чего там с этой водкой. Так что окончательно получилось - четыре по двести, потом четыре по триста - за дам и на посошок - по сто на брата.

112

     Довольно скоро выяснилось, что водка нормальная и даже хорошая, а милиционеры-близнецы отличные ребята. Они знали много народных песен и даже играли на губной гармошке, которая кстати нашлась у мастера смены.
     - Послушайте, ребята, а почему у вас фамилие разное, если вы близнецы? - поинтересовался Окуркин.
     - А это у нас не фамилие разное, это у нас служебные псевдонимы разные, а фамилие конечно же одно - братья Филиповы.
     - Вот тебе раз! А почему же вам псевдонимы-то выдали? Чем братья Филиповы плохи?
     - А нам не выдали. Мы сами взяли, - признался Снегов.
     - Потому что была такая необходимость, - добавил Стогов.
     - Какая необходимость? - почесав хронически красный нос, поинтересовался мастер смены.
     - Насущная необходимость. Чтобы в перестрелках можно было соблюдать порядок и безопасность, - сказал Снегов.
     - Да, - согласился с ним Стогов. - Вы представьте, крикнут нам "Филипов, слева - три! Обрати внимание!", а мы смотрим и не поймем, то ли это я, то ли он, а может, и вовсе наоборот.
     - И получается неувязочка, - добавил второй близнец.
     - А вы в перестрелках часто бываете? - уважительно моргая, спросил Сергей.
     - В этом году ни разу, - сказал Стогов.
     - И в прошлом тоже, - со вздохом добавил Снегов.
     - А прежде?
     - А прежде мы еще маленькие были - в школу ходили. В милицейскую. Теперь вот уже в штате состоим, но нам по-прежнему не доверяют.
     - Ага, говорят, слишком инициативные, - подтвердил другой близнец.
     - И даже патронов не дают. Опасаются. Говорят, вы в людей стрелять будете. А зачем нас учили, если стрелять нельзя, я вас спрашиваю? Мы уже и в кошек палили, но в кошку попробуй попади - она же маленькая.
     - Поди попробуй... - согласился Леха.
     - Вот! А человек - совсем другое дело, он же большой. Но патронов все равно нет.
     - Вы, ребята, переходите к нам на завод, - предложил вдруг мастер смены.
     - А у вас что, патроны дают? - с надеждой в голосе спросил Снегов. Или Стогов. Внешне их трудно было различить.
     - Патронов не обещаю, но спецовки у нас хорошие. И еще - пенсия... А за вредность - молоко.
     - За вредность лучше бы водку, - заметил Окуркин.
     - Эх, мил-человек, у нас ведь водкой никого не удивишь. У нас здесь больше молоко ценится.
     Когда все темы для беседы иссякли, было уже довольно поздно.
     Тютюнин с Окуркиным, пошатываясь, вышли с черного хода и, обойдя весь комплекс винокурения, оказались возле парадного крыльца, где только что закончилась схватка 'между двумя командами силовой поддержки.
     Меж поваленных тел деловито сновали санитары, а кареты "скорой помощи" развозили клиентов по больницам.
     Представители противных стороны стояли у разных подъездов, окруженные новостными бригадами разных телевизионных каналов.
     - Мы, народ Рублевского шоссе, настаиваем - акции "Кристаллического рубина" принадлежат нам! Отступать мы не намерены! Позади - Москва! - кричали возле "входа номер один"..
     - Мы, члены "Ордена трубы", да не простой, а золотой, ответственно заявляем: наши акции! Наши! Мы требуем исполнения главного закона термодинамики: деньги идут к деньгам! У кого нефть - у того и водка!
     Тютюнин и Окуркин, поначалу желавшие поскорее оказаться дома, завидев такое представление, тут же передумали, протрезвели и остались досматривать.
     - Скажите, чем должно закончиться ваше противостояние? - спросил кто-то из журналистов, окружавших представителей "Ордена трубы".
     - Мы считаем, что этот спор должен решаться на юридическом поле. Да вы, кстати, прямо сейчас сможете стать свидетелями этого цивилизованного способа.
     Едва только была произнесена эта фраза, как из подъехавших автобусов стали выгружаться бойцы в неизвестной форме.
     - Внимание! Сейчас вы видите, как независимые государственные служащие - судебные исполнители - собираются в боевые порядки, чтобы продемонстрировать нам сотни исполнительных листов с судебными постановлениями, где черным по белому и наоборот написано, что "Кристаллический рубин" принадлежит "Ордену трубы".
     Между тем народ Рублевского шоссе также не терял время даром и выстраивал в каре своих собственных судебных исполнителей, вооруженных бейсбольными битами и исполнительными листами примерно по двести долларов за штуку.
     В качестве основной ударной силы обе стороны использовали дорогостоящих адвокатов с замысловатыми фамилиями. Среди них Тютюнин и Окуркин приметили нескольких дунтосвинтов.
     - Смотри, Серега! Смотри!
     - Да вижу я! Не толкайся! Вижу!
     - Как думаешь, может, шуранем по ним каменюкой?
     - Нельзя. Подумают, что мы из-за акций деремся. За это убить могут - ты же видишь.
     - Да уж вижу.
     Последовал сигнал к атаке и, потрясая пачками исполнительных листов, отряды судебных исполнителей сошлись на юридическом поле.
     Дрались они корректно и почти не ругались матом.
     Адвокаты же, напротив, норовили поставить друг другу подножку, роняли бриллиантовые запонки, шипели и источали змеиный яд.
     Когда все наконец закончилось, друзья отправились искать переулок, в котором оставили "запорожец".
     Леха позвякивал пустым космическим ведром и думал о чем-то своем, а Сергей то и дело оглядывался. Ему не давал покоя велосипедист, который снова следовал за ними по пятам.
     - Ты смотри, он шпионит за нами, - прошептал Серега Лехе.
     Тот покачал головой:
     - Да навряд ли. Он же без хвоста, и рожа у него не зеленая...
     - Да кто же знает, какая рожа, - под очками-то не видно...
     - Но гребень мешался бы.
     - Ну... гребень бы мешался, - вынужденно согласился Сергей. - Хотя мы, может, уже совсем протрезвели и ничего не замечаем...
     - Стоп, - сказал Леха, когда они вышли в переулок. - Смотри, кто это возле моей машины ковыряется?
     - Они... - выдохнул Тютюнин, чувствуя, как наливается силой его молодое тело. Однако одного только тела было мало, и Сергей; оглядевшись, присмотрел на стене кусок отошедшей штукатурки.
     Вырвав его и обвалив при этом едва ли не половину фасада, он замахнулся и что было силы метнул штукатурку в дунтосвинтов.
     Снаряд прошелестел в вечернем воздухе и с грохотом обрушился на крышу "запорожца", разлетевшись на тысячи осколков и запорошив дунтосвинтам нижние веки.
     Окуркин взревел, словно от боли, и помчался к машине, чтобы оценить ущерб. Дунтосвинты же, решив, что атакуют именно их, пустились наутек.
     - Что ты наделал?! Зачем бросался в мою машину-у-у! - вопил Леха, лихорадочно сметая с крыши песок.
     - Я же не специально, Лех. Я же их отогнал - они, может, бомбу пытались заложить.
     - Бомбу? - Леха на мгновение замолчал, моделируя в мозгу последствия взрыва. - Бомбу, говоришь? - повторил он. -Так от бомбы же вся краска поотлупится... и окна повыл етают...
     - Да что окна у нас бы глаза повыл стал и. Нужно посмотреть, вдруг они успели ее поставить.
     Приятели опустились на асфальт и стали ползать вокруг "запорожца", заглядывая под днище.
     Как должна выглядеть бомба, они не знали, однако после осмотра почувствовали себя намного увереннее.
     - Ничего, Лех, мы на них завтра отыграемся, - отряхивая штаны, пообещал Тютюнин. - Вот развезут водочку по магазинам, а утром, где-то часиков с семи, чтобы до работы успеть, ее начнет употреблять трудовой народ. И тогда начнется... А то чего же мы вдвоем - двое в поле не воин.
     - Двое - не воин, - согласился Леха и, забросив космическое ведро на заднее сиденье, быстренько занял место пилота.
     Сергей сел рядом.
     Мотор чихнул, но все же завелся. Окуркин немного по-газовал, посмотрел в зеркало заднего вида и заметил того же велосипедиста в хоккейном шлеме.
     - Вот привязался-то, - сказал Леха и резко стартовал с места.
     Велосипедист тоже стал набирать скорость. Леха проскочил в следующий переулок, велосипедист за ним.
     Окуркин вырулил на улицу и какое-то время ехал по встречной полосе.
     Завидев лейбл "запорожца", "мерседесы" в ужасе запрыгивали на тротуар, а Леха только грустно улыбался и все рулили и рулил.
     Когда ему это надоело, он мастерски развернулся и, влившись в поток движения, сказал:
     - А вот зря ты поцарапал мне крышу.
     - Да ладно тебе. Я ж не специально, - пожал плечами Тютюнин.
     - Сейчас приедем - полировать будешь.
     - Ну и буду.
     Они замолчали. Молчали долго - секунд тридцать. Первым заговорил Сергей:
     - Между прочим, твоих крыс из гаража можно убрать запросто.
     - Это как же? - заинтересовался Леха. С крысами он не ладил.
     - Нужно в магазине кофе купить растворимый. Лучше всего "нескафе". Мне один знакомый рассказывал. Говорит, один раз посыплешь - и дело сделано.
     - А если два?
     - А если два, то не только крысы, но и соседи посреди зимы на дачу съедут. Под Новый год очень удобно - никто даже в подъезде не наблюет.
     - Неужели никто? - не поверил Леха. - Даже странно мне как-то:

113

     Не считая привязчивого велосипедиста и досадного прокола прямо на шоссе, до дому они добрались без происшествий.
     Деревянная запаска, на которую Окуркин заменил пробитое колесо, немного постукивала, однако дело свое знала.
     Возле гаража Окуркин еще раз осмотрел крышу своего броневика и пришел к выводу, что Сереге повезло.
     - Ладно, - сказал он. - Отдыхай и скажи спасибо, что дядя Леша машину корабельной краской красил.
     - Спасибо, дядя Леша, - усмехнулся Тютюнин.
     Они закатили "запорожец" и уже собирались идти домой, когда Окуркин, вспомнив рассказ друга, неожиданно вернулся к машине и, нагнувшись, крикнул под самое днище:
     - Завтра "нескафе" вам куплю! Собирайте вещички, гады!
     - Ты это кому орал? - удивился Тютюнин.
     - Крысам, кому же еще?
     - А-а! - кивнул Серега, едва сдерживая смех. Он и не подозревал, что Окуркин попадется на такую "дезу", однако виду не подал.
     - А ты знаешь, жаль, что мы с тобой не близнецы, - неожиданно, с мечтательными интонациями в голосе проговорил Леха. - Нас бы тогда тоже в милицию взяли.
     - Да, - поддержал его Серега. - Я бы там тоже меха принимал. И шили бы мы нашей милиции шапки. Теплые.
     Когда друзья наконец разошлись по подъездам, над деревянным бортиком песочницы появилась голова в хоккейном шлеме, а затем, с трудом разогнувшись, показалась и вся Живолупова.
     - О-о-ох! - простонала она, выволакивая трехколесный велосипед. - И когда же этот триатлон, блин, закончится... Автомобиль надо покупать. Автомобиль для оперативной работы, а то у лисапеда подвеска жестковата... Жестковата подвесочка для бабушки...
     Отчаянно кряхтя, Живолупова вылезла из песочницы и заковыляла домой, чтобы написать подробный отчет.
     Тем временем Сергей Тютюнин уже пришел к себе домой и очень удивился произошедшим изменениям.
     В квартире было чисто. Все сорванные обои оказались заклеены новым скотчем, а супруга Люба гремела кастрюлями на кухне, а не сидела в кресле, тупо уставившись в телевизор или вышивку.
     - Привет, - сказал Серега, появляясь на кухне.
     - Ой, это ты? А я тебе супчику и кашки сварила.
     - Да я уже чувствую, - улыбнулся в ответ Тютюнин и, стараясь не дышать в сторону Любы трехслойным перегаром, подошел к плите, где действительно дымились, источая ароматы, самые настоящие горячие блюда, а не добытые на банкетах трофеи от Олимпиады Петровны. - Чего это ты вдруг ориентацию поменяла?
     - Ну... тебя опять по телевизору показывали. Тебя и Лешку. Говорили, что вы - третья сторона.
     - Какая еще третья сторона? - насторожился Серега.
     - Третья сторона в разделе акций "Кристаллического рубина".
     - Да не правда все это!
     - Как же не правда, Сереж, если я сама видела, как вы с Лешкой вверх тормашками из дверей вылетали... Я, между прочим, здесь даже расплакалась...
     Люба достала платочек и зашмыгала носом.
     - Ну-ну, не плачь, все уже позади... - сказал Сергей, обняв супругу.
     - Ой, да ты, никак, пьяный.
     - Я не пьяный, - сразу отстранился Сергей.
     - Как же не пьяный, если от тебя так разит.
     - "Разит" и "пьяный", Люба, это разные человеческие понятия. Я трезвый, а пахнет от меня потому, что мы с Лехой здорово надышались этих самых испарений. Мы же, Люба, на производстве были - на основном спиртовом. Там этого спирта моря целые... Пока противогазы принесли, мы уж чуть живые были.
     Сергей вздохнул. Затем подумал, что хорошо бы сменить тему.
     - Так ты говоришь, по телевизору?
     - По телевизору, - кивнула Люба.
     - Тогда надо новости посмотреть, чтобы знать, чего ожидать.
     Довольный, что сумел прекратить вредные разговоры, Сергей вышел в комнату и, включив телевизор, присел на диван.
     Вскоре он нашел один из выпусков новостей, который начинался нейтральными и не связанными с Тютюниным сообщениями.
     - В пригороде столицы сотрудниками местного райотдела, - сообщала дикторша, - поймана девочка-педофилка, жертвой которой за последнюю неделю стали несколько педагогов соседних школ...
     - Ой, ужас какой! - отреагировала пришедшая с кухни Люба. - Куда катимся...
     - Другая новость пришла буквально "с колес", - продолжала дикторша. - Только что нам сообщили, что в центре столицы был жестоко избит один из высокопоставленных чиновников министерства левых финансов.
     Примечательно, что тяжкие телесные повреждения ему нанесли двое милиционеров-близнецов по фамилии Стогов и Снегов. Оба милиционера на момент задержания оказались нетрезвыми и требовали, чтобы им дали добить "обезьяновую рыбу", которой якобы и являлся сотрудник левого министерства.

114

     Теперь от новостей криминальных к новостям экономическим.
     Дикторша сделал паузу, опрокинула рюмку водки и продолжила:
     - Уже четвертый день длится открытое противостояние двух, финансово-олигархических групп, которые добиваются перераспределения акций завода "Кристаллический рубин" в свою пользу. До сегодняшнего дня считалось, что только эти две группы имеют достаточный вес-для дележки столь питательного в финансовом плане пирога. Однако сегодня многочисленные представители СМИ стали свидетелями выхода из тени еще двух финансовых тузов нашей страны, которые до поры до времени искусно прятались где-то в спальных, районах столицы.
     Думаю, вы уже догадались, что речь идет о Сергее Тютюнине и Алексее Окуркине, которые совершенно случайно попали в фотообъектив корреспондента газеты "Камергеръ" на прошлой неделе.
     По многочисленным просьбам мы повторяем небольшой отрывок видеозаписи проходившего в "Паласе-Матрасе" бала-концерта.
     На экране появился сверкающий роскошью зал, потом послышались крики, погас свет, и после каких-то невразумительных пятен Сергей узнал парадный вход отеля, маяки милицейских машин и карет "скорой помощи". И наконец промелькнувшую пару господ в смокингах и с "бабочками".
     На этом запись обрывалась, а вместо нее на экране появилась фотография крупным планом - он и Леха.
     - А теперь новая запись, с места столкновения олигархических групп возле "Кристаллического рубина", - предупредила дикторша и, опрокинув очередную рюмку водки, уже за кадром захрустела огурцом.
     И снова на экране были Серега и Леха. С космическим ведром наперевес, они бросались то к одному, то к другому входу, и отовсюду их вышибали.
     Потом они скрылись за углом, однако дикторша истолковала это по-своему.
     - Довольно грубо сыгран этот эпизод, вы не находите, дорогие телезрители? Обратите внимание, Тютюнин и Окуркин якобы бросаются на штурм, их якобы вышвыривают, но затем они, по нашим сведениям, беспрепятственно проникают на территорию завода. Кому по силам такая комедия, если не истинным хозяевам положения?
     Когда новостная программа наконец закончилась, Се-рега еще пару минут тупо таращился в рекламу таблеток для дураков, обещавших похудение во время еды.
     Затем он поднялся и, посмотрев на Любу, сказал:
     - Пойдем, ты меня покормишь, а то в голове как-то пусто...
     - Пойдем, Сережа. И у меня к тебе уже накопились вопросы.

115

     Несмотря на поздний вечер, Сергей с удовольствием съел первое, но, когда пришел черед рисовой каши, в дверь позвонили.
     Сергей вопросительно посмотрел на Любу. Та только пожала плечами:
     - Пол-одиннадцатого уже. И кого там принесло? Может, Лешка?
     - Нет, покачал головой Сергей. -Лешка в половине третьего ночи приходит. Это у него самое продуктивное время.
     Однако делать было нечего. Тютюнин оставил тарелку с кашей, чтобы пойти и открыть дверь.
     Предварительно заглянув в глазок, Сергей обнаружил существо неизвестного пола, упакованное в кожаную одежду. Существо как-то странно гримасничало, и поначалу Тютюнин подумал вызвать милицию, однако, вспомнив, что в отношениях с органами у него не все гладко, посчитал возможным приоткрыть дверь на два пальца.
     - Ну? - произнес он, наблюдая за существом.
     - Сергей Викторович, я к вам! - сообщило существо прокуренным женским голосом.
     - А у меня жена дома, - ответил Сергей, чтобы поскорее закончить этот ненужный разговор.
     - Жена - это хорошо. Жена это даже лучше.
     "Совсем обнаглели. Ничего не боятся", - подумал Сергей и, еще немножко подумав, произнес фразу, которую слышал в фильмах:
     - Вы знаете, мне еще сегодня поработать нужно. Бумаги разобрать, контракты просмотреть...
     - Насчет этого вы не беспокойтесь, я по мере своих скромных возможностей компенсирую вам те десять-пятнадцать минут, что мне потребуются.
     После этих слов незнакомка показала доллары. Тютюнин навскидку насчитал три сотенных бумажки. Там были и еще, поэтому Серега сдался.
     - Хорошо, заходите, - сказал он и, как только незнакомка шмыгнула в прихожую, тут же взял у нее доллары и сунул в карман.
     "Куда же Любку-то деть? Куда же деть Любку? - лихорадочно размышлял он. - И как потом объяснить дуре, что это я делаю только для семьи".
     - Проходите в комнату - вот сюда, - засуетился Тютюнин, лишь сейчас заметив в руках у незнакомки большой черный кофр.
     Из кухни выплыла Люба.
     - Это моя супруга, - с глупой улыбкой на лице представил Сергей.
     - Люба Тютюнина, - представилась Люба и вопросительно посмотрела на мужа.
     - А это... - начал было он и запнулся.
     - Меня зовут Эльза Фосген-Мешковиц, - представилась гостья.
     - Ну и очень приятно, - заторопился Сергей. - Люба побудет в спальне, пока мы здесь... закончим. Иди, Люба.
     - Вообще-то я не против, если ваша жена при этом будет присутствовать, - сказала Фосген-Мешковиц.
     "Как же, разбежалась!" - подумал Сергей, а вслух сказал:
     - Нет, пусть уж супруга побудет в спальне, а то у меня так ничего не получится.
     - Ну, вам лучше знать. Думаю, нам следует расположиться на этом диване, здесь будет удобно.
     - Да, здесь будет удобно, - согласился Серега и повел Любу в спальню. - Посиди здесь пятнадцать минут. Эта женщина по делу пришла - за деньги.
     - Ага, - сказала Люба, и Сергей оставил ее, плотно притворив дверь.
     Вернувшись к Эльзе, он присел на диван:
     - Но только пятнадцать минут, и все. И за результат я не отвечаю - уж как получится.
     - Не беспокойтесь, я не займу у вас лишнего времени, а результат - это мои проблемы.
     - Вот-вот, я жене всегда то же самое говорю - за результат не отвечаю, а она обижается.
     - У меня к вам еще одна просьба будет, - сказала Фосген-Мешковиц, роясь в кофре. - Давайте договоримся, что вы это сделаете эксклюзивно - только со мной, и ни с кем больше...
     - То есть... - Тютюнин оторопел. - Совсем никогда?!!
     - Ну, в той форме, в какой мы это сейчас быстренько сделаем, больше никому в течение полугода... Хорошо?
     Сергей прикинул. Пока у них с Любой получалось раз в неделю, обычно где-то в четверг, сразу после дождичка. Но если сделать ей подарок, она, возможно, согласится потерпеть полгода.
     - Знаете, это будет стоить дороже,