в  собственной  квартире  -  с
домовым  Брошей,  гномом  Биком  и  множеством  других  приятелей  из   мира
бесплотных существ.
   Квартира в Москве была пожалована Владу в дар Его Величеством Императором
Всероссийским. Так, а теперь стоит протянуть руку - и прямая связь  с  Надей
будет предоставлена ему через долю секунды.  Впереди  его  ждет  приятнейший
вечер и еще более приятная ночь.
   Стоп! Сначала в душ, домываться! Уж очень чувствительна  Надя  ко  всяким
запахам. Доклад записан в компьютере и передан командованию. Теперь он, Влад
Прожогин, имеет право на отдых. Пусть краткий, но никем не тревожимый.  Стоя
под горячими струями душа, Влад закрыл глаза.  В  его  воображении  возникла
Надя. В короткой, подростковой юбочке, она нетерпеливо поглядывала на  него.
И вот он, не выдержав, бросается к ней, чтобы обнять, прижать к себе...
   Голос Броши прервал сладостные грезы:
   - Срочное сообщение, хозяин! Уж-жасно срочное!
   - Чтоб тебе пусто было, Броша - завопил Влад, вновь  вылезая  из  душа  и
обматываясь полотенцем. - Что там у тебя? Неужели нельзя было подождать?!
   - Не  ругай  денщика,  сынок,  -  мягко  сказал  голос  из  компьютерного
переговорного устройства. - Броша все сделал правильно.
   Влад только икнул. На экране компьютера метались  беспорядочные  огненные
сполохи, не дающие возможности разглядеть лицо говорящего. Но, даже не глядя
на экран, Влад знал, кому принадлежал этот голос.
   - Отец Онфим!
   - Рад тебя видеть, сын мой, - ответствовал густой бас, вибрации которого,
исходя из громкоговорителей, вызывали резонанс, казалось, во  всем  теле.  -
Рад, что ты вернулся, Влад. Не торопись так. Заверши омовение, я подожду.
   Влад  наскоро  вытерся  и,  отбросив  полотенце  в  угол  гостиной,  стал
одеваться. Перепуганный Броша, обрадовавшись подвернувшемуся делу, подхватил
полотенце и поспешил скрыться с ним в ванной, подальше от кабинета.  Срочные
сообщения есть срочные сообщения. Во время работы Влада в этом режиме  лучше
было держаться от него подальше, а уши заткнуть покрепче.
   - Я готов, отец Онфим.
   - Плохие новости,  сынок,  очень  плохие.  В  Пограничной  Зоне  каким-то
образом был уничтожен американский корабль.
   Отец Онфим говорил  медленно,  негромко  и  на  первый  взгляд  абсолютно
спокойно. Но было в этом спокойствии нечто,  пугающее  сильнее,  чем  дюжина
злых колдунов. Простые слова беспокоили и волновали. Уже  сам  факт  прямого
выхода учителя на связь  означал  какую-то  серьезную  проблему,  нешуточную
передрягу, в которую попал не сам отец  Онфим  и  не  Церковь  Меча,  а  вся
Российская Галактическая Федерация, а заодно и Влад Прожогин...
   Хотя Влад все еще не мог понять, в чем именно состоит проблема.
   - Простите меня, отец Онфим, - осторожно вставил Влад, - но  что  в  этом
корабле особенного? Если американцы осмелились  нарушить  наши  границы,  то
возмездие .
   - Все не так просто, сынок, а гораздо хуже. Инцидент серьезнее, чем можно
предположить  с  первого  взгляда.  Беда  в  том,  что  сбитый  корабль  был
гражданским  судном.  Да,  обыкновенным   пассажирским   лайнером.   Погибло
множество гражданских людей. Пассажиры и  экипаж.  Там  не  было  ни  одного
военного. Нам нужно срочно провести расследование инцидента. Конклав  Церкви
Меча выражает крайнее беспокойство по поводу случившегося. Ты нам нужен, сын
мой. Нужен нашей Церкви.
   Я беру тебя с собой. Подробности узнаешь на месте.  Готовься  к  поездке,
Влад.
   - Я буду готов через  две  секунды,  -  отвечая,  Влад  уже  засовывал  в
походный рюкзак необходимые вещи. - Куда я должен прибыть?
   - На наше обычное место, сынок. Туда, где мы всегда собираемся.
   - Я буду быстро, насколько это возможно.
   - Молодец,  сынок,  спасибо,  что  понял.  Дело  действительно  важное  и
срочное.
   В компьютерных колонках раздался легкий щелчок. Звук  пропал,  на  экране
монитора появилась обычная заставка.
   - Броша, я убегаю! - на ходу крикнул Влад своему денщику.
   -  А  обед?!  Как  же  обед,  хозяин?  -  слабый   голос   обиженного   и
обескураженного домового настиг Влада уже на лестнице.
   - Некогда! - крикнул в ответ Влад. Лифт заглотил его и стремительно понес
вниз. Церковь Меча не могла ждать ни одной лишней секунды.

Глава 11

   Большой мрачный зал был погружен  в  темноту,  нарушаемую  лишь  дрожащим
светом камина. Пламя металось за толстой чугунной  решеткой,  словно  узник,
пытающийся пролезть меж  преграждающих  путь  толстых  прутьев,  стремящийся
бежать куда угодно, лишь бы прочь из темноты, туда, где свобода и воля...
   Углы зала тонули во мраке.  Стены  были  покрыты  драпировкой  из  черной
плотной ткани, гасящей малейший лучик.  Между  тяжелых  портьер  можно  было
видеть мраморные колонны с дорическими капителями. Кое-где виднелись контуры
больших светильников, ни один из которых сейчас  не  был  зажжен.  В  центре
круглый стол, вокруг которого расставлены семь кресел  черного  дерева,  чьи
резные спинки украшали затейливые инкрустации золотом  по  черному.  Большой
стол пуст, лишь таинственная эмблема - перекрещенные молнии белого  цвета  -
украшала гигантский диск столешницы.
   Пол  зала  выложен  аспидно-черными  гагатовыми  плитами.   Временами   в
отполированной до блеска поверхности словно звезды на ночном небе вспыхивали
и гасли золотистые искорки.
   Ни дверей, ни окон в зале не  было.  Откуда  в  нем  появился  человек  -
определить было бы нелегко. По крайней мере, он ниоткуда не входил, а просто
сгустился из темноты по соседству с камином. Человек был  невысок  ростом  и
кривоног. На плечи его наброшена куртка из  сыромятной  кожи,  нижнюю  часть
тела прикрывала шотландская юбка-килт.
   Поворошив в камине длинными бронзовыми щипцами, он извлек горящий уголек,
которым разжег короткую курительную трубку, в форме сжатого кулака.  Отложив
щипцы, человек затянулся и выпустил первое колечко дыма.
   - Рад видеть тебя, Инфелиго,  -  послышался  недобрый,  почти  угрожающий
голос у него за спиной. - Я слышал, ты успешно поохотился в последний раз.
   Поздравляю.
   Человек, к которому обратились,  назвав  его  именем  Инфелиго,  даже  не
обернулся.
   - Все шутки шутишь, Мамри? - негромко сказал он, и его  голос  прозвучал,
словно низкий грудной рык дикого зверя.
   - А что еще прикажешь мне делать?
   Второй человек  подошел  к  камину  поближе.  Он  был  высок,  с  нервным
вытянутым лицом, которое пересекли несколько глубоких морщин. Большая  часть
кожи на этом лице была свежей и гладкой, но  черные  морщины  придавали  ему
мрачный, отталкивающий вид.
   Мамри был одет в строгий  деловой  костюм  серого  цвета.  Из  нагрудного
кармана пиджака торчал  ослепительно  белый  уголок  носового  платка.  Весь
костюм производил впечатление  весьма  дорогой  вещи.  С  жилетного  кармана
свисала тонкая золотая цепочка от часов. А на  среднем  пальце  правой  руки
Мамри носил  большой  платиновый  перстень  с  полированным  темным  камнем,
который пересекала белая молния. Такая же эмблема, только большего размера и
с несколькими молниями, украшала поверхность круглого стола.
   - Шутки, - вздохнул Инфелиго. - Кругом одни шутки.  Ничего,  кроме  шуток
Вечно мы шутим. А что мы с этого имели и имеем на данный момент?
   - Имеем мы то, что имеем. И будем иметь, если,  конечно,  ты  не  сумеешь
обратить вспять само  время,  а  там,  в  прошлом,  не  перехватишь  ракету,
выпущенную  с  русской  базы.  Если  же  нет,  то  будь   любезен   заткнуть
шумогенератор, что запрятан в твою глотку.
   - Хр-р-р-р! - издевательски прорычал в отпет Инфелиго. - Какое, однако, в
тебе скрыто красноречие. Я и не подозревал. Что, ты тоже удачно поохотился?
   Один этот набег чего стоил, когда милые твоему  сердцу  мятежники  сожгли
три города в Диком Пограничье. Вот уж ты всласть попировал' Набил  утробу  в
свое удовольствие!
   Лицо Мамри судорожно дернулось.
   - А вот это уже не твое дело, мой добрый друг, мой благородный Инфелиго.
   Абсолютно не твое дело.
   Инфелиго пожал широкими плечами.
   - Можешь повторять свои слова снова и снова, - сказал он. - Они ничего не
значат, ибо бессмысленны и пусты, как  череп  труса,  обкатанный  океанскими
волнами и выброшенный прибоем на берег.
   - Между прочим, Совет Семи был созван не для того,  чтобы  обсуждать  мои
деяния, - возразил Мамри, нервно теребя  элегантный  треугольничек  носового
платка.
   - Ну да, - пожав плечами,  Инфелиго  запыхтел  трубкой,  выпуская  густые
клубы дыма.
   Мамри тоже закурил - толстую дорогую сигару с золотым ободом, эмблемой  в
виде короны и темно-коричневыми оберточными листьями.
   - Совет будет обсуждать инцидент с  пассажирским  кораблем,  -  продолжил
Инфелиго. - Но я не вижу причин, по  которым  мы  не  могли  бы  поднять  на
заседании другой вопрос. Я даже полагаю это весьма  своевременным  и  считаю
своим долгом обратить внимание собратьев на некоторые вопросы, выходящие  за
рамки объявленной повестки заседания.
   При этих словах Мамри закусил губу, и рот его превратился в тонкую  белую
линию, похожую на старый шрам.
   - Ты так говоришь, потому что  правители  Свободной  Зоны  находятся  под
твоей опекой. Поэтому-то  ты  и  затеял  тотальное  уничтожение  повстанцев,
нарушив все уговоры и соглашения. Очень мило с твоей стороны  лишать  других
законного права на  добычу.  Я  считаю  нужным  поднять  и  этот  вопрос  на
заседании На этот раз Инфелиго помрачнел и даже как-то скис.
   - Ну-ну-ну, -  послышался  в  зале  третий  голос,  приятный  бархатистый
баритон. - Что я вижу? Мамри и Инфелиго, старые приятели, добрые соседи, - и
вдруг бранятся, как торговки на базаре! Что случилось, что подвигло  вас  на
такое, друзья мои?
   Человек, оказавшийся в зале третьим, был настоящим великаном - почти семи
футов ростом, широкоплечий и с царственной осанкой. Одет он был по  какой-то
давней моде: бархатный  черный  жакет  без  рукавов  с  белоснежным  широким
воротником венецианского кружева. На поясе великана,  украшенном  множеством
синих,  переливающихся  в  свете  огня  камешков,  висела  тонкая  шпага   с
позолоченным  эфесом,  инкрустированным  сапфирами  и  крупным  бриллиантом.
Черные бархатные брюки были заправлены в ботфорты из тончайшей  кожи.  Более
всего этот человек походил на актера столичной сцены, играющего благородного
маркиза времен Возрождения.
   И Мамри, и Инфелиго поклонились ему с глубоким почтением.
   - Мы тут так... обсуждаем всякие соседские мелочи, почтенный Симионт.
   - Так-так, - ухмыльнулся великан. - Ну, тогда ладно. Но если  что  -  мои
легионы, как всегда, наготове. Так что, если кому-то  понадобится  помощь  в
решении мелких соседских неурядиц...
   Симионт не стал утруждать себя произнесением всего предложения до конца.
   Выдержав положенную драматическую паузу, он величаво кивнул и  направился
к столу в центре зала. Мамри и Инфелиго  проводили  его  взглядами,  полными
неприкрытой зависти.
   - Видишь, Инфелиго? - прошептал Мамри.  -  Этот,  с  позволения  сказать,
почтенный Симионт организовал такую милую, такую  очаровательную  тиранию  в
китайских  колониях  Пограничной  Зоны.  Ах,  как  это  мило   -   кровавая,
безжалостная тирания. И разумеется, он теперь может делать большие донации в
сокровищницу Совета. Ну и  что?  Зато  ты  на  него  самого  посмотри!  Сама
вульгарность,  один  костюм  чего  стоит!  Нет,  его  поведение   становится
невыносимым. Мы должны что-то предпринять. Причем немедленно.
   - Угу, - буркнул Инфелиго, немедленно позабыв о склоке с Мамри. -  Именно
так - невыносимо! И делать нужно что-то, чем быстрее, тем лучше.
   - Вот-вот, я всегда говорил, что блестящие мысли одновременно рождаются в
светлых головах. - Мамри расплылся в слащавой улыбке. -  Дорогой  сосед,  не
кажется ли вам, что мы должны обсудить эту тему более детально?
   Взяв Инфелиго под локоток, он отвел его в  дальний  угол  зала,  где  оба
тотчас же зашептались.
   Симионта это, казалось, ничуть  не  беспокоило.  Усевшись  в  кресло,  он
положил ногу на ногу и скрестил на груди руки. Выглядел он  как  человек,  у
которого невпроворот  важных  дел  и  при  этом  вынужденный  участвовать  в
мероприятиях далеко не первой значимости.
   Вскоре к нему присоединились Мамри и Инфелиго. Таким образом, уже три  из
семи кресел с резными спинками оказались заняты. Через несколько мгновений в
зале появились те, для кого предназначались оставшиеся четыре  места.  Никто
из вновь прибывших не воспользовался потайной дверью или люком в полу.  Нет,
все они просто шагнули к столу  из  темноты,  материализовавшись  в  дальних
углах зала.
   Все четверо были далеко не молоды. Впрочем, и от старости их отделяло еще
немало лет. Одеты они были в совершенно  невероятные  наряды:  меха  и  кожа
смешивались с современными синтетическими  материалами.  На  среднем  пальце
правой руки у каждого был надет платиновый перстень  с  черным  полированным
камнем, который украшала  уже  известная  эмблема  -  пересекающиеся  молнии
белого цвета.
   - Ауэркан! Пилиардок! Сирр! И - Аполлион!..
   Приветственные улыбки были широки  и  радушны,  пожелания  здравствования
звучали тепло и искренне, вежливые поклоны исполнялись по всей форме... Но в
глазах кипела ревнивая зависть.
   Выглядевший старше остальных Аполлион казался и наиболее спокойным.
   Симионт встал из кресла,  чтобы  поприветствовать  вошедших  в  зал.  Еще
минуту назад, наедине с Мамри и  Инфелиго,  он  вел  себя  уверенно  и  даже
вызывающе, но сейчас, шагнув навстречу Аполлиону, поклонился ему с  огромным
уважением. О том, чтобы сесть в его присутствии без приглашения, и речи быть
не могло.
   Сам же  Аполлион  выглядел  абсолютно  непримечательно.  Одет  он  был  в
обыкновенную кожаную  куртку  и  синие  потертые  джинсы.  Старомодные  очки
(кстати,  единственные  на  всю  компанию)  слегка  поблескивали  красным  в
неверном свете. В общем, больше всего Аполлион походил  на  старого  доброго
университетского  преподавателя.  Высокий  лоб,  переходящий   в   огромный,
абсолютно лысый купол черепа, только усиливал это впечатление. Аполлион  сел
за стол, кивнул остальным, приглашая их  занять  свои  места,  и  выудил  из
кармана замшевую тряпочку.
   Сняв с переносицы очки, он начал  их  протирать,  действуя  с  величайшей
осторожностью.
   Остальные члены собрания придвинули  кресла  поближе  к  столу,  стремясь
ненавязчиво привлечь внимание председателя.
   За спиной Аполлиона проступила горящая на фоне темного бархата эмблема  -
сложный рисунок, изображающий сцепившихся в жестокой схватке черного орла  и
красную  змею.  Сам  Аполлион  оказывался  в  центре  этого   выразительного
круговорота,   который   добавил   бы   величественности    и    устрашающей
внушительности даже школьному учителю.
   По  эмблеме  пробегали  быстрые  тени,  неверное  пламя  каждую   секунду
по-новому освещало ее. Фигуры сражающихся  были,  судя  по  всему,  частично
вырезаны на камне стены, а частично вытканы на драпировке, ее  прикрывающей.
Все вместе давало эффект объемной картины, почти живого изображения. Орлиные
глаза мерцали темно-красным  пламенем.  Глаза  змеи  были  прозрачны,  в  их
глубине устрашающе зияла бездонная темнота ночи.
   - Господа! - обратился Аполлион к остальным, положив руку  на  украшенный
затейливой резьбой край круглого стола. - Все вы, безусловно,  уже  в  курсе
неприятных новостей. Дабы  избежать  непонимания,  я  уточню:  речь  идет  о
происшествии,  имевшем  место  на  границе  секторов  господина  Ауэркана  и
господина Пилиардока.
   Симионт, пошевелив широченными  плечами,  набрался  храбрости  и  перебил
говорящего, чем немало удивил остальных присутствующих.
   - Прошу прощения за  бесцеремонное  прерывание  вашей  речи,  досточтимый
Аполлион, - сказал он. - Но  позвольте  поинтересоваться:  за  кого  вы  нас
держите?
   Может быть, вы полагаете, что мы все поголовно слепы?  Или  вдруг  все  в
один день оглохли? Нельзя ли ясно и открыто сообщить, что от нас требуется?
   Несмотря на столь явный вызов, Аполлион по-прежнему казался расслабленным
и спокойным.
   - Благороднейший Симионт, - отозвался  он.  -  Те  весомые  донации,  что
поступают в Совет Семи от вас, никак не могут отменить следование этикету  и
нормам вежливости.
   Сказано это было очень холодно и явно рассчитано на то, чтобы  припугнуть
адресата.
   Симионт усмехнулся, хотя улыбка его была слегка вымученной.
   -  Пора  нам  начать  вести  себя   чуть   менее   церемонно,   чуть-чуть
естественнее, - произнес он, наклоняясь вперед и сверля Аполлиона  взглядом.
- Что же  касается  происшествия,  которое  мы  собирались  обсудить,  то  я
полагаю, что знаю о нем все, что следует  знать.  Как,  впрочем,  уверен,  и
остальные члены Совета. Что вы на это скажете,  почтенные  господа  Мамри  и
Инфелиго? Что скажет почтенный лорд  Сирр?  А  вы,  благороднейший  господин
Аполлион? Позволю себе еще раз повторить свои дерзкие слова: с какой стати я
должен здесь сидеть и выслушивать дурацкие, ничего не значащие  реверансы  и
намеки? Ответьте мне, досточтимый Аполлион.
   Придумайте хоть сколько-нибудь  убедительное  обоснование  -  и  я  готов
согласиться с вами.
   Закончив свою речь, Симионт широко улыбнулся уже без тени смущения.
   В глазах Аполлиона вспыхнула нешуточная злоба.
   - Господа, господа! - вмешался в разговор лорд Сирр -  высокий  худощавый
человек с абсолютно седой головой и диковинными красными  глазами,  похожими
на глаза орла с герба на стене. - Почтенный Симионт!  Досточтимый  Аполлион!
Прошу вас...
   - Согласишься ты со мной или нет, - процедил  Аполлион,  -  это  касается
только тебя. Я продолжу говорить, что считаю нужным.
   С этими словами он снова снял очки, еще раз протер  стекла  тряпочкой,  а
затем вновь водрузил на нос.
   - Итак, всем известно, что пуск ракеты был произведен...
   Рассказ  Аполлиона  был  долог  и  изобиловал  множеством  любопытных   и
откровенно секретных подробностей. Разведывательные службы как России, так и
Америки были бы немало удивлены, доведись им каким-либо  образом  прослушать
речи, произнесенные в этом зале.
   Остальные шестеро членов Совета внимательно  слушали  "докладчика".  Все,
включая   Симионта,   который,   правда,   пытался   напустить    на    себя
скучающе-безразличный вид. Лишь иногда - по самым важным для понимания  дела
деталям - кто-то вставлял в монолог Аполлиона краткие реплики - дополнения и
уточнения.
   Закончив говорить, Аполлион вновь принялся пытать свои несчастные очки, в
очередной раз надраивая их лоскутком замши.
   - Теперь, уважаемые  господа,  -  добавил  он,  помолчав,  -  прошу  всех
высказать свои суждения. Я огласил лишь факты, только факты,  ничего,  кроме
фактов. Любой из вас вправе относиться к случившемуся так,  как  он  считает
нужным. Но всех нас сейчас должен волновать один вопрос:  что  последует  за
инцидентом и чем это может грозить нам.
   - Что последует, что последует? - фыркнул Инфелиго. - Что темнить-то?
   Война, я полагаю. Тут и гадать не о чем. Американцы  и  русские  раздерут
друг друга в клочья, уничтожат все, что смогут. А вы - Ауэркан и  Пилиардок,
- куда вы смотрели?  Почему  не  предотвратили  инцидент?  Должны,  кажется,
понимать, что от большой войны нам всем тоже не поздоровится.
   - Да, почему? Почему?! - поддержали Инфелиго лорд Сирр и Мамри.
   Симионт и Аполлион хранили молчание.
   - Почему?.. Почему?.. - короткое, звучное слово тяжело било по барабанным
перепонкам, словно  молот  по  наковальне,  словно  таран  по  обитым  медью
крепостным воротам.
   Присутствующие поочередно переводили  взгляд  с  одного  вопрошаемого  на
другого. Поскольку сидели эти двое напротив  друг  друга,  то  остальные  на
каждое  "почему?"  словно  по  команде  поворачивали  головы,  как  зрители,
наблюдающие за теннисным матчем.
   Ауэркан и Пилиардок обменялись мрачными взглядами.
   Ауэрка