которой были отделаны
нитями речного жемчуга.
   Руки человека-квадрата были огромны.  Глядя  на  них,  можно  было  легко
представить, как их обладатель  с  чудовищной  силой  сворачивает  монеты  в
трубочку или рвет в клочья, звено за звеном, толстые железные цепи.
   Ауэркан прокашлялся и, грозно сжав чудовищные кулаки, заявил:
   - А почему бы вам всем не обратиться с этим вопросом к нашему  почтенному
господину Пилиардоку, решившему перехитрить всех нас и самого себя? Спросите
его: какого  черта  американский  корабль  сшивался  поблизости  от  русской
военной базы? Чего вы хотите - чтобы его встречали  хлебом-солью,  пригласив
на церемонию оркестр и хор мальчиков?
   Пилиардок зло улыбнулся. Ростом он  был  на  две  головы  выше  Ауэркана.
Густая грива черных волос спадала на плечи. Одет он был в длинную хламиду из
темно-желтой кожи  с  изрезанными  в  бахрому  рукавами.  Несколько  длинных
орлиных перьев украшали его прическу.
   Не переставая улыбаться, Пилиардок сказал:
   - Уважаемый Ауэркан, похоже, нападает на меня,  руководствуясь  правилом:
лучшая защита - это нападение, не так ли? Что  ж,  печально,  печально,  как
говаривал старина Спенсер. Обратите внимание, почтенные господа,  как  низко
пал  уважаемый  Ауэркан.  Ради  достижения  каких-то  своих  целей   он   не
остановился ни перед чем, обратив себе на пользу гибель и предсмертный  ужас
несчастных с пассажирского лайнера.
   Разве ты, мой милый Ауэркан,  не  знал,  что  этот  корабль  двигался  по
разрешенному и согласованному курсу - строго в пределах свободного  коридора
в пространстве? Разве ты не  знал,  что  корабль  не  был  ни  вооружен,  ни
бронирован, ни заколдован  должным  образом  для  ведения  боевых  действий?
Наконец, неужели ты не догадывался, какова  будет  реакция  на  то,  что  ты
затеял? Тебя послушать, так ты  сама  невинность,  хотя  это  твои  псы  без
всякого повода набросились на несчастный корабль и разорвали его в клочья.
   Теперь Россия  и  Америка  стоят  на  пороге  полномасштабной  войны.  Не
пограничного конфликта, а  настоящей  мировой  войны.  Тут-то  и  становятся
понятны цели, которых добивался - и добился - наш почтенный собрат. То,  что
он получил в результате гибели лайнера, ничто в  сравнении  с  тем,  что  он
собирается получить. Развязать войну - вот чего хотел он!  Развязать  войну,
набить себе брюхо ее салом, а затем - вознесшись надо всеми, занять в Совете
место председателя, которое по праву  принадлежит  глубоко  мною  уважаемому
господину Аполлиону.
   Но - слышишь ли ты меня, благородный Ауэркан? - ты не  учел  одного.  Эта
война разрушит все, и ты не сможешь насладиться плодами своего коварства.  В
этой войне  погибнет  все  человечество.  Не  просто  пострадает,  а  именно
погибнет!
   Нацело! И что мы тогда будем делать? Мы  останемся  нагими,  голодными  и
беспомощными, одни против Планетарного Демона, - последние  слова  Пилиардок
произнес особым, похожим на далекий раскат грома голосом. - Так вот,  теперь
я напрямую обращаюсь к нашему мудрейшему Ауэркану - пусть он  объяснит  все,
что натворил, - лицо Пилиардока едва ли не почернело от прихлынувшей  крови.
- Почтенный Аполлион объявил, что каждый из нас  может  говорить  открыто  -
все, что думает. Так я и поступаю.
   Вот вам мое слово,  почтенные  господа:  я  считаю,  что  уважаемый  лорд
Ауэркан, Хранитель русских, должен быть исключен из нашего Совета! Изгнан  с
позором! А еще лучше - просто ликвидирован.
   Пилиардок сделал паузу, чтобы перевести  дыхание,  и  Ауэркан  немедленно
воспользовался этой брешью, чтобы перейти в контратаку. Он тоже не на  шутку
разозлился; его глаза пылали столь же безумной злобой.
   - Изгнан? - словно рокочущее эхо, переспросил Ауэркан, глядя на  обидчика
так, как будто желал пронзить его взглядом,  словно  копьем.  -  Согласен  с
постановкой вопроса: кто-то в Совете Семи действительно лишний. Но  осмелюсь
при всех обратиться к тебе, почтенный Пилиардок: а не тебя ли самого следует
с позором изгнать из Совета, уважаемый Хранитель американцев? А еще лучше  -
просто ликвидировать!
   Обратите  внимание,  уважаемые  собратья,  на  странность  и  необычность
случившейся катастрофы. Пассажирский лайнер испепелен русской ракетой! Ох уж
эти мои русские.  Хлебом  их  не  корми  -  дай  пострелять  по  гражданским
кораблям.
   Да вокруг их крепости такие лайнеры  дюжинами  крутятся.  Американские  и
любые другие. Подходят и ближе, чем этот несчастный. И хоть один из них  был
когда-нибудь задержан, обыскан, конфискован, я не говорю уже - сбит?
   И вдруг ни с того ни с сего опытный офицер открывает огонь! А не приходит
ли вам в голову логичная мысль, что у того офицера были веские  причины  так
поступить? Я имею в виду причины, несколько отличающиеся от  той,  что  была
так выразительно расписана в самых  черных  красках  почтенным  и  уважаемым
сэром Пилиардоком. Гражданское судно могли просто-напросто принять за боевой
корабль.
   Из того, что мне сообщили, я понял, что всем экипажем и  всеми  системами
наблюдения, слежения  и  наведения  на  цель  русской  космической  крепости
"Бородино" приближающееся судно было принято за  ударный  крейсер  в  боевом
развороте, замаскированный под пассажирский корабль. Так  почему  мы  должны
походя  отбрасывать  эту  версию?   Обращаю   ваше   внимание   -   наиболее
правдоподобную версию. И почему мы должны отбрасывать  самое  простое,  даже
напрашивающееся объяснение  случившегося?  А  заключается  оно  в  том,  что
уважаемый сэр Пилиардок не вдруг, но хорошенько все обдумав, решил  сочинить
одну маленькую историю.
   Историю почти правдивую, но всего лишь  поставленную  с  ног  на  голову.
Именно он, Пилиардок организовал заговор  и  развязывает  войну,  именно  он
собрался нажиться на ней, вознести в сокровищницу небывалые донации,  и  так
далее, и так далее...
   А мои русские - что ж, ради такого дела даже приятно огульно объявить  их
бездушными и кровожадными убийцами. Разумеется, по ходу дела можно оговорить
и проклясть заодно и меня. Симпатичная получается  история,  не  правда  ли?
Отличный план!
   Сидевшие за столом вдруг заговорили все, практически  одновременно.  Лишь
Ауэркан и Пилиардок сидели молча, испепеляя друг друга взглядами.
   Аполлион поднял руку.
   - Я призываю почтеннейших членов Совета Семи к молчанию! - властно сказал
он. - Спокойствие и терпение, господа. Пусть все успокоятся. Судя  по  тому,
что было здесь сказано, ни вы, любезный Ауэркан, ни вы, почтенный Пилиардок,
не собираетесь брать на себя ответственность за случившееся.
   Оба оппонента мрачно кивнули.
   - Чего и следовало ожидать. - Аполлион опять снял очки и занес  над  ними
терзающую ткань. - Вы оба указываете обвиняющим перстом  друг  на  друга,  а
значит,  в  противоположных  направлениях.  И  разумеется,  каждый  из   вас
подготовил не один рубеж оборонительных доказательств своей невиновности,  а
также немало атакующих аргументов, обвиняющих противника.
   Здесь речь Аполлиона второй раз за  встречу  была  бесцеремонно  прервана
Симионтом.
   - Благороднейший Совет должен расследовать  это  происшествие!  -  громко
заявил он. - И я, как крупнейший донациант сокровищницы, настаиваю на этом!
   Откуда-то из темноты рядом со столом появилась еще одна фигура.  Кем  был
вошедший, откуда он появился, не мог сказать  никто,  за  исключением,  быть
может, самого Аполлиона. Незнакомец был крив,  скрючен,  выжжен  солнцами  и
взятыми на душу грехами. Кожа на его  лице  была  загорелой  настолько,  что
казалась дубленой.
   Из-под тонких бровей  сверкали  ярко-синие  глаза.  Не  снимая  с  головы
капюшона походного плаща, незнакомец шагнул к столу, наклонился к  Аполлиону
и что-то прошептал ему на ухо.
   Аполлион усмехнулся и злорадно посмотрел на Симионта.
   - Почтенный донациант, - обратился председатель к Симионту.  -  Я  только
что получил важное сообщение, адресованное лично  мне,  но  касающееся  всех
нас, а вас - в особенности.  Случилась  еще  одна  неприятность:  караван  с
вашими донациями, почтенный Симионт, был перехвачен  и  уничтожен.  Проделки
Планетарного Демона, я полагаю.  Да,  и  столь  любовно  выпестованная  вами
тирания приказала долго жить.
   Тиран Козарра повешен восставшими пять минут назад... Такое вот невеселое
сообщеньице.
   Симионт сидел,  словно  парализованный,  широко  раскрыв  глаза  и  забыв
прикрыть рот. Тишина в зале сгустилась такая, что можно было подумать,  сама
смерть прилегла отдохнуть где-то неподалеку.
   Инфелиго довольно улыбнулся и подмигнул Мамри.
   - Да, - наконец задушенно произнес Симионт. - Это очень удобно, списывать
собственные дела на Планетарного Демона, уничтоженного в седой древности.
   Помнится, я сам тогда... Ну да ничего, я докопаюсь, кто среди  нас  решил
разыграть давно побитую карту.
   - Позволю себе выразить  сочувствие  Совета  нашему  почтенному  собрату,
благороднейшему сэру Симионту. - По голосу Аполлиона было ясно,  что  ему  с
трудом  удается  скрыть  радость  по  поводу  несчастья,   свалившегося   на
зарвавшегося наглеца. - Совет Семи несомненно обсудит  эту  неприятность  на
ближайшем заседании, а пока что, уважаемые члены, позволю заметить, что  нам
следует вернуться к  теме,  заявленной  в  повестке  дня  нашей  сегодняшней
встречи.  Кстати,  хочу  напомнить  собравшимся,  и  прежде  всего  шутнику,
сотворившему инцидент с круизным лайнером, что я не зря уже  дважды  помянул
Планетарного Демона.
   Когда-то нам удалось загнать его в небытие, но,  надеюсь,  все  понимают,
что такое существо нельзя уничтожить окончательно. Сейчас Планетарный  Демон
бессилен, но если разразится мировая война, в первые  дни  Армагеддона  пищи
появится столько,  что  хватит  и  на  долю  "уничтоженного",  как  неудачно
выразился почтенный Симионт, Демона. И потом, когда наше  могущество  пойдет
на убыль, воспрянувший Планетарный Демон  будет  чувствовать  себя  отлично.
Ведь ему в пищу годится все - живое и мертвое. И значит, наши  дни  сочтены.
Полагаю, расправившись с нами, воскрешенный Планетарный Демон придумает  для
предателя, выпустившего его из небытия, особенно вычурную казнь. Вы  отлично
знаете, что на благодарность Планетарного Демона рассчитывать не приходится.
Поэтому еще раз предлагаю вернуться к повестке дня,  особо  обсудив  вопрос,
как следует предупредить катастрофу. Или вы не согласны, любезный Симионт?
   Взглянув на Симионта,  было  нетрудно  понять,что  для  него  все,  кроме
обрушившегося удара, потеряло смысл.
   - Не желает  ли  почтенный  Симионт  воспользоваться  правом  главнейшего
донацианта, чтобы  первым  высказать  свое  мнение  по  поводу  плана  наших
дальнейших  действий?  -  преувеличенно  вежливо  поинтересовался  Аполлион;
выждав паузу, он продолжил говорить:
   - Что ж, раз уважаемый сэр Симионт не желает участвовать в обсуждении,  я
предлагаю высказываться всем желающим.
   - Я предлагаю провести расследование. Полное, всестороннее и объективное,
-  поспешил  заявить   Мамри.   -   Нужно   выяснить   все   обстоятельства,
сопутствовавшие...
   - А тем временем начнется война, - подсказал лорд Сирр.
   - Немного времени у нас есть  в  любом  случае,  -  ответил  Инфелиго.  -
Маловато,  конечно,  но  лучше,  чем  ничего.  А  расследовать  я  предлагаю
отправить... - Он замешкался, подыскивая подходящего кандидата.
   - Кого-нибудь из воинов нашего корпуса? - предложил Аполлион.
   - То есть как? - ошарашенно спросил Ауэркан. - Послать  на  расследование
одного из бойцов...
   - Да-да, из корпуса "Одиссей", разумеется. - Пилиардок довольно улыбался.
   - Ну уж нет! - взвыл Ауэркан. - Я не идиот, как, впрочем,  и  мои  мудрые
собратья по Совету. Я требую, чтобы расследование вели двое.  Два  человека!
По одному с каждой стороны. Одного из "Одиссеев" и одного из Церкви Меча.  Я
уверен, что тогда мы в самое ближайшее время получим  полные  и  объективные
донесения.
   - И вдобавок  -  прорву  грязи:  склоки,  конфликты,  заговоры...  -  зло
произнес Пилиардок.
   - Гром и молнии! - взревел его оппонент.  -  Это  твои  заговоры  следует
расследовать, а не бояться других!
   - Господа,  господа,  -  примирительно  обратился  Аполлион.  -  Лично  я
полагаю, что мудрый Ауэркан предложил  весьма  разумный  план,  которым  нам
следует воспользоваться. Двое следователей - по одному с  каждой  стороны  -
залог объективности следствия.
   - Не стоило бы забывать и о полиции Объединенных Планет, - вставил Сирр.
   - Согласен! - кивнул Аполлион. - Очень любезно с вашей стороны  напомнить
об  этом,  мой  благородный  друг.   Посредник,   нейтральный   наблюдатель,
непредвзято  оценивающий  ситуацию  и  разводящий  не  в  меру  субъективных
следователей, выставленных каждой из сторон.
   - Таня Лоусон, - едва дождавшись, когда председатель  закончит  говорить,
выпалил Пилиардок. - Это лучший магистр расследований...
   - Американка... - скривился Ауэркан.
   - Эта американка будет отстаивать интересы  русских  до  последней  капли
крови, если обнаружит, что виноваты  в  случившемся  американцы,  -  заметил
Аполлион. - Я, кстати, знаю эту женщину: нет, какая женщина! -  Председатель
облизнул губы.
   - В любом случае я полагаю, что нам нужно  защитить  ее,  обезопасить  от
возможных недоразумений, - вмешался в разговор Инфелиго.  -  Что,  если  она
раскопает  что-нибудь  такое,  о  чем  ей,  по  мнению  кого-то   из   здесь
присутствующих, знать не следует?
   Инфелиго посмотрел сначала  на  Ауэркана,  а  затем  на  Пилиардока.  Оба
оппонента понимающе кивнули.
   - Мне скрывать и бояться нечего. Я невиновен, - заявил  Ауэркан.  -  И  я
обещаю, что ни один волос не упадет с головы Тани Лоусон.
   - Я могу поклясться в том же, - с вызовом сказал Пилиардок. - И точно так
же обязуюсь охранять посредницу.
   - Отлично, - подытожил Аполлион. - А как мы распорядимся нашими людьми?
   - Я прикажу своим людям  выяснить,  кто  несет  ответственность  за  пуск
ракеты, - ответил Ауэркан. -  По-моему,  выяснив  это,  мы  получим  ключ  к
действительно  полному  расследованию  случившегося.   А   еще   я   прикажу
разобраться надлежащим образом с предателями. - При  этих  словах  Хранитель
русских бросил красноречивый взгляд в сторону  своего  недруга  -  Хранителя
американцев. -  Оба  сотрудника  будут  докладывать  всю  информацию  своему
начальству. Мы должны сделать все, чтобы избежать мировой войны.
   - Да, это в наших интересах, - кивнул Аполлион. - И я полагаю, всем ясно,
что информация, которую будут получать  правительства  обеих  стран,  должна
убеждать  только  в  одном:  случившееся   с   кораблем   было   результатом
трагического недоразумения, рокового стечения обстоятельств, чего  угодно  -
только не злого умысла. Думаю, наши люди справятся  с  этой  задачей.  А  мы
должны быть готовы в любую минуту прийти к ним на помощь.
   - Но только после того, как мы закончим наше собственное расследование, -
продолжал настаивать Пилиардок, с которым неожиданно согласился Ауэркан.
   Симионт вдруг вздрогнул в своем кресле.
   - Все спорите? - усталым, вялым  голосом  поинтересовался  он.  -  Ну-ну,
продолжайте, продолжайте... Интересно, что вы будете делать,  оставшись  без
моих щедрых донаций?
   В зале повисла долгая пауза, которую наконец оборвал Аполлион.
   - Мы обсудим это завтра, друг Симионт, -  таков  был  убийственный  ответ
председателя.
   Очередное заседание Совета Семи было закончено.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАЗА ДЕМОНА

Глава 12

   Похожий на жука скоростной катер стремительно несся по  реке  Рио-Гранде,
по фарватеру, обозначенному магическими буями и бакенами.  В  кабине  катера
находился Дэвид Келлс. Щурясь от яркого солнца Нью-Мексико,  он  разглядывал
транспортный поток, беспрерывно движущийся вверх и вниз по течению.
   В основном транспорт был военным, в чем  не  было  ничего  особенного,  -
почти весь Юго-Запад принадлежал военному ведомству. Запретная зона включала
территорию  всего  Нью-Мексико  и  значительную  часть  Техаса,  Аризоны   и
Колорадо.
   Саму реку - скорее, гигантский канал с пластоцементными берегами и дном -
заполняли военные  суда:  огромные,  похожие  на  толстые  трубы  сухогрузы,
плоскодонные баржи, транспортные корабли  -  все  новейшее,  выполненное  по
самым совершенным технологиям. Все они  почти  бесшумно  шли  по  фарватеру,
скользя в нескольких сантиметрах над  водой.  Коридор  "Рио-Гранде"  являлся
важной составной частью военной мощи Америки на Земле. По этой магистрали из
укрепленных пещерных лабораторий колдунов, расположенных в Скалистых  Горах,
секретные грузы и  скрытые  от  посторонних  глаз  существа  доставлялись  в
военный  космопорт  Олд-Ларедо,  расположенный  на  гигантской  платформе  в
Мексиканском заливе.
   Все это Дэвид уже видел не единожды. Он проплывал по  этому  пути  всякий
раз, отправляясь в очередную экспедицию на благо хранимой богом  Америки,  а
затем возвращался тем же маршрутом. Так что само по себе речное движение  не
могло заинтересовать его.  Удивляла  интенсивность  и  скорость  перемещения
кораблей. Обычно на реке все двигалось несколько лениво, в  строгом,  раз  и
навсегда заведенном порядке. В конце концов, это была часть  государственной
деятельности. И уж если ты присосался к кормушке, пополняемой  налогами,  то
нечего суетиться и без нужды торопить события.  Но  на  этот  раз  все  было
иначе.
   Дэвид с трудом узнавал привычные корабли, несущиеся  по  реке  на  полной
скорости, предельно сократив дистанцию, - словно ангелы ада гнались за  ними
по пятам.
   Катер      сделал      крутой      вираж,уворачиваясь       отгигантского
транспорта-сухогруза,  несущегося  на  всех  парах  вниз  по   течению.   "В
космопорт, наверное", - отметил про себя Дэвид, вновь выводя катер на  курс.
В борту сухогруза зиял оставленный по чьей-то небрежности открытым  один  из
погрузочных люков. В чреве трюма Дэвид успел рассмотреть батарею джинн-пушек
с  привязанными  к  станинам  и  лафетам  бешено  воющими   и   дергающимися
стрелками-ифритами.
   Оружие такого типа используется ударными  частями  в  наступлении  -  для
прорыва обороны противника. "Еще один признак, - подумал Дэвид, - что  война
скорее всего начнется в ближайшее время".
   Впрочем, это, как и все дальнейшие доказательства, было уже излишним.
   Дэвид все понял, едва сойдя с борта  посадочного  челнока,  стремительно,
едва ли не излишне жестко приземлившегося в порту Олд-Ларедо. Все, что Дэвид
видел и слышал, лишь подтверждало слова молоденького  лейтенанта,  сказанные
срывающимся, взволнованным голосом:
   - Война, сэр! Война уже почти началась!
   Дэвид протер глаза. Господи, как же он устал! Единственное, что не давало
ему уснуть за штурвалом, передав управление магоштурману,  было  висевшее  в
воздухе возбуждение - этакий коктейль  из  взволнованного  ожидания  больших
событий, приправленного  изрядной  долей  чванливого  шапкозакидательства  и
щепоткой еще не растворившегося страха.
   Дэвид понимал, что еще немного - и он будет брошен  прямо  в  гущу  этого
закипающего варева.
   Генерал Л инк дал ему ясно понять это во  время  их  краткой  встречи  на
штабной звезде. Вполне в духе Линка - вызвать подчиненного, не зная  толком,
что ему сказать, а  затем,  зачитав  пришедший  из  штаба  приказ,  пожелать
счастливого пути. Но на этот раз Линк был в таком  взвинченном  состоянии  и
так близо